убирая телефон в сторону, мария шумно выдыхает. она прекрасно понимает происходящее. казалось, что она родилась и выросла в этом прекрасном особняке, даже смогла провести лучшие годы детства с матерью, но её вовсе туда не тянуло. когда мамы не стало, всё будто разрушилось. будто именно отец строил этот карточный домик, а мама держала всё на своих плечах. нет, она не работала физически, как проклятая. не стояла у плиты. но она была сердцем дом. основой основ. когда же её не стало, карты не начали падать одна за одной вниз. всё рухнуло в какой-то момент. наверное, было очень некрасиво со стороны старшей сестры оставлять кайдена там одного. но мари никогда не любила лошадей, не дышала этим делом и не видела себя в этом бизнесе. она всегда мечтала о свободной жизни, где у неё будет небольшой садик, в которой она сможет выращивать цветы. у мечта сбылась: нашёлся в этом мире мужчина, который смог всё это делать. голубоглазая девушка поглаживает ладонью свой живот и улыбается. её маленький, но закрытый от других глаз мир. никаких светских вечеринок, никаких интервью и показухи перед другими — это ей никогда не нравилось. но сейчас, кажется, ей нужно наведаться домой. фиона рассказывала марии всё: о новой женщине отца (нет, поверьте, мария ни на секунду не подумала о маризе плохо. она была скорее рада!), о новой «сестре», о отравлении лошадей и о том, что отец сорвался на собственном сыне.

— ну, малыш, мама никогда тебе не сделает больно! — воодушевлённо говорит она, разговаривая с животом.

на самом деле мария скучала по брату. они так мало стали общаться последнее время. решено! мария поедет домой... но её мысли перебивает голос мужа:

— я уже купил тебе билет, — ласково сказал он.

мария поднялась на ноги и вновь лучезарно улыбнулась. она на шестом месяце беременности. ходить и вставать было сложнее и сложнее с каждым днём, однако мари никогда не валялась на кровати, ведь её прекрасные цвета... мужчина подошёл к ней и приобнял за талию, коснулся губами её щеки.

— спасибо. посмотри за садом. — сад... её сад.

нужно было собираться в путь. мария не знала наверняка главное: сколько времени она проведёт там, где провела большую часть своей жизни. нет, отец никогда делал ей больно физически, но он закрылся в себе после смерти матери. совсем забыл о том, что у них были дети, которым была нужна любовь, ласка... и понимании. впрочем, сейчас не стоит думать о прошлом. прошлое ведь в прошлом. нужно жить настоящим! именно с такими мыслями мария начала собираться в путь.  

почему же ана была готова защищать кайдена? он не мог понять. просто не мог. тем более, что сейчас его мозг явно не хотел задумываться об этом. можно сказать, что всё у него в голове смешалось: кони, люди... то фото, которое ему отправили тогда в тачке. поговорить об этом придётся — кайден уже так решил. не сейчас. или сейчас... быть конкретным даже перед самим собой темноволосый юноша просто не мог. эмоции переполнили его. каю всегда было страшно показать свои настоящие эмоции, в особенностями, страх. ведь настоящий мужик никогда не покажет страха! но он ведь человек. а человек... эмоции — это то, что отличает нас от мёртвых и роботов. а ещё, возможно, кай потом пожалеет об этом. он ведь совсем не знает ану. вдруг она завтра будет вести себя совсем иначе? будет тыкать его носом? впрочем, как и она его совсем не знает. получается, что в этот и есть прелесть открыть душу тому, что не знает о твоих грехах и страхах? и, если тогда тишина в тачке была гробовой, то сейчас молчание о многом говорило. кайдену не были нужны слова «поддержки», не нужно было «всё будет нормально». ему скорее нужен был тактильный контакт, которого так не хватало с отцом. сестра уехала давно, оставив его один на один и замкнутым и молчаливым папой. отсюда и лошади стали его лучшими друзьями. ведь человеку, помимо еды и воды нужно ещё нечто важное... нужно общение. лошади — лучшие слушатели. всегда молчали, когда он изливал душу. поэтому сейчас каю было легко. было легко в этой компании «без слов». 

уже сидя на кровати аны, кайден уже начинал приходить в себя. у мужиков почти не бывает таких истерик, как у прекрасных дам. поэтому его эмоциональный фон в любом случае придёт в себя быстрее. и эти музыка... такая странная для этого случае. только кайден всё ещё вовсе не хотел что-либо говорить или обсуждать. только ана решила... станцевать? если бы кайден хотел, то он бы нашёл в этом танце сексуальность, но не сейчас. подобные мысли в его головые сейчас отсутствовали. когда рыжая танцевала перед ним, все его другие мысли начали отходить на другую сторону. хотя кай всё ещё помнил об ошибке, которая привела к подобному. с другой стороны... разве чего плохого в ошибках? если даже... из-за подобных ошибок приходит костлявая с косой, забирая тех, кто не виноват. да, юноше ещё долго придётся пережёвывать этот мысль. измениться. пересмотреть взгляд на некоторые момент. каким бы бизнесом «на костях» было дело отца, но она... вложил в это много сил и энергии.

когда же ана опускается на колени, смотрит на него снизу вверх. между ними уже в какой раз так мало... свободного места? воздуха? «я бы хотел её поцеловать» — пронеслась мысль в голове кареглазого. касается ладонью её щеки.

— _{но это всё испортит...} — почему-то вслух сказал он.

вернее прошептал. кайден закрывает глаза и улыбается, понимая, что какую глупость сейчас вылетела из его уст. отрицательно кивает головой, даже вдруг слегка смеётся. нет, он не стал радостным и счастливым... просто... впервые за эти годы его «чаша стресса» вылила всё и кай ощутил себя свободным.

— знаешь... — с одной стороны кай хотел изменить тему, с другой стороны, ему просто хотелось это сказать. — ...забавно то, сколько всего может случиться на одни сутки. ладно, какие сутки! ещё меньше. — кай убирает ладонь от лица аны. — никогда бы не подумал. как и то, что ты ещё и танцевать умеешь.

кай на секунду поджал губы, вновь ощущая желание коснуться своими губами её губ. но это бы... было ужасно? смешно, но с другой любой!.. было бы абсолютно насрать! хоть рядом кармен или сам папа римский. кай шумно выдохнул, как бы до конца избавляясь от негативных эмоциях. о них сейчас говорили его слегка красноватые глаза. слегка улыбнулся, заглядывая в её глаза. с одной стороны, ана для него — загадка, но при этом, кажется, будто он знает её уже тысячу лет. бывает ли такое?..

Вам нужно знать очевидную правду: Ана не ангел. Не всеобщее благо или спасение. Быть может, она была способна излучать что-то, похожее на уют и тепло, но на деле, все, что могла подарить: искренность. Не больше, не меньше. И порой это совсем не плюс. Потому что жизнь Аны не была похожа на прогулку в сказочном лесу. С самого детства она проживала в своем собственном сюжете, похожим на триллер, который в паутине сети оценили где-то на семерку из десяти. Хорошее, но не потрясающе ужасающее. Недостаточно, чтобы превратиться в морально избитого монстра. Но вполне сойдет, чтобы тебя определяли травмы. Чтобы ты был способен на жестокость и суровые решения. Чтобы был готов к выживанию. И все же, Ана еще достаточно юна. Кто знает, куда завернет её автомобиль в будущем? Сможет ли она вписаться в поворот или же её снесет с серпантина прямиком вниз, навстречу к смерти?

Девушка не придала значения шепоту Кая. В его состоянии, это могло означать все, что угодно. Кто вообще знает, о чем он думает, верно? А вот слова, направленные непосредственно ей и тому, что они успели пережить за одну вылазку из дома встретила с усмешкой. Вряд ли он не умел хорошо отдыхать до неё. Было бы слишком опрометчиво так думать. Но. . . Вероятно, она открыла ему совсем другую сторону ночной Испании. Опасной. Неуправляемой. И, определенно, не подчиняющейся тем правилам, по которым играли в приходе воскресным утром.

— А я и не умею танцевать, — в очередной раз улыбнулась рыжеволосая, — Все, что ты делаешь — должно идти от сердца. Тогда оно сможет отозваться в других сердцах, — девушка встала с колен, поднимая свой телефон и выключая музыку, после чего садясь рядом с Кайденом, — Так говорил Лу. И, думаю, это лучшая тактика в любом деле.

Кажется, с тех событий, она впервые произнесла это имя. Сама. Так спокойно, как если бы он мог сейчас зайти к ним, потрепать по волосам и со всей своей чертовской харизмой проговорить, что все будет хорошо, что как после темной ночи приходит рассвет,  так и эта ситуация рано или поздно сотрется, эмоции притупятся и вся боль сегодняшнего момента превратиться лишь в опыт.

Но Лу не зайдет. А Кайден и вовсе не представляет, кто это такой. Что он существовал. Что значил очень много для каждого, кто был рядом с ним. Что был всем для самой Аны. Был больше, чем просто имя, которое страшно произносить.

— А про вечер. . . — Ана вздохнула, понимая, что то, что видел Кай — лишь мелочь, красивая картинка самых некрасивых и ужасных мотивов и последствий, — Думаю, мы оба понимаем, что подробностей лучше не знать тем “невероятно мудрым” взрослым внизу, — девушка подобрала ноги под себя, слишком как-то естественно уложив свою голову на плечо парня. На самом деле, говорить ни о её матери, ни о его отце не хотелось вообще. Более того, эта картина, где звучит пощечина, пополнит картину жестокого мировосприятия этой рыжеволосой. Если до этого она постаралась принять и понять выбор матери жить своей жизнью дальше, то сейчас. . . Все внутри словно вновь умерло. Теодору придется пересмотреть свое первое впечатление об этой девчонке. Потому что она может проявлять спокойствие и благоразумие лишь с теми, кто не проявляет насилия. Теперь она скорее будет большим испытанием для этого ментального скряги. Еще посмотрим, у кого будет дергаться глаз, мистер Моррис. И с одной этой мыслью мы можем убедиться в том, что, во-первых, Ане всего лишь семнадцать, а во-вторых, что вряд ли этот дом сможет стать её домом. Она просто оказалась в клетке. Снова. Но на этот раз она выберется без потерь. Обязательно.

— . . . Ты очень смешной, когда выпьешь, — тихо проговорила рыжеволосая после некоторой паузы и тишины, окутавшей их с явной смешинкой в голосе, — Кто бы мог подумать, — усмехнулась она, — Это даже мило, — добавляет она, поднимая свою голову с его плеча, поворачиваясь к нему своим лицом и всматриваясь, в очередной раз, в его черты лица. Но и это длится лишь мгновение, потому что в следующее в него уже летит подушка. Да, она могла бы начать утешать его. Сделать скорбное лицо и страдать вместе с ним. Но это ему не нужно. Это никому не нужно. Никогда. 

Очередное мгновение и Ана, с подушкой в руках вскакивает ногами на своей кровати, словно призывая Кая ввязаться в очередное безрассудство с ней. Окунуться в абсолютно неподобающее безумие под именем Ана. 

— Танцуй, когда болит душа. Пой, когда хочется кричать от душевной пустоты. . . — девушка делает паузу, словно подбирая слова, после чего выдает, — . . . Бей страдающего подушкой, чтобы он почувствовал себя живым.

Пожимает плечами и вновь ударяет подушкой парня. И пусть он посчитает её странной. Честно говоря, ей все равно. У неё странные методы утешения. И эти способы помогали ей самой во времена, когда Лу не был просто её воспоминанием.

⠀⠀О ведьмах в различных королевствах, в их числе и Авалон, ходило множество слухов. Они и душегубицы, купающиеся в крови младенцев, и девы невиданной красоты, заманивающие в чащи глубоких лесов, вернуться откуда пропащей душе уже не доведётся. Вивиан не относилась ни к тем, ни другим. В её природе не было ни жестокости, ни чрезмерного человеколюбия. Однако в помощи всякому, миновавшего порог её ветхого жилья, она не отказывала. И хотя не в её силах возвращать мёртвых к жизни, Бланкар делала всё возможное ради тех, кто был чист в помыслах и искренен в намерениях. А тех, кто приходил не по доброте душевной, а по воле навязанной, Вивиан гнала прочь, если лесные духи не спугнули нерадивых путников раньше. И пускай эта светловолосая ведьма затворницей не была, в люди она выходила очень и очень редко, избегая лишних перешёптываний и опасаясь навлечь на собственное убежище гнев жителей близлежащей деревушки. Ибо матушка всегда говорила: «Люди боятся того, чего не понимают».

⠀⠀Перед заходом солнца Вивиан неторопливо прошлась по меченым лесным местам, где могла отыскать привычные в быту коренья и травы, и перед тем, как покинуть полог безлюдной чащи, укрыла поясную сумку с бережно уложенными внутрь ингредиентами потрёпанным временем плащом, ничем для встречных не примечательным, и, конечно, спрятала копну вьющихся волос, под лучами полуденного солнца отливающие медью. Благо, природа наградила её не вульгарным рыжим, за который и на сожжение попасть недолго, но более золотистым и благородным его оттенком; и всё же, несмотря на правильность черт лица, Вивиан нельзя назвать редкой красавицей. Тонкий изящный стан, густые локоны, спускающиеся до талии, и глаза цвета столь любимого ею леса. К счастью или сожалению, в толпе Бланкар затеряться умела, но не любила, и вообще старалась держаться от людных мест подальше...

⠀⠀Так что же привело юную ведьму сюда, в шумную таверну на окраине королевства? Плеск струящегося по деревянным кружкам эля, дух жареного горностая или нестройный гул коротающих здесь вечер? Возможно, всё это или совсем не то. Устроившись в неприметном углу с тусклым освещением, Вивиан чуть поправила капюшон, дабы осмотреть обстановку. Внутри зарделось предвкушение — в этом месте никогда не было скучно. Однажды сюда заглянул моряк, рассказывающий дивные истории о своих странствиях, и Бланкар не заметила, как наступило утро, и пришлось возвращаться домой с мечтательным выражением лица. Порой здесь сходились в словесном (и не только) поединке представители крестьян и местной знати — так ведьма узнавала о бедах, сгустившихся над королевством, или наоборот, чествовала вместе со всеми радостные вести. А что нравилось ей больше всего, так это то, что, по большей части, никому здесь не оставалось дела до других. Каждый запивал своё собственное горе, а уж в случае явного конфликта Вивиан ничего не стоило выпорхнуть наружу подобно маленькой юркой птичке.

⠀⠀В глубине души Бланкар знала, что рано или поздно подобная вылазка может закончиться неудачно, и её прилюдно обознают. Того и гляди, обвинят во всех грехах смертных и приведут прямиком на центральную площадь Авалона...быстро отогнав от себя дурные мысли, настойчиво лезущие в голову каждый божий раз, Вивиан сосредоточилась на своём присутствии. В конце концов, всегда нужно быть начеку, дабы вовремя избежать неприятностей.

Арриван. Потрясающая фамилия, открывающая любые двери этого королевства. Дающая невероятное могущество. Взывающая к трепету и уважению. Требующая преклонения. Беспрекословного повиновения. Так почему же Мавроса скорее знали как “того самого шутника”? Как Мавроса с неизвестной фамилией? Без рода и племени? Как какого-то из ниоткуда взявшегося сиротку? Все просто: он просто не тяготел к власти. 

Арриван — фамилия королевского рода. А перед вами сейчас можно наблюдать младшего носителя этого “проклятия”. И все потому, что нынешний король, Аарон, однажды закрутил роман с одной из фрейлин королевы. А когда та понесла. . . Как-то уж чрезмерно благородно решил признать сына. От того ли, что опасался, что одного сына ему может оказаться мало для продолжения рода, то ли от чувства вины. Ведь, узнав об измене, всем сердцем влюбленная в короля королева (какая нелепая ошибка, не правда ли?) свела счеты с жизнью, а фрейлина. . . То ли умерла в родах, то ли ей помогли. В любом случае, в замке все ассоциировали Мавроса со смертью королевы. Разве что кроме самого Аарона. Ну и, на удивление, старшего брата, самого законного из законных наследников — Финн. Одним словом, Маврос, вроде как, был одним из наследных принцев, но на самом деле. . . Был скорее, непринятой знатью, прихотью короля. 

Но, признаться честно, Маврос и не стремился доказать кому-либо, что он достоин своего места в этом мире, которое ему уготовили, решив все за него. Наоборот. Раз на него мало обращали внимания, предпочитая делать вид, что и вовсе не существует, можно было заниматься своими делами. Сбегать из замка, веселиться с обычными крестьянскими мальчишками, находить приключения на одну веселую, но не самую приглядную и приличную точку. . . Быть взбалмошным, странным улыбчивым парнем оказалось куда проще, чем серьезным наследником. Можете судить его за это. Или же нет. В любом случае, Маврос есть Маврос. И все уже смирились с тем, каким он в итоге вырос.

Где же был сейчас этот любимчик удачи и судьбы, безмерно проматывающий свои таланты по ветру ради жизни без бремени власти? Прямо сейчас он врывался в его любимую таверну, где его не знали разве что приезжие или редко здесь появляющиеся. Никто не знал, кто же он. Никто не знал его фамилии. Но все знали его, как того самого Мавроса, с которым всегда весело. Его улыбка заражала каждого. Харизма не составляла равнодушным. Быть может, он и балагур, но приносящий скорее свет, чем тьму. И пусть, каждому не угодишь, всем мил не будешь, но все же. . . Маврос нравился многим, кто знал его суть. И в этом вся соль. 

— Джуллиан, дружище! — воскликнул он радостно с самого порога, проходя внутрь таверны, раскрывая руки в стороны, словно готов обнять владельца и закружить в неподобающем жесте, но вместо этого, приблизившись, от души похлопал того по плечу и пожал тому руку, продолжая улыбаться. Вместе с Мавросом пришло еще несколько молодых людей, кивая хозяину. Было слишком заметно, что они завсегдатаи. Что здесь их всегда ждут. И пока остальные вошедшие устроились за столиком, ожидая, когда им поднесет браги жена хозяина, сам хозяин вытащил из-под стойки  музыкальный инструмент, похожий на домру, и протянул Мавросу без лишних слов. 

Люди вокруг давно уже уставились на юношу. Но он словно не замечал этого. Просто жил свою жизнь, как ему бы хотелось. Был легким ветерком, летящим туда, куда хочется, издающим ту мелодию, которую позволит окружение.

Сначала таверну наполнил мелодичный звук инструмента. И если до этого еще кто-то вел свои диалоги, стараясь игнорировать происходящее, то сейчас все словно замерли, вслушиваясь в происходящее. 

Да, Маврос отдавал себе отчет, где находится. Какие люди здесь бывают. И все же, он не опасался этого. Ровно как и не боялся просто быть собой. Таким, каким уж он является. Поэтому, улыбнувшись, он мимолетно посмотрел на собравшихся. А затем. . . 

Затем он запел. Веселую песенку о приключениях разбойника. Незадачливого, но вечно неунывающего. При этом неспешно проходил возле каждого столика, словно вовлекая каждого в эту песню, в это действие, призывая забыть о том, кто они сейчас и отпустить злую, жестокую реальность хотя бы на одно небольшое мгновение. Пока струны играют эту мелодию. Пока голос юноши уносит в какую-то свою, неповторимую спокойную и родную гавань. 

В какой-то момент он оказался возле дальнего столика, где сидела одинокая красавица, которой, по его собственному скромному мнению, было просто не место в подобном заведении. Но было бы странно вдруг начать что-то спрашивать. Как минимум, они не были знакомы. Как максимум, он все еще пел песню.

— Леди, вы должны меня спасти, — шепотом внезапно проговорил он, так, что никто бы, кроме неё услышать бы его не смог: все заглушалось проигровкой мелодии, — Подпойте мне, мне нужна рифма, я не могу её придумать для окончания песни, — быстро проговорил он, с улыбкой оборачиваясь ко всем остальным. Да, вы не ослышались! Похоже, он не просто пел, а еще и сочинял эту историю-песню на ходу. Балагур. Что тут еще скажешь!

— И пусть для кого-то груб был разбойник,

Но в сердце большом его крылась любовь.

Пускай для кого-то он просто невольник,

Благими намерениями кошелек. . . 

На последней строчке Маврос особенно выразительно посмотрел на незнакомку, буквально излучая невероятную надежду, что та его поддержит и сможет закончить этот последний куплет. Потому что внезапно обнаружил, что в его голову ничего не идет. А закончить так странно. . . Было бы чрезмерно нелепо. Как минимум. Быть может, даже опасно.