куда делся хвост русалки?

зачем _вам мне это? иногда у меня возникает ничем не подкрепленное желание писать, окунуться в буквы и насладиться тем, как свежо слова складываются в предложения. я ни капли не писатель, так -- простой обыватель, изредка прибегающий напиться к колодцу из звуков. и сегодня как раз такое около подобное настроение, и раз уж в жизни друзья не слушают мои заупокойные лекции, я послушаю их сама, когда облачу бесформенные мысли в латные доспехи из буквенной вязи.

мне очень нравится перебирать темы фольклора, на самом-то деле. это интересно, удивительно; это содержит в себе мощнейший отголосок прошлого, а иногда составляется ощущение вибрации в теле, как эха предков. моя личность формировалась на песнях мельницы и на фильмах "волкодав" и "лекарь", росла на деревенских историях про колдунов и ведьм, впитала культуру колядок и застала традицию славок на рождество, поэтому моим близким даже нечего удивляться, что сейчас я готова бросить все, чтобы сделать себе экскурс по деревням, поговорить с местными жителями и узнать поверья, легенды, былички и сказания. они -- источник памяти.

как в том меме: когда мои навязчивые мысли победят, я уйду в монастырь.

самое презабавное, что я являюсь тем человеком, который: "второго свидания не будет, зато теперь она знает, что славянские русалки не имели хвоста, потому очень легко запрыгивали на деревья, жили нередко в банях, а для южной полосы леший -- это звук, скрип деревьев, когда как для северной -- партнер, которого охотники могли "угощать" сигареткой". но да, это действительно так, и если взглянуть на карту переселения народов по территории россии (крестьянские кочевания, ссылки, продажа крестьян помещиками и тд), то можно выделять две основные области: широколиственные леса, наш юг и около поволжье, и зона южнорусской тайги, своего рода север.

самое удивительное, что мне удалось нарыть однажды, что у малых этнических групп, например, в мордовском фольклоре -- русалка тоже существует. там она называется ведява -- мать воды, и несколько поверий насчет подобного персонажа существует: первое, что ведява/ы могут выступать добрыми персонажами, например, спасать детей. если ребенок тонул, а тут внезапно руки из-под толщи воды подхватывали его и выкидывали к берегу, то его спасала сама русалка! это важное отличие от представления общепринятого, где русалка -- отрицательный персонаж, утаскивающий на дно либо же щекочущий насмерть у дорог. у мордовских сказаний более добрый лад. отличие добра от зла: добро всегда действует скрытно, так и вадява, если желает помочь, никогда себя не рассекречивает, не показывается. а вот второе сказание говорит о том, что если юноша видит на берегу реки девушку в белой сорочке, то его неминуемо ждет погибель, то есть, злой умысел всегда показывается.

маленькой римской империей представление о том, что леший -- это звук. для меня с детства леший является персонажем самым таинственным, непредсказуемым, многогранным. с возрастом, конечно, пришло понимание дуальности всякого мифологического объекта, и все же. благодаря мельнице, стоило капнуть глубже, в любимцы затесался и герой уральских сказок -- великий полоз, ибо "пылью под пологом голос мне полоза слышится, // полные голода очи-золото в пол-лица, // он зовет меня вниз: «родная, спустись, обниму в тридцать три кольца!» я попрошу набить мне под веками. но надо остановиться на лешем, пусть не смущает меня полоз!

однажды мне довелось слышать несколько интереснейших историй от этнографов, которые привезли их из фольклористических экспедиций, и первая как раз заключается в том, что леший для территории широколиственных лесов представлялся звуком. скрипом деревьев. уханьем совы. шелестом листьев. у него не было образа, но поднимающийся исполинский страх в безграничных по ощущениям лесах -- это он. вторая о том, что леший тот еще злой затейник. история, кажется, из томбовской области (но данные не подтверждены, совсем не помню наверняка). рассказывали там легенду, что жена лешего была беременна, и нужна была ему повитуха, чтобы мелкие лешачата родились здоровенькими. и тогда стал леший присматриваться к тому, кто в людях помощь несет, увидал такую женщину да стал поджидать момента. зачем попросить, когда можно умыкнуть, да? так и он. женщина доила корову, не закрыла бидончик (здесь нужно смирение и принятие, так как считалось, что закрывать надо все, а то туда обязательно черт нассыт или же плюнет; и потому, возможно, дедушка всегда говорил мне, если мы шли мимо родничков, закрывать створки колодцев, а то будет худо) и леший захватил ее своей лапищей и перенес в лес. так же, на опушке, выдвинул условие, что она жене его поможет родить. ну, деваться некуда, стала женщина с ними жить, из крапивы рубахи плести да хлеб из коры готовить. вот и лето прошло, и осень, и зима, и лешачиха уж родила, а леший все не отпускает ее обратно в люди. тогда решила она сама убежать, а отместку прихватить чего чудного из закромов -- так и прикарманила мазь чудодейственную.

почему леший не искал ни ее, ни мазь -- история умалчивает, однако вздумалось этой женщине мазью пользоваться, чтобы все потустороннее видеть, вот и в церковь она однажды пошла, а прям на службе возьми и глаза мазью намажь, а потом -- бааа, видит, вокруг лешачата скачут и хихикают. тут-то ее леший и уличил. выколол глаза, кстати говоря.

когда в универе ректор преподавала культуру руси и россии, то обмолвилась, что первые договора совершались с лешим! вот это была для меня потеха. берестяные грамоты датируются очень ранними веками, их позволить себе могли не все в то время, однако на лешего всегда находилось все.

но про традицию "задабривать лешего" я слышала еще деда и его друзей -- деревенских охотников. перед охотой надо класть у кромки леса сигареты, водку или же еще что-то подобное, чтобы леший разрешил в своих лесах вести охоту. вот как раз подобное характерно для местности, откуда пришли северяне, так как для них леший -- это скорее партнер.

откуда-то из тех мест пришла шутейка, что если встретить в лесах лешего, просящего покурить, с ним надо одну-другу пропустить, а если леший предлагает выпить -- сразу же отказываться, а то такое веселье закончится плохо. леший своим товарищам помогает, у такого дружбана по сигаретам и дрова сухие, и грибы лучшие, и дичь жирная, но только если ты не будешь о нем никому рассказывать. везде счастье любит тишину.

леший в таких рассказ рисуется человеком, но человеком будто бы неаккуратно сделанным. у него нет брови либо же две левых ноги -- прям подделка с алика. и вот такой образ чаще всего для севера база, архангельская или же нижегородская область полнится подобными рассказами.

оттуда же, кстати, есть рассказ, как во время войны женщина пошла по грибы и вдруг встретила бабушку, назовем ее, агриппу, соседку свою и очень пожилую женщину. и агриппа его говорит: ну шо ты набрала мусор всякий? пойдем за мной, я тебе покажу, где белые грузди растут!

и естественно, что женщина уж очень захотела грибов хороших, пошла за бабушкой, только не может понять одного: вроде бабулька еле идет, а догнать ее не получается, женщина уж и бежит за ней, а та все на одном и том же расстоянии. бабушка оборачивается и говорит: ты пестерь-то свой кинь, тяжело поди с ним. а женщина говорит: да боже ж ты мой, как же я пестерь кину? куда же я грибу буду собирать? и все вокруг исчезает резко, как наваждение, а сама она по пояс в вязком болоте. еще пару шагов -- и засосало бы ее болото.

а почему, кстати, кинуть пестерь, то тоже традиция своего рода. на севере есть, можно сказать, традиция, если ты пустую вещь с собой берешь, то перекрестить ее обязательно должен, чтобы туда черти не забрались.

вот так сигарет не давать ему! для лешего сразу одна задача: заблудить человека. вообще леший, как персонаж, обладает своего рода структурой: чем ближе к людям, тем меньше, чем дальше, тем больше. то есть, в чаще леса леший будет выше самого большого дерева, а на опушке -- ниже придавленной травинки.

у марийцев в этом роде есть похожий фольклорный персонаж -- ате-малахай (лесная шапка), ате-малахай напоминает славянского лешего. чаще всего предстает в образе мужчины в большой шляпе, но также может прикинуться трупом лесного животного (так было в одном рассказе нижегородских охотников, которые говорили, что подстрелили зайца, смотришь -- заяц как заяц, а к нему даже собаки не подходят, значит, дело нечисто, и можно оглянуться раз-другой, а зайца-то уже и не будет). считается еще, что ате-малахай не любит гостей в лесу.

мне нравится в их фольклоре еще одна темка. зовут эту темку лесной девой, тоже из фольклора майрицев, так вот с этой чудесной женщиной можно лихо взаимодействовать, и она же может и по верхушкам деревьев покатать, и на чужую деревенскую свадьбу отвести -- будешь там есть вдоволь, а тебя никто не увидит и не узнает. ну и как только насладишься беззаботной жизнью, она тихо-мирно тебя из леса и выведет. просто душка, а не дева!

знаменитый нижегородский этнограф ольга николаевна ляпина перебирала фольклорных жителей местности, и вот мне показался интересным персонаж -- ворчан. ВО-ПЕРВЫХ, у него смешное имя, оно сразу у меня с ворчанье проассоциировалось. ВО-ВТОРЫХ, он мне сразу представился мелким и едким, вот реально. ворчан -- житель оврагов, и обычно считалось, что если пошел слух. что в овраге ворчан сидит, то туда суваться никак нельзя.

тема русалок никогда не будет раскрыта полностью, и вот в нижегородской области они имеются мутницами. есть интересная теория о появлении мутниц: если родители в час неурочный проклянут свою дочь и пошлют ее к лешему, то уйдет она от них и станет мутницей. какой час называется "неурочным", не уточняется, поэтому, на всякий случай, деток лучше вообще не ругать.

НО МОЕ САМОЕ ЛЮБИМОЕ. если жена лешего -- лешачиха, то жена домового -- доможириха.