_{Как-то раз пошла гулять я с иностранцем}

_{Он её до дому провожал}

_{Пригласил меня в посольство он на танцы}

_{А потом под окном, стоя на коленях, он шептал}

_{(Не по-русски конечно, а так, что-то там по-иностранному)}

_{Russian, russian, russian girls...}

Девчонка лет пяти неуклюже топталась наместе. Она то напоминала медвежонка, что переваливался с бока на бок при ходьбе, то звонка взвизгивала, подпрыгивала, а затем начинала кружиться вокруг оси.

- ...Через год я согласилась выйти замуж...

Руслана горланила слова песни в микрофон из круглой расчёски и лихо выплясывала, порадируя девочку. Та снова взвизгнула и потянула маленькие ручки к женщине.

- А потом! - "микрофон" оказался у рта ребёнка.

- А потом! - повторила она за матерью.

- Суп с котом!

- Суп с котом!

- Хватит, надоело вспоминать!

Подошва тапка больно врезалась в бедро Русланы. Женщина от неожиданности дёрнулась, оступилась на кубике и влетела в антресоль. Посуда за стеклом угрожающе зазвенела.

- Собирайся, еб твою мать! - крикнула Танька, которой и принадлежала обувь.

- Еб твою мать! - звонко повторила девочка.

- Юля! - шикнула Руслана.

Пальчик лёг на кнопку магнитофона, слегка убавляя громкость музыки.

- Чему ты ребёнка учишь? - поинтересовалась Геремеева.

- Зубы показывать, - отозвалась Танька и плюхнулась на диван.

Она ловко притянула к себе девчонку и усадила на колени.

- Покажи зубы! Покажи!

Таня оскалилась, словно обезьяна, и Юля повторила за ней.

- Во! - обрадовалась девушка. - Видала че умеем? Собирайся говорю!

- Да я собираюсь! - возмутилась Руслана и стянула бигуди с волос. Светлая прядь скользнула по плечу причудливым завитком.

- Ага, собирается она. В трусах на дискотеку пойдёшь?

Юленька рассмеялась.

- В трусах на дискотеку!

- Во, даже ребёнок понимает, - протянула Таня, а затем они с девочкой отбили друг другу "пять".

Сборы продолжались ещё около часа. Сперва выбирали юбку, затем примеряли рубашку. Таня пыталась нарисовать Руслане стрелки и курить одновременно.

- Куда пепел на пол?!

- Да я на блюдце!

- А я и вижу!

- Видит она, - фыркнула Таня. - Глаза закрой и не будешь.

Зашипел балон с лаком и удушливая пыль осела в горле. Руслана кашлянула, а затем благополучно чихнула. На глазах выступили предательские слезы и Таня с готовностью замахнулась, чтобы прописать подруге смачную затрещину.

- Вот только попробуй! - пригрозила девушка.

На лестничную клетку вышли втроём. Руслана возилась с замком и на ходу поправляла колготки. Юля уже рвалась в соседнюю дверь, а Таня пыталась задрать юбку Геремеевой чуть выше положенного.

- Если что, запасные ключи у тебя есть, - давала инструкции Руслана.

- Разберёмся, - просто отозвалась Таня. - Разберёмся же? - этот вопрос предназначался уже для Юленьки.

- Разберёмся, - "выступил" ребёнок.

- Давай, чеши уже. И дома, чтобы поздно была. Я проверю.

И Руслана стала торопливо спускаться по лестнице, оглядываясь на соседку и маленькую дочь.

Местный ДК встретил громкой музыкой, запахом алкоголя и сигарет. Дискотека была в самом разгаре: по углам зажимались парочки, несколько человек активно спорили и собирались "выйти поговорить". Кто-то пытался открыть пиво зубами и, судя по кровавому рту, не преуспевал.

- "Топорики" будешь? - обратилась к Руслане незнакомка, протягивая бутылку.

Несколько обжигающих глотков портвейна и вот уже замкнулась "змейка". Девушки "поползли" по залу под "Ламбаду", кокетливо помахивая бёдрами.

С каждым танцем в зале становилось всё жарче. На висках блестели небольшие капельки пота, к щекам прилип румянец. Пальцы скользнули к пуговицам рубашки. Пара неловких движений и Руслана осталась в одной майке.

Спина прижалась к прохладной стене. На губах застыла блаженная улыбка. Сердце в груди подпрыгивало и майка в том месте буквально дрожала. Хотелось пить и язык от жажды почти не слушался, но найти в толпе чудесную незнакомку с "Топорами" не представлялось возможным.

Руслана повернула голову.

- Молодой человек, - обратилась она к мужчине, что стоял рядом с ней. - А вы меня когда на танец пригласите?

Мышцы задеревенели, хватаясь за искорёженный кусок металла [наверно, Карина не имела понятия, из чего делали катеры] из последних сил. Волны то подбрасывали её ввысь, заставляя заламывать пальцы, цепляясь за край. Дутая линия обломка периодически давила на живот с такой силой, что сделать полноценный вдох не удавалось. В мыслях было пусто. Ни воспоминаний о случившемся, ни страха перед маячившей смертью за спиной. Только эта невыносимая мышечная боль, от которой Карина уже не чувствовала рук.

Сил почти не осталось, когда обломок прибило к скалам у берега. От солоноватой морской воды в горле Карина захлёбывалась. В какой-то момент от перенасыщенного йодистого солёного привкуса во рту её чуть не стошнило в прозрачную голубую воду. Она выползла на скалы, пристраивая задницу так, чтобы распластаться на нагретых солнцем камнях. И когда она сделала, то сразу поняла: ещё секунда, и силы бы непременно покинули её. Она бы отправилась на дно, кормить тех самых рыб, которыми планировала любоваться во время сноркелинга.

"Хуже быть не может", - пронеслось у неё в голове, когда она подставила лицо солнцу - он выжигал на нём солёную влагу, заставляя лицо стягиваться и перегреваться. Карина почти сразу поняла, что зря подумала так - мгновенно живот от тревоги и стресса скрутило с такой силой, что сфинктер пришлось сжимать, лишь бы не обосраться. Когда стало чуть легче, она вдруг рассмеялась. Не заливисто, как это случалось всегда. Нервно, искусственно, и этот фальшивый смех постепенно перетёк в всхлипывания.

Слёз почти не было. Одна слезинка, может быть, две. Чёрт разберёшь, они смешались с последними каплями морской воды на лице, слились с ними да затерялись.

"Чёрт возьми. На катере остались мои ретейнеры!", - первая мысль осознания промелькнула у неё в голове. Не то, что кто-то мог погибнуть с того катера. Не то, что она оказалась чёрт знает где - дай Бог, если остров обитаемый. Нет, она подумала о тех несусветных деньгах, которые совсем недавно заплатила за брекеты, чтобы выровнять зубы, и о том, как они теперь снова разъедутся в разные стороны без чёртовых ретейнеров.

Должно быть, эта повседневная тревога спасала её. Привычнее и безопаснее для мозга было беспокоиться о таких бытовых вещах, чем раскрыть пасть своего страха и заглянуть в неё: её вынесло хрен знает куда.

Без часов на телефоне было трудно определить, сколько времени прошло прежде, чем Карина собрала себя по частям. Может быть, всего минут десять, а может быть, часа два. Солнце достигло своего зенита и начало палить так, что затылок стало припекать. Нужно было добраться до берега, спрятаться в тени, да просто банально узнать, есть ли на острове кто-то ещё. Карина оттягивала - мышечная боль стала только сильнее, стоило их освободить. Сил не было, и единственным желанием её было спокойно помереть на этом самом камне.

Пришлось стиснуть зубы и слезть. Воды оказалось чуть выше пояса, но ноги твёрдо стояли на песке. Речи о том, чтобы плыть, даже не было. Ступни вязли в мокром песке и их пришлось не переставлять, а волочить. Добравшись до берега, Карина упала на четвереньки, будто бы в ней проснулся дикий зверь. Ещё несколько метров она перебиралась так, пока напрыгивающий на берег язык волны не перестал ласкать ей пятки.

"Сука. SPF-крем остался в чемодане. Я сгорю и заработаю пигментные пятна". Шатаясь, будто опьяневшая, она сразу двинулась вглубь тропического леса. От тени стало легче, но зной, царивший там, продолжал выжимать из неё последние силы.

- Hello? - с сильным русским акцентом повторяла Карина.

Она заглядывала за каждую пальму, надеясь увидеть хоть какую-то хибару. Верующей она не была, но в какую-то секунду перекрестилась и стала просить Бога, чтобы на острове кто-то жил. "Кто-то? Сейчас вылезут аборигены-каннибалы. Бойся своих желаний!".

Карина прошаталась по острову до самого заката. На Мальдивах темнело рано - часов в шесть уже наступала полная темнота, это она знала хорошо. Полумесяц, который в России выглядел как кошачий коготь, на Мальдивах был горизонтальной чертой, напоминающей улыбку. "Надо выйти на берег. Вдруг тут какие-то хищники. Или змеи! Ядовитые змеи!". От этой мысли её всю передёрнуло, а изо рта вырвался жалобный хныч.

В какой-то момент ей показалось, что она заблудилась. Пальмы были настолько одинаковые на свой внешний вид, что ей казалось, что она плутала кругами. Наконец шум волн стал чуть громче, и сквозь кустарники померещилось бликующее в ночи море.

Света звёзд и луны оказалось мало, чтобы разглядеть что-либо. Разумным в моменте показалось дойти до воды, чтобы разглядеть хорошенько - не вынесло ли чего или кого на берег.

Чемодан то подбегал к берегу, то вдруг опять стремился куда-то вглубь океана. Он был смят, искарёжен. Часть вещей выпали из него и плыли по поверхностям волн. Она сразу узнала его по глупым цветастым наклейкам, которые сама же и нанесла на него.

От вида своих вещей в ней открылось второе дыхание. Карина кинулась в воду с таким энергичным порывом, что Олимпийские чемпионы могли бы ей позавидовать в эту самую секунду.

Ни SPF, ни ретейнеров. Даже никакого купального костюма. Всё самое важное, кажется, потонуло в океане вместе с катером. Пара футболок, шорты и трусы. "Хоть что-то!", - она с жадностью кинулась сгребать всё, до чего могла дотянуться, пока куча вещей не перестала помещаться у неё в руках. Мокрые, вещи отяжелели настолько, что часть она всё же растеряла, вынося на берег.

"Стринги?!", - огрызнулась она сама с собой, когда стала разбирать своё добро на берегу. Кажется, из того, что она нашла, большую часть полезного она выронила в воду. До берега добрались два кроп-топа, только одни шорты, одни бабские трусы с дыркой, которые полагалось носить в месячные, и чёрные стринги со стразиками. Часть стразиков, разумеется, отклеились, и теперь стринги стали ну совершенно бесполезны.

Карина унесла вещи подальше от воды. Не хватало только, чтобы вода украла у неё то немногое, что осталось. Еле переставляя ноги, она раскидала вещи по веткам кустарников, чтобы они хоть как-то просохли.

Ноги сами понесли её дальше. Странное чёрное пятно привлекло её внимание, заставляя ускориться. Она перешла на быстрый шаг. Сначала казалось, что это какая-то скала, а затем стал вырисовываться контур человека. От мысли, что она больше не одна, Карина чуть не расплакалась, и перешла на лёгкий бег трусцой.

Это был мужчина. "Классно! Мужчины сильные, и умелые, и получше меня знают, что делать... а если он маньяк и насильник?!". От этой мысли Карина затормозила так резко, что навернулась, сложилась в какой-то хитросплетённый узел, и чуть не шмякнулась о незнакомца.

"Что, думала, хуже не будет?! Щас тебя как закинут на плечо, и выебут где-нибудь в кустах!". От этих мыслей у Карины быстро навернулись слёзы на глазах. Впрочем, какая-то часть её души упрямо не понимала, чем это может быть плохо.

Глаза, долго привыкавшие к темноте, долго разглядывали замыленные черты, пока они не стали чуть более чёткие. Смутно она узнала мужчину - кажется, он был одним из гостей острова и ехал вместе с ней на катере. "Ладно, насильник это не страшно. А если он решит меня сожрать?!", - от ужаса Карина громко икнула и чуть не прикусила свой язык. Впрочем, она сама хотела есть, а значит, и мужчинке стоило её побаиваться.

- Здрасьте.

"А чё говорить-то?".

- Херово, да? Я обошла остров, кажется, тут никого нет, кроме нас... так, если вы решите меня того самого в кустах или, упаси Господи, съесть, я должна вас предупредить: у меня вообще-то чёрный пояс по карете!

Конечно, никакого пояса по карете у неё не было. И вообще её познания жёстко ограничивались парой поз из "Карате-пацана" и "Кунг-фу панды". Но в её глазах звучало это ну очень устрашающе!