Стон протяжный. Терри не способен сказать, как ему прекрасно. Ваня, кажется, тоже пытается через жесты выразить свои чувства, и Терри его понимает, как никогда. Гладит кожу на задней части шеи, сжимает мягко мышцы. Ему не больно, ему великолепно. Пусть хоть все губы в кровь искусает, Терри хочет еще пару поцелуев, прежде чем руками огладить, остановить их на плечах, опираясь, чтобы двигаться.

Когда начинает, рот приоткрывается сам, невозможно держать губы плотно, даже не ради дыхания, ради контроля над вырывающимися стонами. чертовски хорошо. - Ты идеальный, - Терри ставит акцент, благодаря кому все так хорошо. Его самого от собственной пассивности в проявлении чувств тошнит немного, но Терри старается научиться показывать чаще, как много Ваня значит для него. Неплохо выходит с невольными жестами, в отличие от слов. Терри умеет говорить. Красиво говорить. Мог бы даже притвориться влюбленным. Только когда все по-настоящему, как-будто магически все красноречие теряется, а сформировать в слова выходит, наверное сухо. Но Терри научится и с Ваней свои мысли выражать, обязательно. Ему важно поделиться своими самыми серьезными намерениями с ним.

ваня теряет счет времени. у него перед глазами только плавные движения вверх-вниз, прекрасное смущение на щеках терри, колышущиеся кудри. он одновременно помнит и не может восстановить в голове, как ласкал возлюбленного. слишком хаотично. слишком искренне. позорно быстро, но, в то же время, дольше и слаще, чем когда-либо. ваня находит себя между вселенных из зрачков лурье, в которые заглянул краешком глаза. у него глаза прищурены, а лоб чувствует все тепло чужого. немного взмокшие волосы. отстраняться не хочется. и запах чужого пота, и теплая привязанность на собственном животе вызывают не брезгливость, а странную нежность. она клярского, как специальная лопатка мороженое, скручивает. заставляет обнять покрепче, за спиной у избранника беспалочково ощичающее кастуя. ткнуться носом в плечо и приходить в себя. мальчишка удовольствием оглушен.

лурье, как всегда, прав: после занятий любовью юношу накрывает смущение. он немного робка смотрит на терри. ищет следы неодобрения или неудовольствия. заправляет выбившуюся прядь за ушко и мочку целует, - люблю тебя, - неожиданно громко. но так уместно, что ваня даже не рефлексирует. только улыбается и целует снова, в щеку. гладит очаровательно бледные, по сравнению с его руками, бока, - а вот теперь и покушать можно, - с неловким смешком. он каждый раз не знает, что делать после. тянется за одеждой, - не хочу, чтобы ты заболел. но... терри? - хитро смотрит, прежде чем на ушко шепнуть, - я мог бы смотреть на тебя вечность.

_{это вам не минтманга}

_{затрахано}

_закрыто

- я знаю, что его зовут иван и как он выглядит. для общей осведомленности о новостях зельеварения достаточно. но не для знакомства, - адам просто пожал плечами. если бы они были друзьями, терри бы получил носок в голову и "не придирайся, маленький зануда". но вряд ли существует хоть одна вселенная, в которой это мудак родился весь такой одаренный и не получил от ньюберри справедливое напоминание о том, что он все ещё обычный человек и все ещё дерьмо. возможно, не стоило говорить о том, что он собирается втереться в доверие к наивному русскому - теперь любитель изгадить все, что только можно, постарается не допустить это. но есть вероятность, что, оговаривая адама, теренс подставится сам. мало кто будет терпеть общество людей, скалящихся за чужой спиной. такие ведь и о них самих чего поинтереснее рассказать после смогут.

- ого, даже так. хочешь сказать, ты насосал ивану на рецепт зелья для второго места? хвалю за находчивость, - адам ухмыльнулся, вздернув бровь. в его словах было столько самодовольства, что оно, наверное, стало новым газом, присоединяясь к воздуху комнаты. в голове пронеслись все недочёты, которые лурье когда-либо делал за весь курс зельеварения. потому что, разумеется, невозможно идеально сварить все с первого раза. и каждая такая мелочь, маниакально замеченная ньюберри в его соревновательном безумии, укрепляла веру в справедливость собственных слов, - ну-ка, посмотрим. акцио, телефон теренса, - адам получил в руки смартфон и быстро опустил полог, взгламывая его простеньким техномагическим заклинанием, услышанным некогда от старшеклассников. и, черт, лучше бы он не видел того, что нашел в галерее. 

Терри не вполне понимает, чего Адам хочет, но пока он терпим, - ты только что мне втирал, что имени его не знаешь. Определись. Впрочем, мне все равно, - нет, конечно, но Адаму знать не обязательно (почти девиз). Терри даже немного расстроился от следующего выпада. Нет, его особо не задело, но он ожидал, что Адам немного лучше, чтобы выдать такое. Что он вечно огрызается и злится, потому что как минимум признает, что Терри хорош сам по себе в зельеварении, потому Адам почти нравился Лурье. Почти. А теперь он просто взял и разрушил всякое впечатление, заставляя удивленно приподнять брови, - не ожидал от тебя, - а потом Терри не успел отвернуться и почитать тут же лежащий фолиант. Адаму вздумалось грубо влезть в его вещи и его жизнь. Наглый мальчишка!

- Верни! - но Терри не успел, судя по лицу Адама. Тот почему-то как назло сразу полез в галерею. И конечно же Терри помнит, какие там фотографии между остальных затесались. И это не то, что должно быть так грубо обнаружено, - акцио: мой телефон! - выплюнул Терри, тут же блокируя технику по новой и желая вообще разбить ее об стену. Нет телефона - нет проблем. Но он подорвался с места, бросил в Адама летучемышиный сглаз для профилактики и вылетел из комнаты со скоростью пули подальше от соблазна прикончить, скорее от возможной реакции Ньюберри, чем от негодования или гнева.

- я всего лишь имел в виду, что не знаю полного имени. так что я не врал, - адам мягко качнулся, прикрывая широкими плечами все записи по зельеварению, которые успел подглядеть. поскольку это было что-то на основе сока березы, легко удалось бы понять, где именно они взяты. хотя, возможно, следовало поступить от противного и продемонстрировать их, чтобы лишний раз позлить терри. раз уж его задела та фраза про возможность быть кинутым пацанчиком из колды, это могло сработать. проблема только в том, что сам французишка всегда мог переспросить у ивана, правда ли они близки с ньюберри, и столь откровенная ложь вряд ли вызвала бы симпатию чемпиона. впрочем, если все сейчас выйдет по плану ньюберри, ни о каком дружелюбии речи быть не могло, - не пойми превратно. ты хорош и все такое, лучше меня, я знаю. но вряд ли тянешь на второе место, - адам протянул это, совершенно не раскаиваясь в сказанном и даже не пытаясь реабилитироваться. отношения с лурье он, по его собственному мнению, испортил окончательно и бесповоротно еще на первом занятии по зельеварению, и, даже если дружить с ним было выгоднее, чем враждовать, дурное упрямство не позволяло парню засунуть себе в задницу комплексы по поводу второго места в предмете.

как бы терен ни пытался вернуть свой телефон, увиденного не развидеть. адам чуть не блеванул, когда в поисках компромата увидел не то, что ожидал. для других, возможно, селфи целующихся и обнимающихся парней не были чем-то ужасным. но адаму стало настолько тошно, что он позволил французишке вернуть свой телефон и выбежать. немало этому поспособствовал и летучемышиный сглаз. из-за этого адам едва не рухнул со всего, что в теории опасно, вваливаясь в гостиную и прося снять с него сглаз у привыкших к таким ситуациям когтевранцев. прикладывая пальцы к ранкам на лице, оставленным летучими мышами, молодой человек тцыкнул.

только попробуй теперь стать чемпионом от хогвартса. я тебе устрою сладкую жизнь.

Эпизод закрыт