по телу брокстона знакомым теплом разливался адреналин, смешиваясь с яростью. каждая здравомыслящая клетка его тела, казалось, кричала об одном — этой ситуации вообще не должно было случиться, если бы хренов совет, бесполезные хранители пустых соглашений, просто-напросто действовали по договорённостям. лейн стиснул зубы, когда в его голове всплыли обрывки воспоминаний о том дне, когда это соглашение было озвучено. уж это из его памяти не могла стереть никакая травма. пока что. совет обязался следить за порядком вещей: принимаете новичков? так будьте добры проконтролировать, объяснить элементарное: где, почему и на каких условиях они теперь находятся. а в особенности – направляйте, а лучше сопровождайте их туда, где те могли получить работу. к брокстону в бар. всё. священно. абсолютно. неоспоримо. элементарно, в конце-то концов! но вместо этого на сегодняшний день брокстон получил не троих рабочих, а троих уродов, которые не понимают, куда попали. а в ближайшие пару часов, скорее всего, будут обречены драить их туалеты, за что неминуемо затаят обиду, что выльется в ещё неоднократный конфликт и травлю. что тоже в каком-то смысле было частью системы, но брокстон, честно говоря, обошелся бы и без этого. но факт остаётся фактом - стычка, которую он только что разнял, была результатом лени и равнодушия. и отнюдь не его. а вот последствия как раз-таки и упадут на его, брокса, плечи, и от этого его раздражение лишь усиливалось. он ненавидел хаос. система давала сбой. мужчина стиснул кулаки, ощущая как как адреналин отступает, оставляя место холодному расчёту. с этим придётся разобраться – исправить чужую ошибку в очередной раз. и чем быстрее, тем лучше. поэтому он намеревался тотчас отправиться на поиски сраных «советчиков», но ещё какая-то небольшая, но настойчивая мысль всё не давала ему покоя. и он не понимал какая, пока не услышал чей-то голос за своей спиной.
брокстон, увлечённый собственными мыслями, удивлённо остановился и обернулся. обнаружив, что поварёнок всё ещё находился на своём месте. передразнивая его?... лейн вернулся назад в пару шагов, оглядывая парня с головы на ног – ну, конечно, сможет – практически выплюнул он – поэтому дуракам оружие и не положено. – он надеялся, что его непрозрачный намек будет более чем понятен, а потому позволил себе некое подобие ухмылки. мимолётной, едва заметной, прежде чем его густые брови снова сошлись на переносице, угрожающе хмурясь. он сумел поймать мысль, что зацепилась за задворки его сознания, и связано это было с эспеном и его убогими навыками в драке. они такими быть не должны. потому что в его системе существовал ещё один безупречный винтик – уроки по борьбе и выживанию, по которым даже был назначен ответственный человек. он громко и непонятно выругался, когда осознал, что работник тоже состоял в ебучем совете. – почему ты не тренируешься с остальными? – практически проорал он в мальчишку, но встретив непонимающий взгляд собеседника, постарался продолжить чуть более спокойно, указывая его кулаки и свое оружие – уроки защиты? стрельбище? нет? – он готов был взорваться – ты чем собираешься уберегаться от зомби в чрезвычайной ситуации? кастрюлями да девчачьими царапульками? – брокстон почувствовал себя курицей-наседкой рядом с этим инфантильным мальчишкой, которого он от всей души считал придурковатым. и от этого нахлынувшего на него бессилия хотелось просто-напросто снять ремень и отхлестать того по заднице от всей души.
Хорошо, что с парнями разобрались. Плохо, что поздновато, ведь Эспен успел получить по лицу, что довольно неприятно. Дальше уже не его проблема. Он знает, каким образом тут могут наказать, чуть-чуть хихикает этому, довольный тем, что эти придурковатым еще в догонку достанется. И больше с ними контактировать норвежец не планирует. Но вот отпустить Брокстона без едкого комментария он не может, поскольку мужчина так любит с ним общаться и каждый раз так сильно радуется этим язвительным словам. Если вдруг кто не понял, это был сарказм. Но уж очень Эспену понравилось его бесить. Прям хлебом не корми, дай посмотреть на раздраженное лицо военного. Что-то в этом есть.
Как его только не называли, и «дурак» далеко не самое обидное. В этом плане у парня непробиваемая броня. Хорошая попытка, Брокстон, но не получится. Эспен только сильней улыбается. – Ну ну, - намеком на намек отвечает он. Не он же с тремя придурками с помощью оружия разбирался сейчас. – То то я смотрю вся охрана высоко интеллектуалов ходит, - как, по его мнению, стоило бы у многих позабирать оружие, если начать руководствоваться тем, что оно не должно быть в руках у дураков. Почему-то веселье быстро кончилось, потому что Брокс переменился в лице и вот уже на нем красуется то самое недовольство. А ведь Эспен еще ничего такого не сделал и не сказал. В глазах мужчины какое-то осознание происходит, а потом тот вдруг начинает материться и буквально кричать. Норвежец, не двигаясь с места, прищуривает один глаз, отводит немного назад голову. Как это бывает в мультиках, когда кто-то кричит на того, кто очень близко стоит, и вот так приходится отстраняться. Не хватает только анимацией добавить брызги слюней, пока Брокстон кричит на парня. Претензия на самом деле вообще непонятная. Что еще за тренировки. В ответ мужчина получает улыбку и покачивание головы. – Ты чего так раскричался, еще головушка заболит. Я в чрезвычайной ситуации спрячусь за твою широкую спину, ну или сдохну, как пойдет, - кажется, в этот момент в глазах военного он увидел проблеск желания убить его, а потому отскочил на шаг назад, поднял руки в сдающемся жесте. – Воу, полегче! Мне никто не говорил об этом и не звал, - чего на него то орать, если ему даже не предлагали и не сказали, что такая возможность есть. Но идти куда-то с кем-то там тренироваться ему не очень улыбается. Наверняка, этим занимается какой-то серьезный дядька из числа приближенных Брокстону. Это скучно. – Но, если ты так сильно волнуешься за меня, давай, вперед, научи меня не только царапульки использовать. Мои ногти, кстати, скажут тебе спасибо, - завершает он свою мысль невинной улыбкой.
мастерская в общине стала для йосефа рейнхарца не просто местом работы, а настоящим укрытием от всего внешнего мира. Сетчатое окно, забитое пыльной пленкой, пропускало в комнату тусклый свет, создавая мягкую атмосферу, в которой старинные инструменты и детали старых механизмов обретали новую жизнь. йосефе нравилось работа руками, нравилось колупаться в вещах, чтобы починить их. он любил чинить все, кроме себя. он никогда не думал, что окажется в мире, где существуют зомби и его диплом об инженере будет потерян, но знания, которые йосеф получил в университете помогли ему. он мог показать общине о том, что он тут не просто так, а готов помогать.
сидя на согнутом стуле с деревянным сиденьем и низкой спинкой, йосеф сосредоточенно работал над очередным проектом. сегодня он брался за старый генератор — устройство, которое много лет назад работает на бензине и способно было вызвать электричество для всей общины. без света жизнь в укрытии становилась все более трудной. у них были генераторы, но никогда не помешает иметь запасной.
генератор был покрыт слоем ржавчины, и йосеф надеялся вернуть его к жизни. он тщательно разбирал его, обнажая внутренности. он увидел, что некоторые провода были перетерты, а фильтр загрязнён. он сосредоточенно перебирал инструменты, когда дверь мастерской отворилась и кто-то вошел внутрь.
йосеф поднял взгляд от устройство, чтобы взглянуть на вошедших, немного напрягшись, потому что к нему могли заглянуть лишь несколько человек: брат, его друг эспен, эйс и из совета. больше никто не беспокоил его в укрытие.
-ты потерялся? - удивленно спросил йосеф, когда на пороге его мастерской стоял мальчишка лет в двенадцати. и выглядит он расстроенно. на его вопрос ребенок кивнул и рейнхарц отложил инструменты. он поднялся со своего стула и подойдя к ребенку, опустился на его уровень, - хочешь отведу тебя к твоим родителям? они же здесь?- когда ребенок кивнул второй раз, йосеф мягко улыбнулся, - я йосеф, а как тебя зовут?
-тео, - ответил мальчик и что-то в мыслях йосефа вспыхнуло. имя было знакомое, но он не знакомился лично с детьми, -можешь отвести меня к папе?
-твоего папу зовут харви? - наконец-то вспомнил рейнхарц о том, что во время своего первого и последнего патруля, тот болтун рассказал о своем сыне. -пойдем, найдем его - и так, йосеф взяв мальчика за руку, вышел по своей воли из своего укрытия, чтобы отвести пропажу к родителю.
полчаса спустя поисков йосеф наконец-то нашел харви.
-вот, нашел пропавшего ребенка, - сообщил он харви, остановившись перед ним.
Все эти коридоры в тюрьме так похожи. Тео просто хотел посмотреть, что еще есть, а в итоге потерялся. Кто-то мог бы испугаться, но парня мрачные коридоры тюрьмы не так напрягают, как то, что есть за их пределами. Рано или поздно куда-нибудь выйдет, поэтому решил просто продолжать тыкаться в различные двери. Через некоторое время нашлось то самое помещение, где кто-то был. Заглянув туда, Тео увидел мужчину, ковыряющегося с генератором, у них не такой, но все же имелся в домике в горах. Короткий диалог, состоявшийся между ними, завершился тем, что его взяли за руку и повели искать отца.
- А вы инженер? Это же генератор был. Он запасной? – быстро отца найти не удалось, поэтому Тео, пока они занимались поисками, решил поговорить. – А отца откуда знаете? Странно, что его в комнате нет, - именно там проверили в первую очередь, - он спал после дежурства. Теперь он в охране, а раньше был пожарным-спасателем. Круто, правда? О! Вон он, - Тео показывает вперед и вздыхает. Наругают ли его, что ушел вот так?
Харви приоткрывает один глаз и сразу обратно зажмуривается, когда широко зевает. Многие в обычной жизни привыкли к определенному распорядку дня. Но для пожарного нормально всегда спать и бодрствовать в разное время, все-таки смены бывают непредсказуемыми. Вот сейчас, после ночного хождения вдоль границ общины, мужчина просыпается уже после обеда. Соседняя кровать пуста, что не удивительно – Тео, наверняка, где-то в общине чем-то занимается. Даже дети не шатаются праздно, совсем малыши всегда под присмотром, те, кому позволяет возраст, учатся и ходят на уроки по выживанию. Харви садится в постели, потягивается, а после потирает лицо руками, чтобы сбросить остатки сонливости.
Впереди вечер свободен, хочется провести его с ребенком. Раньше, до всего этого, у Харви не было столько возможности быть рядом. Сейчас тоже есть важная и ответственная работа, но уже нет никаких органов опеки, которые регулируют время общения. Пока он идет по коридору к общему пространству, где чаще всего проводят время дети, Куинсли прикидывает, что они могли бы делать. Почитать или взять что-то из примитивных настольных игр. Возможно, Тео попросит помочь с чем-то, что сейчас изучает.
Заглянув в общую комнату, Харви окидывает все взглядом и не находит сына, поэтому идет дальше. И так везде, где тот мог бы находиться. Панику наводить не стоит, за пределы общины ребенка все равно никто бы не выпустил, но все же мужчина немного нервничает. После всего, через что им пришлось пройти, чтобы оказаться тут, его напрягает факт, что он не знает, где его сын. Пожарному нужно контролировать этот момент, чтобы всегда была возможность защитить.
Пропажа находится совершенно неожиданным образом. Харви издалека видит, что Тео к нему ведет Йосеф, тот парень с которым они один раз сидели в башне и дежурили, а после этого и не виделись даже, не то что говорили. Он выдыхает с облегчением, но при этом многозначительно смотрит на Теодора, который поджимает губы, чуть жмет плечами.
- Мы же договаривались, - они говорили о том, что общие места типа библиотеки, учебной комнаты, столовой и прочего можно посещать, когда хочется, но, если уйти куда-то еще, об этом Тео должен был предупредить. Мальчик кивает в ответ. – Иди, - теперь то точно ребенок никуда не денется из общей комнаты, посидит там и дождется Харви и все же более детального разговора о том, что не стоит вот так уходить.
- Спасибо, - взгляд он перемещает к Йосефу. – Я уже обыскался его, - немного неловко улыбнувшись, Харви продолжает, - Прости, тебе пришлось отвлечься, чтобы отвести его, - а то, что парень перед ним не любит вылезать из укромного уголка, он понял еще в тот раз, а тут вот пришлось. Но радует то, что не оставил ребенка, а решил помочь, это многое говорит о человеке, даже если тот не хочет о себе ничего рассказывать.
лицом в подушку беньи провел всего несколько секунд, а когда расслышал то, как фред над ним подшучивает и вовсе подскочил, облокотившись на спинку дивана. а после с возмущённым фырканьем запустил этой же подушкой в лучшего друга, что сидел в своей позе «бабочки» с видом слишком уж развеселившегося человека, что непременно должно было быть исправлено. если беньи откровенно страдал – он старался заразить этим всех окружающих, ровно также как заражал весельем и энтузиазмом в своём обычном состоянии. – моё очарование неисчерпаемо – буркнул он в тот момент, когда подушка достигла макушки фреда и теперь ухмылка разрезала уже его лицо – просто у очарования, вероятно, сегодня выходной или пмс – он принялся перебирать варианты - или ретроградный меркурий. - а затем вздохнул, театрально заламывая руки – и вообще где положенное мне сочувствие? где поддержка? – на этих словах он ненадолго вскочил с дивана и украл у джонсона его бутылку с водой, а после сделал из неё пару глотков, чувствуя как маленькая шалость вкупе с холодной жидкостью немного его успокаивают. но только немного. потому что от маленькой выпитой дозы алкоголя в баре начинала наливаться голова и мучать жажда. а потому бутылку с водой он вместе с собой телепортировал назад на диван, куда уже маленькой быстрой молнией взобралась лэсси. решив, что перекидывание подушкой было неким приглашением к какой-нибудь весёлой игре. а так как это было не совсем так, и люсеро не собирался кинуть в неё или фреда ещё чем-нибудь, такса зашлась нетерпеливым лаем, привлекая к себе внимание.
беньи понял её ещё с первого протянутого «гав», а потому начал рассеяно шарить вокруг себя руками в поисках какой-нибудь игрушки, раздумывая о том, что фред похоже опять наводил какие-то невероятные порядки, после которых он подолгу не мог отыскать свои вещи. положенные, конечно же, на самых видных и удобных для него, беньи, местах. в углублении диванного матраса нашёлся какой-то звенящий шар, больше похожий на кошачий. но чтобы нетерпеливая такса, наконец, умолкла, подойдёт и он. а потому люсеро швырнул предмет по направлению к коридору, а потом после некоторых размышлений снова завёл свою шарманку – может быть, ты и прав, и я что-то действительно потерял или упустил – он нашарил взглядом беби рико, успевшим невозмутимо сменить свои позиции – не своё очарование, конечно, тут ты мимо! – и откинул голову на спинку дивана – но вот драйв какой-то…азарт. раньше всё было проще – подошёл, улыбнулся, блеснул парой шуткой – и всё! дело в шляпе! а сейчас… даже уже само это действие не приносит никакого удовольствия, даже не сами отказы. – он остановился и снова уставился на своего фреда, который внимательно выслушивал его импровизированный диалог.
джонсон, пытался, вообще-то здесь отвлечься от всех тех мыслей, которые посещали в последнее время. которые являлись угрозой того, что у него было. они были как меч над головой, который в любую секунду мог упасть и разрушить то, чем он больше всего дорожил – дружбой беньи. и прятал их глубоко внутри, лишь в момент слабости, позволяя им всплыть на поверхность: например, когда утром к нему прижимался беньи, кожа к коже, а в его бедро упиралась другая часть люсеро. и он ведь, не должен чувствовать себя неловко и краснеть от того, что утренний стояк беньи упирается по него по утрам? они спят в кровати уже четвертый год, и раньше это не заставляла джонсона покрываться румянцев и быстро и тихо покидать в кровать, под холодный душ.
или когда, беньи после учебного дня или тренировки, возвращается домой, падая в его объятия, а у фреда происходит в голове короткое замыкание, потому что в голове внезапно вспыхивает как это твердое тело прижимает к стене, а чужие руки касаются его везде.
но фред прекрасный актер, ему нужно дать оскар, потому что он не позволит этим воспоминаниям разрушать его жизнь. его самый большой страх – потерять беньи, а если он пойдет на поводу своего замешательства это произойдет. у него просто только что закончились долгие отношения с беллой и в его жизни творится хаос.
фред все прячет, позволяя себе действительно забыть это и не давать этому влиять на его жизнь. он справится, это, неизвестно что, пройдет. и он не будет краснеть при одном виде друга в полотенце.
а для этого ему нужно периодически очищать разум с помощью медитации и растяжки. но, конечно, верный друг рядом, отвлекая его.
фред тянется вперед в позе бабочке, когда по его голове прилетает подушка. он только хмыкает и запускает ее в ответ люсеро, попадая прямо в лицо. - я не собираюсь раздувать твое и так раздутое эго, люсеро
- возможно, ты просто перетрахал всех в округе, и никто больше не хочет второй круг, - пожимает плечами фред, возвращаясь в исходное положение, а потом чуть закатывает глаза на истерику беньи. он привык. он знает, как справляться с этим, - может тебе нужно сменить бар, или прокачать свои навыки заново.
джонсон встает, чтобы сменить позу на позу «собаки мордой вниз». он расставляет ноги на ширине плеч и поднял таз вверх, образуя своеобразный треугольник. его пятки тянулись к полу, а голова опустилась между рук. в этом положении он ощущал, как растягиваются икры и спина, а также как освобождается грудная клетка, позволяя ему дышать полноценно.
монолог беньи сопровождает его пока фред выполняет упражнение, сохраняя дыхание, а после выпрямляется, возвышаясь над беньи, давая себе секунду передохнуть.
- тогда зачем ты это делаешь? если это не приносит тебе того удовольствие, как раньше? – он чуть наклоняет голову, разглядывая другу и почему-то его глупое сердце пропускает удар. фред быстро поворачивается, возвращаясь в позу «собаки». ему действительно нужно проветрить голову.
в замкнутом пространстве машины воздух казался тяжелым, и элоди уже в который раз отметила про себя, что чувствует себя маленьким зверем, загнанным охотником прямо в капкан. мерзкое ощущение, которого ей сполна хватало и в реальной жизни. и отождествлять это своё привычное состояние рядом с теодором было странно_чужеродно. и от этого становилось как будто бы физически больно. в голове у элоди набатом_эхом прокатывались слова, сказанные им: …я не знал, я не знал... а потому девушка лишь прижимала руки к коленям, словно силясь удержать своё хрупкое тело от ещё одного распада. или истерики. мысли бились о стенки сознания, беспорядочные и острые, как осколки разбитого стекла. или сердца.
голос аркури был настойчив, в нём – смесь раскаяния и отчаяния, но кловер это почти не трогало. то, что он понятия не имел об её травме – и так было слишком очевидно. очевидно для них обоих на протяжении этих долгих двух месяцев. да и что с того? никакими объяснениями уже не сотрешь из памяти это стойкое ощущение брошенности_одиночества, реабилитацию, пустоту, заполнившую пространство палаты, а в особенности - удушающее знание, что никто. никогда. за ней не придет. кроме франчески, ну разумеется.
дрожащими пальцами элли взяла телефон, перемежаемая глубоким вздохом в попытке прогнать навязчивые воспоминания, которое возникали в её голове без спроса, цепляясь лишь за единственный триггер перед её глазами – теодора аркури. его такая чужая уже персона прочно укрепилась в голове наряду с запахами стерильности, влажной прохладой компресса, ощущениями металлических поручней под руками и замирающим в страхе сердцем.
теодор - груз прошлого, который она таскала. тень, что не давала дышать.
пальцы медленно скользили по экрану, пролистывая сообщения, которых с её стороны переписки просто-напросто не существовало. возможно ли подделать такое? даже если и так, то сложнее, чем удалить с одного из устройств. а точнее с того, что лежал у нее в кармане. элоди не испытывала ни злости, ни боли, ни облегчения. только странную_гнетущую пустоту, которая разливалась внутри, пока глаза бегло прокатывались по напечатанным словам. которое в нужное время и в нужном месте значили бы гораздо больше.
он говорил и говорил. сколько раз за эти два месяца она представляла себе этот разговор? сколько раз проигрывала его в голове, каждую деталь, каждое слово? но и представить ни в одном из вариантов развития событий не могла, что ему потребуется всего лишь месяц. для того, чтобы сдаться.
аркури замолк, ожидая ответа. что ж. он его получит. – славно, теодор. я рада, что мы прояснили этот момент. – гневно – что тебе потребовался один маленький месяц, чтобы выдумать про меня чушь, поверить в неё и пустить всё к чертям собачьим! после всего, что между нами было! – больно – ты прекрасно осознавал, с кем оставляешь меня. и ни разу не позволил себе даже мысли о том, что здесь может быть замешена она, да? – голос звенел как хрусталь, дрожа от горечи, что билась из элоди через край – всё это время ты думал, что дело во мне. это блять даже уже не смешно! – она разочарованно от него отвернулась – ты выбрала, ты отказалась, ты грубо мне отвечала - она злобно передразнила его слова – я сыта по горло этим дерьмом. я устала от всей этой ситуации, из которой нет выхода. ты облажался. спасибо, я в курсе. что дальше? что тебе нужно? прощение? прощание? – она тряхнула голова, встречаясь с теодором глазами. в них слишком отчетливо сквозил страх. страх потерять её навсегда. в её же глазах страха не было вовсе. она уже потеряла его когда-то. а во второй раз - уже не так страшно.
тео ненавидит обнажать свою душу и говорит то, что творится у него в душе. даже когда они с элли были в хороших отношениях, не то, что сейчас, для него открыться было большой проблемой. привыкший с детства, что все всегда использовали против него, он похоронил все глубоко внутри себя, сосредоточившись лишь на злости и гневе, которые являлись для него хорошим способом существовать в той обстановке, которую создала франческа. прибавьте к этому его попытку стать известной личностью [спасибо, снова, ебанная франческа], но там у него была своя выгода. тогда он думал, что отец увидит его, поймет, что тео нужен ему и вернется за ним. и те написанный письма, отцу, в которых он делился всем, что было у него в душе – тоже не помогли ему, когда вскрылась правда. оказалось, что письма никогда не доходила до отца и все его страхи и чувства читала ебучая сатана. видите проблему?
именно поэтому, сидя на заднем сиденье рядом с элоди, тео игнорирует тяжелое чувство внутри себя, переступая себя, потому что она важна ему. она его путеводная звезда. и он готов наступить на себя, чтобы попытаться сохранить осколки разбитых отношений, склеить все. и хотя аркури понимает, что ничего не будет как прежде, но все же можно исправить. он верит в это. в эту ебанную надежду.
и, конечно, после его исповеди в этой тесной машине, ее стервозной натуре нужно вернуться. тео сжимает руки, что костяшки белеют и стискивает челюсть, что аж зубы скрипят.
- я знаю, что я облажался, - держи себя в руках, теодор, -ты прекрасно знаешь, как она умеет играть на страхах. и она отлично справилась, блять, на мне! что ты предпочла ее мне, чего я всегда боялся.
он хватает ее за подбородок, заставляя взглянуть в его глаза. ее глаза пленят, а в его плещется глубокая печаль и ярость. он чувствует как кончики его пальцев дрожат от того, что он чувствует себя уязвимым, а когда теодор ощущает себя таким ощущает, то использует злость как защитный механизм.
- хватит строить из себя святую, элоди, и перекладывать все на меня, -- тихо, но яростно произносит аркури, - я знаю, что я виноват, и признаю это, - эти слова даются ему с трудом, но эй, он тут вообще-то пытается, - но ты тоже.
каждое прикосновение его пальцев к её коже казалось, будто он прикоснулся к огню изнутри. запах её кожи, такой знакомый и вызывающий, окутывал его, сплетаясь в единое целое с его мыслями.
- не дай этой суке выиграть.как это позволил я.
целый месяц расследования, пару раз разгромленной комнаты, сбитых костяшек и он смог признать, что франческа обыграла его и выиграла. сука.
- мне нужна ты, можешь злиться, не прощать меня, но я не могу больше без тебя.
теодор отпускает ее подбородок и чувствуют, как горят его пальцы, но ему нужно многое сказать. он отодвигается от нее, боясь, что потеряет контроль и все испортит.
- этот год был ужасным. и я знаю, что тебе было, намного хуже чем мне, но я не мог смириться, то, что ты отказалась от меня, как я думал, - поясняет ее, отводя взгляд от нее, смотря на свои сжатые ладони, - и если хоть маленькая надежда, что ты все еще чувствуешь хоть что-то, даже ненависть, я буду бороться за тебя. за нас.
-
Миkуша
12 декабря 2024 в 15:57:31
-
Харди
16 декабря 2024 в 14:41:54
Показать предыдущие сообщения (3)по телу брокстона знакомым теплом разливался адреналин, смешиваясь с яростью. каждая здравомыслящая клетка его тела, казалось, кричала об одном — этой ситуации вообще не должно было случиться, если бы хренов совет, бесполезные хранители пустых соглашений, просто-напросто действовали по договорённостям. лейн стиснул зубы, когда в его голове всплыли обрывки воспоминаний о том дне, когда это соглашение было озвучено. уж это из его памяти не могла стереть никакая травма. пока что. совет обязался следить за порядком вещей: принимаете новичков? так будьте добры проконтролировать, объяснить элементарное: где, почему и на каких условиях они теперь находятся. а в особенности – направляйте, а лучше сопровождайте их туда, где те могли получить работу. к брокстону в бар. всё. священно. абсолютно. неоспоримо. элементарно, в конце-то концов! но вместо этого на сегодняшний день брокстон получил не троих рабочих, а троих уродов, которые не понимают, куда попали. а в ближайшие пару часов, скорее всего, будут обречены драить их туалеты, за что неминуемо затаят обиду, что выльется в ещё неоднократный конфликт и травлю. что тоже в каком-то смысле было частью системы, но брокстон, честно говоря, обошелся бы и без этого. но факт остаётся фактом - стычка, которую он только что разнял, была результатом лени и равнодушия. и отнюдь не его. а вот последствия как раз-таки и упадут на его, брокса, плечи, и от этого его раздражение лишь усиливалось. он ненавидел хаос. система давала сбой. мужчина стиснул кулаки, ощущая как как адреналин отступает, оставляя место холодному расчёту. с этим придётся разобраться – исправить чужую ошибку в очередной раз. и чем быстрее, тем лучше. поэтому он намеревался тотчас отправиться на поиски сраных «советчиков», но ещё какая-то небольшая, но настойчивая мысль всё не давала ему покоя. и он не понимал какая, пока не услышал чей-то голос за своей спиной.
брокстон, увлечённый собственными мыслями, удивлённо остановился и обернулся. обнаружив, что поварёнок всё ещё находился на своём месте. передразнивая его?... лейн вернулся назад в пару шагов, оглядывая парня с головы на ног – ну, конечно, сможет – практически выплюнул он – поэтому дуракам оружие и не положено. – он надеялся, что его непрозрачный намек будет более чем понятен, а потому позволил себе некое подобие ухмылки. мимолётной, едва заметной, прежде чем его густые брови снова сошлись на переносице, угрожающе хмурясь. он сумел поймать мысль, что зацепилась за задворки его сознания, и связано это было с эспеном и его убогими навыками в драке. они такими быть не должны. потому что в его системе существовал ещё один безупречный винтик – уроки по борьбе и выживанию, по которым даже был назначен ответственный человек. он громко и непонятно выругался, когда осознал, что работник тоже состоял в ебучем совете. – почему ты не тренируешься с остальными? – практически проорал он в мальчишку, но встретив непонимающий взгляд собеседника, постарался продолжить чуть более спокойно, указывая его кулаки и свое оружие – уроки защиты? стрельбище? нет? – он готов был взорваться – ты чем собираешься уберегаться от зомби в чрезвычайной ситуации? кастрюлями да девчачьими царапульками? – брокстон почувствовал себя курицей-наседкой рядом с этим инфантильным мальчишкой, которого он от всей души считал придурковатым. и от этого нахлынувшего на него бессилия хотелось просто-напросто снять ремень и отхлестать того по заднице от всей души.
Хорошо, что с парнями разобрались. Плохо, что поздновато, ведь Эспен успел получить по лицу, что довольно неприятно. Дальше уже не его проблема. Он знает, каким образом тут могут наказать, чуть-чуть хихикает этому, довольный тем, что эти придурковатым еще в догонку достанется. И больше с ними контактировать норвежец не планирует. Но вот отпустить Брокстона без едкого комментария он не может, поскольку мужчина так любит с ним общаться и каждый раз так сильно радуется этим язвительным словам. Если вдруг кто не понял, это был сарказм. Но уж очень Эспену понравилось его бесить. Прям хлебом не корми, дай посмотреть на раздраженное лицо военного. Что-то в этом есть.
Как его только не называли, и «дурак» далеко не самое обидное. В этом плане у парня непробиваемая броня. Хорошая попытка, Брокстон, но не получится. Эспен только сильней улыбается. – Ну ну, - намеком на намек отвечает он. Не он же с тремя придурками с помощью оружия разбирался сейчас. – То то я смотрю вся охрана высоко интеллектуалов ходит, - как, по его мнению, стоило бы у многих позабирать оружие, если начать руководствоваться тем, что оно не должно быть в руках у дураков. Почему-то веселье быстро кончилось, потому что Брокс переменился в лице и вот уже на нем красуется то самое недовольство. А ведь Эспен еще ничего такого не сделал и не сказал. В глазах мужчины какое-то осознание происходит, а потом тот вдруг начинает материться и буквально кричать. Норвежец, не двигаясь с места, прищуривает один глаз, отводит немного назад голову. Как это бывает в мультиках, когда кто-то кричит на того, кто очень близко стоит, и вот так приходится отстраняться. Не хватает только анимацией добавить брызги слюней, пока Брокстон кричит на парня. Претензия на самом деле вообще непонятная. Что еще за тренировки. В ответ мужчина получает улыбку и покачивание головы. – Ты чего так раскричался, еще головушка заболит. Я в чрезвычайной ситуации спрячусь за твою широкую спину, ну или сдохну, как пойдет, - кажется, в этот момент в глазах военного он увидел проблеск желания убить его, а потому отскочил на шаг назад, поднял руки в сдающемся жесте. – Воу, полегче! Мне никто не говорил об этом и не звал, - чего на него то орать, если ему даже не предлагали и не сказали, что такая возможность есть. Но идти куда-то с кем-то там тренироваться ему не очень улыбается. Наверняка, этим занимается какой-то серьезный дядька из числа приближенных Брокстону. Это скучно. – Но, если ты так сильно волнуешься за меня, давай, вперед, научи меня не только царапульки использовать. Мои ногти, кстати, скажут тебе спасибо, - завершает он свою мысль невинной улыбкой.