Людей она не любит. Потому что люди любят неумело причиняют боль всему живому вокруг. Потому что они бесконечные омуты и чертей в них больше, чем звезд в небе. Их черти не опаснее соседских собак, а брать в рот у посредственности Нортон считала моветоном. Она скучающе выводит по столешнице барной стойки руны, безразличным взглядом окидывая сегодняшних гостей “Короля Ночи”. Ее фальшивый образ на высоких волнах фонит заблудшим душам. И вроде даже есть мотив сжечь эту дыру, но Шерри упорно продолжает заплетать пшеничные волосы на лад терновому венку и мило улыбаться клиентам. Эта искусственность разрывает ее на части, наполняя до краев вязкой таской. Но так нужно. Так будет правильно. От этого тянет блевать и, кажется, точка невозврата близка как никогда. Ее тонкие пальцы подрагивают, а в легких так мало места. Девушка прикрывает глаза и голос в голове так робко пускает тонкие стебли безумия сквозь нарастающий гомон бара.
— Шелли еб твою мать Нолтан, лазлей мне булбон! — Громогласно, грубо вырывая из давно привычного и такого эфемерного мира. Голос в голове срывается на утробный рык. Этот чертов ирландец никогда ему не нравился и Шерри почти готова с этим согласиться, но его по-щенячьи грустные глаза обезоруживают, призывая к терпимости.
Мужчина сидит за барной стойкой прямо напротив и на его лице эта блядская улыбка, а где-то на дне ярко-голубых глаз затопленный батискаф печали и боли, словно все его бросили, так и не разыскав. Шерри смотрит в него и видит себя. Раздражает. Девушка не разделяет его радости, не дарит ответную улыбку. Она коротко кивает, скрываясь за порогом рабочего помещения. Нутро Иена Волша просвечивается нелепо сквозь сафит и от этого, и Нортон кровь кипит. О него хочется ломать ногти, вытянуть наружу всю боль. Пугает. Неимоверно пугает. Ведь Шерри Нортон не любит людей, а этот ирландец Чайльд, мать его, Гарольд во плоти и последний месяц он врубает по ней под тысячу вольт. Серафический щенок, черти его дери. Девушка возвращается с тарелкой куриного бульона, ее обед, плевать сегодня она точно не захочет больше есть.
— Будешь хорошим мальчиком, — ее голос сладкий-сладкий вторит характерному стуку посуды о деревянную столешницу. — И я налью тебе бурбона, а пока ешь суп.
Дьявол глаза не отводит. Люцифер всегда смотрит прямо. Дьявол невозмутим.
И она смотрит на мужчину прямо, остро, словно раздосадованная мать. Дело не в нем. Это вечный дефицит тепла. Вот только Нортон огнеупорная, как графит и внутри почти ничего не екает уже несколько лет.
Было около полудня, когда Иен Волш смог наконец-то разлепить глаза. День был серым и тусклый белый свет проникал в комнату сквозь незадернутые шторы, но даже такой приглушенный в красках мир показался Иену слишком ярким. Поморщившись, со хрипом он повернул голову и уткнулся взглядом в прикроватную тумбочку, на которой вещи громоздились одна на другой, словно индейская пирамида, а венчала все: старая канцелярская папка. Он закрыл глаза и это такое простое действие отозвалось в каждом уголке черепа. Головная боль отдавалась эхом в затылке и висках, буквально пульсируя в лобной доле, подстегиваемая вездесущим запахом табака, будто гончая, разгоняющаяся на старте. Пристрелите...
— Мигрень, тошнота, кошачья моча во рту: обязательные спутники каждой выпитой бутылки, — раздался низкий сиплый голос из угла комнаты. Иен даже не повернул головы, чтобы удостоить говорящего взглядом, оставив без ответа ремарку. Со стоном сев в постели, мужчина обвел мутным взглядом комнату, вспоминая куда засунул аспирин.
— В верхнем ящичке, рядом с пистолетом, — сообщил голос и Волш полез по указанному направлению, а пока брюнет копался в ящике, голос заметил: — тебе следует тут прибраться...
— Неплеменно... — пробормотал охрипшим голосом ирландец извлекая две маленьких баночки. Отсыпав себе на ладонь около пары грамм белого порошка, он извлек из второй банки таблетку и кинул себе в рот. Зубы принялись яростно разжевывать пилюлю, а затем, когда таблетка превратилась в труху, мужчина слизнул горькие гранулы порошка. От горечи во рту он скривился и потянувшись, взял с пола чайник, заливая свое лекарство кипяченой водой. Брюнет пил жадно, не останавливаясь и кадык ходил вверх-вниз как сраный поплавок, пока в чайнике больше ничего не осталось. Зажмурившись, Иэн Волш пару раз от души похлопал себя по лицу и снова открыв глаза, наконец, обвел глазами комнату.
Маленькая квартирка, которую он снял у миссис Элкинс, состояла из трех комнат, но таких маленьких и узких, что квартиркой это можно было назвать с большим трудом. Спальня была самой большой из них и она же исполняла роль столовой и кабинета одновременно. Здесь все было в совершенном беспорядке, бумаги и папки валялись вперемешку с носками, рубашками, ремнями. Повезло, что хоть тарелки от еды все же как-то обособленно ютились у стенки, но некоторым из них исполнилась, наверное, неделя. Уборка и правда не помешала бы, но сначала нужно было привести себя в порядок.
Став под холодный душ, Иэн подставил лицо струям, чувствуя, как медленно по позвоночнику поднимается волна тепла, забирающая скованную боль похмелья. Выйдя чистым и вымытым, он пару раз прошелся бритвой по щекам, убирая лишние волоски и придавая лицу хотя бы подобие ухоженного вида. Взяв самую чистую рубашку из всех и надев самые чистые туфли, он повесил на себя кобуру с пистолетом, накинув поверх пиджак и плащ. Захватив с собой шляпу, больше по привычке, нежели из необходимости, Волш направился в бар, где уже почти стал завсегдатаем.
***
Садясь за барную стойку и получая миску бульона, мужчина кладет шляпу по соседству. Одарив Шерри очаровательной улыбкой, он придвигает к себе тарелку.
имя не очень хотелось бы, все записи по сюжету придется править, но ок, ирландец это хорошо
по внешке и возрасту тоже ок, отодвинуть таймлайн тут не проблема
по нему есть предыстория, я просто еще не всех прописала, поэтому точечно рассказываю, пока использую свои имена.
у Гарольда был старший брат Генри (внешка кристиан бейл можно тоже поменять если что) , профессор истории, уважаемый человек. Но в какой-то момент он повернулся на оккультизме, начал строить дикие теории и верить, что в дьявол реален, как и его последователи. Гарольд даже думал отправить брата в лечебницу, потому что всё это стало заходить слишком далеко. Тогда Гарольд только начинал работу в полиции, ему дали первое крупное дело по убийству девушек в Чикаго. Генри проявлял к этому слишком большой интерес, учитывая что ранее его работа брата даже пугала. Но удивительным образом Генри определил и характер убийств, и даже помог собрать их в серию, а главное выявил оккультный мотив.
Когда Гарольду удалось выйти на след, он не сообщил другим, ему, молодому юнцу, хотелось забрать славу себе. Но то, что он увидел, то, что творилось в том старом здании полуразваленного дома изменило его навсегда. Он не знал, что брат проследил, что пошел за ним. В ту ночь Генри умер, его убило нечто темное, что оставило навсегда свой след. Память подводила Гарольда, но чувство, что брат мог быть во всем прав и это не просто чокнутые культисты засела в нем занозой.
Так он стал охотником, не связанным с Гильдией. Только через пару лет он первый раз наткнулся на ведьму, тогда он чуть не умер, но другие охотники помогли и рассказали что к чему, пригласили вступить в их ряды. Но Гарольд отказался, он хотел докопаться до правды, до сути вещей.
Тут был момент, что Гарольд не вырезает всех подряд, он знает, что есть и те ведьмы/колдуны, кто никому не мешает жить. Оставлять это или делать его обозленным чуваком выбор твой
В итоге многие ниточки приводят его в йорк, как минимум еще по той причине, что стали умирать девочки и девушки, а десять лет назад город накрыла эпидемия. хотя если верить отчетам, повреждения были схожи с теми, что остались на теле брата. Черные вены, кровь из глаз, разрыв сердца. но на это словно не обратили внимание.
можем подправить историю, что он понимает, что произошла какая-то хуета, но еще не принял эту мысль и как будто отрицает
но тогда он только как бы в этапе становления охотником, он может находить ведьм, но всё еще верит, что это ячейка культистов, которые расползлись по стране. а в ирландии просто была их часть
человек-лабропудель у Волша может за мгновение ока сменится детективом
практичный, строгий, целеустремлённый, отлично читает людей, галантен с дамами
повседневный алкоголик, не проводит границ между взрослыми и детьми, не боится огрести и врезать, человек серой морали
• — — • [ Ⅶ ] биография:
родом из Чикаго, семьи ирландских эмигрантов; был средним ребенком: старший Генри, младшая: Анна-Мари.
на первом курсе универа погибла младшая сестра, а старший брат повернулся на оккультизме; семья даже думала отправить его в лечебницу, потому что всё это стало заходить слишком далеко.
после универа и полицейской академии начал работать в убойном отделе участка №73; ему дали первое крупное дело по убийству девушек в Чикаго, напичканное оккультистскими деталями по самую глотку.
след привел его к заброшке в пригороде, где он наткнулся на своего брата; в процессе осмотра здания Генри и Иен разделились и следующее, что он помнит, как летит на человеческий визг и находит взорванное изнутри тело брата.
смерти после этого прекратились, брата Иена записали в жертвы и мир продолжил жить дальше, а Иен перебрался в квартиру брата и продолжил искать ответ на вопрос: что за нахуй произошло на той заброшке.
копаясь в документах брата, он нашел ниточку, которая привела его в Йорк.
События прошлого словно гончие идут за тобой попятам не важно как быстро от них бежать. Чикаго превращается в невыносимый калейдоскоп сменяющихся масок и паранойя расцветает буйным цветом. Мужчина
Эти слова, словно выжженные отпечатались в черепной коробке, звучат то и дело эхом, очень часто не впопад. Иен отрывает голову от подушки, уже когда прилично за полдень и приоткрывает штору, выглядывая на улицу
