Кажется нос забился целым ворохом запахов, как букет летних цветов собранных только что. Приятно, щекочет нос, оседает пыльцой на носу и руках и самым плотным слоем в памяти. Это и аромат свежести, геля для душа, шампуня, запах старого дивана, запах вечера из открытого окна, дешевых сигарет с соседнего балкона. Джинхе не особо придавал значения тому что его касания стали смелее и в разы откровеннее. В моменты когда он отрывался, приоткрывал пьяные глаза и делил с Ойгеном дыхание на двоих, то где-то у задней стенки мозга формировалась мысль о том как приятно ощущаются чужие бедра в его ладони. Руки не хватит чтобы его обхватить, но даже впиваться пальцами уже приятно. Кончик указательного пальца еле касается края полотенца. Это граница разумного которую он сам себе очертил. Дальше уже нельзя. Ойген достаточно щадящее минное поле, но тем не менее, чужих границ Джин не знает и от этого только страшнее ошибиться. Одни только влажные поцелуи уже слишком сильный опыт для того кто до этого максимум читал в книжках о том как происходят оргии. 

Джинхе настырный, лезет и лезет, не давая покоя, будто одержимый. Верующий, наконец добравшийся до смертного тела своего вожделенного покровителя. Готовый его поглотить целиком. Возможно, в другой раз. Он как-то слишком резко вдыхает воздух через нос. Отрываться от чужого рта так не хочется, особенно когда вошел во вкус и получаешь достаточно чувственную реакцию. Но приходится. Поцелуй с его стороны прекращал быть нежным и становился слишком пошлым и давящим, будто плотный поток воды. 

Он пытается отдышаться, облизывает покалывающие губы от нервов и смотрит. Куда придется, на самом деле, потому что в глаза Ойгену как-то неловко. Руки тоже приходится убрать, получается как-то дерганно, будто голая кожа его током ударила. Как минимум почти обожгла потому что тело под ним было горячим. Или это его собственные ладони настолько поднялись в температуре? Теперь он упирается локтями по обе стороны от головы Дитриха. Это все иронично учитывая как они только что терлись друг об друга, позабыв о приличиях. Отчего-то эта мысль вызвала бесконтрольное хихикание. Джинхе уперся лбом в чужой лоб и не мог перестать улыбаться. 

Улыбка как-то застывает, стоит Ойгену заговорить. Опять он со своими красивыми словами. Это смущает и одновременно очень приятно. Комплименты Дитриха всегда так ощущаются странно, вгоняют в оцепенение. Будто провели пером по щекам, чтобы затем пригвоздить и распять. Наконец нашлись силы посмотреть в чужие глаза. Огромные зрачки, в которых при желании можно разглядеть собственное отражение, мелко пульсировали. Хорошо что в темных зрачках совсем не видно насколько горит его шея и уши. А еще, наверняка, если приложить пальцы к его вискам, то можно будет почувствовать насколько мощно бьется чужое сердце.

— Никогда не бывает мало удачи. — Джинхе прикрывает глаза и оставляет легкий последний поцелуй где-то на скуле. Взгляд мажет по шее чтобы снова встретиться с чужим. Юноша чуть наклоняет голову, челка лезет в глаза и неприятно колет. Приходится потрясти головой и подуть на себя скрутив губы уточкой. — Тебе понравилось?

Кажется нос забился целым ворохом запахов, как букет летних цветов собранных только что. Приятно, щекочет нос, оседает пыльцой на носу и руках и самым плотным слоем в памяти. Это и аромат свежести, геля для душа, шампуня, запах старого дивана, запах вечера из открытого окна, дешевых сигарет с соседнего балкона. Джинхе не особо придавал значения тому что его касания стали смелее и в разы откровеннее. В моменты когда он отрывался, приоткрывал пьяные глаза и делил с Ойгеном дыхание на двоих, то где-то у задней стенки мозга формировалась мысль о том как приятно ощущаются чужие бедра в его ладони. Руки не хватит чтобы его обхватить, но даже впиваться пальцами уже приятно. Кончик указательного пальца еле касается края полотенца. Это граница разумного которую он сам себе очертил. Дальше уже нельзя. Ойген достаточно щадящее минное поле, но тем не менее, чужих границ Джин не знает и от этого только страшнее ошибиться. Одни только влажные поцелуи уже слишком сильный опыт для того кто до этого максимум читал в книжках о том как происходят оргии. 

Джинхе настырный, лезет и лезет, не давая покоя, будто одержимый. Верующий, наконец добравшийся до смертного тела своего вожделенного покровителя. Готовый его поглотить целиком. Возможно, в другой раз. Он как-то слишком резко вдыхает воздух через нос. Отрываться от чужого рта так не хочется, особенно когда вошел во вкус и получаешь достаточно чувственную реакцию. Но приходится. Поцелуй с его стороны прекращал быть нежным и становился слишком пошлым и давящим, будто плотный поток воды. 

Он пытается отдышаться, облизывает покалывающие губы от нервов и смотрит. Куда придется, на самом деле, потому что в глаза Ойгену как-то неловко. Руки тоже приходится убрать, получается как-то дерганно, будто голая кожа его током ударила. Как минимум почти обожгла потому что тело под ним было горячим. Или это его собственные ладони настолько поднялись в температуре? Теперь он упирается локтями по обе стороны от головы Дитриха. Это все иронично учитывая как они только что терлись друг об друга, позабыв о приличиях. Отчего-то эта мысль вызвала бесконтрольное хихикание. Джинхе уперся лбом в чужой лоб и не мог перестать улыбаться. 

Улыбка как-то застывает, стоит Ойгену заговорить. Опять он со своими красивыми словами. Это смущает и одновременно очень приятно. Комплименты Дитриха всегда так ощущаются странно, вгоняют в оцепенение. Будто провели пером по щекам, чтобы затем пригвоздить и распять. Наконец нашлись силы посмотреть в чужие глаза. Огромные зрачки, в которых при желании можно разглядеть собственное отражение, мелко пульсировали. Хорошо что в темных зрачках совсем не видно насколько горит его шея и уши. А еще, наверняка, если приложить пальцы к его вискам, то можно будет почувствовать насколько мощно бьется чужое сердце.

— Никогда не бывает мало удачи. — Джинхе прикрывает глаза и оставляет легкий последний поцелуй где-то на скуле. Взгляд мажет по шее чтобы снова встретиться с чужим. Юноша чуть наклоняет голову, челка лезет в глаза и неприятно колет. Приходится потрясти головой и подуть на себя скрутив губы уточкой. — Тебе понравилось?

— Эй?.. Ты меня слышишь?