Да мы тут как бы все пошли по твоим стопам и затихли, так что здесь уже и не до обид хд

Ну, это было ожидаемо.хд Мне кажется, и так неплохо пожили, чего уж там.

Шарлотта Дэвис

24 года / библиотекарь

Сульфур, в прошлом году окончила академию

милая; внешне очень спокойная и тихая; ранимая; старается не выделяться; может быть зависима от других людей; начитанная; хороший собеседник; обидчивая; эмпат; постоянно в поисках себя; невинная; неуверенная в себе; в первую очередь видит в других только хорошее; одиночка; старается угодить другим; жаждет любви и поддержки; плохая память; мечтает о семье и детях; боится принимать решения; может излишне драматизировать

прекрасный парень, с очень сложным характером.

непрочь найти себе суженую-ряженую для отношений в ролке, которая бы могла с ним играть почаще)

так же не против найти врагов, друзей и прочих тех, кто сможет с ним играть почаще)

?

3 курс, Сульфур

В её возрасте нужно уже иметь семью, но как жить, если ты ненавидишь маленьких детей? Орут, воняют, не умеют обслуживать себя сами, даже говорить не умеют. Значит, ваш вариант уйти к работу и своей профессии. Ну или она просто ненавидит всех людей. Впрочем, это не важно. Ведь именно так живёт её отец — постоянно сбегает из семьи в свои командировки. Он ведь не маг, а обычный человек и у него постоянные учения. Благодаря отцу она стала такой толстокожей и жёсткой. Её не трогают чувства других. Ни животных, ни других существ. Она сука, мразь и скотина, а ещё в Аду ей гореть. Но, опять же, её это не волнует. Ей будет без разницы, когда она уже будет мертва.

Она стучит пальцем по столе, смотря на своих учеников. Вот они — новобранцы, им бы только сопли убрать с лиц. Анна говорит, что мамочки здесь нет, поэтому каждый сам за себя. И стоит запомнить — она здесь главная. И, самое главное, запомнить её фамилию с одного раза. Иначе им придётся ходить на дополнительные занятия, а Ад покажется им просто курорт по сравнению с ними. Бедные, они уже готовы плакать. И всё же нужно их отпустить, но чуть-чуть попозже. Они смотрят на них такими щенячьими глазами, аж заплакать хочется (нет). Маленькие уродцы. Интересно, из них кто-нибудь вырастит? Или так и останутся на этом уровне эволюции?

Тебе нужно быть скромнее — говорит её коллега. Анна молча желает ей помереть. Но всё же не она отвечает, что она слишком любит себя и любит, когда не неё смотрят. К тому же мальчикам нужно учиться держать свои письки в своих штанах. Это хороший урок.

На Аннабель белая прозрачная рубашка, а под ней черный кружевной бюстгальтер. Снизу зауженные брюки чёрного цвета, туфли на шпильке. Волосы собранный в высокий хвост. Когда студенты начинают расходиться она подумывает о том, что он хочет кофе, заодно ещё раз посмотреть учебный план. Но в этот же момент Анна слышит знакомый голос и понимает, что кофе у неё пока не будет. Перерыв, увы, слишком короткий для того, чтобы всё успеть.

— А сколько девственниц ты порвёшь в этом году? Только будь аккуратнее, вдруг у одной из них будет лобковые вши, — вполне доброжелательная улыбка на лице. — Я думала, что ты струсил. А, оказалось, нет. От части я даже рада, что ты здесь.

Она не ругались, когда развелись. Просто их мир совсем разный. У них были чувства, но не самые светлые, которые должны быть для семьи. Но об их чувствах вслух обычно не говорят, особенно детям.

— Будешь чаще опаздывать, тебя выкинуть из Феникса, сладенький, — она подходит к парте, где сидит её бывший муж. — Ведь не я буду тебя наказывать.



Эмильен улыбнулся Аннабель свойственной ему очаровательной улыбкой. Он никогда не понимал, что именно на в нем нашла. Почему такая женщина, как Анна решила тогда связать свою жизнь с Эмилем, они ведь были такие разные. Но на удивление им было очень хорошо вместе. Впрочем, как это часто бывает, у столь разных людей были абсолютно разные представления о будущем. И пока они жили сегодняшним днем, все было хорошо. Но стоило только начать задумываться о будущем, как все пошло наперекосяк. Собственно, это и стало началом конца их отношений. Им было весело, но, видимо, веселье в браке не может длиться вечно. 

Ничего другого от своей бывшей жены Мильфей и не ожидал, она всегда была достаточно резка и прямолинейна, но это были даже хорошо. - Нууу - задумчиво протянул француз, будто действительно прикидывал план на этот учебный год. - Нисколько, я предпочитаю раскрепощенных и готовых на эксперименты, увы, девственницы такими не могут быть - прямо заявил блондин. Вообще-то ему и правда было не сильно интересно с девственницами, тем более в его годах уже несколько противозаконно заглядываться на столь молодых дам. - Хотя флиртовать с ними очень весело, но от флирта вши не передаются, насколько я знаю. Так что тут я в безопасности. 

Мильфёй, кажется, не сильно переживал из-за того, что он опоздал к началу года, или просто этого не показывал. - Я ведь не учитель, а всего лишь ментор - пожал он плечами - так что уверен, мое опоздание не столь уж и ужасно. Вдаваться в причины опоздания он не стал, тем более, что врядли это было интересно его собеседнице.  - Может уболтаю нового директора, чтоб мои наказания исполняла ты - усмехнулся блондин, недвусмысленно намекая на то, что совсем не против вспомнить былое. Он не старался отстраниться от Анны, наоборот, даже подался чуть вперед, кода брюнетка приблизилась. - Кстати, что будешь делать, если тебя попросят одеваться поскромнее, все-таки директор - женщина, вдруг она будет чувствовать от тебя огромную угрозу - буднично спросил Эмильен. Ему нравился стиль Аннабель, вызывающий и запоминающийся, как и сама женщина. Но вот интересно, насколько новый директор любит конкуренцию и готова ли она терпеть рядом с собой столь сильную соперницу. 

А вообще, Мильфёй был готов поставить деньги на то, что поставь директора и Аннабель рядом, то внимание будет приковано к последней.

Конец рабочего дня. Да кто же в здравом уме о нем не мечтает? Конечно, Мина не относилась к разряду трудоголиков. И честно говоря, ей порядком надоели дурацкие поводы студентов отлынивать от занятий. Мина прослыла, в свое время, зазнайкой и занудой, потому что была одной из лучших учениц Хогвартса и никогда не отлынивала от учебы, но, не потому что она так фанатично ее любила, а лишь потому что ей действительно было интересно. А может, все потому потому что в один из моментов ее жизнь пошла как говорится по… Чтож, оставим эти размышления. Ведь в момент, когда волшебница уже готовилась снять свою рабочую униферму (не подумайте ничего пошлого), дверь с диким грохотом отварилась, а после ведьма заметила и виновника этого ужасного грохота. В дверном проеме стоял волшебник. Уж кого-кого, а Эмильена она не ждала здесь увидеть от слова «совсем». Не в такой час. И определенно не в таком состоянии. Он разве не должен, сейчас, учить детей защищаться от темной магии? Но вот он здесь, и молодой мужчина выглядит немного странно. Взъерошен, и что-то тараторит, не давая Мине возможности вставить слово. В прочем, кто его знает, может у них во Франции все такие? Но мужчина быстро расставляет все точки над «i», а Яксли только хмыкает. – Разве коньюктивитус парализует? Задает риторический вопрос девушка, а после дотрагивается до руки волшебника. Но никакой реакции не  последовало. Она аккуратно берет чужую руку в свою, и прокладывает дорожку от запястья до локтя. Снова ничего. Касается его плеча. Возвращается к ладони. Затем касается второй его руки, отмечая про себя контраст температуры. Поврежденная рука словно ледяная, в то время как вторая вполне нормальной температуры. Складывается чувство, будто бы заклинание парализовало кровообращение.  – Это точно, то самое заклинание? Или ты изменил не только движение? А может все дело в произношении? Целительница поднимает глаза, а после приближается к волшебнику, пожалуй, излишне близко, нарушая чужое личное пространство. – О, если это Коньюктивитус, ты должен ослепнуть. Констатирует совершенно будничным тоном. Секундная пауза. Двое волшебников смотрят в глаза друг другу, и не нужно обладать никакими эмпатическими талантами, чтобы мгновенно воспринять мимолетное колебание чужих чувств. Но тут Мина, вдруг, улыбается, и подмигивает Эмильену. – Да не переживай ты так, с твоим повреждением мы быстро справимся. А поможет мне нехитрое заклинание и «прозрей-зелье». Но ты укладывайся удобнее, придется заночевать здесь. И да, с экспериментами придется завязать, если ты не хочешь остаться без пары конечностей. Кто знает, что у тебя откажет в следующий раз.  

Эмильен был бы рад поговорить, да начал переживать за здоровье отдельных частей тела. Он бы с радостью еще и прокомментировал прикосновения, однако, ничего не чувствовал. Это сильно его беспокоило. На вопрос Кармины он не ответил, ведь ей ответ явно не требовался, она отлично знала, что это заклинание не парализует. 

— Возможно, я произнес его на французский манер, с другим ударением - с Мильфёем такое иногда случалось, но, обычно, подобное не приводило к каким-то серьезным последствиям. Поэтому Эмиль и не предал особого значения этому факту. Но теперь, когда Кармина спросила, это казалось столь же важной деталью, как и измененные движения. Против нарушения личного пространства Мильфёй ничего не имел, более того, сам этим частенько грешил. Так что приближение Яксли воспринял спокойно. Со зрением у него все было в порядке, иначе он по пути набил бы себе уйму шишек, да и вообще, скорее всего не дошел. Не так хорошо француз знал свое место работы, чтобы найти медкабинет с закрытыми глазами. 

— Как видишь, я дошел в целости, со зрением никаких проблем… - тут парень сделал небольшую паузу и вскоре добавил: пока что. Ведь никогда точно не знаешь, если побочный эффект не распространится дальше. Весьма мимолетный взгляд “глаза-в-глаза” и вскоре Мина выдает, можно сказать, свой вердикт. Эмильен, услышав ее слова, вздыхает с облегчением и по настоянию Яксли укладывается на койке поудобнее. Он некоторое время молчит, размышляя над словами Кармины, но решает, что не может обещать подобного: Это будет сложно, ведь любое мало мальское открытие требует риска, а мы столь много не знает о темной магии, да и о магии в целом. 

Перспектива заночевать в больничном крыле не сильно улыбалась Мильфёю, однако, он готов был пойти на это ради собственного здоровья. После обнадеживающих слов Яксли Эмильен заметно успокоился, так что был готов немного побеседовать с Карминой даже несмотря на то, что не чувствовал свою руку. В какой-то степени это даже ему начало казаться забавным, так сказать, новый опыт в жизни. 

 — Как провела лето? - раз уж ему предстояла пройти лечение, Мильфёй решил немного разбавить все разговором. Блондин улыбнулся и добавил: надеюсь оно у тебя прошло весело и с кучей интересных историй, я бы послушал. Он бы послушал какой-нибудь интересный рассказ о чем-нибудь приятном, ведь его лето было, мягко говоря, так себе. Слишком много дел и слишком мало времени на отдых. Да и конец прошлого учебного года выдался очень богатым на события, большинство из которых сильно вымотали Мильфёя. В конце-концов, развод его добил и истощил морально. Да и последствия развода были не такими радужными, как хотелось бы. Больше всего его за лето задолбали родители, которые явно были не рады, что их сын теперь снова холост и проели этим ему весь мозг. “Вот бы сейчас на море, и просто лежать целый день на песке под теплым солнцем, а вечером пойти в бар и просто напиться” - эта мысль уже не в первый раз посещала голову француза, больше всего он жалел, что не попал этим летом на море. А ведь так хотелось просто расслабиться и забыться, не думать ни о чем.