episode 3

О Выручай-комнате - этом поистине исключительном месте Феликс знал с раннего возраста, ведь мрачные коридоры и потайные места Хогвартса были одной из любимых тем для историй перед сном, которые дедушка Йохан рассказывал своему любознательному внуку. Одной из таких историй был рассказ о смелом Отряде Дамблдора.

Много лет назад студенты Хогвартса, создав свой собственный Отряд, дабы помогать знаменитому Ордену Феникса, использовали в качестве тренировочного полигона Выручай-комнату, в которой практиковали множество заклинаний, обучались защите от Тёмных искусств.

Простая диалектика. Мир меняется, развивается, однако неизменно и закономерно повторяется что-то, что было раньше. А потому, как и в те далекие девяностые годы, группа студентов то и дело собиралась в Выручай-комнате — кто-то из них был «сопротивленцем», а кто-то лишь готовился вступить в ряды Гвардии Феникса. Но всех их объединяло одно — научиться противостоять существующей политической системе, быть готовыми к борьбе с Пожирателями Смерти. И, что было само собой разумеющимся, Феликс был одним из тех, кто приходил в Выручай-комнату именно с этими целями. Он не пропускал ни одного собрания, а будучи одним из лучших учеников по своему любимому предмету — Защите от Тёмных искусств, помогал младшим студентам освоить как боевые, так и защитные заклинания — одним из любимых почти каждого, кто тренировался в Выручай-комнате, почему-то было «Экспекто патронум».

Обычно ученики делились на две группы — первая нападает, а вторая умело защищается. А после менялись местами и отрабатывали противоположные заклинания. И получалось у них всё лучше и лучше.

То был обычный вечер для любого студента, но не для студента, торопливо бредущего по коридору восьмого этажа на очередное собрание. Почему-то так сложилось, что Феликс всегда прибывал одним из последних, тихо заходил в комнату, тенью скользил мимо увлеченно тренирующихся студентов, молча наблюдая за ними.

Но в последнее время он задерживался дольше обычного, а причиной тому было появление перед Выручай-комнатой весьма странного субъекта — Роджера Лестрейндж. Не первый год они вместе посещали клуб Слизнорта, а потому Феликс, как ему казалось самому, прекрасно знал, что из себя представляет этот слизеринец. «Маленький пакостник,» - думал Феликс каждый раз, когда тот попадался ему на глаза. Из-за этого появление Роджера перед Выручай-комнатой именно в тот момент, когда там тренировались ученики, настораживало. Но Феликс не торопился узнать причину лично. Лишь завидев Роджера, он исподтишка наблюдал за ним. И… ничего. Тот топтался, словно не решался что-то сделать, а после разворачивался и уходил. Один раз — случайность, два — совпадение, три — закономерность. И когда это стало закономерностью, Феликс принял решение во что бы то ни стало выяснить, что задумал Лестрейндж. Но боялся, что спугнет, а потому ждал. Ждал, когда тот начнет делать хоть что-то. Но тогда он вновь ушел, оставив загадку так и нераскрытой.

Однако сегодня гриффиндорец узнает всё. Он не прятался, как в те разы, а полный уверенности шёл прямо в сторону Роджера. Ох, как же он его раздражал… Но больше раздражало то, что Феликс никак не мог понять, для чего тот появляется каждый раз. Пакость? Но ведь ничего не происходило…

- Эй! - окликнул Феликс, оказавшись неподалеку от парнишки.

Он ускорил шаг и, в секунды преодолев расстояние, до Роджера, схватил его за одежду и прижал к стене. Наверное, слишком резко и грубо, чем было необходимо. Но всё же не сдержался.

- Шпионишь? - ледяным тоном произнес молодой человек, заглядывая слизеринцу прямо в глаза, будто пытаясь в них прочесть ответ на все свои вопросы.

Мир в котором родился Роджер был жестоким. Он словно нажал «пропустить», когда ему предлагали счастливое детство. Ведь его отец один из самых жестоких Пожирателей Смерти, а брат и того хуже. И сколько Роджер себя помнит, все смотрели на него «этим» взглядом. Кто — то с завистью, ведь ему повезло родиться с «чистой кровью», что ему не пришлось познавать тягот гонении.

Он ничего не успел сделать, как на него устремлялись взгляды полные ненависти. Но он перестал обращать на это внимание, возвышая себя над остальными. С каждым прожитым годом в этом мире он все меньше походил на ребенка, пусть внешне Лестрейндж и выглядел моложе своих 16.

- _{Мелкий пакостник… Будущий Пожиратель… Вы слышали? Говорят, что он использовал круцио… Прям как его брат… Прям как его отец…} - шептались за его спиной, а он ни разу не обернулся. Не опроверг не единого слова, он просто прекрасно осознавал, что его не услышат. Зачем оправдываться если все всё «знают» и все всё для себя уже «решили»? И за его спиной всегда будет высокая тень громкой фамилии. Ведь никто так и не узнает, что вечерами маленький Роджер с упоением слушал истории домашних эльфов, которые рассказывали о храбрости Добби, отдавший жизнь за «Мальчика который выжил».

Про Отряд Дамблдора юный Лестрейндж слышал только краем уха, за закрытыми дверями. А потом отец хлестал его по спине, что бы тот не смел даже думать о чем — то «неправильном». Раны за лето заживали и он снова возвращался в родные своды Хогвартса. Роджер прекрасно знал, о том что Феликс в сопротивлении, он бы удивился если бы это было не так. Этот бугай, глядящий на старосту Слизерина словно на злодея, точно был похож на типичного героя, который жизнь готов отдать что бы защитить справедливость. Только вот в этом мире нет справедливости.

А о тренировках в Выручай-комнате Роджер тоже знал, только почему — то никому об этом не говорил. Лишь краем глаза наблюдал, как «этот сброд» кучкуются и торопливо скрываются в коридорах. Но однажды в пустом коридоре Выручай-комната появляется и перед Роджером. Он смотрит на красивую резную дверь, скользит взглядом по гладкой поверхности, поджимает губы, разворачивается на каблуках дорогих ботинок и уходит проч.

Второй раз, он сжимает кулаки в карманах своих шорт. Лестрейндж еле заметно кривиться от боли в плече, которую пару часов назад прожигал кончик волшебной палочки брата, этот засранец как всегда слишком проницательный. Надо бы быть осторожнее и не приходить сюда больше.

В третьи раз Роджер чувствует на своей спине чей-то недовольный взгляд. Он его узнает, Феликс уже почти выпускник и надо бы ему уже выбрать соперника своей «весовой категории», но почему-то Лестрейндж рад что тот продолжает это глупое соперничество. И уж если быть пойманным так лучше пусть это будет Шнайдер. Перед ним хотя бы не стыдно будет проиграть. Но в тот раз слизеринец ничего не говорит и лишь снова окидывая дверь взглядом, расслабляет кулаки в карманах своих шорт и медленно уходит куда-то в сторону запасной лестнимцы.

Когда они снова сталкиваются в этом коридоре перед той — же дверью. Роджер отчетливо слышит твердые шаги. Он бы мог умудрится увернуться если бы хотел, но парень успевает лишь повернуться на оклик. А в следующую секунду оказывается прижатым к стене, плечо неприятно ноет. Из-за ощутимой разницы в росте, приходиться встать на цыпочки. И вот они наконец сталкиваются взглядами.

- А если и да? Побьешь меня, Герой? - слова вылетают, как — то слишком естественно, Роджер словно снова играет в понятную только ему игру. Всегда так, Лестрейндж смотрит на тебя словно не ты его загнал в угол, а именно ты следуешь его гнусному плану. Словно не Феликс на добрые две головы выше и на много сильнее, этот «Мелкий Пакостник» умудряется не терять контроль.

- Боишься, что я расскажу ваш маленький секрет? - приглушенно шепчет слизеринец и растягивается в снисходительной улыбке. 

Как всегда спокоен и невозмутим. В отличие от Феликса, который сжимает ворот слизеринца до белых костяшек в руках и не скрывает весь спектр своих чувств. И это бесит ещё больше.

О да, он бы с удовольствием его ударил... Был бы мотив, и Феликс бы не посмотрел на их разницу в росте и весе, проехался бы по хитрой мордашке Роджера кулаком. Однако то, что студенты всё еще спокойно занимаются в Выручай-комнате означает, что-либо Роджер что-то задумал, либо он просто не собирается рассказывать об этом Пожирателям Смерти. В последнее верилось мало...

- У меня хватит силы воли на то, чтобы не бить тебя, - сказал Шнайдер, тем самым не скрывая своего желания сделать это.

"Ведь я не ты..." - мысленно продолжил Феликс, словно сам себе напомнил о слухах, которые ходили среди студентов.

Не один раз он слышал о том, что староста Слизерина Роджер Лестрейндж использует непростительные заклинания в отношении студентов. Но гриффиндорцу хватало ума не собирать грязных сплетен и не вестись, словно девчонка, на поводу у тех, кто их распространяет. Тем более что своего подтверждения слухи так и не нашли. Хотя сознание таково - услышал раз, и в душе заронилось зерно сомнения, которое просто так уже не выковырять.

- Расскажи, Роджер, - повысив тон и с вызовом сказал Феликс. - Расскажи своему брату. Вместе посмотрим, что случится дальше. И скорее всего я даже умру. Но я обязательно заберу с собой твоего братца или папочку — в зависимости от того, кто из них первым удостоит чести навестить нас.

Уж слишком громкими словами бросался Феликс. Хотя он и был уже достаточно сильным волшебником, всё же тягаться с Пожирателями едва ли мог. Все они пока что лишь студенты. Бунтовщики и заговорщики, но всё же подростки. И хотя его вдохновлял «Мальчик, Который Выжил», тогда из леса он не вернулся, а нынче они живут по времена Пожирателей.

Боится ли он? Боится, потому что жизнь у него одна. Одна лишь жизнь и у тех, кто тренируется за этой дверью. Одна жизнь и у семей каждого из них. Вряд ли им удастся разыскать дедушку Йохана, но вот мирных и не желавших более войны родителей запросто. От этой мысли злость захлестнула Феликса. Зрачки расширились, и глаза казались абсолютно черными.

«Он этого хочет. Он только и ждет того, что ты выйдешь из себя...» - успокаивал себя гриффиндорец.

Импульсивность Феликса порой мешала здраво рассуждать, заставляя его прежде делать, нежели думать. Но сейчас он взял себя в руки, потому что мысль была абсолютно проста — Выручай-комната появилась перед Роджером. Она позволила, чтобы он нашёл её такой, какая она есть сейчас. Должно быть того желал сам Роджер.

«Да что ты такое?» - злился Феликс, но слизеринца небрежно отпустил.

Шнайдер отступил в сторону, сложив руки на груди, закрывая спиной дверь, за которой были ученики, точно он был Цербер, охраняющий врата из царства мертвых.

- Ты же не просто так здесь, Роджер, - начал было Феликс, не спрашивая, но утверждая.

Но никто из них, казалось, не собирался уступать другому. Два упрямца, один из которых смотрел с нескрываемым пренебрежением и снисхождением, а другой был готов разорвать в клочья.

Если он хочет выяснить всё здесь и сейчас, то ему придётся сделать шаг навстречу, как бы тому не противилась душа гриффиндорца. Вот только готов ли Лестрейндж к такому шагу?

- Возможно… тебе есть, что мне рассказать, - уже спокойнее сказал Феликс.

Он готов был к любому развитию, в том числе и к тому, что услышит пакость наподобие того, что с таким, как он - полукровкой, чья мать является магглом, ему говорить не о чем, и лишь взглядом проводит худощавую фигуру слизеринца, удаляющегося от Выручай-комнаты, как и в прошлые разы.

Роджера всегда восхищала эта тяга к геройству. Полные надежд и стремлении спасти всех и каждого. Такая же как и была у Гарри Поттера и их друзей, только вот к чему это привело. Режим, ненавистный всем миром, и благо в Министрах дядюшка Яксли, а не Рабастан Лестрейндж. И Роджер ведь понимал почему все на него так смотрят ведь Лестрейнджи самые верные последователи Темного Лорда. Чего стоит его безумная тетка Беллатрисса, чьи холодные пальцы на щеке не сравнились бы не с одним ледником в мире.

- У меня хватит силы воли на то, чтобы не бить тебя, - выплевывает Шнайдер, что заставляет юного слизеринца лишь криво усмехнутся. И он почти слышит продолжение этой фразы в голове своего соперника.

Конечно он не такой как Роджер, Лестрейндж видит как тот старается не думать о слухах. Но они все равно тревожат чужой разум, словно яд проникающий в голову. Демон нашептывающий о том, а если вдруг это правда? Вдруг Роджер такой же «плохой» как его брат и отец. Мальчику даже не приходиться ничего делать, что бы все в это поверили. Просто стоило старшекурсникам напомнить кто его брат, как все пало к его ногам. Но перед глазами вдруг возникает лицо Адель, вот чей взгляд он действительно терпеть не может. Большие карие глаза полные жалости. Не то что Феликс в глазах которого столько гнева, что Роджер не может отказать себе в удовольствии ковырнуть еще, что бы Шнайдеру наконец снесло башню.

От каждого последующего слова Лестрейнджу становится смешно, что он не сдерживает улыбки и в глазах начинают бегать блики.

- Ты такой большой и грозный, Шнайдер. Но такой глупый и наивный… Ты думаешь если я расскажу они придут за тобой или за этими никчемными детишками? - освободившись от чужой хватки, говорит Роджер и разминает правое плечо. Рана от палочки брата еще не зажила, а в лазарет он конечно не ходил, спасаясь своими силами. Роберт на много сильнее своего «горячо любимого маленького братика». Рана от проклятия затягивается очень медленно и часто кровоточит, благо у старост отдельные комнаты и ванная. Где можно укрыться от чужих назойливых глаз, да и друзей у Роджера нет, что бы заметить что — то неладное.

- Они придут за вашими родными и близкими… - он делает шаг к Феликсу и совершенно не замечает как темнеет ткань пиджака на правом плече, а лоб покрывается испариной.

- И то… что никто не пришел… Лишь моя прихоть, я тут папочка, - он тыкает пальцем в грудь Феликса, но тут же замечает кровь на плече. Боль пронизывает руку и он хватается за плечо. Тихо чертыхнувшись слизеринец разворачивается идет в сторону комнат старост, где должна быть спасительная мазь, которую надо было бы носить с собой. Но ведь раньше раны заживали быстрее, но в этот раз Роберт видимо превзошел самого себя.

- Черт, - успевает он подумать, как чувствует что падает. 

Гриффиндорец сжал руки в кулаки, но промолчал на колкость Роджера. Он знал, что если скажет или сделает хоть что-то, то тот незамедлительно ответит, желая оставить последнее слово за собой, а там и беды не миновать…

Стоило Роджеру ткнуть в него пальцем, Феликс зло сощурился. Но внешний вид слизеринца его… озадачил?

Роджер, схватившись за плечо, развернулся и начал удаляться прочь, но не успел пройти и нескольких метров, как навзничь упал на каменный пол.

Лишь на секунду Феликс замешкался, ошеломленный случившимся. Он быстро подошёл к слизеринцу и сел перед ним на корточки.

- Роджер! - негромко позвал Феликс, схватив парнишку за плечо и тряхнув его.

Гриффиндорец ощутил, что пиджак молодого человека в том месте, где Феликс схватился, был словно чем-то пропитан. Он взглянул на свои пальцы, на которых оказались мазки бурого цвета.

- Ох чёрт, - пробормотал Шнайдер и осторожно, словно боясь причинить боль, перевернул Роджера, а после легко поднял его на руки.

«Сам каким-то образом? Или кто-то?..» Однако до случившегося Феликс не был любопытен, а потому решил, что спрашивать не станет. Для начала надо разобраться с раной. Вот только в гостиную Гриффиндора он его отнести не мог, а в комнату старосты просто бы не попал незамеченным. Лазарет? Феликс подумал о том, что, раз уж Роджер всё ещё бродит по коридорам с раной на плече, едва ли ему хотелось бы, чтобы кто-то узнал об этом. Решение этой проблемы пришло моментально, и Феликс обернулся на огромную дверь, за которой тренировались студенты. Проблема лишь в том, что комнате не может измениться, пока те в ней находятся, а вести Роджера к остальным ребятам было опасно — если о некоторых он и знал, что те являются членами Гвардии Феникса, то вот подвергать такой опасности остальных гриффиндорец не хотел. К тому же, он не хотел, чтобы и те видели Лестрейнджа. Глядишь, слухи поползут о странном ранении старосты Слизерина.

Однако оставлять Роджера в коридоре Феликс не хотел — неизвестно, кто может оказаться здесь. А потому он снял свою мантию (достаточно большую для подобных манипуляций с достаточно небольшим Роджером) и укатал в неё Лейстрейнджа, закрывая от лишних глаз, а после на свой страх и риск зашёл в Выручай-комнату.

Студенты были слишком увлечены упражнениями, чтобы заметить появившегося гриффиндорца, а потому он скользнул вдоль стен. Усадив слизеринца на скамью, стоящую в тени, он шагнул к студентам и громко — так, чтобы каждый услышал и обратил внимание — провозгласил о том, что на сегодня тренировка окончена. Ученики были удивлены, ведь прошло-то от силы минут двадцать с того момента, как они начали заниматься.

- Прошу вас, послушайте меня и отправляйтесь по гостиным, - сказал Феликс, давая понять, что это действительно просьба, и он ждёт от остальных понимания.

Он подозвал одну из своих однокурсниц и что-то шепнул ей, а та лишь как-то странно посмотрела на Шнайдера, но кивнул и быстро покинула Выручай-комнату вместе с остальными. Вернулась она очень быстро, и всё это время Феликс стоял рядом со входом, сложив руки на груди. Как жаль, что Выручай-комната не способна дать уже готовое зелье.

Находиться лишний раз рядом с Роджером желания не было. Но и бросить он его не мог, а потому, когда девушка ушла, он подошёл к нему, держа в руках баночку — экстракт бадьяна.

Феликс осторожно снял пиджак с Роджера, а затем расстегнул рубашку, обнажая его окровавленное плечо. Он набрал небольшое количество мази и аккуратно распределил её вокруг раны, касаясь лишь её границ.

Роджер кажеться потерял сознание, потому что он не почувствовал боли от удара об поверхность пола. В последнее время ему снились странные сны. О страном доме, о большой ели и о мужчине с теплыми руками. Только вот в реальности он никого подобного не знал.

Сознание возвращается к нему, когда он слышит чужие голоса, но из-за куска ткани на голове. Когда, наконец, убрали мантию с лица, он даже немного поморщился от неожиданного довольно светлого помещения.

Он бывал в этом месте только, когда здесь тут никого не было. Возможно, поэтому комната была к нему так доверчива. В следующий раз парень открыл глаза, когда Феликс обрабатывал его раны. Роджер медленно перевел взгляд от небольшой раны, словно от пули и распозающимся вокруг нее темной паутине.

- Погоди, - просит он и достает свою палочку, прижав кончик к ране, он скрипит зубами, вытягивая темную материю и тут, закрывая ее в небольшой баночке. Отставив ее, он откинулся на стену. И перевел взгляд на Феликса и усмехнулся.

- Глупо было тащить меня сюда… Оставил бы, авось не сдох бы, - говорит он. Если честно он не был уверен, бросил бы он Феликса, попади тот в подобную ситуацию. Любой бы ответил, что Роджер даже не посмотрел бы на грязнокровку и оставил бы его умирать. Но правда была куда сложнее, наверное, оттащил бы Шнайдера, а потом обматерил все, на чем белый свет стоит.

- Но раз так… Должен ли я взять на себя ответсвенность и угостить тебя огневиски?  Только потом меня, наверное, убьют, -  наверное, впервые за их долгое знакомство, слова звучат без намека на насмешку или агрессию. Для Рабастана Лестрейнджа было чем – то наподобии методов воспитания за непослушание запирать младшего сына в подвале. В первое время действительно было страшно, а потом Роджер научился контролировать страх. Но стоило младшему обзавестись своей волшебной палочкой воспитание перешло на новый уровень.

- Во что ты играл в детстве, Феликс? Наверное, гонял на воображаемой метле или гонял с маглами в футбол? – интересуеться он словно невзначай. Он редко заговаривал на подобные темы. Он вообще редко переходил грань, которую он расчертил вокруг себя. Роджера Лестрейнджа либо ненавидели, либо боялись. Третьего было не дано. Из-зачего многие имели обыкновение забывать о том, что перед ними тоже подросток. 

Пришел в себя, и хорошо. Особой заботы Феликс проявлять не хотел, как и быть другом этому маленькому пакостнику. А потому он и не спросил, что же всё-таки случилось. Не в его традициях лезть в чужие дела, пусть даже когда они кончаются такими вещами. Помочь, в том числе и буду свидетелем чего-то подобного, - да, но не вынюхивать то, что могло бы стать очередной сплетней.

Феликс молча проследил за тем, что сделал Роджер. Он взглянула на баночку, а потому перевёл взгляд на слизеринца, откинувшегося на прохладную поверхность стены.

- Возможно глупо и рискованно с моей стороны. Возможно так и нужно было поступить, - совершенно серьёзно и без какой-либо капли иронии ответил Феликс, смотря на слизеринца.

Следующие слова Роджера весьма удивили. Они не звучали так, словно это была очередная издевка, а потому, как подумал Феликс, поводов для беспокойства о состоянии Лейстрейнджа только прибавилось.

- Не пью алкоголь, - коротко ответил Феликс.

Он в друзья к нему не набивался, а потому это предложение посчитал странным. В его сознании представлялось, что достаточно лишь сказать «спасибо» тому, от кого вряд ли ожидал помощи.

- Слушай… что сделал, то сделал. И не для того я сделал это, чтобы тебя грохнули. Живи пока, - говорил Феликс, - папочка, - с усмешкой добавил он.

Теперь Роджер и сам мог справиться, а потому Феликс уже собирался было подняться и просто уйти. Делать здесь больше было нечего, ведь тренировка всё равно сорвана. Но вопрос, который в тот же момент задал Роджер, ввел гриффиндорца в ступор. Он как-то странно посмотрел на Роджера, будто не понимая, к чему вообще он задал это вопрос, а главное, почему Феликс должен на него отвечать.

- Терпеть не могу футбол, - отозвался Феликс, неотрывно глядя на слизеринца. - Предпочитаю баскетбол, - после некоторых колебаний добавил он.

Феликс всегда был не особо разговорчив — вечно хмурый ворчун. Но сейчас он с нескрываемым интересом смотрел на Роджера, будто бы изучая его. Он старался взглянуть на него не как на старосту Слизерина и сына и брата Пожирателей Смерти, а как на обычного парнишку.

- А ты во что играл, Роджер? - спросил он, ожидая рассказа о том, как малыш Роджер ломал свои игрушки и издевался над животными.

Отношения Роджера с окружающими его людьми были построены на страхе и ненависти. Он ловко цеплялся за слабости людей и давил на них. Прошло уже почти шесть лет, как он переступил через порог этой школы, семикурссники и скорее всего и Феликс помнили еще его брата. Конечно такого как Роберт Лестрейндж сложно забыть, а Роджер просто воспользовался влиянием и не сделав ничего плохого сумел сохранить этот ореол страха перед своей фамилией.

Он словно специально провел черту, которую никому не было позволено переступать, а люди гонимые страхом возвели его на пьедестал. Конечно он и без этого выделялся на фоне других, он словно пришел в школу подготовленным. Многие отмечали исключительный талант, но и учителя относились к нему с плохо скрываемой настороженностью.

И если честно он по своему восхищался Феликсом, который так усердно старался не верить слухам и с таким остервенением вырывал из рук Роджера титул «лучшего». Пусть это и ничего не значило Лестрейндж лучший в своей возрастной категории, а Шнайдер в своей. И по сути не важно кто из них по итогу лучший, но продолжать все это было какой — то глупой не то тягой к стабильности либо какая-то глупая игра.

- Тогда куплю шоколадную лягушку? Они тебе нравятся? Они прикольные, хотя я не фанат сладкого… - говорит он и даже тихо смеется, совершенно игнорируя боль, которая все же после обработки вроде не много утихала. По идее родись Роджер в другой семье, может все сложилось бы иначе. При других условиях они ведь могли быть друзьями. Где нибудь в параллельной вселенной, где например Гарри Поттер победил. Хотя при таких обстоятельствах Лестрейндж бы вряд ли вообще родился.

- Баскетбол? Это когда такой оранжевый мяч в корзину кидаешь? Кажется я видел подобное, хотя потом наверное Рабастан меня опять поколотил. Не гоже приобщаться к интересам маглов. - проговорил он отводя взгляд. Верно, ему даже отца отцом называть было не позволено. Было странно ведь Роберт мог это делать, наверное Роджер был недостаточно силен. Или была причина о которой он не знал.

- Мистер Лестрейндж, то есть мой отец не одобряет игры. Он считает что это глупая трата времени. Хотя семейной азартной игрой можно считать его тяга устраивать дуэли Роберта со мной… Нравиться ему смотреть как его сыновья колечат друг друга, правда он принимает ставки на то, на какой минуте меня вырубят, сам понимаешь я всего лишь студент, а Роберт невыразимец — говорит он, уже более мрачно. Проверяет повязку, вроде отпустило и темная сетка стянулась. Он медленно натянул рубашку и пиджак. Видимо то что происходило последние месяцы надломило, что-то внутри Роджера. И он наконец обратил внимание на то от чего отворачивался годами.

- Хотя кажется когда-то я играл с воображаемой метлой… А может это мое воображение, я не помню. - он мотнул головой, словно отгоняя от себя лишние мысли. Сны ему снились уж слишком часто, особенно по приезду в Хогвартс. Словно медленно распадающееся заклинание, которое словно стекло постепенно трескалось.