Был(а) в сети 1 месяц назад
«память — как фреска в моей голове. она делает события вечными,
но забывчивость дарит умиротворение. забывать — это хорошо.»
maxence danet-fauvel
морфин грей – morphin gray
— родился в январе, 33 года, чистокровный маг, пожиратель смерти: наставник бойцов.
— горная деревня крови, графство оксфордшир, англия — лондон, англия.
⟡ о семье либо хорошо, либо ничего.
— агата грей — чистокровная волшебница, приютившая его с братом и являющаяся близким человеком — матерью. морфин помнил плавные движения ее морщинистых рук, творящих поразительное волшебство: никто не смог бы сплести волшебные сети для драконов так же быстро, как она. изящные взмахи длинной палочки напоминали восьмерку — тот знак бесконечности, ставшим проклятием, преследующим его глубокими ночами, словно призрак. и больше ничего: ни цвета глаз, ни звучания голоса, ни запаха волос — воспоминания забрал огонь, уничтоживший все, что когда-либо было дорого его беспокойному сердцу.
— эдмунд грей — чистокровный волшебник, сдирающий шкуры с драконов — его отец. морфин помнил каждый верный и неверный совет, направляющий его в будущем. знакомые звали эдмунда мерзавцем, но он видел лишь уставшее лицо и вечную грязь, въевшуюся в кожу пальцев. морфин помогал отцу обрабатывать кожу, точить ножи и резать ингредиенты для лечебных мазей. эдмунд научил его играть на скрипке — и чудесное, казалось бы, звучание станет для него болезненным воспоминанием. после смерти отца он ни разу не прикоснется к музыкальному инструменту — скрипка станет для него чем-то недоступным; тем, что морфин предпочел бы забыть навсегда.
— аида грей — младшая сестра, ушедшая в возрасте шести лет. морфин заботился о малышке, когда аида болела или оставалась одна. она часто просила его поиграть с ней, и он сплел ей качели из холщовой веревки, зацепив за железный крюк на деревянном потолке. аида сгинула в огне, словно тонкая спичка: вспыхнув, она тут же потухла.
— аспид грей — брат-близнец, с которого морфин не спускает глаз. «семья — святое, одна кровь по венам», говорил отец, и морфин пронес чужие убеждения сквозь всю жизнь. он бережно держал за руку аспида — тогда и сейчас — с ощущением замершего времени, до сих пор прислушиваясь к громкому, переполненному отчаянием и страхом, голосу матери, кричащей им вслед: «морфин, уведи его отсюда! ты должен спрятать его! ты слышишь?». оберегает, поддерживает и следит, чтобы отпечаток прошлого исчез с родного лица
«Горячка несла с собой много тяжелых моментов, один из таких моментов был запечатлен в дневнике больного, описывающего заболевание соседа: чувствуя близкий конец, человек хотел помолиться перед смертью, но в бреду забыл слова молитвы.»
За сколько монет вы купите счастье? Разожмите пальцы, позвольте монетам упасть в протянутую руку бедняка и прислушайтесь к звонкому перестуку твердых ребер. Вы слышите, как вас благодарят тихим шепотом? «Спасибо, юный господин, дай Вам бог здоровья» Та самая фраза, которую ловил каждый второй, совершаемый благо. Я слышал их несколько раз, считывал невысказанные молитвы с заплаканных глаз матери, медленно стирал прозрачные капли с раскрасневшихся щек белым платком с вышитыми золотыми инициалами по краям и думал: «Рожденная с мукой на лице, ты пронесла ее в сердце, как адский огонь, через всю жизнь, чтобы твои дети, и я, обжигался об него. Разве это стоило того? Сколько еще пройдет времени, когда ты сможешь пересмотреть свое потребительское отношение к нам? Ко мне?». Веселье покинуло наш дом, когда мать узнала о изменах отца. Долгие годы он вешал ей лапшу на уши, произнося слова любви в годовщины свадьбы. В тот день — а я отлично его запомнил — она разъяренно и бешено моталась по гостиной, как запертый в клетке зверь, яростно разбрасывала вещи, не позволяя отцу вставить и слово в собственный монолог. Она кричала: «Молчи! Закрой рот! Не смей разговаривать со мной в таком тоне, иначе я выкину тебя из дома без гроша в кармане! Как ты посмел обмануть меня? Спать с ней! Мерлин, если об этом узнают люди, меня же просто засмеют…». И также грозилась повесить его за яйца на кованом заборе, служившим украшением семейного кладбища. Я тогда прошел мимо, чтобы втихушку улизнуть из дома и аппарировать в бар. Это был не первый раз, когда мать делала вид, что не замечала моего отсутствия. Благодарен ли я ей за невмешательство? Скорее да, чем нет. Легче, когда она признавала, что ей все равно, пока я следовал ее указаниям.
29 августа. графство дорсет, особняк семьи монтегю.
Я жив?
Очередное пробуждение встретило его темной омертвелой пустотой внутри. Теодор с трудом поднялся, лениво накинул зеленый шелковый халат на плечи и спустился вниз с одной целью — напиться и забыться. Мать старалась реветь тихо — отдам ей должное, но недостаточно тихо, чтобы Тео не услышал. Неужели в огромном доме, похожим на замок из песка, не нашлось ни одной живой души, чтобы успокоить ее? Почему он делает это постоянно, а другие занимаются какой-то непонятной хуйней? Ему нужна передышка, хотя бы на один чертов день. Лавочка благотворительных обнимашек на сегодня закрыта. На ремонт. При мыслях о «других» жителях дома у него кровь застучала в висках, и кто поможет: — Батя-изменщик? — Брат, пославший мать на огромный и деревянный из-за детских обидок и хотелок двигаться не по пути министерской крысы? — Или сбежавший брат, который реально непонятно чем занимается? — Ты о них, Тео? Да, о них, и о своей не затыкающейся шизе в башке.
Один незнакомец однажды сказал мне, что пустота обязательно чем-то заполняется: сигаретами, алкоголем, наркотиками, сексом — не важно чем, главное — никогда не забывать, что после сладкого сна придет отвратительное пробуждение, заставляющее разум возвращаться к боли. Когда же я увижу сновидение, от которого надеюсь пробудиться, умирая. Мать настойчиво вытаскивает меня из толщи темноты, мигая красным светом, шепчущим мне: «рано, ты еще не выплатил долг».
Мне необходимо заполнить пустоту алкоголем. По кружечке вина, мой дорогой друг?
В холле холодно — по позвоночнику ползут мурашки. Грациозно скатившись с лакированных перил вниз, Теодор зацепился взглядом за строгого дворецкого, вытирающего пыль с металлических доспехов и, приказав ему принести любимую кружку, вино, крепкие сигареты и стеклянную пепельницу с кухни, с легкой улыбкой направился в столовую, напев под нос заразительный мотивчик приставучей песни из бара. Первую пепельницу мать в приступе необъяснимого гнева разбила о мраморную полку над камином, из-за чего ему пришлось заказывать новую тем же вечером. С красноречивым раздражением на лице. На краю полки остался маленький, совсем незаметный, скол, ставшим украшением гостиной — он некоторым магическим образом приносил уют. Или облегчение: в зловещем особняке, расположенном на холме и нагроможденным антикварными вещами, многочисленными портретами умерших людей и античными статуями, настоящим казался только погреб с вином многолетней выдержки.
Небо заволокло серой пеленой. Ванесса спокойно завтракала, когда он прошел вдоль длинного стола и сел напротив. Их молчаливое противостояние длилось недолго, в голове засело лишь одно: не говори. Дворецкий вовремя принес первую помощь, уберег от необдуманных, крайне глупых, поступков, Тео открыл заклинанием бутылку — пробка с глухим хлопком вылетела из узкого горлышка, подобно артиллерийскому снаряду. О снарядах ему рассказывали магглы: травили байки про свою войну. Не только они пережили смерть, голод и разруху. Он бы с удовольствием поведал им увлекательную историю о человеке, который умудрился поставить на колени весь магический мир, но ему бы не поверили. Мать поморщилась, как, собственно, морщилась всегда при виде алкоголя.
Придвинув белую кружку с красной надписью «Let's live happily ever after without Avada Kedavra» поближе, он наполнит ее густым, терпким и сладким вином, оставляющим на корне языка потрясающее металлическое послевкусие, словно грешник испил кровь самого Иисуса, и ласково произнесет: — Сегодня тридцатое августа, день рождения моего красивого малыша. — Мать неодобрительно наблюдала за ним, медленно ковыряясь вилкой в тарелке. Раз, два три.
— Теодор, день еще не начался, а ты уже взялся за бутылку. Не надоело? — будто она могла удержаться от ворчания. Я не помнил ни дня, когда бы она не упустила момента высказаться по поводу моей любви к алкоголю. Только пора понять, что спасать меня поздно. Я выкопал себе могилу и остался ждать, пока кто-то землей сверху засыпает.
— Мам, — секунда и, пиздец какой, тяжелый вздох, — немного тишины, хорошо? У меня уже голова болит от твоего ворчания. — И не только голова: болела каждая клеточка тела, еще губа саднила со скулой, а о костяшках пальцев и говорить нечего, помянем их. Ванесса оскорбилась, обиделась или возмутилась — одно из трех, ведь после его резких слов она демонстративно взяла десертную ложку и выразила свои чувства методичным постукиванием ей о край чайного блюдца, создав невыносимый тонкий звук, который призвал Тео к капитуляции через два захода: — Ладно, я слушаю, — сдавшись, обреченно выдавил он, снова топя мысли в вине, — и чего ты хочешь?
— Я знаю, что у тебя есть девушка, — если разговор, требующий внимания, начинался с сухого и бесстрастного тона, значит у него нет шанса соскочить. Его мать — гордая и своенравная слизеринка, с неизменно упрямым взглядом и губами, выражающими осуждение на расстоянии вытянутой руки, не могла долго держать рот на замке. Она прожгла дыру в его рассеченной переносице. Не девушка, мам. Как забавно, что у меня нет девушки. Есть только Данте, который даже со спины на девушку не похож — спина слишком широкая. За монологом она не заметила, как три таблетки счастья растворились в моем бокале. — Тебе нужно расстаться с ней. Разбить сердце, чтобы в будущем она не явилась на свадьбу с криками, обвинениями, откровениями и претензиями, опозорив меня, — промедлив, она добавила, — то есть нас. — Данте пожалует на свадьбу с именным приглашением. Наверняка, в красном костюме. Сядет в первом ряду с кислым выражением лица и пристально уставится на обручальные кольца, а я надолго задержу на нем взгляд, словно совсем не хочу раздеть его, и улыбнусь, пока занавес не упадет на голову, оглушив меня. Посмаковав кислое вино, он рассеянно следил за плавными движениями ухоженных пальцев матери, вырисовывающих круги на деревянной поверхности дубового стола. Ему жизненно необходимо расстаться с несуществующей девушкой: сказать ей неприятные слова, выслушать ругань в ответ и сильно не удивляться выплеснутому в лицо бокалу с шампанским. И вишенкой на торте послужит обжигающая кожу пощечина — без нее не обходится ни одно расставание. Интересно, каким способом хитрюга Майкл, его однокурсник, разбил сердце красавице факультета, которая даже не наложила на него простенькое проклятие? Наплел ей, что он недостаточно хорош? Или честно признался, что трахаться стало не так весело и крышесносно как раньше? Он подумал, что быстро напечатать короткую смс-ку Осарио:
«Привет, малыш, как бы ты разбил девушке сердце?» — будет неплохой идеей, с маленьким нюансом: ему придется разбить сердце его сестре. Ведь он выбирал трахаться только по любви.
— Если ты не расстанешься с ней, то мне придется вмешаться. А ты знаешь, что я этого не люблю, — она замолкла, обратив на него настороженный взгляд, ожидая агрессивной реакции и готовясь защищаться. Монтегю, в свою очередь, пытался вспомнить, о чем она говорила. — Ты меня вообще слушал?
У Данте ногти аккуратной формы, очень красивые.
Ты такой дурак, и он утопает в игривом шепоте Осарио, как в океане.
— Ага, — неосознанно, мечтательно, забывчиво и довольно сказал он. В этот раз вино не кислило, а, наоборот, оно сластило, словно он окунул кончик языка в сахарную пудру. Мать разочарованно поджала губы, скрыв раздражение, и продолжила:
— Ты должен сделать предложение Киаре на праздничном торжестве, — мир рушится. Ему никогда не избавиться от щекочущего ощущения ласковых пальцев, путающихся в волосах, и от смеха, застрявшего в глотке, когда другой приникает к губам с опасным намерением выпить весь кислород из легких. Теодор принимает бархатную коробочку из протянутых рук матери с противоречивым чувством. — Это наше родовое помолвочное кольцо, преподносимое юным господином как серьезное намерение сделать предложение даме, чтобы она официально стала невестой перед родителями и общественностью. И ты наденешь кольцо на тонкий палец Киары, выполнив нашу часть соглашения. — Тяжелое фамильное кольцо ощущалось неотвратимостью, которая медленно затягивалась тугой петлей на шее. Невыносимо. Я не спал сколько: — Три дня? Четыре? Неделю? Когда я видел Данте в последний раз? Он приказал дворецкому принести еще бутылку вина, на этот раз белого. Растянув губы в улыбке, больше похожей на собачий оскал, Теодор хрипло поинтересовался:
— А Данте знает о том, что на его празднике жизни устроят фарс?
Знает, что я собираюсь вонзить ему нож прямо в грудь?
— Мы решили устроить сюрприз, — смущенно произнесла Ванесса, спрятав взгляд. Значит, не знает. Монтегю рассмеялся.
— Чудесно, мам. Ты хочешь поставить меня в центр комнаты, чтобы каждый второй наслаждался представлением, а потом полоскал мои кости в язвительных комментариях и ядовитой зависти, приправленной грязными сплетнями. Но зато: крошка Киара будет купаться в поздравлениях и светиться от счастья! Ведь именно для нее придумано это представление, верно? Все как она хотела. О чем мечтала! — Ты окунешь меня в полное дерьмо.
— Теодор, не драматизируй! — возмущенно воскликнула она, тут же одернув себя. Видимо, вспомнила, что приличные дамы не кричат в столовой, какая прелесть. — Это лишь необходимая формальность, все так делают: переживешь.
Где мои сигареты?
30 августа. графство дорсет, особняк семьи фоссет.
Он задумчиво перебирает маленькую темно-синюю коробочку между пальцев, без интереса рассматривая прибывающих гостей. Они напоминали ему голодных мух, слетающихся на кусочки вишневого пирога. Мать не упустила рокового момента: туго затянула синий галстук на шее и предупредила не делать глупостей, пить поменьше и не бросаться на всех подряд, даже если ему очень сильно захотелось продемонстрировать свой скверный характер каждой второй живой твари на празднике. «Держи себя в руках, Теодор», и он держал: рассыпался в комплиментах, одаривая вниманием будущую невестку и тещу. Ванесса довольно улыбалась, словно не грузила ему голову минуту назад. Хороший мальчик, Теодор, не лай и не кусайся.
— Снова плохо спал?
Все дороги вели его сюда — в «Утес Мэрлоу» — величественный особняк семьи Фоссет, который стал вторым домом. Киара робко прикоснулась теплыми пальцами к его ладони и, нерешительно сжав пальцы, смущенно посмотрела в глаза. Она хочет утянуть меня за собой. Куда-то далеко, где нас не увидят любопытные глаза и не пустят корни мерзких сплетен. Относилась ко мне с пониманием и принятием, выглядела она очаровательно: надела зеленое платье — моего любимого цвета, и длинные волосы забрала в высокий хвост, оставив несколько тонких прядей, небрежно спадающих на лоб, чтобы угодить мне. Я спрашивал себя, почему она задает бесполезные вопросы в личной переписке. Иногда отвыкаешь от того, что кому-то в этом мире еще не наплевать, какой цвет тебе нравится. Данте шел красный и бежевый цвет, а еще синий и зеленый, и много других цветов — я любил все, чтобы он не надел. И все-таки сейчас рядом со мной находилась Киара, и я касался ее нежным взглядом, как если бы смотрел на младшую сестру. Повезет тому, кому она достанется. Киара слишком добрая и стеснительная, чтобы в открытую попросить меня о чем-то большем, поэтому довольствуется лишь скромными и невинными прикосновениями. Я обнял ее, почувствовав ответную дрожь в хрупких плечах.
— Не волнуйся, я буду в порядке. — Переживаешь за меня? За такого негодяя, как я.
В этот день Теодор ограничился бутылкой огневиски и одной таблеткой счастья, дарующей и сладкие сны, и кошмары, и смертельную зависимость. Спрятав лицо, она что-то прошептала, опалив горячим дыханием кожу шеи — он не услышал. И ничего не отозвалось у него внутри, ни малейшего интереса или желания проявить инициативу. Они молча обнимались, как дети, словно им снова по семь лет. Его глупышка отчаянно хочет стать единственным светом в темном царстве. Он тонет, захлебывается соленой водой и пытается выплыть, обманывая всех вокруг. И себя в том числе. Ему не хуже: очередная затяжка подарит временное спокойствие, договориться о перемирии с горячим сердцем и отпустит дерьмовую ситуацию.
— Я не уверена, что ты в порядке, — взволнованно и торопливо проговорила Киара, потянувшись к ране на скуле. Теодор вовремя отстранился от нежелательного прикосновения.
— Лучше не трогать, — сказал он, в глазах — одно развлечение.
— Ведешь себя так, словно не болит, — с сомнением говорит она, впрочем, не делая попыток прикоснуться снова. Ванесса рассказала ему, что Киара взялась за изучение целительных чар после его третьего прихода в побитом состоянии, и достигла определенных успехов. Ей всего шестнадцать, и ее мир вертится вокруг него — поразительно, насколько мир одного человека переворачивает чужой: он вспылил, подрался и пришел с улыбкой на разбитом лице, а она принялась изучать сложные чары, благодаря которым люди плюют на здоровье, семью и успех. Растрачивают энергию в пустоту, тратят время. Бессмыслица.
— Ты права: совсем не болит, — он знает, что Киара ему не верит, но и не хочет ни слышать вопросов, ни чувствовать лишних прикосновений во благо. На нем все заживает, как на собаке, как сказали бы магглы.
— Пойдем, вытащим нашего именинника, а то он уже заскучал без нас.
— Не прошло и двадцать минут, как ты заговорил о Данте. Мне начать ревновать? — она звонко рассмеялась, улыбнувшись. — Сходим за ним, вытащим на свет!
Хочешь стать моей женой?
***
И когда они начали игру в догонялки?
Киара прислонилась спиной к двери, ведущей в спальню Данте, прижала дрожащие руки к груди и посмотрела на него беспомощным, взволнованным взглядом, ожидая дальнейших действий. Ее тело становится мягким и податливым, стремится к нему, хочет прижаться, но Теодор держит приличное расстояние и не позволяет их маленькой игре пересечь черту. За край он согласен прыгать только с Осарио. Она шепчет, почти умоляет: — Тео, подойди чуть ближе, — и это могло бы увлечь его, не будь он влюблен. Киара хватает его за лацкан пиджака и настойчиво тянет на себя, притягивая ближе — ее тело раскрывается для него, словно цветок, будто знает — такого больше не повторится, будто чувствует, что это единственный шанс побыть с ним сегодня.
Он тихо смеется, игриво произносит: — Так поцелуешь? — и слышит, как за спиной отворяется дверь. Монтегю сдерживается, чтобы не засмеяться в голос: Данте слишком долго копошился за дверью. Киара, испуганная внезапным появлением брата, поспешно отстраняется от него, произносит что-то по типу: — Я скажу маме, что вы скоро спуститесь, — и уходит. Теодор ничуть не застигнутый врасплох, переводит на него взгляд и с дразнящей улыбкой говорит: — Друг, еще бы чуть-чуть и ты бы опоздал. — Он позволяет себе нежный и озорной тон только с Осарио, когда мир вокруг них не раскалывается пополам. Когда им не нужно притворяться. Каждый раз в его голосе проскальзывает то забытое веселье, испытываемое им в детстве при совершении незначительных пакостей. Данте возвращал его в комфортное пространство, в котором Монтегю чувствовал себя в безопасности и не испытывал боль в рассеченной переносице.
Теодор схватил Осарио за волосы на затылке и притянул в приветственный поцелуй, тут же заталкивая в спальню, не размениваясь на разговоры. Отстранившись, он ласково произнес: — С днем рождения, малыш~ — и, ослабив хватку, скользнул пальцами по шее, поправил галстук. Во внутреннем кармане пиджака пряталось два обязательства: первое, помолвочное кольцо для Киары, от которого он избавится в ближайшее время, и второе, аккуратный кулон в виде змеи, держащей в зубах натуральный изумруд с тонкими трещинами, сделанный его руками пару дней назад в качестве подарка. Он не тратил время на подарки для других, но для Данте он постоянно хотел самого лучшего. А лучше него никто не сделает. Монтегю вложил темно-зеленую коробочку в руки Данте, сказав: — Мой подарок, посмотришь потом. — Род Монтегю проклят жадностью. Его мать хотела заполучить отца навсегда. Быть с ним. Обладать им. Называть каждую часть его тела своей собственностью: тело, сердце, разум, душу. Она жаждала заполучить все. И в итоге не получила ничего — лишь слезы и боль. Монтегю влюбляются так, что теряют рассудок. Мать же приковала его к человеку, к которому он испытывал лишь потребность защитить. Уберегла ли она его от безумства?
«Ты должен жениться на ней».
Не проблема! Введите адрес почты, чтобы получить ключ восстановления пароля.
Код активации выслан на указанный вами электронный адрес, проверьте вашу почту.
Код активации выслан на указанный вами электронный адрес, проверьте вашу почту.
«пока я в атмосфере, словно пепел, сгораю
ты тянешь меня в ад, а я тебя маню раем
рядом с тобой не место мне и я это знаю
я избегаю тебя, и я сбегаю»
💥