Чем дальше шел диалог, чем четче Ивон начинал чувствовать на себе фиксированный взгляд, что могло свидетельствовать или о повышении интереса, или о повышении промилле внутри. Ну, в любом из сценариев – Ивон умел держать чужой взгляд, хотя обычно, в меру своей прямоты, граничащей с отсутствием манер, он корчил недовольную рожу и спрашивал: «и чем так интересно мое лицо?». Но это, конечно, было уместно в ситуации, когда не шло никаких диалогов вообще. Нынче зрительный контакт был вполне натурален (и это было единственное, что было натуральным).

Диалог про обучение, даже в контексте его критики, вводил Демаре в унылое состояние. Он сразу вспоминал заунывный голос учителя по всеобщей истории, словно окунающего в тягучий сироп, который заставлял глаза слипаться быстрее, чем самая ужасающая аллергия. Засыпать под рассказы о разорениях стран, падениях империй – вы только представьте, какие причудливые сны вас настигнут прямо на уроке. «Продуктивность», «расписание», начни в их диалоге фигурировать и слова вроде «дисциплина», «экзамены» – и все, Ивон бы был потерян. К счастью, их ждал более интересный обмен вопросами.

Удивительно, что этот обмен окончился более чем ровно, словно в нем фигурировала информация о чем-то очень не персональном, хотя в реальности дела обстояли ровно противоположно. Наверное, сказывалось то, что хоть один из собеседников был более анимирован, а другой – менее, оба они в конечном итоге оказались не слишком эмоциональными (к теме диалога точно). Ивон словно бы почувствовал укол некой досады, смешанной с разочарованием, но потом понял, что он изначально «завел» (завел ли?) данную тему хаотично, можно сказать случайно, значит и не было смысла делать на ней какой-то акцент и позже. Удивительно, как легко паренек мог себя «переключать»: он обладал замечательной и ужасающей способностью блокировать собственные мысли, которой бы позавидовали обычные люди и которую бы осудили психологи. В итоге, юноша лишь слабо улыбнулся (ох уж эти легендарные миллиметры, на которые поднимаются его уголки губ) и махнул рукой, помотав головой, и толком не понять было – это к «нагрузил я тебя» или «честен со мной». Хотя Ивон был определенно честен с Лань Юнем – так же честен, как с собой, а эскапистская натура – это уже не совсем о честности или прямоте.

— В чаях я профан, — паренек был в лагере «кофе» в угоду своему образу жизни, но особого значения этому не придавал, всегда и везде открытый чему-то новому (если, конечно, это новое не подразумевает то, что надо будет, боже, прикладывать значительные усилия), — так что доверюсь тебе, не подведи уж, — шутливо произнес он (но с каменной рожей, остается только прочувствовать контекстом эту шутливость), а сам допил свой бокал. Быстровато, но это все еще один бокал.

Очередной порыв ночного ветра заставил Ивона чуть подоткнуть плед, что навело его на мысль, почему собеседник мог так резко захотеть чая. Нет, он, конечно, и сам до сих пор с пиджаком на голое тело (выглядело, удивительно, достаточно стильно, Демаре даже в голове придумал эскизик образа, в котором присутствовал пиджак на «как бы» голое тело – а на самом деле на некую прозрачную водолазку, чуть видимые рукава которой будут выглядывать из-под пиджака, превращая обстоятельства бытовой ситуации в высокую моду; не исключено однако, что к моменту того, как парень дойдет до дома, он уже все забудет), но при этом выглядит куда более комфортно, чем регулярно поправляющий спадающий плед Ивон. Учтиво или мило, смотря что сыграло – манеры или забота.

— Моя мерзлость так приметна? — вздохнул парень, закидывая ногу на ногу.

— Ты кажешься остывшим, — юноша улыбнулся, сбрасывая плед на предплечье, и поднимается с ним из-за стола. В этот же момент подходит официант, обремененный немного обеспокоенной физиономией, — 白毫银针, — одной фразы было достаточно, чтобы мужчина коротко кивнул и испарился с глаз долой, словно мгновение назад его здесь и не было. Юнь не имел привычки переводить или придавать японский акцент китайским названиям чая, поэтому совершенно не заметил, как переключился на родной язык.

 Приятные ощущения растекающегося расслабления сменились тревожностью. Лань Юнь наконец осознал, что плохо закусывал, но деваться уже некуда, поэтому, немного потерпев навязчивую мысль «прогуляться до уборной», принялся за ее исполнение. Но, прежде всего, он передал нагретый плед Ивону, и явно не для того, чтобы тот его просто подержал, пока временный хозяин вещи прогуливается. В этот раз Юнь действительно тепло ему улыбнулся.

— Я отлучусь на несколько минут, а потом расскажу, что это за чай, если тебе будет интересно, — и легкой походкой удалился, хотя на самом деле, он прилагал некоторые усилия, чтобы идти, не привлекая лишних взглядов. На этого человека влияние алкоголя было всегда разным, и, скорее, зависело от его первоначального настроя, чем подчинялось какому-то сценарию. Вот он и не смог предугадать, что ему хорошенько вскружит голову (зато расслабило в флегматичный уклон), поэтому, как показалось юноше хорошей идеей, нужно было пройтись и хорошенько подышать воздухом. Только вот он не совсем был в курсе, что ему может стать от этого еще… хуже? Лучше? Не важно, ведь он все же смог дойти до уборной, умыть лицо, да и в целом, привести себя в порядок. Волосы высохли черти как, но как никогда ловкие пальчики Юня все быстренько исправили, наделяя его голову более презентабельным внешним видом, однако, в глазах все по-прежнему немного плыло, и было весьма затруднительно определить, в какую сторону закручивается картинка. Душу грела мысль о том, что это всего лишь вино, а после теплого чая определенно станет легче.

В целом, пропадал он не так уж и долго – Лань Юнь вернулся, как раз в тот момент, когда на стол поставили стеклянный чайный набор. «Фарфор здесь был бы неуместен» – пролетела мимолетная мысля, вместе с которой он с неподдельным интересом оглядел окружающий интерьер, словно был в поисках аргумента своего умозаключения. К слову, вернулся он с новым пледом, неся его под мышкой, запакованным в целлофановый пакет. Потребовалось не так много времени, чтобы он снова занял свое место, уютно закутавшись, как и прежде.

 — За это время его заварили примерно два раза, но в случае с белым чаем, ему это только на пользу. Не стал выбирать пуэр. Пускай, он больше подходит на роль «согревающего», он весьма на любителя, к тому же, по моему скромному мнению, далеко не вечерний вариант. Можешь пить сразу – температура приятная, — он ловко разливает чай по чашкам, напоминающим современный вариант классических пиал, делая это не быстро и не медленно, и совершенно точно – объем наполненных чаш вышел педантично точным, — даже самый чувствительный язык вряд ли обожжет, — Юнь берет чашу в одну руку, и подносит ее край к губам, но пить не начинает – пока что просто старается почувствовать цветочно-фруктовый аромат, а немного погодя все же отпивает ее содержимое, — он называется «Серебряные иглы» из-за особенности формы и цвета листьев в готовом к употреблению состоянии.  

白毫银针 – «Baihao Yinzhen» – название чая

«Остывший, хм», – Ивону подумалось, что это не совсем так, ведь чтобы остыть, нужно сначала разгорячиться. Парень положил одну руку на другую – ледяные. Впрочем, как и всегда. Особенность Демаре была не только в том, что он легко замерзал, но и в том, что сам словно источал холод. Как и у матери, у него была легкая форма анемии. Жизнедеятельности она никак не мешала, только иногда, при сильных физических нагрузках или кровопотери, сильно болела голова. Внешне же его могла выдать необычайная бледность кожи, но с его образом жизни каждый спишет это на редкий контакт с солнцем. А так все ясно: дефицит железа, снижение гемоглобина, внутренние ткани и органы плохо снабжаются кислородом, как следствие, недостаточное кровоснабжение и понижение общей температуры тела. На конечностях особо сказывается.

Еще один плед падает на плечи, и Демаре награждает Лань Юня недоуменным взглядом – не ожидал. Но сентимент определенно трогательный, на лице Ивона появляется легкая улыбка, а его чуткий нос сразу засекает нотки чужого аромата. Он сливается с собственном очень легко, добавляя к бодрящей свежести апельсина некие нежные нотки, не выбивающиеся из общего оркестра. Это странно, как просто флакончик духов, который ты берешь на пробу, не вызывает в тебе эмоций, восприятие скорее оценочное, а-ля эстетическое; но когда ты получаешь чужую вещь, пропитанную запахом – все иначе, это уже что-то личное, словно запах становится одушевленным.

Пока Лань Юнь отходил, Ивон достал телефон – буквально за минуту во всех играх сделал все нужное. Тут ресурс анкапнул, там отправил скиллы качать девочкам – отлаженно, не тратя ни секунды. Профессионал! Надо помнить, что твой враг с иероглифами в нике качается всегда, и потому он всегда лучше… Но Демаре закончил даже слишком быстро, собеседника еще не было видно. Поэтому он вновь достал смартфон и направил камеру на прелестный ночной пейзаж. На другой стороне улицы горели теплым светом оранжевые японские фонари, создавая вокруг себя почти мистическую атмосферу. В кадр также попала живая изгородь ресторана, словно завершая общую картину, обрамляя ее. Ловко клацая пальцами по экрану, он выложил фото в историю с подписью «it’s not always sucks out there» (в тырнетах он привык писать преимущественно на английском). Ивон был достаточно активен в самых разных сетях, полностью погружаясь не только в задротскую, но и социальную сторону интернету. Если на форумах, стриминговых сервисах и прочем он был известен под гордым каламбуром «i_won», то во всяких инстаграмах и твиттерах блистала его фамилия – «desmarets jr». Этот никнейм к нему прицепился с самого детства. Он был неотделим от сестры, поэтому регистрировался с ней вместе, и она, соответственно, была «desmarets sr» (но позже у нее появился еще и более «официальный аккаунт» – стерильный, фальшивый, аккаунт акулы бизнеса). В какой-то момент Ивон хотел сменить ник, но как-то уже все знали его именно под таким, да и сестру обижать не хотелось.

Отлучавшийся вернулся синхронно с появлением чая, словно он шел прямо по его запаху. Демаре слушал рассказ Лань Юня, наслаждаясь общей эстетикой – иногда он словно мог смотреть на все со стороны, не своими глазами. Паренек аккуратно поднял чашу, и его вновь окружил новый аромат, на этот раз куда более сладкий. Когда он отпил, то тепло почти сразу начало приятно расползаться по телу. Почему-то откуда-то взялась сонливость, хоть режим юноши и включал в себя стабильный подъем днем, а иногда и вечером.

— Ты разбираешься в чае, — произнес Ивон, а затем вспомнил деталь из быстрых ответов собеседника, — точно, клуб чайной церемонии, — он вспомнил, как при поступлении изучал длинный список клубов, понимая, что куда-то придется присосаться только за тем, чтоб потом каждый раз отписывать, что он не будет принимать участие в никаких мероприятиях. Паренек быстро смекнул, что компьютерный клуб вряд ли будет принимать активное участие в школьной жизни. Удивительно, но в клубе он в итоге появлялся чаще, чем на занятиях, потому что иногда приходил в школу и понимал, что… «не сегодня». Но он уже пришел. Вот тут-то в дело и вступал компьютерный клуб. — А вы всех британцев Рози туда завербовали? — шутит Ивон, вспоминая в голове все неплохие мемы, основанные на этом стереотипе. — Как-нибудь гляну, проверю.

Головокружение и дестабилизация в глазах понемногу начала утихать, будто этот чай стал для него панацеей от нависшей беды. Приятный цветочный аромат теперь заполнял собой все пространство вокруг стола, вызывая приятные ощущения. Юноша расслабился по новой, поскольку ощутил возможность делать то, что умеет, и что приносит ему спокойствие – словно все это представляло один большой выработанный годами рефлекс. Таким образом, в его жизни было 3 вида успокоительного: чай, сигареты, и секс. Алкоголь, скорее, давал временное чувство расслабления, поскольку затуманивал разум, не решая проблемы, когда как в остальных случаях было важно пройти через процесс единства физического с ментальным, который, как правило, приводил к умиротворению. В первый вечер знакомства все равно трудно избавиться от чувства недоверия, но это был лишь вопрос времени. Ивон Демаре забавно мыслил и рассуждал, что очень подогревало возрастающий интерес Юня к его личности, а не кошельку; с кошельком все понятно – там золотая жила.

— Лишь самую малость, — улыбается Юнь, отставляя чашу на стол. Сказать, что он соврал, было нельзя, ведь до людей, которые действительно разбираются в чае, ему было еще далеко. Но причина, скорее, была в том, что Юнь не планировал развивать свои навыки в этом деле. Все, что он сейчас знал о чае – это память ранних юношеских лет, той поры, когда он жил со старшими родственниками по маминой линии в частном особняке в горах. А чем там было еще заниматься? Обучался он дистанционно, так что свободного времени было вагон и маленькая тележка. Имея увесистый банковский счет, бабушка все равно предпочитала выращивать основную часть продуктов самостоятельно, а из хобби довольствовалась чтением и смакованием чая, который сама выращивала и сушила. Когда-то она жила в большом городе, много работала и вела бизнес, а по итогу, он перешел ее дочери, то есть – матери Лань Юня; затем она ушла на покой в горы, в старое семейное имение, отдыхать умом и телом. Здесь бабуля продавала местным жителям натуральную косметику ручной работы, а по причине того, что поселение, в котором располагался особняк было далеко не бедным, она еще и неплохо зарабатывала. Таким образом, она припахала и своего внучка, передав ему кое-какие знания традиционного быта.

— Иронично, что у нас нет ни одного, — Юнь подтягивает сползший плед обратно на плечо, — Но все равно заглядывай, угощу тебя чем-нибудь неординарным, — допивая остаток чая, он встает со своего места чтобы налить новую порцию, и замечает, что Ивон тоже осушил чашу, поэтому, по-хозяйски повторяет процедуру разлива, и возвращает свой зад на место, — Если тебя беспокоят другие люди, то обычно по средам там никого не бывает кроме меня, — он хотел добавить что-то еще, но вдруг вспомнил, что даже не поинтересовался, пришелся ли по вкусу Демаре этот белый чай, — Как на вкус? Стало теплее?

Приятный вечер, но не без стресса, медленно катился к своему завершению. Лань Юнь пока не задумывался о том, каким емким словом или словосочетанием описать весь спектр эмоций, который он испытал за сегодня, в том числе не знал, повезло ли ему с новым знакомым, или нет. Во всяком случае его теперь придется держать ближе к себе, потому что этот человек знал о его жизни достаточно весомые интимные моменты, на фоне тех же знакомых и друзей, которые вертелись рядом с Юнем еще с первого класса старшей школы. Оставался последний год обучения, и не очень хотелось испортить свою репутацию, и, на самом деле, в первую очередь репутацию семьи на пороге во взрослую *самостоятельную* жизнь.

И правда стало теплее. Еще бы! Чай разжигал все внутри, а снаружи тепло удерживалось двумя пледами. Любому другому человеку уже стало бы жарко, но Ивон только лишь сейчас идеально согрелся. Поэтому мысль о том, что вскоре надо будет стаскивать с себя плед(ы) и идти по холодным улицам угнетала. Хотя, почему она должна угнетать? Шагомер на телефоне Демаре наверняка и так уже поражен поразительной активностью, обратно можно и на такси проехаться. Конечно, настрой был в какой-то мере поэтически-эстетический, хотелось глазеть на ночую чужбину, но холод и нежелание много двигаться были сильнее.

— Приятный вкус, да и согрелся я настолько, что готов тут гнездо вить, — выражая сентимент выше вслух, отвечает юноша и принимается пить чай, вновь так любезно разлитый собеседником, — хочешь что-то еще? Или просить счет? — Ивон понимал, что их спонтанная встреча медленно подходит к концу. В конце концов, Лань Юнь был выдернут им очень внезапно, а не у всех такой же шикарный график, предполагающий, что можно ничего толком не делать целыми днями. Насколько хаотично началась их небольшая прогулка, настолько спокойно и почти что гармонично она и закончилась. Только если… Демаре оторвался от чая и направил в сторону собеседника некий многозначительный задумчивый взгляд. Помотал головой. Вряд ли это будет хорошим решением. Хоть их непродолжительный диалог и дал много почвы для построения иного, более полного образа «Суймина» в голове, но это, конечно же, все еще были песчинки. Да и вообще Ивону казалось, что в данный момент его познания о новом знакомом чем-то были похожи на познания о вкусе воды. Абсолютно понятно, что ты именно пьешь, но почему-то какие-то вкусовые эпитеты не приходят в голову, ускользают, как... вода через пальцы. Да. А все ж главным интересом Ивона Демаре был… интерес. «Почему мысли в моей голове в данный момент строятся таким абсолютно не изящным образом? Эпитеты вкуса воды ускользают как вода? Главным интересом был интерес? Ну и ну». Кхм, то есть интерес узнать человека и в какой-то степени проникнуться им. По крайней мере юноша верил, что для этого были основания. Или хотел верить, слишком уж размеренно и скучно шла жизнь, слишком уж «на одно лицо» были люди вокруг. И не то чтобы в скором времени он резко станет каким-то героем аниме, вынужденным бороться за свою жизнь, сражаясь со всякими сверхъестественными чудовищами с поддержкой его главного соперника? Не, в конце концов, это реальная жизнь, а не фикция. Короче говоря, сначала в приоритетах идет именно данный интерес, а потом все остальное.

— Загляну, конечно... когда буду в школе, — проблема ярого нежелания посещать учебное заведение стояла как никогда остро, — да и меня не беспокоят люди, скорее люди беспокоят меня, — произнеся данную фразу вслух, он понял, как бессмысленно она звучит. Издал сухой смешок. Конечно, он имел в виду то, что сам он не обеспокоен присутствием людей, скорее люди чаще обеспокоены его присутствием и так и норовят побеспокоить. Как можно проследить по всей стычке с Лань Юнем, Ивон совсем не стеснялся заводить диалог тогда, когда он ему интересен, и обычно в таких ситуациях говорить первым начинал именно он. Поэтому в остальных случаях, когда люди начинают говорить с ним…очень редко это ему интересно. А базовые социальные нормы не позволяют сказать: «слушай, у меня твоя личность не вызывает никакого негатива, но на поддержание этого унылого диалога уходит слишком много сил, так что дальше я не буду обращать на тебя внимания, хорошего дня». Ох, наш несовершенный мир, где норма людей – это почему-то добрые и отзывчивые! Так или иначе, слог Демаре младшего сегодня страдал и в голове, и за его пределами. Вряд ли это сказывалось вино, скорее всего, просто свежий воздух так влиял?

— Клянусь, обычно в моих словах есть смысл, — вновь немного усмехаясь, произносит Ивон и допивает и вторую чашу.

С каждой проведенной минутой в компании Демаре и вкусным чаем, разум юноши все больше и больше прояснялся. Снова все внутри похолодело, стоило ему хоть ненадолго отключить слух и визуал, в то время как никуда не испарившееся (просто хорошо залитое алкоголем) волнение снова дало о себе знать. Могло показаться, что он просто решил подняться и закончить трапезу, но на самом деле, обыкновенно напрягся. И как же вовремя прозвучало предложение запросить счет!

— Большое спасибо, ничего больше не хочется, — Юнь впервые за вечер обращается к часам на левом запястье, чтобы уточнить время. На черном циферблате стрелки из белого золота указывали на 9:41. Почти десять часов вечера, а ведь он планировал провести сегодня трансляцию, чтобы завтра уделить время старшему брату! Они очень долго переносили эту встречу, потому что постоянно случались какие-то внештатные ситуации то у одного, то у второго, но в этот раз они оба смогли составить график так, чтобы наконец встретиться и пообщаться. Несмотря на то, что большую часть жизни они не общались, отношения сложились самые отличные, которые только можно было представить, хотя их разница в возрасте составляет около 7 лет (Юнь не помнит, сколько лет его брату, да это и не так важно, в любом случае, он его в шутку называет «ojii-chan», от чего старший жутко бесится, заявляя, что он в самом расцвете сил). Старший брат – единственный человек для Лань Юня, который знает о нем абсолютно все.

От осознания этой мысли он напрягся вдвойне. Поэтому даже не обратил внимания, что Ивон сказал что-то странное, за что потом еще и оправдался. Поэтому скорой мыслью было принято решение, что он просто сделает вид, что все в порядке, продемонстрировав скромную улыбку. А разве не так? Разве не все в порядке? Ему очень хотелось настроиться на этот лад, но механизм был уже запущен. Ему нужно было срочно придумать, как отвлечь себя на другой тип мысли или переживания, но ничего не пришло в голову, кроме как...

— Обычно я общаюсь в WeChat, но я сомневаюсь, что у тебя есть там аккаунт, поэтому могу дать свой инстаграм, или... номер телефона? Что тебе будет удобнее.

Что же, это было довольно внезапное решение, но, возможно, самое верное, которое только мог сгенерировать несколько раз воспаленный и охлажденный из-за стресса мозг. Таким образом он решил придерживаться тактики «держи его ближе, чем друга». А что еще поделать? Скрывать уже особо нечего, характер вроде адекватный (хоть в этот раз он забыл, что доля симпатии перепадает еще и на кошелек Демаре), так что можно присмотреться, и заодно присмотреть за ним – что же он будет делать дальше. Сдержит ли свое слово? План по заработку сейчас находился на грани срыва, поэтому Юнь решил сделать ставку «all-in». Либо все, либо мать запрет его в семейной усадьбе в горах Китая без интернета. Чудовищные перспективы в случае провала! Поэтому риск категорически оправдан.

Собеседник вскочил достаточно внезапно, начал смотреть на часы, да и вообще подавать многие признаки нервозности, свойственной человеку, который резко о чем-то важном вспомнил. Ивон, быстро понимания ситуацию в общих чертах, спешит попросить счет у официанта. С аккуратной просьбой поторопиться. Конечно, Демаре младший не хотел, чтоб Юнь куда-то там опаздывал, но данное желание было основано не только лишь на красоте его души и альтруистичности, просто «тот парень, из-за которого я опоздал на важную встречу, и поэтому мне пришлось страдать от последствий» – немного не та ассоциация, к которой стремился парень. Не то чтобы он стремился к чему-то конкретному, но определенно не к этому.

Официант подошел с переносным терминалом, Ивон легким движением карты оплатил. Аве современным технологиям, процесс занимает буквально мгновение. Оплатил парень ровно по счетам, потому что до сих пор помнит тот случай, когда оставил в Японии чаевые, а потом, уже на выходе из кафе, официант побежал за ним и всучил деньги обратно. Загадочный Восток со своими традициями! Было чутка неловко даже непробиваемому Демаре. Конечно, такое отношение в корне своем отличалось от европейского, но Ивону даже нравился азиатский подход, ибо исключая те случаи, когда чаевые фиксировано вносятся в чек, приходится задумываться о сумме, которую приемлемо было бы оставить. Что уж говорить, в семействе Демаре была даже лекция на эту тему – так было много разных вариантов, требующих разные суммы.  Серьезно, какой-то гемор, и думается, для людей, у которых денег меньше, – это еще больший гемор.

Юноша встал; одна рука была занята складыванием пледов, а другая скоростным заказыванием такси (пальцы его двигались очень быстро, он мог делать это с закрытыми глазами; да, мы сейчас про заказ такси). Надо же спешить, и не только ради Лань Юня, но еще и потому, что накопленное тепло стремительно покидает тело! Демаре спросил у компаньона адрес места назначения, быстренько вбил, все сверил. Парочка обменялась разными контактами – инста и всякие мессенджеры.

Машина Лань Юня прибыла раньше, и они с новым (или все же старым?) знакомым обнялись, похлопывая друг друга по плечу. Такой жест не подходил Ивону, слишком уж он отдавал каким-то… окончанием коучинга… или встречей участников команды по баскетболу… но не хотелось испытывать удачу типичными французскими прощаниями и маньеризмами.

— Увидимся, Chérie, — вышло немного фамильярно, но французский язык словно бы сглаживал неровности, на нем такие обращения звучали почти что естественно. Прозвища Ивон любил – сказывалась его любовь к форумам; и хоть обычно эти прозвища были больше выстроены на какой-то шутке, бывали и исключения, когда хотелось с их помощью обозначить некую особенность. Иронично, что обращение к человеку по имени после долгого времени использования данных прозвищ, становилось еще более особенным.

Машина отчалила, вскоре к ресторану подъехала другая. Ивон, от прохлады уже плотно скрестивший руки на груди, быстренько сел внутрь, вытащил из кармана наушники и, откинув голову, принялся обдумывать все произошедшее под гармоничные мотивы инди-музыки. Небольшая улыбка появилась на его лице, а в наушниках все повторялось и повторялось «Cause Andy, you're a star».