Утерянный, испорченный потенциал.. Разве он не рождает чувство горечи? Когда видишь, насколько талантливым мог бы быть другой и сколько чудес он мог сотворить во благо. Но вместо этого его руки покрывают уродливые символы, а душа уже утеряла истинный дух. Гармонию с природой, поддерживаемую соблюдением правил и защитой устоев. Кто мог совратить его разум настолько сильно, чтобы так зверски убить друида? Принести в жертву хранителя тайн, еще и в колыбели ведьминской силы. Кто мог наставить на столь страшный путь потерявшегося юношу когда-то? Фанатиками и еретиками не рождаются, лишь становятся под гнетом неправильных выборов и невыносимой боли. Разве нет? И не спросить, пока его рот занят его собственной плотью. К горлу подступает колкая тошнота, но явно меньшая, чем от мысленных картин растерзанной Катарины. Пока неизвестный мужчина жив, не стоило поддаваться горечи. Для того будет время позже (или очень хотелось, чтобы он было?).
Магия крови вопреки всему и вся.. завораживает. В той самой извращенной манере, когда не смеешь отвернуться от невероятного зверства. Или когда видишь, как сила жизни обращается в разрушение. Татуировки и символы, алеющие на коже и питающиеся его собственной кровью.. Точно ли он знает, что за это он заплатит страшную цену? Не заплатил бы ранее, нанося их и практикую прежде? Такие ритуалы не создаются стихийно.. Какой загубленный ум и потенциал, темный мерзкий дух. Его нельзя отпускать и не нельзя убивать Кажется, Лакан заставляла себя впитать эту мысль, постоянно прокручивая её в голове, чаще, чем заученные для театрального спектакля ноты. Все символы нужно изучить, передать тело на стол Базилю, если уж рано их снимать с листами кожи. Крик оседает в горле от вида новой тени. Невероятно! Темный сгусток смерти, оставляющей после себя лишь иссушенную пустошь. Он говорил, что нечто большее? Вот как бы выглядело это большее, наполненное смертью и ужасом. Эта сила сбивает с ног, и подняться не пытаются. Наоборот, вжимаются в землю, в более живую и родную стихию. Не руками, боясь заразить и Неметон. Заразить ужасом? Страхом? Темной непроглядной почти материей, осевшей в мыслях и перед глазами.
Иссыхающие руки.. не пугают и не тревожат увядающей молодостью или красотой, лишь пугают возможностью полностью рассыпаться и остаться грудой песка у корней дуба. Ничего не предприняв? Не оплакав и не отомстив за Катарину и её умения, её ум, силу и жертву. Дряхлая, но пока не ломающаясь рука опускается к земле, начиная выводить знакомую пентаграмму почти не глядя. Часы практики не прошли даром.. И раз голос явно не послушается, раз собственный сильнейший талант съеден тенью, следовало обращаться к иным. Нельзя отпускать и нельзя убивать. И твоя смерть ничему не поможет Губы еле шевелятся, быстро зачитывая приятную для мыслей латынь, успокаивающую более клокочущего туманного ужаса. Кошачье агрессивное шипение добавляет силы, стоит фамильяру подойти ближе к поляне. Bon garçon, mon chat Его энергия очень кстати, наверняка чувствовал или знал, что нужен. Пентаграмму на земле обводят пальцами несколько раз, повторяя слова и тратя еще пару мгновений на сбор энергии. Лишние, опасные секунды нового промедления, но.. Медиокрис волной энергии расходится от ведьмы и символа у её колен, отшвыривая мужчину к дому Катарины. Возможно, сильный удар мог бы его ослабить или заставить потерять сознание раньше, чем обессиленная ведьма? Все же на чувстве удовлетворения от получившегося заклинания, успевающая вытянуть послание самым близко находящимся Витта в шепоте: Катарина убита