Андерсон даже не думает сопротивляться, но не потому, что боится последствий. Он просто в ступоре. В шоке. В искреннем непонимании происходящего. Ему действительно угрожают сейчас? Его жизни? Его жизни? Его жизни? Да какой в этом смысл? Кому нужно его убивать? Кому он вообще сдался на этом свете? Но это все черт возьми так абсурдно, что он до сих пор испытывает желание усмехнуться собственному везению. В день гребанного рождения его настигает какой-то незнакомец, приставляет пистолет к его спине и начинает диктовать условия. Хочется ответить, мол, давай, стреляй, мир все равно ничего не потеряет. Но Томми был слишком любопытен в эту секунду, поэтому не позволил себе не проронить ни слова и не разрешил собственным губам даже отпустить тень ухмылки. Андерсон просто стоит и смотрит в темное отражение, пока оно вдруг не сдвигается с мертвой точки, утягивая Томаса за собой.

И он идет. А что ему остается? Кто ему поможет? Кому он вообще здесь нужен? Как бы иронично это ни звучало, но его обидчик, видимо, единственный человек на планете, которому он наконец-то зачем-то понадобился. Осталось только узнать, с какой целью. Том резко разворачивается, не сопротивляясь, и лишь слабо разводит руки с раскрытыми ладонями в стороны, чтобы никто не подумал, что он может что-то замышлять. Глаза нервно прыгают по улице, пока не находят автомобиль, к которому его ведут. Вокруг ни души, естественно. Он ведь может побежать? Может, успеет дернуться в сторону и закричать на помощь? Даже если его подстрелят, в соседних домах наверняка кто-то может услышать. Может, его успеют спасти? Или скорая приедет слишком поздно? А вдруг этот ненормальный попадет ему в голову? Тогда уже точно никакая скорая ему не поможет.

Все эти вопросы отвлекают Томаса, и по итогу они оказываются рядом с машиной, после чего парень слышит очередной «приказ». Мешкается Андерсон лишь несколько секунд. Застылый взгляд смотрит на ручку машины, пока голова думает о том, стоит ли эта попытка спасти себя того, что будет дальше. Нормальный человек, наверное, предпринял бы что угодно, лишь бы ему не угрожали, буквально молил бы не трогать его и убеждал незнакомца, что отдаст все, что угодно, только бы его не убивали. Но суть заключалась в том, что у Томаса не было ничего, что он мог бы предложить. И никого, кто мог бы предложить что-то за него вместо него. Если вдруг скорая и успеет, он не будет благодарен судьбе за этот подарок. Ему незачем возвращаться домой. Быть может, лучше стоит поблагодарить за то, что его пригласили сесть в эту машину? В любом случае, выбора у него не было (или Том просто-напросто убедил себя в этом).

Секундный взгляд (лишь одними глазами) в сторону мужчины, после чего Андерсон поднимает левую руку и дергает за ручку, открывая дверь. И без какого-либо сомнения забирается внутрь, своими же руками захлопнув за собой последний шанс на выживание. Опустошенный взгляд смотрит на приборную панель, пока его водитель собирается занять свое место. Можно было бы оглядеться вокруг, пока тот был снаружи, попытаться понять, что это за человек, может, найти какие зацепки, почему он выбрал именно его и что ему от него было нужно. Но Томасу стало вдруг настолько плевать. Словно вся его никчемная жизнь сама только что толкнула его в этот автомобиль. Его ведь даже никто не спохватится. Даже на работе его уволят подписанным же им хитрым договором и найдут ему замену. Может быть, все действительно велось именно к этому моменту? И так и правда просто-напросто было нужно? Томас был уверен, что у него не было выбора. Поэтому он даже не попытался сбежать.

все люди хотят жить. даже бомжи и законченный алкаши – те, кажется, хотели жить сильнее всех остальных. каждый человек так или иначе, но дорожил своей шкурой, даже самой никчемной. но тайлер был не того поля ягода. поначалу ричарду лишь казалось, что тому плевать, но когда тот сам открыл дверь и после сам же её и захлопнул за собой, он вовсе впал в легкий ступор. такого с ним ещё точно не происходило. подобная реакция его жертвы выходила за все возможные рамки «нормы» (если убийства вообще можно было назвать нормой). и кларк не ожидал, что тайлер поразит его настолько. он не верил, что тот действительно подчинится, откроет дверь и залезет внутрь. он предполагал, но сомневался. ещё он предполагал, что жертва, оказавшись внутри, тут же решит что-то предпринять, но тайлер сидел на своём сиденье и даже не двигался. сморгнув, ричард спрятал пистолет за пояс, поставив тот на предохранитель. прежде чем он успел скрыться за дверью машины, из-за угла дальнего дома вышел человек и зашагал в их сторону.

внутри машины было тихо – на окнах шумоизоляция, – лишь треск кожи водительского кресла прерывал эту гробовую тишину, в которой ричард после завел машину. пятнадцать секунд для того, чтобы прогреть автомобиль. в эти секунды кларк поправляет зеркало заднего вида, чтобы видеть парня на заднем сиденье. тот выглядел отстраненным. ричард не стал ничего говорить, лишь встретился с ним взглядами, затем перевел взгляд и посмотрел на человека, спокойно шагающего в неизвестном кларку направлении – прямо по той стороне дороги, откуда ричард минутой ранее забрал тайлера.

наконец, когда автомобиль прогрелся, кларк вырулил от тротуара и поехал вперед. послышались щелчки – все двери были заблокированы. ричард редко когда закрывал жертвам глаза (в принципе, его жертвы не часто ездили в полном сознании на его заднем сиденье), потому что всегда вез их на верную смерть. поэтому было плевать на то, что они узнают дорогу. всё равно в конечном итоге они окажутся под землей. или в реке. или в сточной канаве.

на одном из светофоров ричард дотянулся до бардачка, открыл его, достал оттуда глушитель и быстро прикрутил его к пистолету, затем снова спрятал его за поясом и поехал дальше, продолжая посматривать на тайлера в зеркало заднего вида.

на предпоследнем светофоре, когда они снова застряли на полторы минуты, кларк снова поднял взгляд к зеркалу и нахмурился. – я собираюсь убить тебя, – лишь констатировал он факт, внимательно следя за реакцией парня. – прямо сейчас везу в глушь, чтобы убить и закопать где-нибудь в лесу, – он говорил спокойно, словно рассказывал о погоде.

либо с бд траблы либо сервак загружен сильно

как тебе это исправить хуй знает лучше всего админу скрин эррора кинуть чтобы он ресурсики вебсервака проверил

Нельзя было помочь человеку, который сам отказывался от этой самой помощи. Маркус и прежде сталкивался с подобными ситуациями, поэтому далее требовать чего-то от несчастного юноши он не хотел. И уж тем более он не горел желанием действительно становиться врагом в глазах Матиаса. Хотелось бы ему убедить всех вокруг и его в первую очередь в том, что он действительно заинтересован в стабильном моральном состоянии Нильсена, но вряд ли это кого-либо вообще заинтересует. Он не собирался стучаться в закрытые двери, тратя собственные силы и действуя на нервы тем, кто за ними заперт. Возможно (Марку хотелось в это верить, по крайней мере), в скором времени Матиас сам захочет попросить чьей-то руки помощи, возможно, совсем не со стороны Престона, но второй будет рад, если парень хотя бы попробует об этом задуматься и просто постарается хотя бы рассмотреть подобный вариант. Никто не скрывает, что Маркус печется и о своем положении в этой школе, ведь если у Матиаса будут проблемы, к нему также будут предъявлены вопросы. Но сейчас это не было столь сильной угрозой, поэтому в первую очередь Престона волновало лишь то, как выглядел этот мальчишка, и что его внешний вид буквально умолял кого-нибудь ему помочь, вот только мозг наверняка воспротивился и закрылся от всего мира. А может, было время, когда он и правда пытался искать помощи, просто рядом либо никого не было, либо никто его не слушал.

Когда парень замирает в полуприседе, Марк невольно усмехается себе под нос, вместе с этим умиляясь тому факту, что в этот раз Нильсен все же задумался и решил-таки дождаться разрешения уйти. На взгляд парня Маркус одобрительно кивает, провожая Матиаса взглядом, как вдруг его озаряет мысль, возможно, не самая лучшая, и тем не менее, — Постой, — вдруг произносит мужчина и поднимается со своего места. Облокотившись о стол перед собой, Престон виновато смотрит на юношу какие-то секунды, после чего опускает свой взгляд к своим собственным тетрадям и одобрительно кивает самому себе, — Можешь не переписывать лекции, все равно сейчас у нас ознакомительные часы. Лучше напиши мне эссе, — договорив, Маркус поднимает глаза обратно к юноше и ловит на себе не совсем понимающий взгляд, — Можешь воспользоваться переводчиком. Но я хочу почитать, на английском. Эссе на тему.. «что значит быть собой». Не хочешь говорить со мной – давай общаться в письме, — по сути, это своеобразное домашнее задание, от которого Нильсену никуда нельзя было деться, так что.. быть может из этого что-то и выйдет. Шумно выдохнув, мужчина опустился обратно в кресло и посмотрел в задумчивости прямо перед собой, на секунду прикусив нижнюю губу, после чего вернул взгляд обратно к парню, — Постарайся успеть к уроку ровно через неделю. Край – до следующих выходных.

Наконец, их беседа подошла к концу, и Матиас был доволен, что ему удалось быстро и «безболезненно» замять этот вопрос и идти по своим делам. Не то чтобы ему так сильно хотелось на физкультуру, которая была следующим уроком, но разговаривать с преподавателем, который требовал от него результата, хотелось меньше всего. Остальные учителя, которые знали способности Нильсена и помнили его стремление к учебе не приставали к нему, давая возможность принять потерю друга и отпустить её. Но этот преподаватель, опять же, был новеньким и едва ли понимал, что Матиас, несмотря на королевскую кровь, был не глупым и достаточно целеустремленным, чтобы идти впереди всех и быть в пятерке лучших учеников школы. Возможно, учитель мог видеть его на стенде при входе в школу и сделать соответствующие выводы, а теперь требовать от него такого же результата. А возможно он просто плохо знал всю сложившуюся за лето ситуацию. Впрочем, Матиас не требовал от него понимания к себе, он вообще ничего не требовал и понимал позицию мужчины, поэтому остановился, когда его вновь окликнули. Проявлять столь сильное неуважение к преподавателю было бы неправильно, тем более к приезжему, ведь Матиас был не просто богатеньким мальчиком с отцом, у которого был толстый кошелек… он был королевской крови и должен был держать статус.

Услышав тему эссе, Матиас даже устало вздохнул, не удивленный, что учитель дал именно такую тематику. Задумавшись на мгновение, Нильсен пытался понять, насколько сильно ему было важно держать лицо и насколько сильно он хотел наживать себе проблем, но в конце концов он не стал перечить преподавателю и просто кивнул, принимая его условия. У Матиаса было много вариантов того, каким образом сделать это эссе, не прикладывая при этом особых усилий, но почему-то он был уверен, что этого преподавателя не проведешь. В принципе, Нильсену было несложно написать подобное эссе и при этом особо не заморачиваться над написанным. К тому же, преподавателю по английскому в основном была важна грамматика и едва ли смысл, поэтому… В принципе, Матиас знал английский на достаточном уровне, чтобы написать нормальное эссе, поэтому он был уверен, что справится, если захочет. Времени было достаточно, чтобы в случае чего скинуть эту задачу на плечи другого. В конечном итоге после кивка учителю, Матиас вновь развернулся к нему спиной и продолжил движение к двери. Протянув руку к ручке, он не успел ухватиться за металл, так как дверь внезапно «провалилась» наружу, когда один из учеников потянул её на себя, открывая. Парень за дверью нахмурился, увидев принца, и отступил в сторону, чем Матиас и воспользовался, неспешно покидая кабинет.