блинб я пока сегодня в ролевой весь канон прочитала... уже поняла, что стала слишком стара для них походу, к тому же увидела, что внешка моего любимого Фасси Блендера занята :с
много читаьть информации уже действительно утомлет...
блинб я пока сегодня в ролевой весь канон прочитала... уже поняла, что стала слишком стара для них походу, к тому же увидела, что внешка моего любимого Фасси Блендера занята :с
Стук колес поезда навевает тоску: за окнами вагона пролетают деревья, редкие домики, застывшие во льдах реки. На столике, рядом с газетой, лежат открытые часы на цепочке, отсчитывая минуты до прибытия. Заголовки газеты не привлекают внимания - излишняя городская суета уже давно не вызывала радости или, напротив, сожаления. С внутренней стороны крышки часов на юношу, одиноко сидящего в купе, смотрела маленькая девочка, своими чертами очень напоминающая этого самого юношу. Девочка улыбалась, хотя обычно людям запрещают проявлять эмоции в кадре. И одна эта эмоция сдавливала сердце до боли, заставляя не думать о собственных трудностях, а только идти вперед, к какой-то цели. Цель, на самом деле, была весьма проста и прозрачна, но вызывала отвращение. Этот молодой человек знал, что ему необходимо подавить в себе брезгливость, чтобы спасти нечто слишком дорогое его душе и потому сидел в этот самом купе, направляясь в определенный город. Снег, укрывший страну в это время года, тоже лишь досаждал - юноше больше нравилась осень с её ливнями и непередаваемой словами меланхолией. Но деваться было некуда и, как нельзя было вернуть прошлого, так и нельзя было повлиять на времена года. Оставалось ждать и вскоре он обязательно снова насладиться яркими осенними красками, а слух будет ласкать дождь, бьющий каплями по черепице крыш.
По длинному коридору вагона проносится гул сигнала паровоза, оповещающий о скором прибытии на станцию. Поправляя шарф и надевая на голову кепку, юноша захлопывает часы, убирая их во внутренний карман теплого пальто. Поднимаясь с места, он вытаскивает с верхней полки чемодан и кожаную сумку, перекидывая последнюю через плечо. Поезд медленно замедляет свой бег и молодой человек выходит в коридор, приближаясь к выходу. Его темные кудри едва выбиваются из-под головного убора, взгляд темных глаз плутает по редким лицам людей, мелькающих в окне вагона. Является ли кто-то из них его мишенью? Его руки были по локоть в крови, но вряд ли хоть кто-то из них заподозрит в нём кого-то столь опасного. По статистике, люди не умели вычислять убийц, пусть и наёмных: многие до конца, даже в зале суда, пытались оправдывать своих знакомых, любимых или родственников. Чего уж говорить о тех, кто обладал прекрасным алиби и умел тихо выполнять свою работу? Поезд тормозит медленно: юноша открывает дверь, пуская в тамбур морозный холодный воздух. Спускаясь по откидной лестнице, он оказывается на перроне, осматриваясь. На первый взгляд - он гость здесь, но это временно. Совсем скоро его губ касается улыбка и взгляд приобретает более теплые оттенки - все внутренние терзания остаются погребены под тяжестью амплуа. Подходя к извозчику, юноша широко улыбается, произнося на чистом английском: “Добрый день! Моё имя Адам Шарп и я хотел бы арендовать у вас лошадь”.
Путь до Йорка со станции оказывается длиннее, чем он предполагал. Поглядывая на небо, он хмурился, понимая, что может не успеть до города из-за ухудшающейся погоды. Поднимался ветер, так мерзко хватающий за полы пальто или края шарфа. Подгоняя лошадь, юноша двигался вперед, иногда останавливаясь, чтобы свериться с картой. “Черт бы вас побрал!” - ругался он себе под нос, когда оказывалось, что дороги и указатели замело, а куда двигаться дальше было неясно. Один раз ему повезло и он сумел спросить дорогу у одного бедного путника, направляющегося в сторону станции. Тот что-то тихо промямлил и не дал четкого ответа, заставляя внутри злиться, но смиряться с происходящим. Время шло к закату: вместе с сумерками пришло и ухудшение погоды. Снегопад усиливался, приобретая облик метели: двигаться дальше в таких условиях было абсолютно глупо и невозможно из-за высокого риска замерзнуть навсегда в одном из сугробов.
На своё счастье, юноша заметил свет фонарей, пробивающийся сквозь снежную бурю. Подойдя ближе, юноша спешился и повел лошадь к тому свету, совсем скоро угадывая в постройке подобие фермы. Тело обдало легким разрядом тока, заставляя нахмуриться, но был ли у него сейчас выбор? Тем более, это напротив хорошо - это поможет в “работе”. Привязывая лошадь к ограждению, юноша пробирается сквозь снег к дому, поднимаясь по лестнице. Осматриваясь и замечая в окнах свет, он несколько раз стучит в дверь, а после ещё раз - чуть громче, желая привлечь внимание хозяев.
Как только перед ним открывается дверь, юноша с улыбкой стаскивает с головы кепку, протягивая свободную ладонь для рукопожатия мужчине:
- Добрый вечер! Меня зовут Адам Шарп. Я гость в этом городе и, кажется, мы с моей лошадью заблудились в буране. Не могли бы вы нас приютить на эту ночь на вашей ферме?
