лицом в подушку беньи провел всего несколько секунд, а когда расслышал то, как фред над ним подшучивает и вовсе подскочил, облокотившись на спинку дивана. а после с возмущённым фырканьем запустил этой же подушкой в лучшего друга, что сидел в своей позе «бабочки» с видом слишком уж развеселившегося человека, что непременно должно было быть исправлено. если беньи откровенно страдал – он старался заразить этим всех окружающих, ровно также как заражал весельем и энтузиазмом в своём обычном состоянии. – моё очарование неисчерпаемо – буркнул он в тот момент, когда подушка достигла макушки фреда и теперь ухмылка разрезала уже его лицо – просто у очарования, вероятно, сегодня выходной или пмс – он принялся перебирать варианты - или ретроградный меркурий. - а затем вздохнул, театрально заламывая руки – и вообще где положенное мне сочувствие? где поддержка? – на этих словах он ненадолго вскочил с дивана и украл у джонсона его бутылку с водой, а после сделал из неё пару глотков, чувствуя как маленькая шалость вкупе с холодной жидкостью немного его успокаивают. но только немного. потому что от маленькой выпитой дозы алкоголя в баре начинала наливаться голова и мучать жажда. а потому бутылку с водой он вместе с собой телепортировал назад на диван, куда уже маленькой быстрой молнией взобралась лэсси. решив, что перекидывание подушкой было неким приглашением к какой-нибудь весёлой игре. а так как это было не совсем так, и люсеро не собирался кинуть в неё или фреда ещё чем-нибудь, такса зашлась нетерпеливым лаем, привлекая к себе внимание.
беньи понял её ещё с первого протянутого «гав», а потому начал рассеяно шарить вокруг себя руками в поисках какой-нибудь игрушки, раздумывая о том, что фред похоже опять наводил какие-то невероятные порядки, после которых он подолгу не мог отыскать свои вещи. положенные, конечно же, на самых видных и удобных для него, беньи, местах. в углублении диванного матраса нашёлся какой-то звенящий шар, больше похожий на кошачий. но чтобы нетерпеливая такса, наконец, умолкла, подойдёт и он. а потому люсеро швырнул предмет по направлению к коридору, а потом после некоторых размышлений снова завёл свою шарманку – может быть, ты и прав, и я что-то действительно потерял или упустил – он нашарил взглядом беби рико, успевшим невозмутимо сменить свои позиции – не своё очарование, конечно, тут ты мимо! – и откинул голову на спинку дивана – но вот драйв какой-то…азарт. раньше всё было проще – подошёл, улыбнулся, блеснул парой шуткой – и всё! дело в шляпе! а сейчас… даже уже само это действие не приносит никакого удовольствия, даже не сами отказы. – он остановился и снова уставился на своего фреда, который внимательно выслушивал его импровизированный диалог.
джонсон, пытался, вообще-то здесь отвлечься от всех тех мыслей, которые посещали в последнее время. которые являлись угрозой того, что у него было. они были как меч над головой, который в любую секунду мог упасть и разрушить то, чем он больше всего дорожил – дружбой беньи. и прятал их глубоко внутри, лишь в момент слабости, позволяя им всплыть на поверхность: например, когда утром к нему прижимался беньи, кожа к коже, а в его бедро упиралась другая часть люсеро. и он ведь, не должен чувствовать себя неловко и краснеть от того, что утренний стояк беньи упирается по него по утрам? они спят в кровати уже четвертый год, и раньше это не заставляла джонсона покрываться румянцев и быстро и тихо покидать в кровать, под холодный душ.
или когда, беньи после учебного дня или тренировки, возвращается домой, падая в его объятия, а у фреда происходит в голове короткое замыкание, потому что в голове внезапно вспыхивает как это твердое тело прижимает к стене, а чужие руки касаются его везде.
но фред прекрасный актер, ему нужно дать оскар, потому что он не позволит этим воспоминаниям разрушать его жизнь. его самый большой страх – потерять беньи, а если он пойдет на поводу своего замешательства это произойдет. у него просто только что закончились долгие отношения с беллой и в его жизни творится хаос.
фред все прячет, позволяя себе действительно забыть это и не давать этому влиять на его жизнь. он справится, это, неизвестно что, пройдет. и он не будет краснеть при одном виде друга в полотенце.
а для этого ему нужно периодически очищать разум с помощью медитации и растяжки. но, конечно, верный друг рядом, отвлекая его.
фред тянется вперед в позе бабочке, когда по его голове прилетает подушка. он только хмыкает и запускает ее в ответ люсеро, попадая прямо в лицо. - я не собираюсь раздувать твое и так раздутое эго, люсеро
джонсон вытягивает ноги вперед, складываясь пополам, растягиваясь.
- возможно, ты просто перетрахал всех в округе, и никто больше не хочет второй круг, - пожимает плечами фред, возвращаясь в исходное положение, а потом чуть закатывает глаза на истерику беньи. он привык. он знает, как справляться с этим, - может тебе нужно сменить бар, или прокачать свои навыки заново.
джонсон встает, чтобы сменить позу на позу «собаки мордой вниз». он расставляет ноги на ширине плеч и поднял таз вверх, образуя своеобразный треугольник. его пятки тянулись к полу, а голова опустилась между рук. в этом положении он ощущал, как растягиваются икры и спина, а также как освобождается грудная клетка, позволяя ему дышать полноценно.
монолог беньи сопровождает его пока фред выполняет упражнение, сохраняя дыхание, а после выпрямляется, возвышаясь над беньи, давая себе секунду передохнуть.
- тогда зачем ты это делаешь? если это не приносит тебе того удовольствие, как раньше? – он чуть наклоняет голову, разглядывая другу и почему-то его глупое сердце пропускает удар. фред быстро поворачивается, возвращаясь в позу «собаки». ему действительно нужно проветрить голову.
почему все помешаны на контакте с людьми? йосеф не понимает смысл в разговорах. это вот это узнавания друг друга, обмен любезности и информации. если это информация не учит тебя чему-то, типа как починить свет или машину, или как правильно сконструировать дом – она бесполезна. зачем сближаться с людьми, давая им власть над собой, когда рассказываешь им что-то о себе? он один раз доверился, и посмотрите где оказался в итоге. на дне наркотической зависимости, мечтавший перестать существовать, чтобы прекратить чувствовать.
ремонтировать вещи куда приятнее, чем общаться с людьми. йосеф только рад проводить время в одиночестве, занимаясь своим одним из любимых дел (второе, к сожалению, рушит его здоровье и жизнь)
но было что-то в том, как харви упомянул о своем сыне. что-то в его тоне заставило йосефа обратить на это внимание. может теплота в голосе, а может любовь и забота. но это заставляет задуматься о том, что несмотря на ужасные условия в мире, парня любят. интересно, какого это, когда родители любят тебя?
- жаль, что он растет в этом ужасном мире, - с грустью комментирует йосеф, усаживая возле ограды, подальше от харви.
он устремляет свой взгляд на улице, следя за тем, что происходит снаружи. еще чуть-чуть и он окажется в своей мастерской и больше не согласится на патруль.
to be continued…
джонсон не знает почему, но он нервничает. тревога медленно ползет по его телу, как тень, накрывая его чем-то неопределенным и давящим. его мысли метаются, как будто кто-то запустил несогласованный хаос. а он ненавидел хаос. фред не мог определить причину своего беспокойства — ничего конкретного не происходило. никто же не умер. никто никого не убил. да, они с беньи поженились, да, это кризис, но отставить панику! попаниковали и хватит. это решаемая проблема. хотя решение может занять время, ее можно исправить. и тем более, это беньи. его самый лучший друг на свете, его родной человек. его единственная семья. будь он не натуралом, [у него же никогда не возникало сомнений в своей ориентации] то был бы счастлив влюбиться в беньи и создать с ним семью. это же беньи — кто мог бы его не любить?
о боже, как я буду смотреть в глаза мистеру и миссис люсеро? они явно не представляли, что их единственный и любимый сын выйдет замуж за своего лучшего друга. пусть и в шутку. фред прокрутил кольцо на пальце и удивился: оно не ощущалось чужим. как будто оно всегда должно было быть там. он очень любил и уважал семейство люсеро, которые его почти что усыновили, после того как фред потерял своих родителей и остался сиротой. анхелика напоминала ему его сестру, и пусть это иногда причиняло боль, но в нем жила радость время от времени почувствовать себя старшим братом. пусть это было не по-настоящему.
- беньи, - фред прикусывает губу, разглядывая друга, уже мужа, тот, как всегда, переводит все в шутку, как будто это ничего не значит. возможно, так и есть. возможно фред раздувает проблему, а возможно, люсеро слишком несерьезно относится к последствиям. джонсон растерянно вздыхает, наблюдая за смеющимся беньи.
его сердце согревается от слов люсеро и тревога, словно пар, начала рассеиваться.он перестает заламывать пальцы и крутить кольцо и внимательно разглядывает беньи. он собирался провести со мной целую жизнь. почему от этих слов я хочу счастливо кричать? – что ты сделал? – фред слишком хорошо его знает и пусть его слова звучат успокаивающе, но у джонсона есть предчувствия, что беньи сделал что-то еще, кроме того что затащил его в брак. беньи затащил его в брак. тот кто бежал от любого намека на серьезные отношения, любые обязательства и ответственности.
джонсон берет в руки телефон и прокручивает переписку. он смотрит на имя контактов и удивляется видя там его товарища по команде из вирджинии. и чем больше он читает, тем больше его брови поднимаются вверх. о боже мой, он этого не сделал. все напряжение в теле фреда растворилось, когда он больше не может сдержать смех. и он начинает хохотать, как это буквально делал несколько минут назад беньи.
- боже, я люблю тебя, - сквозь смех говорит джонсон, не в силах остановиться. только беньи могла прийти такая идея, чтобы отомстить его уже бывшей девушке [он стопроцентов покончил с ней], фред прислоняется лбом к плечу беньи,- она наверное в ярости, - хихикает он и на его лице появляется счастливая улыбка. как же ему повезло, что в его жизни есть люсеро. который всегда на его стороне и готов прикрыть его спину.
прикосновение голого плеча к коже фреда согревает. в памяти что-то зашевелилось и фред почувствовал как какое-то воспоминание промелькнуло. воспоминание от которого он почувствовал себя очень неловко прикасаясь к беньи. джонсон отстранился от люсеро, чувствуя какие горячие его щеки и прочистил горло.
-думаю, с нас хватит вегаса, поехали домой.
уже позже, сидя на пассажирском сиденье, фред смотрит на беньи.
- спасибо, - благодарит он его, за все. за то, что был рядом, за то, что не бросил его, снова. за то, что просто в этом мире существует беньи люсеро. который теперь его муж.
ОТЫГРАННО ОХУЕННО ПРОСТО СУПЕР АЙ ДА МЫ
вполне ощутимая рябь ползёт по стенам их тишины – затаённый разлом, что разверзнется в любой момент.
год назад теодор на самом деле не мог поступить по-другому. он ушёл, потому что должен был уйти – константа_истина, которую никто из них тогда даже не пытался оспорить. этот уход был решением, столь же простым, сколь и неотвратимым, как наступление темноты после захода солнца. но это не делало дальнейшее положение вещей проще_легче. не стирало горечи, которая теперь шагала рядом с аркури неотступно, как его собственная тень.
тем временем, элли, оказавшаяся на больничной койке, была прикована к последствиям своего собственного выбора куда более прочно, чем даже к белым стенам палаты. она ощущала каждой клеточкой разума, что теперь стала пленницей не столь сатаны, а собственного неподвижного тела. и хотя её желание вырваться из гимнастики не было просто иллюзией_слабой и мимолётной, пытаясь освободиться, она только затягивала цепи на своей хрупкой шее. этот жест отчаянного выбора_попытка отказа от продолжения спортивной карьеры, однако, привела совсем не к свободе, а напротив вписала в новые рамки, более тесные и непроницаемые.
они оба когда-то сделали выбор, но что это значило? лишь то, что чередой независимых от них событий_словно предначертанной кем-то формулой (хаха, передайте привет франческе), в их мирах разверзлась тишина_пустота. они стали лишь следствием (не)своих решений_линиями на случайном листе бумаги, пересекающимися теперь лишь в начале пути, но никогда не соединяющимися в настоящем. в её картине мира теодор аркури ушёл в поисках лучшей жизни, и непременно, её нашёл. в его - элоди янг осталась проживать свою роскошную жизнь в золотой клетке – как это было многими годами ранее. их мнения друг о друге разошлись_исказились с течением времени и отсутствием коммуникации, превратив бывших влюблённых не более чем в воспоминания, горькие и неизбежные. и их единственным пристанищем стала общая память о проведенном вместе когда-то давно времени. для теодора и элли выбор стал неизбежным наказанием_линией, по которой их судьбы расходились, но никогда не исчезали друг для друга, а лишь оставались на расстоянии, как звёзды в холодном небе, чьё мерцание – лишь след давно угасшего света.
и вот эти звёзды столкнулись. её горечь_разочарование, неотпущенная обида, застывшая в едком прищуре против его усталости, непризнанной вины_подавленной злости, что невидимыми волнами расходилась по этой тесной и тёмной комнате. конечно, после всего, что между этими двумя было, истерики с взаимными обвинениями во всех смертельных грехах, было не избежать. слова_острые камни летят друг в друга, попадая в самые уязвимые точки_скрытые раны. могли ли они хоть на секунду остановиться, напряжённые_готовые к новому всплеску? наверное, нет. если бы только не одно но…
теодор стоял перед элли, а его лицо искажалось усмешкой - в глазах горела неприкрытая злость. все его несправедливые слова летели девушке прямо в лицо – отчего ей отчаянно хотелось закрыться руками. лишь бы не слышать_не слушать весь тот бред, что аркури изрыгал из себя. весь этот грёбанный день пошёл наперекосяк ещё в самом начале и меньше всего элоди хотелось разбираться в этой выгребной яме их конченных отношений. только не сегодня_только не здесь_не так. в попытке абстрагироваться от скандала и найти в себе новые силы, чтобы попросить теодора (в который раз) оставить её в покое, лав упустила тот самый момент, когда тео схватил её за ногу_ту самую, что она всего несколькими месяцами назад с трудом поднимала с постели. в его жесте, конечно же, не было никакого злого намерения, просто неосознанная попытка вернуть её к реальности, но одновременно с тем не было более страшного действия, которое он мог над ней совершить.
дикая_невыносимая боль, казалось, вспыхнула одновременно в каждой клеточке молодого тела, а вся реальность девушки сжалась в этой мгновенной вспышке. все последующие слова аркури, которые он продолжал выговаривать, утонули в плотном тумане внутренней боли - хлое на долгие секунды показалось, что вместе с этим разрывающим чувством она потеряла и слух, и зрение одновременно. она не смогла разобрать даже собственного пронзающего вскрика, напоминавшего звук разбившегося стекла: боль, неожиданная и жестокая, продолжала заполнять всё её существо, подобно раскалённому ножу, разрывающего ткани, оставляя за собой яркий след из страха_отчаяния. и хоть в глазах потемнело, затянув стоящего перед ней молодого парня тёмной вуалью, янг на ощупь смогла спихнуть его тяжёлую руку с травмированной коленки. – ты блять в своём уме? – крикнула элли с такой яростью, которой сама от себя не ожидала. и хотя обнажившаяся уязвимость по всем законам логики должна была отдать телу импульс отдёрнуться от вредителя как можно быстрее_в попытке убежать от боли_страха и того, кто её причинил, между этими двумя действовала совершенно другая гравитация. а потому элоди лишь уткнулась лицом в широкую грудь теодора. её большие глаза заполнились слезами, но не только от боли – стыда_разочарования_гнева.
время будто бы остановилось. а ошарашенный теодор, мгновенно растерявший всю свою былую уверенность в себе, не решался нарушить повисшую тишину. в сознании лав спешным вихрем проносились размышления_тысячи вопросов, среди которых красной нитью пылало лишь одно – как ты мог не знать о моей травме? – глухой тяжёлый вопрос повис в воздухе одновременно с тем, как девушка подняла свой сырой взгляд, чтобы самостоятельно найти ответы в глубине чужих глаз. она смотрела на него, а во взгляде гуляли, переплетаясь_накаляясь всевозможные чувства. – ты.. – она запнулась_задохнулась от осознания, обрушившегося на неё так, словно лавина с вершины горы – ты даже не искал меня, верно? после того, как ушёл? ты – она обессиленно толкнула аркури, охваченного парализующим чувством вины, в грудь. не в попытке освободиться, нет, просто для того, чтобы самой удержать связь с реальностью. – ты ничего не знаешь, господи! – рваный истеричный смешок булькнул в районе солнечного сплетения – что и требовалось доказать, аркури! ты ушёл и я перестала для тебя существовать! ВОТ О ЧЁМ Я ГОВОРИЛА ТЕБЕ С САМОГО НАЧАЛА. у меня не было ни тебя, ни дома, ни телефона, ни школы, ни надежды, ни жизни весь этот ёбаный год. а ты даже не удосужился навести справки? – янг сорвалась на крик, в котором уязвимо звучало отчаяние вперемешку с бесконечным желанием быть понятой_наконец услышанной.
в этот самый момент они оба осознали, что произошедшее зашло настолько далеко, что всякие слова уже теряли свой смысл, а любые попытки наладить коммуникацию могли привести лишь к новым всплескам боли. элоди янг без каких-либо сопротивлений со стороны её собеседника сползла со стола, на котором он её удерживал всего парой минут назад. далее слишком спокойным жестом вытерла остатки туши со своих глаз и направилась к выходу, бросив напоследок – будь так добр, сначала разберись в том, что произошло за время твоего отсутствия. и уже потом кидайся в меня обвинениями. удачи в поисках. – и девушка, не оглядываясь, покинула помещение. ей немедленно нужно было найти эйдана и отвезти того домой_в безопасное для него место. жизнь за пределами закулисья, к сожалению, продолжалась. как и необходимость играть свои роли.
в комнате ощущается напряжение - можно резать. тео чувствует, как его кровь кипит – тронь обожжешься. в этом и была сила элли и слабость теодора. она так залезла под его кожу, внедрилась, пустила корни и как бы он не старался избавиться от нее [как это первая сделала она год назад] не получалось. тренировки не спасали, не смотря на то, какие они изнурительные были. на других девушек он даже не мог смотреть. а их прикосновение вызывали отвращение и желание смыть это с себя. он правда пытался, те, редкие и тайные вечеринки на которые «псам» удавалась попасть, его загадочная аура привлекала много внимание девушек – но они все были не элли. клин клином не выбивается.
мысль о том, что он не нужен элли была обжигающей. оставляя после себя такие раны, которые нельзя было вылечить. и не смотря на то, что это она пропала, игнорировала его, он все равно следил как гребанный мазохист.
а сейчас она сидит перед ним, аркури впервые понимает, что это не его гребанный сон, а жестокая реальность и делает его виноватым. что он не боролся. ну, что за стерва. это была ошибка приходить к ней, спустя столько времени. надо было двигаться дальше. также вычеркнуть её из жизни как это сделала она. но он гребанный идиот, который любит наступать на грабли и причинять себе боль – и посмотрите где он.
но вся его злость в секунду исчезает, когда он видит боль на её лице и слышит ярость в ее голосе, что отшатывается, убирая руки. что, блять, он сделал? что произошло за эти мгновения?
но то как она утыкается в его грудь, прячась, ища утешение, заставляет его злости в конец утихнуть и прижать к себе, в крепкие объятия. видеть узявимость элли – это редкое явление, как падающая звезда. и последнее он не видел никогда. поэтому он молча дает её свое тепло, свою любовь, понимая какой это редкий момент. и не решается нарушить тишину: все колкие слова исчезли из его головы.
- какой травме? – потрясенно спрашивает теодор. он первый раз слышит от травме. а он следил за ней с того момента, как ушел из дома. и её интервью про уход из гимнастики потряс его, особенно учитывая, что элли была золотой жилой для франчески и он не понимал, как она согласилась отпустить ее. но он никогда не думал, что элли травмировалась. нигде в интернете не говорилось об этом. возможно франческа заплатила кучу денег, чтобы это не вылезло наружу. а может элли врет? франческа искусный учитель лжи.
но смотря в её расплавленное серебро, блестящее от слез, он понимает, что это правда. его элли правда травмирована. она не лжет.
- а где мне нужно было искать тебя, когда ты просто перестала игнорировать меня? не отвечая на сообщения? звонки? – тихо спрашивает он, стараясь не вспыхнуть от ее обвинений, - я караулил возле школы и дома тебя.
но все его оправдания сейчас бессмысленны. он правда облажался. и он ничего не мог поделать, наблюдая за тем, как свет его жизни смотрит на него разочарованно и покидает эту комнату.
в следующую секунду, как дверь закрывается, он вспыхивает как спичка, начиная кружить в комнате. какая-то мебель летит в стенку, разлетаясь на части, а костяшки его пальцев окрашиваются в кровь. он стоит, тяжело дыша, запустив руку в свою идеальную укладку и понимает, что он проебался. его самый страшный страх исполнился, а он недостаточно верил в элли, чтобы бороться за них.
из помещения он вылетает, не обращая внимания ни на кого. громко хлопает машиной, разбудив майло.
- у нас с тобой появились дела, и хочешь ты этого или нет, но ты мне поможешь в этом. для начала есть у тебя знакомый хакер? – заводя машину, бросает он своему напарнику и выезжая с этого проклятого места. боже, он убьет ебанную франческу, если в этом замешана она.
Не проблема! Введите адрес почты, чтобы получить ключ восстановления пароля.
Код активации выслан на указанный вами электронный адрес, проверьте вашу почту.
Код активации выслан на указанный вами электронный адрес, проверьте вашу почту.
slap me if I'm sober
мастерская в общине стала для йосефа рейнхарца не просто местом работы, а настоящим укрытием от всего внешнего мира. Сетчатое окно, забитое пыльной пленкой, пропускало в комнату тусклый свет, создавая мягкую атмосферу, в которой старинные инструменты и детали старых механизмов обретали новую жизнь. йосефе нравилось работа руками, нравилось колупаться в вещах, чтобы починить их. он любил чинить все, кроме себя. он никогда не думал, что окажется в мире, где существуют зомби и его диплом об инженере будет потерян, но знания, которые йосеф получил в университете помогли ему. он мог показать общине о том, что он тут не просто так, а готов помогать.
сидя на согнутом стуле с деревянным сиденьем и низкой спинкой, йосеф сосредоточенно работал над очередным проектом. сегодня он брался за старый генератор — устройство, которое много лет назад работает на бензине и способно было вызвать электричество для всей общины. без света жизнь в укрытии становилась все более трудной. у них были генераторы, но никогда не помешает иметь запасной.
генератор был покрыт слоем ржавчины, и йосеф надеялся вернуть его к жизни. он тщательно разбирал его, обнажая внутренности. он увидел, что некоторые провода были перетерты, а фильтр загрязнён. он сосредоточенно перебирал инструменты, когда дверь мастерской отворилась и кто-то вошел внутрь.
йосеф поднял взгляд от устройство, чтобы взглянуть на вошедших, немного напрягшись, потому что к нему могли заглянуть лишь несколько человек: брат, его друг эспен, эйс и из совета. больше никто не беспокоил его в укрытие.
-ты потерялся? - удивленно спросил йосеф, когда на пороге его мастерской стоял мальчишка лет в двенадцати. и выглядит он расстроенно. на его вопрос ребенок кивнул и рейнхарц отложил инструменты. он поднялся со своего стула и подойдя к ребенку, опустился на его уровень, - хочешь отведу тебя к твоим родителям? они же здесь?- когда ребенок кивнул второй раз, йосеф мягко улыбнулся, - я йосеф, а как тебя зовут?
-тео, - ответил мальчик и что-то в мыслях йосефа вспыхнуло. имя было знакомое, но он не знакомился лично с детьми, -можешь отвести меня к папе?
-твоего папу зовут харви? - наконец-то вспомнил рейнхарц о том, что во время своего первого и последнего патруля, тот болтун рассказал о своем сыне. -пойдем, найдем его - и так, йосеф взяв мальчика за руку, вышел по своей воли из своего укрытия, чтобы отвести пропажу к родителю.
полчаса спустя поисков йосеф наконец-то нашел харви.
-вот, нашел пропавшего ребенка, - сообщил он харви, остановившись перед ним.
slap me if I'm sober
Все эти коридоры в тюрьме так похожи. Тео просто хотел посмотреть, что еще есть, а в итоге потерялся. Кто-то мог бы испугаться, но парня мрачные коридоры тюрьмы не так напрягают, как то, что есть за их пределами. Рано или поздно куда-нибудь выйдет, поэтому решил просто продолжать тыкаться в различные двери. Через некоторое время нашлось то самое помещение, где кто-то был. Заглянув туда, Тео увидел мужчину, ковыряющегося с генератором, у них не такой, но все же имелся в домике в горах. Короткий диалог, состоявшийся между ними, завершился тем, что его взяли за руку и повели искать отца.
- А вы инженер? Это же генератор был. Он запасной? – быстро отца найти не удалось, поэтому Тео, пока они занимались поисками, решил поговорить. – А отца откуда знаете? Странно, что его в комнате нет, - именно там проверили в первую очередь, - он спал после дежурства. Теперь он в охране, а раньше был пожарным-спасателем. Круто, правда? О! Вон он, - Тео показывает вперед и вздыхает. Наругают ли его, что ушел вот так?
Харви приоткрывает один глаз и сразу обратно зажмуривается, когда широко зевает. Многие в обычной жизни привыкли к определенному распорядку дня. Но для пожарного нормально всегда спать и бодрствовать в разное время, все-таки смены бывают непредсказуемыми. Вот сейчас, после ночного хождения вдоль границ общины, мужчина просыпается уже после обеда. Соседняя кровать пуста, что не удивительно – Тео, наверняка, где-то в общине чем-то занимается. Даже дети не шатаются праздно, совсем малыши всегда под присмотром, те, кому позволяет возраст, учатся и ходят на уроки по выживанию. Харви садится в постели, потягивается, а после потирает лицо руками, чтобы сбросить остатки сонливости.
Впереди вечер свободен, хочется провести его с ребенком. Раньше, до всего этого, у Харви не было столько возможности быть рядом. Сейчас тоже есть важная и ответственная работа, но уже нет никаких органов опеки, которые регулируют время общения. Пока он идет по коридору к общему пространству, где чаще всего проводят время дети, Куинсли прикидывает, что они могли бы делать. Почитать или взять что-то из примитивных настольных игр. Возможно, Тео попросит помочь с чем-то, что сейчас изучает.
Заглянув в общую комнату, Харви окидывает все взглядом и не находит сына, поэтому идет дальше. И так везде, где тот мог бы находиться. Панику наводить не стоит, за пределы общины ребенка все равно никто бы не выпустил, но все же мужчина немного нервничает. После всего, через что им пришлось пройти, чтобы оказаться тут, его напрягает факт, что он не знает, где его сын. Пожарному нужно контролировать этот момент, чтобы всегда была возможность защитить.
Пропажа находится совершенно неожиданным образом. Харви издалека видит, что Тео к нему ведет Йосеф, тот парень с которым они один раз сидели в башне и дежурили, а после этого и не виделись даже, не то что говорили. Он выдыхает с облегчением, но при этом многозначительно смотрит на Теодора, который поджимает губы, чуть жмет плечами.
- Мы же договаривались, - они говорили о том, что общие места типа библиотеки, учебной комнаты, столовой и прочего можно посещать, когда хочется, но, если уйти куда-то еще, об этом Тео должен был предупредить. Мальчик кивает в ответ. – Иди, - теперь то точно ребенок никуда не денется из общей комнаты, посидит там и дождется Харви и все же более детального разговора о том, что не стоит вот так уходить.
- Спасибо, - взгляд он перемещает к Йосефу. – Я уже обыскался его, - немного неловко улыбнувшись, Харви продолжает, - Прости, тебе пришлось отвлечься, чтобы отвести его, - а то, что парень перед ним не любит вылезать из укромного уголка, он понял еще в тот раз, а тут вот пришлось. Но радует то, что не оставил ребенка, а решил помочь, это многое говорит о человеке, даже если тот не хочет о себе ничего рассказывать.