27 лет · маго-природоведческий профиль · плакальщица · бронза · лунный камень
✶ Перрсея Викентьевна Гнедич


Перрсея Викентьевна Гнедич родилась в небольшом посёлке на краю леса, где вечерние туманы ложатся, будто покрывала, а дома шепчутся между собой, когда никто не слушает. Мать её была хлебницей — пекла караваи и обрядовые булки на свадьбы и похороны, а отец работал на местной мельнице, добрый и молчаливый человек, умевший разговаривать с водой, как с другом. В доме их всегда пахло тёплой мукой, хмелем и сушёными яблоками.


С детства Перрсея чувствовала: вокруг неё звучит нечто большее, чем слова. Пространство дышало, меж стен проскальзывали тени голосов, а каждая вещь, казалось, ждала, чтобы быть услышанной. Особенно чётко она запомнила один вечер: она заблудилась в лесу, а нашёл её старик с фонарём в руке. Он молча вывел её обратно, исчезнув у самых родных ворот. Только потом она узнала, что такой старик в их деревне умер лет тридцать назад.


Она росла вместе с мальчиком по имени Гиллель. Они вместе собирали еловые шишки, строили укрытия в буреломах, и даже после школы, когда их пути разошлись, остались друг для друга чем-то глубже, чем любовь. Они — как две стороны одного древнего заклинания: неразлучны даже на расстоянии. Гиллель уехал учиться, она осталась — но письма их пахнут одинаково: елью и хлебом.


Перрсея окончила школу с маго-природоведческим уклоном, но, вопреки ожиданиям, не стала лекарем, не ушла в травничество. Вместо этого она выбрала ремесло, от которого многие отводят глаза, будто от чего-то постыдного. Она —
плакальщица. Та, кто провожает. Та, кто говорит за тех, у кого голос сорван рыданием.


Работа её — не о трагедии, а о свете в самом конце. Перрсея не рыдает на заказ, не устраивает театра. Она умеет слышать, как прощается воздух, как тёплая рука уходит в холод, как сердце обнимает тех, кто остался. Её слёзы — не притворство. Она отпускает чужое горе, как птицу в небо, и в этом находит не печаль, а тихую, торжественную радость. Быть рядом — её дар. Быть последней, кто говорит «ты был важен» — её призвание.


Перрсея живёт в доме, который купила сама — не по наследству, не случайно, а как взрослое, упрямое решение. Дом — небольшой, но добротный, с покатой крышей, резными ставнями и ароматом сухих трав, впитавшимся в балки. Она не нуждается: зарабатывает хорошо, по меркам Буяна — даже очень. Просторная комната с тёплым полом, сбитым собственноручно шкафом и большим столом, на котором вечно лежит то гербарий, то полузаписанный свиток.


В углу живёт коза по имени Нюра — не просто источник молока, но и завсегдатай деревенских сплетен: кому яблоню пощипала, кого боднула легонько, кому в душу заглянула долгим козьим взглядом. Перрсея уверена — это дух в козьей шкуре, и относится к ней с уважением, как к равной.


Часто она уходит к озеру, что за лесополосой, — в тех местах водяной живёт старый, ворчливый, но справедливый. Перрсея приносит ему бутылочку водки и ломоть хлеба, кидает в воду, кланяется, и в ответ слышит довольное бульканье. За такие визиты он уважает её и никогда не тревожит, даже если ноги заходят слишком глубоко. Говорят, был случай — лодку перевернул, но Перрсею только обрызгал и отпустил, хмыкнув в рогозу.


В доме с ней живёт домовой Евграф — ворчливый, но заботливый. Обижается, если ей вдруг лень протирать подоконники. Зато каждую ночь проверяет, закрыты ли окна, и перед дождём поправляет на полках банки. Обожает, когда приезжает Гиллель — ради него даже морковку из погреба вытаскивает сам. Боится грозы, поэтому каждый раз с визгом залезает в постель к Перрсее.


В бане хозяйничает Тихомир — банник с душой балагура. Он пахнет елью и жаром, рассказывает на ухо анекдоты, особенно когда его угостят настойкой на бруснике. Иногда слышится его смешок даже из парной, когда она там одна.


Когда Перрсея возвращается домой, воздух пахнет хлебом. Как будто её не просто ждали, а знали, что она обязательно придёт.
перстень:
лунный камень — камень странников, поэтов, ведьм и тех, кто слышит во сне имена, которых больше нет. С древности его связывают с водой и луной, с туманом над болотом, с голосами, что приходят в полусне и исчезают при пробуждении. Это камень интуиции, предчувствия, шепота за спиной. Его носят те, кто умеет чувствовать — не поверх слов, а глубже. Он мягок, как облако, но в нём скрыта опасность: если смотреть слишком долго, можно утонуть в собственной глубине.
Лунный камень усиливает способность замечать то, что другие упускают. Он помогает понимать язык жестов, пауз, едва заметных взглядов. Его боятся те, кто прячет правду, и любят те, кто ищет смысл в молчании. Камень подходит для работы с чужими снами, воспоминаниями, затонувшими чувствами. Он не про яркое волшебство — он про сквозняк, который предупреждает, что скоро что-то произойдёт.
бронза — металл, которому приписывают древнюю силу. Это сплав, живущий на границе между огнём и землёй. Бронза звучит, поёт, греется, зеленеет с годами — она как старый дом: надёжная, чуть тёплая, с характером. Магически она связана с ремеслом, телесной памятью, с вещами, сделанными руками. В старину бронзовые амулеты носили повитухи, знахарки, травницы — те, кто не просто знал, а чувствовал, как устроен мир под кожей.
Бронза уравновешивает, заземляет, оберегает от душевной распылённости. Она даёт выносливость, помогает не потерять себя среди чужих чувств. Особенно сильна она у женщин, в жизни которых есть место одиночеству, но нет места пустоте.
Вместе лунный камень и бронза — это союз снов и земли, интуиции и устойчивости, тонкости и надёжности. Такой перстень не для боя и не для защиты — он как тихий спутник, который не даст заблудиться. Он не ослепляет, не гремит, но своим светом пробуждает воспоминания, заживляет старые связи, зовёт домой.
Этот перстень принадлежит Перрсее — женщине, в чьём доме пахнет хлебом, в чьих глазах можно услышать ответ, а в присутствии которой даже озёрный водяной становится вежлив. Она не задаёт лишних вопросов, но запоминает всё. Она не торопит, но с ней легко идти медленно. И если её перстень чуть запотел — значит, кто-то из духов только что прошёл мимо.