сегодня люсеро не надо было повторять дважды, и поэтому, как только он слышит заветное «пожалуйста, давай сбежим куда-нибудь...» молниеносно начинает лихорадочные сборы. вся ситуация, развернувшаяся в их комнате несколько минут назад, оседает в душе беньи камнем, а в голове начинают складываться картины – быстро, хаотично, в ярких вспышках, как кадры на старой киноплёнке. среди них, словно алое пятно на старой ткани, проскакивает одна гениальная мысль: лас-вегас. бегство, которое не было бы исчезновением, но шагом в сторону, шансом на передышку, на то, чтобы заткнуть эту всепоглощающую пустоту, которая уже начала сворачиваться змеёй внутри фреда – беньи видел это в его глазах. знал подобное чувство так хорошо, что сводило желудок в попытке исторгнуть из себя желчь. знал, ведь на первом курсе в вирджинии сам прошёл через нечто подобное – пережил тяжелейшее расставание, которое ощущалось именно как конец ебаного мира. та любовь выжгла люсеро дотла, исказив его представления о нормальности отношений и всяких границ дозволенного, заставив еще долго плыть по течению, едва различая, что происходит вокруг. и теперь, пока фред приводил себя в порядок в душе, полу-защитник не мог допустить, чтобы с другом произошло тоже самое. беньи метался по комнате, торопливо комкая рубашки и непонято откуда взявшиеся галстуки в дрожащих руках. он безуспешно пытался засунуть поглубже воспоминания, пробуждающиеся в нём. те, что будто старая, не до конца зажившая рана, снова начинали ныть, напоминая ему о себе. люсеро бездумно запихивал всё, что попадалось под руку в свою тренировочную сумку, не имея представления о том, что им в принципе может понадобиться на время их небольшого (ли?) путешествия. обычно сборами занимался более ответственный из их парочки, но этот пункт сейчас не был в его приоритете, а потому беньи с горящим от гнева лицом и бегающими глазами метался по комнате вихрем: тело отчаянно требовало движения, словно предчувствуя, что сейчас ему предстоит совершить важный рывок, чтобы не дать самому родному в мире человеку увязнуть в липком отчаянии. в этом безумном танце, где не было ни музыки, ни порядка, только звуки молний и треск ткани, отрешенное лицо фреда выглядело уж слишком инородно. в добавок ко всему, тот успел подобрать с кровати собранную сумку, а потом внезапно уронил ее, выходя из дома, словно забыв о ней в какой-то момент. беньи спешно бросился подбирать её, а затем усадил лучшего друга на переднее сидение дорогущей феррари, словно послушную марионетку. в багажнике обнаружилось пол-ящика пива, видимо, осталось после какой-то бурной вечеринки и было брошено там на хранение, на всякий случай. что же, случай настал…и в руке фреда оказалась одна из таких малышек. беньи прыгнул за руль, стремительно выворачивая с подъездной дорожки их дома и выжимая педаль газа на полную. за их спинами разворачивалась бесконечная ночь, которую они оставляли позади, а впереди… впереди ждал лас-вегас – город огней и забвения, иллюзия, в которой можно было растворить гнетущую боль.

тишина, воцарившаяся в машине, заполняла все её небольшое пространство – холодная, густая, под стать осенней мгле, что уже распространилась в округе. беньи не знал, что сказать. его грызла одна настойчивая и неприятная мысль, бившая набатом по голове, под стать пиликающему телефону на соседнем сидении, на который без устали приходили сообщения.

почему я не предвидел то, что происходит сейчас? мог ли я распознать эти тревожные знаки раньше, когда без устали улыбающаяся блондинка так внезапно заполнила все пространство рядом с (моим) фредом? ...если бы не был так поглощен собственной болью? ...всегда ли белла была той, за кого себя выдавала?

беньи вырос в окружении женщин и всегда относился к ним с безмерным уважением. он никогда не опускался до оскорблений, унижений или притеснений прекрасной половины человечества. и, возможно, имел привычку бессознательно оправдывать каждую, встречающуюся у него на пути. а потому чувство вины подкатывало в горле комом, как нечто горькое и неизбежное. беньи понимал: им уже никак не изменить прошлое. и поступок беллы навсегда перевернёт картину мира его любимого человека. но всё ещё есть возможность, призрачный шанс помочь джонсону пройти через это. не исправить, не спасти – просто быть рядом и подставить плечо там, где ещё можно было предотвратить полный крах. он вздрагивает, выдернутый из своих размышлений, когда телефон фреда летит в машинную панель, а сам он озвучивает буквально те же, слова, что проносились у него в голове. люсеро необходимо несколько секунд, чтобы собраться с мыслями. и он сосредоточенно вглядывается в мерцающие огни впереди, как будто ища ответ в полосах фар, что тянутся вдаль, в чернильную пустоту дороги. он не был мастером размышлений, а в особенности красивых слов, а потому нервно вздыхает, подбирая слова – мы все видим только те части людей, которые они хотят нам показать – об этом люсеро знал не понаслышке: ведь сам продолжал вести социальные сети так, словно ничего не происходило, в те моменты жизни, когда внутри рушился мир. – она… – беньи запинается, внезапно осознавая, что больше не может называть эту девушку по имени. словно та потеряла преимущество быть когда-либо названной – думаю, что пыталась быть кем-то лучше рядом с тобой, понимаешь? или просто играла роль, которая ей самой казалась настоящей – парень пожал плечами – ты любил, и доверял всецело. это абсолютно нормально, что ты видел её другой. – люсеро на секунду показалось, что он говорит не своими словами. а теми, которыми когда-то давно успокаивал его фред. он сбавил скорость, боясь, что фантом джексона снова заполонит его мысли. всё же, какая забавная штука – жизнь - это не твоя ошибка, что она оказалась не тем человеком, за которого себя выдавала.

на этих словах телефон на панели снова ожил, привлекая к себе внимание настойчивой вибрацией, отскакивающей от пластмассовой поверхности. белла, казалось, не собиралась сдаваться — от чего её отвратительная мордашка то и дело появлялась на экране. гасла и загоралась в бесконечной пулемётной очереди звонков и сообщений. фред напряженно сверлил айфон взглядом, а беньи кожей чувствовал, насколько он на самом деле сейчас был зол. но больше – устал, и с каждым новым звонком нервы обоих натягивались всё сильнее, как струны, готовые вот-вот лопнуть. с раздражённым вздохом люсеро решительно свернул на обочину, резко нажав на тормоза, отчего телефон джонсона скользнул по панели, и тому пришлось спешно его ловить. фары выхватили из темноты пустынный участок дороги, и только далёкие огни были видны впереди. – разреши-ка – с деланным спокойствием беньи выдернул телефон из ладони фреда, который даже не сопротивлялся, слишком истощённый, чтобы спорить. на экране всё ещё светилась фотография девушки, не давая покоя. а потому люсеро не колеблясь, открыл дверь, вышел из машины, чувствуя, как ночной воздух холодит его лицо, и медленно положил телефон на асфальт прямо перед передним колесом своей «феррари». краем глаза тот заметил, как друг, сидящий в салоне стиснул зубы, мгновенно осознав, что тот собирается сделать - словно этот маленький акт освобождения одновременно пугал и утешал его. однако, беньи снова сел за руль, решительно завёл машину, а после, не раздумывая ни секунды, резко тронулся вперёд. глухой треск раздался под колёсами, когда хрупкий корпус телефона сдался под тяжестью сотни лошадиных сил. но это не удовлетворило беньи в полной мере, отчего тот остановился, дал задний ход и снова переехал уже не издававший ни единого звука телефон, добивая остатки, словно не было ни сожаления, ни малейшего сомнения в правильности поступка. когда парни в последний раз взглянули на то место, где лежал телефон, от него остались только осколки, которые поблёскивали на асфальте, как разлетевшиеся под светом фар крошечные звёзды. – если честно, - тихо заговорил водитель, не отрывая взгляда от дороги. – на этом месте я представлял её шею. – рваный смешок сначала робкий и неловкий вскоре перерос в откровенное хихикание – представь, как она сейчас истерит, увидев «отключённый абонент» на экране? – спросил беньи, насмешливо растягивая слова – и через пару мгновений оба парня внезапно расхохотались. смех, глубокий и до боли нужный, поднимался из самой глубины, как рвущийся из долгой тьмы свет. они оба смеялись до слёз, откинувшись на сидения, без оглядки, будто впервые за много недель. люсеро включил на магнитоле какой-то альбом тейлор свифт и до лас-вегаса они добрались в самой благоприятной для этого атмосфере.

лас-вегас-стрип встречает их неоновыми огнями, бесконечными магазинами в вперемешку с ресторанами и отелями-казино. выбрав для заселения первый попавшийся отель со свободной парковкой, парни целенаправленно двигаются на ресепшен. и по счастливой случайности им попадается один из лучших отелей семикилометрового бульвара - тот, в котором персонал встречает на входе шампанским с лёгкими закусками, отчего у беньи непременно бурчит в животе – они так и не успели поужинать после потрясающе сыгранного матча. – ой – внезапно булькает люсеро, вспоминая о том, что фред на кухне как раз занимался готовкой. а поскольку ему запрещено появляться в этой части квартиры, пока все не будет приготовлено, он даже не подумал о том, чтобы прибраться там перед отъездом. а значит креветки и полу-варёные макароны так и остались дожидаться своего часа на чистых столешницах – кажется у фифи с лэси сегодня тоже праздник желудка – виновато смотрит он в сторону фреда, подписывая анкету-соглашение на заселение, а после сиюминутно опрокидывает бокал шампанского, который портье настойчиво подсовывал ему всё это время в попытках отобрать дорожную сумку. они забирают ключ-карту, отправляют сотрудников отеля самостоятельно разобраться с их единственным багажом и двигаются в сторону улицы – ночной клуб? – заманчиво вопрошает беньи у друга – еда, напитки танцы и свободаааа – последнее слово он выкрикивает в пустоту, вскидывая руки над головой. и к нему присоединяются, подбадривающими выкриками, постояльцы и отдыхающие, находящиеся поблизости. люсеро готов был поддержать любое желание джонсона, при чем не только сейчас, а в принципе, по жизни: неважно, чего бы тот не захотел. даже если это был бы прыжок с парашютом с высотного здания. но перекусить и выпить сейчас, если честно, хотелось в первую очередь.

телефон вибрирует на панель машины, а фред сверлит его взглядом из-за всех сил стараясь не схватить его и посмотреть сообщения. какой в этом смысл? там будет одно и тоже, просто в разных вариация. он виноват. он плохой. это он предал её, а не она. он отвратительный. и остальная грязь которая лилась из нее последние часы на него. фред только не мог понять, почему она до сих пор оставалась с ним? если нашла ему замену. для джонсона белла с ним находилась в отношениях по неизвестной причине. на секунду фред думает о том, что она была с ним из-за денег, но быстро отметает этот вариант. не может быть такого. джонсон никогда не признавался ей в том, что он богатый, действительно богатый, что может никогда в жизни не работать. и вообще никто не знает, кроме беньи. и за три года отношений она никогда не просила у него. он сам давал. дарил подарки, возил её куда она хочет. делал ее счастливой. неужели она сделала из него дурака? конечно, сделала, когда изменяла за его спиной и подозревала его в измене. и выкрутила так, что причина краха их отношений – это он. фредерик джонсон.

пиво начинает проникать в его организм. учитывая, что в хорошем случае его сносит с двух бутылок, а сейчас он с пустым желудком и разбитым сердцем – то одна бутылка дает ему легкое опьянение. в голове начинает шуметь, заглушая мерзкие и обидные слова беллы. 

и слова самого близкого и дорогого, родного, человека медленно проникают в него. и разумом он понимает, правда понимает. и разумные слова беньи, и даже свои мысли, но сердце и что-то другое не дают ему успокоиться. как зуд, распространяются внутри, по вене, медленно проникая и отравляя его.

- но как я мог не заметить? – фред поворачивается к беньи, отвлекаясь от сверления взгляда телефона и смотря на друга, тот крепко держит руль, на секунду глаза задерживаются на его пальцах, - я же был рядом с ней. в отпуске уже начинало проявляться это, а просто игнорировал, надеясь, что у нас все наладится, почему я просто не закончил это? -  почему то признаться ему о том, что отпуск прошел в жарких ссорах – было стыдно. когда она забирала его телефон, чтобы фред не мог написать беньи, ставила условия. и в конце концов ультиматумы. и говорить, что причиной этих ссор был сам беньи – тоже было неприятно. не дай бог, люсеро примет еще на свой счет, а фред не мог позволить такого. потому что беньи ни в чем не виноват. он самый потрясающий человек и его единственная семья. и если белла не могла понять это, точнее спустя два года отношений начала ревновать – что ж, эта ее глупость. беньи тот, кто был с ним в самый мрачный час, стоял с ним плечо к плечу, когда гробы опускались на шесть метров под землей. он тот, кто лежал с ним на его пустой кровати в пустом огромном доме. кто заставил его подняться и оказаться там, где он сейчас. с целью в жизни. и она эта знала. и все равно предала его.  испоганила то, что между ними было, сделав из этого что-то мерзкое, грязное и уродливое. он размышляет об их отношениях, глядя на двигающие огни на дороге. переосмысливая все то, что между ними было за три года. пытаясь найти, где белла изменилась превратившись в это? или всегда была такой и скрывала перед ним? может она с самого начала видела в беньи соперника, но мирилась пока не вцепиться глубоко в сердце фреда? так все было? тогда как он проглядел это? до беллы, с девушками эта всегда видно было. они сразу пытались обозначить территорию и убрать с дороги люсеро и фред никогда не жалел, что выбрал его, а не её.

но, к сожалению, алкоголь в крови не заглушает сам телефон. потому что, конечно, она не может остаться игнорированной – поэтому начинаются звонки. и каждый звонок начинает действовать ему на нервы. фреду не просто грустно, но он злится. что она заставила его так себя чувствовать. заставляет верить в правдивость ее слов.

резкая остановка заставляет фреда дернуться и спешно поймать телефон. и прикасаться к нему противно, будто он обжигает. но беньи вырывает телефон из его рук, спасая его и выходит из машины. фреду бы удивиться, что же делает люсеро, но ему все равно. у него нет сил бороться, а ему он доверяет. хуже беньи не сделает. осознание начало приходить, когда беньи опускается перед машиной – он не может быть серьезно. но, конечно беньи. серьезно. это в его духе. и вернувшись в салон, беньи несколько раз проезжает по его телефону. два раза. чтоб наверняка. и, фред не может не почувствовать, как от этого действия что-то внутри него освобождается.

фред не может сдержать улыбки, глядя на то, как беньи поддерживает его. и хотя джонсон знает, что люсеро бы никогда не причинил вред какой-либо девушке, даже той, которая разбила сердце его лучшему другу, его словами поддержки успокаивают фреда.

- бедная ее соседка, которая терпит эту истерику, - поддерживает хихиканье джонсон. а дальше салон машины наполняется смехом. и фред впервые за последние несколько часов чувствует свободу. что он может быть собой. рядом с ним. и мрачность, которая сидела внутри фреда отходит на второй план.

они доезжают до лас-вегаса не отвлекаясь больше на негативные факты [беллу] и останавливаются возле отеля. выходя из машины, фред вдыхает ночной воздух. здесь дышится по другому. полной грудью. они заходят в отель, фред оглядывается, чуть задерживая взгляд на друге, думая о том какой он шикарный. на стойке регистрации джонсон протягивает карту, чтобы оплатить их номер.

-  черт, -  беньи напоминает ему о том, что фред, фред, оставил беспорядок на кухне, - ну зато они не останутся голодными пока мы не вернемся, -  джонсон правда не знает, когда они вернутся. может завтра утром? но находясь здесь хочется спрятаться от внешнего мира. а это его желание.

- пошли, я сегодня согласен на все, -  соглашается с другом фред. они берут такси, добираясь до ночного клуба, который погуглил люсеро [эта его сфера, он отвечает у них за развлечения]. они кушают, фред пьет шоты текилы, которая бьет ему в голову, дальше какой-то красивый фиолетовый блестящий коктейль. берет за руку беньи, таща его на танцпол и прижимаясь к нему, растворяясь в громкой музыке и неоне. вечер проходит яркими вспышками. они покидают первый клуб и идут в другой. там тоже алкоголь льется рекой и бедное трезвое тело джонсона в полнейшем ахуе от количества спиртного в его теле. но фреду все равно. в его голове пусто. он счастлив, когда танцует с рукой люсеро на своем плече.

они решают дойти до следующего клуба пешком, чтобы проветрится после потного клуба и проходя мимо фонтана, фред видит счастливую парочку: девушка блондинка радостно визжит и обнимает парня, стоящего перед ней на колене. эта картина преследует его в следующем клубе. алкоголь больше не помогает спрятать разбитое сердце и страх. страх, который таится в нем глубоко внутри и прямо сейчас он вылез наружу. липко окутывает его, шепча ему в ухо то, что фред прячет глубоко в себе и игнорирует. и он тянет беньи на улицу, потому что музыка давит, а толпа людей душит его.

они сидят на какой-то лавочке на улице, посреди лас-вегаса, фред прижимается к беньи, пряча лицо в его руке [слезы]:

- а что, если я останусь навсегда один? – бормочет он, - только ты один в этом мире понимаешь меня. ты моя родственная душа, люсеро, - он смотрит в карие глаза друга. он правда немного двоится, но два беньи еще лучше. так фред никогда не останется один.

- я всегда буду одиноким, - всхлипывает фред, прячась в объятиях друга. и это последнее что он помнит четко.

дальше чернота.

джонсон просыпается от того, что в его рту сухо как в пустыне сахара, а голова раскалывается так, будто у него сотрясение. надо встать. но фред чувствует, что если пошевелится, все его внутренности выйдут наружу. он открывает глаза, щурясь от яркого света в номере [он надеется, что он там. вместе с беньи. а не потерялся и уснул где-попало. потому что он не может вспомнить как добрался до кровати]на его талии покоится рука беньи. и на его пальце что-то блестит. фред зажмуривает глаза, так как это светит ему прямо в глаза. а после осознание бьет ему в его похмельную голову и он распахивает глаза. эта левая рука беньи и там блестит обручальное кольцо. он поднимает свою левую руку, и это дается ему неимоверных усилий не блевануть прямо в кровати. ужас наполняет его. что они вчера сделали? потому что на его пальце тоже обручальное кольцо.

фред подскакивает с кровати и тут же жалеет об этом. весь его желудок взбунтовался. подожди, желудок, у нас тут кризис.

-люсеро! – будит его джонсон, толкая, но фред знает, что это бесполезно, а каждый толчок, только еще больше усиливает его тошноту и желание блевануть. фреду удается растолкать беньи до такой степени, чтобы тот хотя бы открыл глаза и фред в ужасе кричит:

- мы женаты!! -  а после бежит в туалет, чтобы очистить свой желудок.

доброе, блять, утро.

он сходит с ума. теодор сходит с ума по ней. и с каждым разом это труднее скрыть. он не может поверить, что целый год спустя она рядом с ним. и она целует его в ответ. трогает его, оставляя ожоги на коже, заставляя её пылать. последний раз они виделись за пару ночей до его побега. воздух был пропитан испытываемыми ими чувствами - любовью, страхом и грустью, но элли была такой нежной, отзываясь на каждое его прикосновение, а он впитывал в себя все. каждый её стон, каждый её вздох, каждое прикосновение. запомнить все. выжечь в своей памяти. они не обсуждали, то, что он скоро уйдет. слишком больно произносить это вслух. притворись. это было понятно и без слов. взгляд полный тоски и горького понимания. тео никогда не скрывал, что хочет убраться отсюда, как только ему предоставиться возможность. это была его цель, как только он узнал страшную правду. это стало его смыслом жизни оказаться на свободе, подальше от этой суки и её правил, её давления и слов. и единственное, что удерживало его в этом доме была элли. внезапная помеха на его пути, которая стала одной из важных констант в его жизни. он тянул до выпускного, обманывая себя тем, что ему нужен аттестат,  игнорируя франческу и бунтуя, но его восемнадцатилетие усложнило это. он ходил по острию ножа, каждый раз влезая в драки в школе из-за элли или ссорясь с сатаной дома. она снова начала свою шарманку о том, чтобы он бросил лякросс, который не помогает ему с его гневом, а попробовал себя в музыке. снова отправился в шоу-бизнес, чтобы принести ей славы. сделал что-то полезное, чем просто махать клюшкой. но теодор поклялся больше никогда не прикасаться к музыке. спасибо отцу, продавший его этому дьяволу. достигнув цифры восемнадцать, теодору теперь грозила тюрьма, а не просто место в детской исправительной колонии, которой пугала франческа каждый раз, когда возвращалась от директора школы. аркури не хотел испытывать судьбу. может он и ненавидел себя, но оказаться в новой клетке он не хотел. ­и посмотри, где ты сейчас?

он уходил тихо, с одним рюкзаком и ключами от машины, оставив короткую записку: «время пришло. ты всегда в моем сердце» и с разбитым на тысячу осколков сердце. потому что он оставил её там, в этом аду. без него. но он не мог там оставаться, больше нет. но тео верил, что она продержится там, ей нравилась роскошь франчески, когда он задыхался там. он верил, что и они продержатся, она не отвернется от него и через год, они будут вместе. когда ей исполнится восемнадцать, она выберет его. хоть кто-то выберет его. эта вера была до того, как он подписал себе новое заключения с еще более строгими правилами, но это было на его условиях. его желанием. и её полного исчезновения из его жизни. её полного игнорирования его сообщений.  вычеркнув его из своей жизни как ненужный элемент. злясь, в порыве ярости подписывает контракт с «псами», купившись на красивые слова тренера. теряя возможность приехать к ней, проверить её, потребовать ответов. боясь услышать правду. но он падкий человек, слишком слабый, чтобы отказаться от нее. и именно поэтому, увидев сегодня впервые реальную возможность увидеть её, вживую – он воспользовался её, рискуя всем. но он готов к последствиям. она того стоит, даже если не знает этого. аркури ехал на эту конференцию не имея четкого плана, как обычно. сначала, он хотел просто увидеть её. посмотреть на неё, понять что-то же случилось, что она бросила его, даже не потрудившись сказать причину. просто пропала с радаров, перестав отвечать. но как обычно, увидев её, он понял, что не отдает отчет своим действиям.

и вот он здесь, в закрытой комнате с ней наедине. сон наяву.

- ты знаешь, почему я должен был уйти, - отвечает ей аркури, - я злюсь, потому что ты выбрала её, вместо меня! – боль отражается в его яростном крике, как бы он не пытался скрыть это, - все твои слова оказались лживыми.

он прикасается к своей элли. трогает её нежную кожу, ведет руками, крепко сжимая талию, прижимая к себе. ощущая её сердцебиение, а может его? он не может разобрать. плевать. а её ответный поцелуй, получая то самое прикосновение тео переводит дыхания, на секунду прижимаясь к ней, чувствуя что теряет разум. она здесь, перед ним. она в его руках и целует в ответ. черт возьми, он и не подозревал как ему не хватало её прикосновений, как ему было одиноко. подозревал, просто игнорировал.  руки становятся смелее, поднимаясь выше, слегка сжимая эту великолепную грудь, он чувствует свое возбуждение, как оно неприятно впивается в шов джинсов. руки элоди скользят по нему, вызывая дрожь и приятное покалывание. это был их танец, в котором они были потеряны. и конечно, ей нужно это испортить.

стон срывается с его губ, когда её губы оказывается возле его уха, её слова словно белый шум, медленно проникают в его затуманенный мозг и именно это позволяет элоди застать его врасплох и отпихнуть его на расстояние вытянутой ноги.

её слова острые как нож. они разрезают этот момент, а его разум проясняется. и вмиг, возбуждение сменяется на бурю внутри него, заставляя его мысли смутно туманиться от ярости.

- что я сделал? –  его лицо искажено гневом, а глаза сверкают от негодования, - не смей сидеть здесь и перекладывать вину на меня! это ты исчезла! погрузившись в свой «любимый» мир, - он знал, что ей было также тяжело в этом доме как и ему, но она никогда не перечила франческе, беря все то, что дает этот дьявол, а сейчас он не мог мыслить трезво, не тогда, когда она сидела перед ним с распухшими губами от его поцелуев и обвинениями - может быть я мешал тебе, получать все то, что давала тебе франческа и не чувствовать вину? как легко ты забыла меня, - фыркает тео, чувствуя как внутри него яростно пылает, осознавая, что элли обвиняет его за то, в чем она сама виновата. и как быстро нашла ему замену.



- от элоди которую я знал, осталось лишь оболочка. франческа проделала замечательную работу над тобой, - усмехается теодор, крепко берясь за её ногу и дергая ее на себя, подвигая ее к себе и вставая между её ног. его руки оказывается на ее коленах, не давая ей сдвинуться и нависнув над ней - так, что не тебе здесь сидеть и обвинять меня, когда у самой рыльце в пушку.

вполне ощутимая рябь ползёт по стенам их тишины – затаённый разлом, что разверзнется в любой момент.

год назад теодор на самом деле не мог поступить по-другому. он ушёл, потому что должен был уйти – константа_истина, которую никто из них тогда даже не пытался оспорить. этот уход был решением, столь же простым, сколь и неотвратимым, как наступление темноты после захода солнца. но это не делало дальнейшее положение вещей проще_легче. не стирало горечи, которая теперь шагала рядом с аркури неотступно, как его собственная тень.

тем временем, элли, оказавшаяся на больничной койке, была прикована к последствиям своего собственного выбора куда более прочно, чем даже к белым стенам палаты. она ощущала каждой клеточкой разума, что теперь стала пленницей не столь сатаны, а собственного неподвижного тела. и хотя её желание вырваться из гимнастики не было просто иллюзией_слабой и мимолётной, пытаясь освободиться, она только затягивала цепи на своей хрупкой шее. этот жест отчаянного выбора_попытка отказа от продолжения спортивной карьеры, однако, привела совсем не к свободе, а напротив вписала в новые рамки, более тесные и непроницаемые.

они оба когда-то сделали выбор, но что это значило? лишь то, что чередой независимых от них событий_словно предначертанной кем-то формулой (хаха, передайте привет франческе), в их мирах разверзлась тишина_пустота. они стали лишь следствием (не)своих решений_линиями на случайном листе бумаги, пересекающимися теперь лишь в начале пути, но никогда не соединяющимися в настоящем. в её картине мира теодор аркури ушёл в поисках лучшей жизни, и непременно, её нашёл. в его - элоди янг осталась проживать свою роскошную жизнь в золотой клетке – как это было многими годами ранее. их мнения друг о друге разошлись_исказились с течением времени и отсутствием коммуникации, превратив бывших влюблённых не более чем в воспоминания, горькие и неизбежные. и их единственным пристанищем стала общая память о проведенном вместе когда-то давно времени. для теодора и элли выбор стал неизбежным наказанием_линией, по которой их судьбы расходились, но никогда не исчезали друг для друга, а лишь оставались на расстоянии, как звёзды в холодном небе, чьё мерцание – лишь след давно угасшего света.

и вот эти звёзды столкнулись. её горечь_разочарование, неотпущенная обида, застывшая в едком прищуре против его усталости, непризнанной вины_подавленной злости, что невидимыми волнами расходилась по этой тесной и тёмной комнате. конечно, после всего, что между этими двумя было, истерики с взаимными обвинениями во всех смертельных грехах, было не избежать. слова_острые камни летят друг в друга, попадая в самые уязвимые точки_скрытые раны. могли ли они хоть на секунду остановиться, напряжённые_готовые к новому всплеску? наверное, нет. если бы только не одно но…

теодор стоял перед элли, а его лицо искажалось усмешкой - в глазах горела неприкрытая злость. все его несправедливые слова летели девушке прямо в лицо – отчего ей отчаянно хотелось закрыться руками. лишь бы не слышать_не слушать весь тот бред, что аркури изрыгал из себя. весь этот грёбанный день пошёл наперекосяк ещё в самом начале и меньше всего элоди хотелось разбираться в этой выгребной яме их конченных отношений. только не сегодня_только не здесь_не так. в попытке абстрагироваться от скандала и найти в себе новые силы, чтобы попросить теодора (в который раз) оставить её в покое, лав упустила тот самый момент, когда тео схватил её за ногу_ту самую, что она всего несколькими месяцами назад с трудом поднимала с постели. в его жесте, конечно же, не было никакого злого намерения, просто неосознанная попытка вернуть её к реальности, но одновременно с тем не было более страшного действия, которое он мог над ней совершить.

дикая_невыносимая боль, казалось, вспыхнула одновременно в каждой клеточке молодого тела, а вся реальность девушки сжалась в этой мгновенной вспышке. все последующие слова аркури, которые он продолжал выговаривать, утонули в плотном тумане внутренней боли - хлое на долгие секунды показалось, что вместе с этим разрывающим чувством она потеряла и слух, и зрение одновременно. она не смогла разобрать даже собственного пронзающего вскрика, напоминавшего звук разбившегося стекла: боль, неожиданная и жестокая, продолжала заполнять всё её существо, подобно раскалённому ножу, разрывающего ткани, оставляя за собой яркий след из страха_отчаяния. и хоть в глазах потемнело, затянув стоящего перед ней молодого парня тёмной вуалью, янг на ощупь смогла спихнуть его тяжёлую руку с травмированной коленки. – ты блять в своём уме? – крикнула элли с такой яростью, которой сама от себя не ожидала. и хотя обнажившаяся уязвимость по всем законам логики должна была отдать телу импульс отдёрнуться от вредителя как можно быстрее_в попытке убежать от боли_страха и того, кто её причинил, между этими двумя действовала совершенно другая гравитация. а потому элоди лишь уткнулась лицом в широкую грудь теодора. её большие глаза заполнились слезами, но не только от боли – стыда_разочарования_гнева.

время будто бы остановилось. а ошарашенный теодор, мгновенно растерявший всю свою былую уверенность в себе, не решался нарушить повисшую тишину. в сознании лав спешным вихрем проносились размышления_тысячи вопросов, среди которых красной нитью пылало лишь одно – как ты мог не знать о моей травме? – глухой тяжёлый вопрос повис в воздухе одновременно с тем, как девушка подняла свой сырой взгляд, чтобы самостоятельно найти ответы в глубине чужих глаз. она смотрела на него, а во взгляде гуляли, переплетаясь_накаляясь всевозможные чувства. – ты.. – она запнулась_задохнулась от осознания, обрушившегося на неё так, словно лавина с вершины горы – ты даже не искал меня, верно? после того, как ушёл? ты – она обессиленно толкнула аркури, охваченного парализующим чувством вины, в грудь. не в попытке освободиться, нет, просто для того, чтобы самой удержать связь с реальностью. – ты ничего не знаешь, господи! – рваный истеричный смешок булькнул в районе солнечного сплетения – что и требовалось доказать, аркури! ты ушёл и я перестала для тебя существовать! ВОТ О ЧЁМ Я ГОВОРИЛА ТЕБЕ С САМОГО НАЧАЛА. у меня не было ни тебя, ни дома, ни телефона, ни школы, ни надежды, ни жизни весь этот ёбаный год. а ты даже не удосужился навести справки? – янг сорвалась на крик, в котором уязвимо звучало отчаяние вперемешку с бесконечным желанием быть понятой_наконец услышанной.

в этот самый момент они оба осознали, что произошедшее зашло настолько далеко, что всякие слова уже теряли свой смысл, а любые попытки наладить коммуникацию могли привести лишь к новым всплескам боли. элоди янг без каких-либо сопротивлений со стороны её собеседника сползла со стола, на котором он её удерживал всего парой минут назад. далее слишком спокойным жестом вытерла остатки туши со своих глаз и направилась к выходу, бросив напоследок – будь так добр, сначала разберись в том, что произошло за время твоего отсутствия. и уже потом кидайся в меня обвинениями. удачи в поисках. – и девушка, не оглядываясь, покинула помещение. ей немедленно нужно было найти эйдана и отвезти того домой_в безопасное для него место. жизнь за пределами закулисья, к сожалению, продолжалась. как и необходимость играть свои роли.

в комнате ощущается напряжение - можно резать. тео чувствует, как его кровь кипит – тронь обожжешься. в этом и была сила элли и слабость теодора. она так залезла под его кожу, внедрилась, пустила корни и как бы он не старался избавиться от нее [как это первая сделала она год назад] не получалось. тренировки не спасали, не смотря на то, какие они изнурительные были. на других девушек он даже не мог смотреть. а их прикосновение вызывали отвращение и желание смыть это с себя. он правда пытался, те, редкие и тайные вечеринки на которые «псам» удавалась попасть, его загадочная аура привлекала много внимание девушек – но они все были не элли. клин клином не выбивается.

мысль о том, что он не нужен элли была обжигающей. оставляя после себя такие раны, которые нельзя было вылечить. и не смотря на то, что это она пропала, игнорировала его, он все равно следил как гребанный мазохист.

а сейчас она сидит перед ним, аркури впервые понимает, что это не его гребанный сон, а жестокая реальность и делает его виноватым. что он не боролся. ну, что за стерва. это была ошибка приходить к ней, спустя столько времени. надо было двигаться дальше. также вычеркнуть её из жизни как это сделала она. но он гребанный идиот, который любит наступать на грабли и причинять себе боль – и посмотрите где он.

но вся его злость в секунду исчезает, когда он видит боль на её лице и слышит ярость в ее голосе, что отшатывается, убирая руки. что, блять, он сделал? что произошло за эти мгновения?

но то как она утыкается в его грудь, прячась, ища утешение, заставляет его злости в конец утихнуть и прижать к себе, в крепкие объятия. видеть узявимость элли – это редкое явление, как падающая звезда. и последнее он не видел никогда. поэтому он молча дает её свое тепло, свою любовь, понимая какой это редкий момент. и не решается нарушить тишину: все колкие слова исчезли из его головы.

- какой травме? – потрясенно спрашивает теодор. он первый раз слышит от травме. а он следил за ней с того момента, как ушел из дома. и её интервью про уход из гимнастики потряс его, особенно учитывая, что элли была золотой жилой для франчески и он не понимал, как она согласилась отпустить ее. но он никогда не думал, что элли травмировалась. нигде в интернете не говорилось об этом. возможно франческа заплатила кучу денег, чтобы это не вылезло наружу. а может элли врет? франческа искусный учитель лжи.

но смотря в её расплавленное серебро, блестящее от слез, он понимает, что это правда. его элли правда травмирована. она не лжет.

- а где мне нужно было искать тебя, когда ты просто перестала игнорировать меня? не отвечая на сообщения? звонки? – тихо спрашивает он, стараясь не вспыхнуть от ее обвинений, - я караулил возле школы и дома тебя.

но все его оправдания сейчас бессмысленны. он правда облажался. и он ничего не мог поделать, наблюдая за тем, как свет его жизни смотрит на него разочарованно и покидает эту комнату.

в следующую секунду, как дверь закрывается, он вспыхивает как спичка, начиная кружить в комнате. какая-то мебель летит в стенку, разлетаясь на части, а костяшки его пальцев окрашиваются в кровь. он стоит, тяжело дыша, запустив руку в свою идеальную укладку и понимает, что он проебался. его самый страшный страх исполнился, а он недостаточно верил в элли, чтобы бороться за них.

из помещения он вылетает, не обращая внимания ни на кого. громко хлопает машиной, разбудив майло.

- у нас с тобой появились дела, и хочешь ты этого или нет, но ты мне поможешь в этом. для начала есть у тебя знакомый хакер? – заводя машину, бросает он своему напарнику и выезжая с этого проклятого места. боже, он убьет ебанную франческу, если в этом замешана она. 

беньи выскочил на заднюю террасу дома, стараясь не выдать всем его обитателям, в каком состоянии он на самом деле тогда находился. хоть домочадцы давно были осведомлены о стремительности в его движениях, но за последний год могли всё же отвыкнуть, и не дай бог, вздумать отправиться в след за ним с расспросами. а потому люсеро аккуратно, насколько возможно в его состоянии, прикрыл за собой дверь и вслушался в темноту, стараясь усмирить внутреннее желание заново распахнуть створку и садануть ею со всей силы в косяк. не забыв попутно подставить туда же свою голову. он предполагал, что отец не скажет ему всей правды, но всё равно не мог смириться с собственным поражением. «просто поверь, так будет лучше для всех» - передразнил он слова, застрявшие в голове, как сорняк-паразит, и сплюнул на землю. ему просто жизненно необходимо перевести дух и продумать свои следующие шаги. а потому он ловко перемахнул через забор, стараясь не издать ни единого звука. в голове тут же пронёсся ворох воспоминаний, о том, как он мальчишкой проворачивал такие побеги не раз и не два, сбегая на вечеринки со своим лучшим другом. каждый раз попадаясь. но теперь он уже не ребёнок, а потому очень сильно надеялся, что никто не хватится его неожиданного отсутствия.

вечер плавно перетекал в ночь, обещавшую быть тёплой, лёгкий ветерок приносил с собой запахи соседского летнего сада, и беньи глубоко вздохнул его, пытаясь найти успокоение в звуках сверчков и лёгком шелесте листвы. улица была тиха и безлюдна, тем самым становясь идеальным местом для того преступления, которое беньи хотел совершить. он достал из внутреннего кармана куртки пачку сигарет и зажигалку, предварительно раздобытую из своей спортивной сумки, с которой он путешествовал. это была единственная вещь, упакованная в неё собственноручно, на всякий случай. редкий, но вполне вероятный. прям, как в воду глядел – хмуро пронеслось в такт этим действиям в голове парня. щелчок колёсика разрезал стоявшую тишину, а яркое пламя осветило лицо люсеро на мгновенье, пока он прикуривал. беньи глубоко затянулся, чувствуя, как обжигающий крепкий дым заполняет его просторные лёгкие. всего на мгновение он прикрывает глаза, переживая небольшое головокружение, сосредотачиваясь на этом моменте. дым оставлял горьковатый привкус во рту и безупречно сочетался с его внутренним состоянием. беньи медленно двинулся вниз по улице, каждая затяжка придавала ему ощущение контроля над ситуацией, даже если оно было временным.

парень бегло взглянул на время, высветившееся на экране поднятого телефона, а палец на мгновение замер у края разблокировки. он хотел вывалить джонсону всё, что накопилось внутри, зная, что только ему под силу на самом деле взять ситуацию под контроль. но не решался звонить. потому что знал наверняка: белла, несомненно, будет маячить на заднем плане со своим вечно недовольным лицом. и беньи не был уверен, что в этот раз сдержится от того, чтобы не послать девушку куда подальше, даже со всем искренним уважением, которое он к ней испытывал. к тому же они могут быть заняты чем-нибудь интересным, в такое-то время. утро вечера мудренее – любила повторять ему мама, когда он выдумывал очередное приключение или занятие, стремясь заняться этим ежесекундно, не обращая внимание на время и обстоятельства. к тому же сигарета уже очень не кстати подходила к своему концу. беньи замешкался, но принял непростое решение, что лучше всего, если у него будет больше подробностей для рассказа, нежели голая истерика всё по тому же поводу. телефон оказывается в кармане, так и не совершивший ни единого звонка или малейшего сообщения, а беньи спешно возвращается к дому. напряжение понемногу уступало место решимости, хотя его задумка спотыкалась об отсутствие собственного ноутбука с собой. а ведь фред предлагал захватить его, но люсеро легкомысленно отмахнулся, не желая таскать на себе тяжёлую сумку по чужим автомобилям. если б он только мог вернуться в прошлое и отвесить самому себе подзатыльник, но придётся работать с тем, что имеется.

эй

самая невероятная

умная

и красивая

девочка на планете

спишь?

sweetangél

что ты от меня хочешь?

одолжить твой ноут на считанных пару минут

sweetangél

что мне за это будет?

всё, что угодно

sweetangél

о, значит, дело серьёзное.

возьмёшь меня завтра с собой

на целый день

без девочек

а ещё достань мне голографическую карточку альбома skool luv affair

я даже слов таких не знаю

sweetangél

а я расскажу тебе завтра

в подробностях

по рукам?

уговорила…

sweetangél

и не вздумай смотреть порнуху

иначе боженька тебя сильно накажет

а я от души пну в то самое место

анхелика🙄

когда ты успела стать такой агрессивной?

после успешной вылазки за необходимой ему вещью, беньи плотно прикрывает двери в гостиной, его временном укрытии. а после настраивает доступ к корпоративной почте, что был у него всегда, просто люсеро не знал, что придётся идти на такие крайние меры. пару минут уходит на это действие. логин и пароль он знал наизусть - сам придумывал и создавал их для отцовской кампании. однако на экране возникает предупреждающее сообщение об ошибке. да ну, бред какой-то – беньи пробует снова и снова, контролируя ввод со скоростью очень сосредоточенной черепахи. но результат из раза в раз тот же. чувство тревоги по новой начинало перерастать в раздражение. в ход пошла программа по восстановлению паролей, но спустя пару секунд выясняется, что доступ к ней заблокирован. отец явно перестраховался, но, ради всего святого, для чего? беньи разминает пальцы: это, мать его, самый настоящий вызов. если он не может получить доступ через основной вход, то попробует зайти с черного, постараясь обойти замудрённую защиту. но найти уязвимость в системе не так-то просто, и беньи надолго погружается в процесс, забывая о времени и окружающем мире. однако все попытки осуществить взлом каждый раз натыкались на невидимую преграду. ближе к рассвету всё встаёт на свои места: защита имела скрипт постоянного обновления и самонастройки, отслеживая и блокируя любые попытки проникновения. беньи вытирает пот со лба и замечает первые утренние лучи солнца, проникающие в его комнату. он больше не может терпеть и строчит джонсону, в надежде, что его утренняя пташка уже проснулась. к счастью, он отвечает достаточно быстро.

ничего такого, что нельзя было бы пережить

он отрезал мне доступ к кампании

я всю ночь пытался наебать ту систему, что установил ему сам

выбора нет

подумываю пригласить джейсона на свидание

baby b ❥

беньи, ты ебанутый??

иди и проспись!

-

съеденная еда значительно поднимает люсеро настроение, и даже едкие комментарии джонсона не могут затмить разливающееся по сытому тело блаженство. он выжимает мокрую майку лучшего друга, которая успешно приземляется к нему на голову, а затем завязывает её у себя на макушке на манер банданы, спасаясь тем самым от палящего калифорнийского солнца. – очень приятно, а я беньи – парирует он, всё ещё хихикая над видом мокрого фреда. проделанная шалость принесла ему немалое удовлетворение, закрепляясь в памяти, как ещё одно напоминание в копилку моментов о том, что даже в самых простых вещах можно найти радость и смех. впрочем следующее замечание заставляет его возмущённо подскочить со своего насиженного места – стоило один раз за целую жизнь спалить палатку! и ты будешь припоминать это целую вечность! – он ловит брошенный в него мяч и сразу же успокаивается. знает, что фред просто хочет предостеречь их от любой малейшей опасности. а на этом пляже есть единственная стихийная катастрофа, от которой нужно спасаться в первую очередь – бенджамин люсеро собственной персоной. который в данный момент успевает сфотографировать переодевающегося фреда исподтишка, значительно приближая его оголённую задницу. широкая ухмылка не покидает его лица. и он спешно делает вид, что на самом деле увлечён созданием собственных селфи на фоне бушующего океана.

фред всерьёз принимается за очищение выделенного им участка пляжа, и люсеро бы пожалел этого бедняка, если бы обладал хоть какими-то крошками совести. но вместо этого увлекается игрой в мяч, чтобы как-то убить время в ожидании пока беби рико не выбьется из сил. лэси стразу же заинтересовывается новой активностью, хотя её пасть и не предназначена для мяча того размера, который беньи начал набивать коленом, не давая ему упасть на песок. он часто пробовал побить собственные рекорды, надолго уходя в это дело с головой - можно увести этого парня с футбольного поля, но футболиста из него не вывести никогда. вскоре удовлетворившись этой небольшой разминкой, люсеро подбрасывает ни разу не упавший мяч на голову, удерживая на лбу, и балансирует так, медленно шагая вдоль кромки пляжа, умудряясь ещё и подпинывать неумолкающую таксу в надеже, что ей, наконец, надоест. к сожалению или счастью она обладала почти таким же запасом энергии, как и её хозяин. и они оба это прекрасно знали. а потому беньи не в силах удержаться начинает ещё больше дразнить сосиску, перекатывая мяч с ноги на ноги, уводя его от клацающей морды, перекидывает тот через голову, а затем ловко ловит мяч пяткой. беньи делает это с поразительной ловкостью, явно наслаждаясь происходящим. но в результате всё же даёт мячу коснуться мокрого песка и отправляет тот в небольшой полёт в океан. следом за ним летит и собака, неспособная ухватить слишком большой объект, что её ни капельки не смущает. волны относят мяч назад к ногам люсеро и он повторяет пас обратно снова и снова. они играют так некоторое время, пока солнце скрывается за горизонтом, и беньи не вспоминает, что обещал поставить палатку. но прежде чем приступить к работе делает ещё несколько фотографий: лэси, бегущую за мячом, улыбающегося фреда, что мельком наблюдал за игрой и, конечно же, себя самого.

беньи достаёт из рюкзака все необходимые вещи и начинает распаковывать палатку. краем глаза отмечая какое-то движение: две чайки неподалёку боролись за найденный кусочек рыбы, и он подвисает на несколько минут, полностью увлекаясь их наблюдением, пока лэси не начинает копаться в песке рядом, словно намекая о создании какого-нибудь укрытия. тогда он раскладывает полотно на песке, поспешно распутывает верёвки, вкапывает все колышки и надёжно закрепляет углы. не хватало только, чтобы палатка опять улетела, как это было в один из походов. беньи косится на занятого фреда, в надежде, что хотя бы это он ему припоминать не будет, и старательно устанавливает дуги, придавая их временному жилищу достойную форму. – готово! – радостно восклицает он, поднимая руки в жесте победы. обустроить внутреннее убранство палатки он не обещал, но фред тут же награждает его новым указанием. – скоро приду! – соглашается он и исчезает в надвигающейся темноте, впрочем в первую очередь собираясь наведаться до машины.

беньи возвращается с ворохом сухих веток, раскладывает их в импровизированное кострище и устраивается рядом с ним, усевшись на плед и облокотившись на валяющееся бревно. рядом с ним падает его любимая пчёлка-трудяжка и люсеро встречает его подбадривающим толчком в бок – а я взял приправу к маршмеллоу – потом оценивающе оглядывает своё сокровище с ног до головы – но можем сжалиться над тобой и оставить здоровым - хотя он не представляет, куда фредерику джонсону становиться ещё здоровее. затем он аккуратно разворачивает то, что принёс с собой из машины, оставляя фреду времени на подумать. опытными и ловкими движениями распределяет всё тонким слоем, скручивает листок, облизнув тот с одного края, закрепляет получившееся, закручивая концы и поджигает. дым мягко окутывает их двоих, и расслабление постепенно охватывает тело беньи. каждый вдох и выдох теперь ощущается вкуснее: свобода и лёгкость приятно кружит голову. люсеро чувствует себя таким счастливым и умиротворённым, наслаждаясь этим мгновением рядом с теплом родного и близкого человека, которому протягивает свою руку, предлагая затяжку. солнце медленно катится за горизонт, окрашивая небо в яркие оранжевые и розовые цвета, и беньи позволяет себе насладиться красотой природы и тишины, окутавшей их небольшой лагерь, но как известно люсеро редко когда оставляет безмолвие царствовать в своём присутствии – ты знаешь, я бы мог просидеть так целую вечность – у него действительно сейчас есть, всё что надо: фред, лэси и ещё два контейнера с едой, которую они не доели. и есть лишь одна вещь, которая могла разрушить эту идиллию – беньи собирался поделиться тайной, которую хранил от лучшего друга целое лето. и сейчас, казалось, для этого самое время – кстати – прокашлявшись, начинает беньи – помнишь я пообещал тебе, что не буду связываться с джейсоном, пока был в вашингтоне? – на его лице зависает виноватое выражение, которое встретить можно было лишь никогда, а значит дело запахло действительно жареным – я соврал.

наслаждение от прогулки фред не получил. они с беллой возвращаются в свой номер и белла громко хлопает дверью в ванную. фред тяжело вздыхает и ложится на кровать. он совсем по-другому представлял совместный отдых. думал, что они будут много целоваться, валяться на пляже, загорать, купаться в море. посетят много достопримечательностей, фред даже затянет беллу в приюты животных, как раньше, он уже нашел парочку, где требуется помощь. но все что они делают – это ссорятся. и если до этого после ссор фред старался примириться сразу, то после утренний ссоры белла наотрез отказалась идти на примирение. и всю прогулку недовольно цокала и смотрела своим раздраженным взглядом, каждый раз, когда он доставал свой телефон. и даже это был не диалог с беньи. а просто, чтобы сфотографировать её, крепость или дом эрнеста хемингуэя.

джонсона всегда сложно было вывести из себя. его терпение было святым. в конце концов его лучший друг беньи люсеро уже несколько лет – а это то, еще испытание. он был президентом клуба дебатов, учится на юридическом, ходит на политические акции, где встречает кучу неприятных людей, уже не удивляется никаким выходкам беньи. но сегодня он чувствует, что терпение на пределе. и степень его злости повысилась больше нормы. последний раз, когда он вообще чувствовал злость – это было после того дня, когда он чуть не лишился последнего близкого человека, который остался у него. а ему не понравилось это чувство.

и еще сегодняшнее сообщение от беньи, которое добавила ему беспокойства.

baby b ❥

подумываю пригласить джейсона на свидание

беньи, ты ебанутый??

иди и проспись!

люсеро, это отвратительная идея.

я прилечу и надеру тебе задницу.

но сообщения остаются без ответа. и джонсон молится, чтобы у беньи нашлось хоть немного разума, чтобы понять, что это отвратительная затея. и пусть фред немного успокоился, после долго ответа на вопрос «в порядке ли он», и что он живой. но беспокойство не исчезло. оно просто убавилось до того состояния, чтобы спонтанно не покупать билеты до вашингтона и лететь на пару часов, чтобы самому убедиться. к радости беллы. вода в ванной выключается и белла выходит.

- мог бы и переодеться, лежишь в грязной одежде на чистом постельном белье, - бросает девушка, проходя мимо него к шкафу.

- белла, ты ищешь повод поругаться? вчера тебя совсем не смущало то, что мы вдвоем завалились на постель после пляжа.

белла молчит, фред тяжело вздыхает. папа всегда учил его слушать женщин и соглашаться с ними, если любишь. даже если они не правы. в этом успех счастливых отношений. а папа знал толк, мама была всегда счастливая. фред никогда не видел, чтобы они ссорились. а он вроде как любил беллу.

- я хочу, чтобы ты на время нашего отдыха забыл гребанного люсеро!

- белла, ты переходишь черту, - фред злится, он не позволит оскорблять своего лучшего друга, просто потому что его девушка в плохом настроение.

- и снова ты на его стороне, защищаешь его, - яд так и плещется из её губ. губ, которых он любил целовать, -  ты постоянно в телефоне, и больше чем уверена переписываешься с ним, потому что ты без него и несколько секунд прожить не можешь! а если ты не с ним, то ты постоянно постишь гребанные объявления о помощи животным. ты приехал сюда проводить время со мной, но ты делаешь, что угодно, кроме этого!

фред дергается, как от удара. слова беллы едкие и острые.

- белла, - он старается оставаться спокойным, - ты сейчас предъявляешь мне претензии за то, что раньше тебя устраивало.

- а теперь меня это не устраивает!

- тебе тоже постоянно пишут, но я тебе за все время ничего не сказал. когда тебе звонят, ты уходишь в ванну, чтобы я не слушал разговор, хотя раньше ты так не делала.

- потому что тебе все равно на меня! – кричит белла, - ты меня не любишь!

фред замирает от её заявления.

- я тебе доверяю, -  он аккуратно подходит к ней, боясь, что одно его неверное движение вызовет еще одну истерику, аккуратно берет ее за подбородок заглядывая в глаза, - я люблю тебя, и напоминаю тебе об этом каждый день, белла. я вижу свое будущее с тобой и ты знаешь это. потому что я не скрываю от тебя ничего.

- правда любишь? – в глазах беллы слезы и фред с заминкой, но кивает. наклоняется, целуя ее.

- правда.

- ты забыл о нашей бедной кухне! – напоминает ему фред, вспоминая сколько раз он чистил эту кухню после люсеро, - тебе вообще противопоказано подходить к огню и к тому, что легко может загореться.

день плавно течет, фред занятый работой, совсем не замечает это. убираться, даже на пляже – это его личная терапия. этого ему не хватало на кубе, когда он не мог занять себя чем-то, чтобы отвлечься от тревожных мыслей. хорошо, что бегать было можно. джонсон мельком наблюдает за бездельником-другом, который занимается чем угодно, но не заданием. но фред и не напоминает ему об этом. он просто наслаждается осознанием того, что на лице люсеро счастливое и беззаботное выражение, то по которому он скучал. возможно не только ему нужна была поездка на природу.

ополоснувшись в море, фред переодеваться в чистую одежду, а после разжигает костер. на маленькие длинные палочки, которые он прихватил из дома, насаживает маршмеллоу и сосиски и прислоняется к теплому боку беньи. и его окутывает уютом.

- нет, я буду, - соглашается с предложением друга и берет из рук беньи, делая долгую затяжку. пусть фред и вел здоровый образ жизни, его никогда не тянуло курить вообще что-либо, а от одного шота алкоголя его сносило, но сейчас он чувствует, что ему это надо. дым режет горло с непривычки и он кашляет. но вторая затяжка идет легче и фред выдыхает и чувствует как с дымом и тревожные мысли выходят. что на самом деле странно, но возможно все дело в обстановке. они с беньи на природе, вдали от городской суеты и их ничто не отвлекает, - полностью с тобой согласен. здесь так спокойно, - соглашается с другом джонсон, глядя на заходящее солнце и приваливаясь еще больше к люсеро. тепло беньи проникает прямо в его душу и фред чувствует себя спокойно впервые за долгое время. ровно до того момента, пока беньи не начинает говорить.

- люсеро, мать твою! – ругается он, вскакивая на ноги, - ты не сделал этого! но глядя на виноватое выражение лица беньи, которые встретишь никогда, фред понимает, что он сделал это, ­- мы так долго отвязывались от него, а ты просто снова открыл ему дорогу! ­- фред начинает ходить взад-вперед, размахивая руками, ругаясь, чувствуя разрастающийся зуд по всему телу. боже, он ненавидел этого джейсона, также как ненавидел ебанных политиков, которые сидят в своих богатых роскошных домах с золотыми туалетами и не видят реальный мир, как убийцу своей семьи. еще несколько минут он ругается, периодически переходя на французский язык, а после останавливается, делает глубокий вдох.

- это того стоило? –  он садится рядом с ним, забирая у беньи и делая глубокую затяжку, - клянусь, если я увижу его в нашем кампусе или возле квартиры, я клянусь, ты снова будешь вытаскивать меня из тюрьмы. 

привет, джей

don’t fucking text him EVER

какой приятный сюрприз, хосеанхель беньямин люсеро!

пишешь мне первый в такое позднее время

ты там под кайфом, мой мальчик?

или вышел погулять без поводка и хозяина, что вечно грозит мне судебным запретом?

соскучился по остреньким ощущениям?

не с кем потрахаться в переписке?

я весь внимание, сладкий, откладываю все-все дела

беньи пожалел о том, что сделал ровно в ту же секунду, как его сообщение было отправлено. он сидел в темноте гостиной, погружённый в отблески экрана смартфона, и каждое слово на нём ощущалось как укол от иглы для лоботомии, погружающуюся прямиком в мозг – напоминало о боли, которую джейсон без конца причинял ему в прошлом. беньи неслабо разнервничался от того, что только совершил: он сначала сделал и лишь потом задумался о своём поступке, к тому же единственному человеку, способному оказать ему в этот момент поддержку, он не мог рассказать о нём. а потому в полной мере прочувствовал себя крошечным кроликом, угодившим в капкан чужой токсичности и бесконечного влияния, от которого сам так долго бежал. три чёртовых года преследования прямо сейчас летели к чертям. беньи бесконечно сворачивал и открывал телеграмм с таким рвением, будто от этого действия зависела сама его жизнь. эмоции смешались в безумном хаосе: страх, гнев и отголоски той юношеской преданности, которая навсегда останется с ним, где-то внутри.

да, я без фреда в вашингтоне, но уезжаю уже на рассвете

просто потянуло поговорить с тобой по старой памяти

ты же знаешь, родные стены пробуждают во мне воспоминания

don’t fucking text him EVER

воспоминания о моём языке?

поцелуях?

руках на твоей крепкой заднице?

продолжай, дорогой, люблю, когда ты так сильно стараешься

блядскийбоже. беньи играл в игру, в которую он, сука, не хотел играть. но у него не было выбора, как и дороги назад - каждое нажатие клавиши было шагом в лабиринте, из которого нет выхода. ударный ритм дерзких слов джейсона отдавались прямиком в голове, как пульсация древнего ритуального барабана. а внутри зарождалась стихийная волна адреналина, по размером сопоставимая с древним левиафаном, который только и ждал момента, чтобы вырваться наружу. они оба знали, что джейсон читал его между строк, как давно выученную наизусть книгу. беньи казалось, что тот чувствует его слабость в каждой цифровой букве их небольшой переписки. и ему нужно было звучать увереннее, взрослее. а ещё нужна была встреча прямо сейчас в стенах дома джейсона так, как глоток воздуха для утопающего. всё ради одной лишь цели.

насколько помню, твой язык действительно может дразнить лучше, чем эти слова

давай перестанем поясничать?

я нуждаюсь в тебе и хочу. прямо сейчас

don’t fucking text him EVER

кто ты и что сделал с моим милым мальчиком?

адрес всё тот же

хочу посмотреть, что ещё изменилось

don’t fucking text him EVER

но беньи, имей в виду. если приедешь – я не смогу себя контролировать.

последний ответ пришёл неожиданно, холодный и обезоруживающий, словно северный ветер, срывающий последние листья с деревьев. внутри у беньи обледенела каждая клетка: он уже чувствовал себя голым и оскорблённым. глубокое, почти животное желание убежать сражалось с необходимостью довести начатое до конца. и люсеро изо всех сил пытался успокоить себя, глубоко вдохнуть и обнаружить внутри остатки былого мужества. когда джейсон согласился на встречу, беньи окутало мимолётное облегчение, но вместе с ним пришло и осознание, что это всё лишь начало. впереди ждала встреча, которая обещала вернуть его обратно в ту бездну, из которой он бесконечно пытался выбраться. общение с джейсоном в мессенджере действительно полбеды, ведь его ожидает начнётся настоящая шахматная партия с достойным противником, где каждое неверное движение может привести к поражению. беньи убрал телефон в карман в такт своим беспокойным мыслям, медленно встал и пошёл к двери. на кону стоит нечто большее, чем информация, которую он собирался добыть. его душа, свобода и шанс на нормальную жизнь. и хотя страх всё ещё продолжал сжимать сердце, люсеро знал, что не отступит. ведь иногда, чтобы победить чудовище, нужно самому стать чудовищем.

-

закат окончательно окрашивает небо в багряно-оранжевые тона, словно кто-то разливает краски по полотну, создавая идеальную картину для этого момента. и пока океан тихо нашёптывает свою вечную песню, а волны мягко накатываются на песок, вдыхаемый дым медленно успокаивает разгорячённые мысли беньи, который наслаждается последними минутами спокойствия перед тем, как сбросить на джонсона свою бомбу. он мажет ленивым взглядом по лицу фреда, что озаряется мягким светом от костра: тот полностью поглощён процессом приготовления сосисок. он не надеется, что друг согласится с ним покурить, но он в этот раз удивляет и спустя пару секунд заходится в кашле. люсеро беззлобно над ним хихикает. фред его лучший друг ещё с тех самых пор, когда мир был намного проще, а отношения с окружающими людьми казались менее запутанными. и хотя беньи знает, что их дружба крепка и нерушима, внутри него всё равно тлеет неприятное нечто, которое целое лето не давало парню открыть рот и сказать правду. это всё влияние джейсона, не иначе. умелый манипулятор так искусно умеет забраться в мозг, что не всегда можешь отличить его мысли от своих собственных. беньи растягивает каждое мгновение, чувствуя будто сам мир замедляется, давая ему шанс насладиться этими сакральными моментами. или просто уже неслабо накуривает, а значит пора. и люсеро выдыхает с собственных губ признание, прозвучащее словно гром среди ясного неба. лицо его беби рико застывает в выражении недоумения и шока, а вечерний воздух, до этого наполненный ароматами костра и морской соли, внезапно кажется холодным и чужим.

беньи молча курит и покорно ждёт, пока фред не начнёт терроризировать его вопросами. – у меня не было выбора. – он изо всех сил старается подобрать слова, которые могли бы в полной мере объяснить его глупый поступок, от воспоминания о котором всё внутри до сих пор переворачивается. но джонсон буквально самый умный человек из всего его окружения, а потому, конечно, догадался о безбашенном плане беньи ещё в тот момент, когда получил сообщение: приглашу-ка я джейсона на встречу. ведь у безумного бывшего люсеро, до сих пор работающего в фирме его отца, наверняка на ноутбуке есть доступ к корпоративной почте. и несмотря на эту потрясающую и манящую возможность докопаться до истины – риски действительно могли того не стоить. а потому в попытке оградить беньи от физического и эмоционального насилия, фред взял с того обещание ни в коем случае не воплощать эту попытку в жизнь. и люсеро нарушил его спустя каких-то двенадцать часов. – утром я залез в аккаунт кампании с его ноутбука – он нарочно начинает рассказ с самого интересного, пропуская все подробности переписки и предшествующей ночи. ведь не уверен, что сможет пережить это заново, пусть даже и на словах, чувствуя, как слёзы уже начинают собираться в уголках глаз. – я успел просмотреть несколько последних переписок, отчетов и контрактов кампании. судя по всему, кто-то из наших сотрудников слил важные данные о клиентах и безопасности конкурентам, тем самым поставив репутацию и финансовое состояние под угрозу. – он замолкает ненадолго, но глаза всё ещё наливаются болью - крысу не нашли и никого не уволили, а значит, ситуация рискует повториться и получить ещё большую огласку. – беньи думал об этом часами, но не приблизился к разгадке проблемы, которая действительно была ему не по зубам - ты знаешь, что за клиенты пользуются услугами моего отца. церемониться вряд ли станут. – он пожимает плечами - и поэтому вся фирма сейчас сидит как на пороховой бочке. я даже не уверен, что мама в курсе – беньи нервно чешет затылок – а самое отвратительное, что отец всё это время был прав в своём стремлении огородить меня от этого знания. оно съедает меня изнутри, но я ничего не могу поделать! – тяжесть слов давит на чувствительное сердце беньи: реальность всего раз в его жизни казалась такой же хрупкой, год назад в вирджинии – мне так страшно – срывается он на шепот, и его голос дрожит так, словно парень стоит на краю бездны. беньи не выдерживает и зарывается в объятия джонсона, как утопающий хватается за спасательный круг. пальцы крепко сжимают толстовку друга, словно тот боится, что он может исчезнуть. слёзы всё же текут по его щекам, а вместе с ними и всё то накопленное за последнее время напряжение. в руках фреда сейчас есть всё, что нужно – незыблемое чувство безопасности. он - точка опоры в этом хаотичном мире, который стал жестокой реальностью, стоило беньи рассказать обо всей ситуации вслух.

их примирение с беллой длится до следующего утра. после их ссоры, они занимаются любовью. и фред думает, что наконец-то у них все хорошо. остаток отпуска пройдет хорошо. глупые ссоры из-за глупой ревности к его лучшему другу прекратятся. но стоит фреду проснуться, поцеловать рядом лежащую беллу в своих объятиях и открыть чат с люсеро, как белла резко подрывается с кровати.

- сегодня никаких телефонов, джонсон. люсеро может день прожить без тебя.

фред удивленно поднимает брови. блять, не прошло и пяти минут, а она снова затевает ссору.

- белла… - фред успевает отправить беньи сообщения.

доброе утро. ты самый лучший. пожалуйста, будь в порядке и живой.

- джонсон. я прошу один день, где все твое внимание только для меня.

фред смотрит на беллу, которая протянула руку, чтобы он отдал телефон. весь их отпуск – это совсем не то, что он представлял. один день? фред разрывается и не может понять почему. уже несколько дней они с беллой ходят по грани. белла видит сомнения фреда и ее глаза начинают слезиться. он пораженно кладет свой телефон ей в руки.

- но мне нужно будет ответить эрику из приюта, как только он напишет.

белла смотрит на него, а после отдает телефон обратно.

- если я увижу, что ты пишешь люсеро, когда я попросила один день, то фред мы с тобой закончим.

фред чувствует, как внутри жжется. наверное изжога от вчерашних острых крыльев, но точно не от того, что белла казалось чужой, такой далекой.

фред ненавидит испытывать злость. для него это одно из самых неприятных чувств в мире от которого он хочет сбежать. которое он избегает всеми возможными способами, подавляя, выплескивая, игнорируя по большей части. он уверен в том, что негативные эмоции – от них одни проблемы. и в его жизни им не место. но сейчас, сидя на прекрасном пляжу с самым близким человеком, внутри него бушует огонь, который жжет его изнутри. он ощущает, как пламя обжигает его внутренности, лишая его спокойствие.

он знал люсеро как самого себя. и поэтому ему надо было покупать гребанный билет в вашингтон и отговорить от безумной идеи, которая поселилась в голове беньи, как только появилась. ты знал, что он все равно сделает это. но фред, фред который видит в людях лучшее, особенно в нем, поверил, что эта сумасшедшая идея покинет голову люсеро. и никакие обещания не помогут. в ярости ли фред? да. злится ли он на беньи за то, что нарушил обещание? нет. это беньи, он не может злиться на него. он злится за то, что беньи опять попал в сети этого ублюдка. но он проклинает существование джейсона. джонсон хочет, чтобы этот психопат исчез со следа земли навсегда и никогда не тревожил его de soleil. фред прекрасно понимает, почему люсеро сделал то, что сделал, но он не понимает как этот ебанный мудак может жить спокойно, портя жизнь его самого родного человека. как много гнилого в таком мудиле, что наплевать на чувства такого солнца как беньи?

и сейчас видя в каком состояние беньи, как в его янтарных глазах, которые для фреда являются как солнечные лучи, которые проникают в непогоду, позволяя увидеть свет и надежду, скапливаются слезы, фред понимает, что он способен на жестокое убийство.

фред терпеливо молчит, не перебивая и выслушивая рассказ. его сердце обливается кровью, когда он наблюдает как дрожит голос друга и его покрасневшие глаза, которые отчаянно не хотят выпускать слезы. но сейчас, фред рядом с ним и поэтому сразу же ловит его в свои объятия. и прижимает к себе. крепко-крепко. обхватывая его двумя руками, привлекая к себе, пряча от всего мира. давая люсеро спрятаться. фред успокаивающе гладит беньи по его непослушным кудрям.

- все будет хорошо, de soleil, - оставляет мягкий поцелуй на виске, пока ему самому тяжело дышать, и он прикрывает глаза, заставляя свои волнение спрятаться глубоко внутри. - мы справимся с этим. решим все проблемы.

есть что-то неправильное в том, что беньи так разбит. для фреда беньи – лучик солнца в его жизни, его источник яркого света в его жизни. тот кто всегда посмеется, заставит фреда улыбнуться. тот кто был с ним тогда, когда фред задыхался от панических атак и кошмаров, находя способы справиться с ними. тот, кто знает, что одного прикосновения можно успокоить тревогу. тот кто дарил ему доброту, заботу, кто освещал ему путь в трудные и радостные моменты. но сейчас его родной человек был разбит, словно его внутренний свет погас. кто-то потушил. фред чувствовал как его сердце разрывается на части от этого. так не должно быть. беньи это не заслуживает. он должен жить, не зная этой боли. веселиться, быть лучшим в лакроссе и наслаждаться жизнью. пусть тяжелая жизнь будет у него, чем у беньи.

фред чуть-чуть отстраняется, но не разрывает объятия. он нежно вытирает слезы беньи.

- а теперь послушай меня, ты ни в чем не виноват. ни в проблемах в компании отца, ни в том, что сделал с джейсоном. - его имя как яд, фред чуть морщится, но оставляет ненависть к этому психопату внутри себя, потому что беньи нужен фред, - я знаю, что он сейчас спутал тебе весь твой прекрасный мозг. чтобы он не сказал – это не так. он тебя не знает. он как яд, который отравляет тебя изнутри. ты самый лучший человек, которого я знаю.

он снова крепко прижимает к себе люсеро, зарываясь лицом в его кудри. он надеяться, что люсеро почувствует, что он не один. и никогда не будет один. у него будет фред. всегда. и что фред никогда его не бросит. чтобы не случилось. белла может пойти к черту. 

- мистер люсеро любит тебя. и он знает тебя. именно поэтому он скрывал от тебя, чтобы ты не чувствовал себя беспомощным. но я знаю тебя, и уверен, что ты сможешь помочь своему отцу. а я помогу чем смогу.

они сидят так еще некоторое время, наслаждаясь тишиной и природой. лэси бегает по берегу пляжа, гавкая на птиц. костер медленно догорает, еда забыта. фред не хочет боится отпускать беньи.

- пойдем спать, de soleil, - фред снова оставляет заботливый поцелуй на затылке, отстраняясь от беньи, чувствуя пустоту. но быстро это чувство исчезает, пока фред быстро убирает еду и тушит костер. после он берет люсеро за руку и они идут в палатку. у них один большой спальный мешок на двоих. забираются туда и фред укладывает друга на свою грудь, обнимая его. объятия всегда помогают. он то знает. одна рука успокаивающе гладит по спине беньи.

- я люблю тебя, - говорит он привычные, но довольно редкие слова. он бы не знал, чтобы делал без дружбы с беньи, - мы со всем справимся. 

Jeremy Allen White

ella_purnell

matthew_mcconaughey 

мишель кому теперь нахрен нужно второе имя? портлендер || michele portlander

миша, мичи, мими, мисси, мичи-бель хозяйка

_{fc: victoria pedretti}

27 лет место рождения: неизвестновдова

род деятельности: сельское хозяйствоместо жительства: община "вековые сосны"

её нашли младенцем правоохранительные органы на железнодорожном вокзале города портленд. и, конечно, в первую очередь попытались установить личность либо же отыскать ближайших родственников - фантазёры! вдоволь наигравшись в супергероев, начался незамедлительный процесс устройства девочки в систему фостер-кейр. имя выбирали всем отделом, а фамилия досталась по традиции от города - чтобы сохранить связь с историй. (портлендер = житель портленда).

мишель перемещалась из одной приёмной семьи в другую по разным причинам: кто-то прикрывался неспособностью справиться с её «непростым» характером (не ожидая, что девочка могла дать отпор при попытке абьюза и насильственных действий), кто-то - финансовыми трудностями (пропивая деньги, предназначенные для содержания), но факт оставался фактом - нестабильность и проблемы с доверием к людям следовали за ней по пятам.

постоянная смена школ только усложняла процесс обучения и в конце-концов мишель перестала посещать их вовсе. самостоятельности этой оторве было не занимать - с раннего детства она готовила себе еду, умудрялась зарабатывать карманные деньги и решать разного рода возникающие проблемы в гордом одиночестве. она привыкла, что люди вокруг исчезают, но вещи - остаются, поэтому имела привычку таскать с собой сумку, набитую штучками всякой необходимости.

мишель не единожды оказывалась в полицейских участках самыми благими намерениями, в которые никто не верил (воровала еду, чтобы прокормить бездомных с детьми; забрала щенка, оставленного в парке на произвол судьбы, но попалась на глаза недобросовестным, обвинившим ее в воровстве, случайно оказалась в толпе митингующих и в попытке защитить одного из участников была задержана за «сопротивление аресту»; далее был ещё один арест за вмешательство в драку, когда та не смогла устоять в стороне и смотреть на бездумное насилие; плюсом: бесконечные несправедливые обвинения от тех, что принадлежали «высшему обществу» и не терпели вида бездомной девочки, слоняющейся по городу).

по достижению совершеннолетия мишель освободилась от системы фостер-кейр и начала свою жизнь с нуля: без семьи, дома, друзей, но с желанием обрести контроль над происходящим. без образования, нужных связей и послужным списком арестов молодую девушку не торопились забрасывать предложениями о работе, а потому единственным доступным ей вариантом была локальная ферма с минимальной оплатой труда, но предоставлением крыши над головой. миша быстро научилась основам ухода за растениями и сбору урожая, параллельно влюбившись с головой в процесс работы с землёй. люди, державшие ферму, оказались порядочными, приглядывали за девушкой и вдохновили на следующие шаги.

вместе с семьёй уилкинсон в составе фермы «зелёная долина» она поучаствовала в проекте городского садоводства на волне роста интереса к экологическим вопросам в америке. там же познакомилась со своим будущим мужем - стажёр-журналист собирал сведения для своей первой в жизни статьи. казалось, он единственный, кто видел её той, кем она являлась на самом деле, видел свет и тянулся к нему, как мотылёк. у айзека было сердце на распашку, вечная улыбка на лице, бешеная харизма, но детская наивность и доверчивость. это не могло не привлечь девушку, учитывая с какой настойчивостью парень старался её завоевать.

в скором времени парочка решила съехаться, вопреки бушующей главы семьи, который хотел костьми лечь, но прекратить отношения сына с «этой девчонкой портлендер». но влюблённая парочка не собиралась сдаваться – айзек ушел из дома, отказался от какой-либо помощи со стороны отца, и они сняли маленькую комнатку в общежитии. жить тогда было непросто, но они были счастливы, ведь теперь могли строить свою жизнь так, как им хотелось. вскоре юноше предложили работу в местом журнале, и с первой зарплаты он оплатил для мишель кулинарные курсы. параллельно с учебой она организовывала благотворительные мастер-классы для детей, попавших в трудную жизненную ситуацию (зачастую в ущерб собственным бюджетам). а также договаривалась для них о работе на ферме, где когда-то работала сама.

после нескольких прожитых лет мишель и айзек решили основать свой малый бизнес с уличной едой в вагончиках, однако их начинания столкнулись с массой трудностей и бизнес стал убыточным. от закрытия их «спас» грянувший зомби-апокалипсис. в условиях нарастающего хаоса и неопределённости первым делом молодые люди принимают решение – пожениться. а что ещё остается делать, когда мир стремительно летит в бездну? выполнять то, что, возможно, не сможешь сделать больше никогда. в этом же списке оказался и пункт воссоединения с семьёй, благо отец айзека разделял их мнение.

некоторое время, пока блокада города не пала, они старались не высовываться, сохраняли и по мере возможностей приумножали припасы. совсем туго было с медикаментами, которые сразу стали на вес золота. а когда оставаться на одном месте уже не представлялось возможным, троица двинулась в «партизанский поход» в поисках какой-либо информации об убежищах. передвигаться по городу было тяжело и рискованно, но деваться было некуда. спасало то, что полицейский и «бывшая беглянка» знали портленд как свои пять пальцев. однажды ночью на место, которое они выбрали в качестве привала, напала другая группа выживших в попытке отнять имеющиеся ресурсы. айзека серьёзно ранят. и в условиях отсутствия хороших антибиотиков и средств обеззараживания, его состояние начинает ухудшаться с каждым днём. несколькими днями позднее он умирает от распространившегося в организме сепсиса. а на утро выживших ждал «наиприятнейший сюрприз» в виде обращённого айзека, который без каких-либо колебаний бросился на них – бездушный и голодный. убитые горем, сдерживая ужас и боль, они были вынуждены разобраться с ним. раз и навсегда.

когда наступил новый день, мишель и отец айзека были морально истощены и опустошены. но всё же приняли решение, что оставаться на одном и том же месте опасно. пусть в поисках «некой общины», образовавшейся на окраине города был долгим и тревожным. дни сменялись ночами, а после – неделями. поход осложняли заполонившие город зомби, но каким-то чудом или с помощью высших сил, им всё же удалось добраться до лесистой местности, где под густыми кронами деревьев виднелись высокие деревянные стены с колами и блестящей по периметру колючей проволокой….

мишель портлендер – девушка, выковавшая свой характер в огне трудности и испытаний, но сохранившая в душе тепло и искру, что способны согреть даже в самые мрачные времена. она не ищет симпатий и не тратит времени на жалобы, ведь знает, что выживание и счастье – это результат усилий, а не удачи. жизнь научила мишель считывать людей по малейшим деталям - интонациям, выражению лица, манере общения. жаль только, что живых людей осталось так мало, но, тем не менее, она - отличный наблюдатель. ранее имела привычку закрываться от мира, держать дистанцию, не показывать эмоций и казаться холодной, чтобы защититься от очередного разочарования. но сейчас, когда мир на пороге упадка, прятаться больше не нужно - какая разница, если завтра ты действительно будешь мёртв? мишель – решительная, целеустремлённая, прямолинейная. с юности привыкла рассчитывать только на себя, а потому редко когда обратится за помощью. болезненная эмпатка - всегда будет рядом, готовая помогать, даже если это противоречит её собственным интересам. мишель обладает сильным чувством справедливости, не боится идти против мнения большинства, если видит несправедливость. не любит пустых разговоров и фальши. люди либо уважают её за честность, либо сторонятся, но она никогда не изменяет себе, даже если это доставляет неудобства. после гибели мужа она осталась верна их мечте о лучшем будущем – всё свое время посвящает работе в общине, а также берёт под опеку детей, оставшимися сиротами. мишель надеется, что её усилия помогут создать хотя бы немного лучшего мира, чем тот, который она унаследовала.

навыки: земледелие и садоводство – главная по обеспечению общины «запасами» - ведёт учет продуктов питания, составляет необходимые списки, участвует в создании графиков вылазок; кулинария – распределяет еду и воду между разными группами членов общины - за что и получила своё прозвище; ориентирование на местности; работа с ручными и механическими инструментами (владеет собственной аккумуляторной пилой). несмотря на большой вклад в жизнь и развитие общины, в совете не состоит.