Шон Александр Коулман достаточно противоречивый персонаж. Он открыто противостоит Тимоти и остужает его пыл, зачастую в тех местах, где мать парня старается промолчать. Защищать парня он старается не напрямую. Однако, если бы Тимоти не блокировал электронную почту Шона(которую он использует как рабочую, и к которой у матери Тима нет доступа), возможно, их отношения сложились бы иначе. Вот несколько из не полученных Тимом писем.

"Клод, подумай в следующий раз подольше прежде чем делать подобные выходки. Знакомить родителей со своим парнем лучше за ужином, в приличной одежде и по предварительной договорённости, а не спускаясь внезапно утром в одних штанах на завтрак. Ты знаешь свою мать как не знаю я, и всё равно играешь на её нервах, не объясняя ничего. Её так удивила твоя выходка, что она всерьёз подумывала послать тебя в лагерь...сам знаешь какой. Я видел, ты заметил у неё эти листовки. Мне удалось отговорить её от этого решения не за один вечер. Она не готова была принять твой внезапный каминг-аут! Я не осуждаю тебя за твой выбор, но будь поскромнее в следующий раз. Ради своей матери."

-------------------- письмо было отправлено через три дня после вечеринки, на которой Тимоти впервые остался вдвоём с парнем ночевать.

"Клод, это безответственно сбегать от проблем!

Я понимаю твои чувства, ведь до сих пор ты видишь во мне совершенно чужого человека, но твоя мать согласна со всем сказанным. Она правда беспокоится, что ты станешь очень похожим на своего отца и не напрасно. Он не прожил долго после развода, насколько я знаю. Никто не хочет чтобы ты ушёл так же как и он, но всё идёт к этому. Алкоголь, дурная компания, эта странная музыка...Тим, что ещё мы о тебе не знаем?

Дорога рок-музканта опасна, на её пути часто попадаются такие препятствия, через которые сложно пройти. Я говорю сейчас о наркотиках. На этом сидит почти вся музыкальная индустрия! Послушать только современные тексты, так каждый второй не сочинит подобного без хорошей порции сам знаешь чего. Хотя, меньше всего мне хочется чтобы ты знал, о чём я. Пожалуйста, наберись смелости и поговори с нами."

-------------------письма после визита к семейному психологу ч.1

"Я хотел бы извиниться за своё прошлое письмо. Корнелия рассказала мне о вашем конфликте с психологом в школе. Теперь понимаю, почему ты их не перевариваешь, а вместе с тем и меня. Тот, кто мучал тебя долгое время настоящий садист и самодур, но, пожалуйста, не распространяй на всех свою ненависть. Тим, в тебе очень много детских травм и рано или поздно тебе придётся признать их. Надеюсь, к тому моменту ты наберёшься смелости встретиться с ними не одному. Ты уже вполне взрослый человек и, если захочешь, я готов оплатить тебе того психолога, которого ты выберешь сам. Не прячь голову к песок."

-------------------письма после визита к семейному психологу ч.2

"Клод, я понимаю, для тебя очень травматично было посетить психолога, но ты не появляешься дома уже третьи сутки — это явный перегиб. Если ты хотел так проучить свою мать, то у тебя получилось. Она согласна на всё лишь бы ты вернулся, но не знает, где тебя искать. А я знаю. Наверное, это нехорошо, что я выкупил у Марва информацию о том, где ты, но, надеюсь, ты сможешь простить и меня, и его когда узнаешь. Никто не хочет чтобы ты страдал. Мы идём за тобой."

-------------------письма после визита к семейному психологу ч.3

"Я не так давно связался с одной женщиной. Она писала твоей матери, в надежде узнать что-то о тебе. Оказалось, это было кое-что о твоём отце. Надеюсь, ты не против, я дал ей твои данные и, возможно, сунул нос не в своё дело. Знаю, что ты не читаешь мои письма и едва ли полезешь читать их сейчас. Но я хочу чтобы ты знал, что в мире всё не так однозначно. Твой отец был другим, чем тот человек, которого вы помните.

И я рискнул заказать тебе лгбт флаг. Извини, не знаю даже твоей ориентации."

-----------------------письмо Шона после разговора с леди Персик.

Пан.

Я пансексуален, чтобы ты знал.

-----------------------ответ Тимоти после 17-го октября.

Летний трип с друзьями это определённо яркое событие! Но вот едва ли интересное и весёлое. Нам посчастливилось попасть город прямо во время штормового предупреждения. Небо было серым днями напролёт, к морю никого не подпускали и многие заведения закрылись, но не столько из-за безопасности, сколько из-за оттока клиентов. Мы с Келом и Марви всё равно шлялись по городу. Умудрились попасть на один сборный концерт местных музыкальных групп. Ребята неплохо играют, но им явно далеко до большой сцены. Во время афтерпати Марв и вовсе выбежал на сцену чтобы показать басисту как играть. Мы с Келом ещё долго извинялись, но это не помогло, ведь всю нашу компанию выгнали.

На третий день в отеле нам вечером отключили свет. Из-за шторма выбило пробки, как нам сказали, и потому мы сидели в темноте, играя 2 правды и одну ложь. Марв как всегда удивил. Оказалось, что его полное имя не Марвин, а Марвел! Да, именно в честь комиксов Марвел. Его отец ещё больший гик, чем сам Марв. Кел удивил своей проницательностью: он отгадал нас всех, а вот мы ни разу не нашли ту единственную ложь. Может просто считали, что наш друг способен на всё. Я признался, что люблю книги Роберта Стайна, что очень удивило Марва. "Ты не похож на человека, который любит творчество Стайна" — сказал он, на что я пошутил, что он совсем не похож на Капитан Марвел. "Туше" — усмехнулся Кел, а после этого мы отправились спать. Делать было нечего, без электричества телефоны разрядились быстро и мы просто лежали в темноте, пытаясь заснуть.

Нам повезло лишь в последний день отпуска. Потеряв всякую надежду поймать тут хоть что-то, мы отправились в ближайший город. Моря там, конечно, не было, зато был аквапарк, в котором проводили летний фестиваль. Мы с большим удовольствием наконец-то достали яркие лёгкие вещи, сначала готовясь штурмовать аквапарк. Нашего энтузиазма хватило всего на час. После этого Марви нашёл бар в том же развлекательном комплексе и мы на волне его настроения попали на соседний праздник лета. Это была очень простенькая ярмарка с палатками и всем давно надоевшими аттракционами. Тем не менее, мы оккупировали карусель, потом русские горки, а под конец дня сфотографировались в фотобудке. Обратную дорогу до дома мы спали. на задних сидениях автобуса. Мне повезло и, что с одной, что с другой стороны, были мягкие головы Марви и Кела. Под утро Марв отстранился и прислонился спать у стекла. Я сжал руку Кела в своей. Да, мы расстались, а теперь когда окончили школу, казалось, ничто не заставляло больше держаться вместе. За три года мы уже многое узнали друг о друге, но каждый день открывали что-то новое. Мне было страшно остаться без своих фантастических парней. Но Кел дал мне надежду — во сне он слабо сжал мою руку своей.

Я уже давно не ребёнок, но жду каждый праздник Хеллоуина сильнее чем день рождения. Иногда хочется как в старые времена заказать пиццу и сесть читать страшилки в темноте. Но Стайн у меня остался лишь в приложении-библиотеке, а читать с экрана не так атмосферно. Да и здесь этот праздник совсем не такой увлекательный, как в Америке, где районы с одинокими домами действительно на утро могут быть закиданы белыми гирляндами бумажных рулонов.

Всё чаще ловлю себя на мысли, что мне хочется сбежать из Уэйтмута куда-то, где будет действительно весело в этот день. И я говорю сейчас не про заеженные тусовки, оканчивающиеся капитальной попойкой всех присутствующих. Боже! Кажется, я становлюсь гиком, но я реально бы примкнул к компании каких-то ДнД-шников и сразился бы с ними против сил зла. Или добра. Смотря, что актуальнее в этот праздник.

Если я и запомнил что-то с уроков физкультуры, так это то, что я ненавижу её как школьный предмет потому, что просидел на скамейке лузеров почти весь первый семестр. К первокурсникам там относились жестко так как из них выбирали новеньких в школьную спортивную команду. Их ставили в две команды и выбывавшие уходили в раздевалку. Особо проштрафившихся отправляли на скамейку лузеров. И я стал первым, кого туда отправили. Вскоре ко мне присоединился Марви, который не поймал мяч летевший в преподавателя. Ему устроили настоящую лекцию о важности работы в команде, а тренер в этой команде был самым важным членом. Марв принял свою учесть довольно смирно, но едва преподаватель отвернулся, показал ему средний палец и тихо пояснил, кем считает его. Я негромко поддакнул, он обратил на меня внимание и мы познакомились. Разговор не пошёл сразу, как это обычно бывает в фильмах и сериалах и мы ещё несколько минут сидели в тишине, пока Марв не толкнул меня в плечо, показал на одного кудрявого парня на поле и сказал: "если этот не попадёт в команду, она обречена на проигрыш". После его слов, я не отрываясь следил за этим парнем и через несколько напряженных минут противник ощутимо пнул его по ноге и уронил на землю. Тренер решил дисквалифицировать не нарушившего правила, а пострадавшего. Тогда от чувства несправедливости я хотел было встрять, но поднявшийся парень сам вступил в перепалку с преподавателем.

"Он нарушил правила. Почему он остаётся в игре?" — недоумевал парень.

"Потому, что важнее сломить противника, чем соблюдать грёбаные правила." — пояснил ему тренер.

"Может где-то у вас, в бойцовском клубе, но не в нормальном спорте." — не сдавался он, — "Кто же у вас в команде тогда? Быки да носороги, готовые сломать любого, только тряпкой помаши?"

"Имя" — потребовал преподаватель.

"Кельвин Стрей" — без особого желания произнёс парень.

"Поздравляю, сопляк. Я запомнил твоё имя." — рычал тренер, наклонившись к парню, — "Теперь ты навсегда переезжаешь на скамейку лузеров. Чтобы каждое грёбаное занятие я видел тебя на ней. И даже не смей ступать на поле!"

Даже не дослушав его, парень направился к скамейке. Тренер громко спросил, понял ли тот, что ему сказали. Вместо ответа он повернулся и показал ему средний палец с двух рук. Марв рядом со мной едва давил смешок, за что его тоже навсегда прописали на скамейку лузеров. Меня хотели было вернуть в команду, но я отказался, сказав, что здесь коллектив приятнее, за что тоже получил пожизненную прописку на скамье лузеров. Так я познакомился с Келом. Он оказался хорошим парнем, занимавшимся спортом достаточно серьёзно и встречавшимся на поле с командой из этой школы. Парни играли жестко и беспринципно, их часто дисквалифицировали, а единственные награды были заслужены почти 20 лет назад. Марви и Кел были знакомы со средней школы, но я довольно быстро вписался в их компанию и следующую физкультуру мы уже прогуляли, не боясь порицаний со стороны преподавателя.

Боже, это что? Фотки с моей эмо-фазы? Кажется, я копнул слишком глубоко в облаке, раз это вылезло теперь ко мне на ноут. Не то чтобы я стесняюсь этого периода моей жизни, когда я был грустен и одинок. Кажется, я был эмо всю свою жизнь и даже сейчас во мне есть хорошая такая доля эмо вайба, просто тогда это было особенно видно. Я был тощим, лгал матери, что ужинал без неё лишь бы поскорее спрятаться в комнате пока ей не позвонили из школы. Не выносил её взгляда в этот момент. Однажды ей позвонили чтобы сказать, что я подрался. Она не видела моих синяков под свитером, я специально натягивал свитер на ладони, притворяясь, что холодно даже в конце апреля. Мать только пришла с работы, когда раздался звонок домашнего телефона. Я надеялся, что ей звонят по поводу работы, но она почему-то внезапно подняла взгляд на меня. А я замер с ложкой в руке. Мне больше не хотелось кукурузных хлопьев с мармеладками, а пальцы мои действительно похолодели. Я видел как меняется взгляд моей матери с уставшего на разочарованный, а после — даже злой. Казалось, она возненавидела меня в этот момент, но сдержалась. А может просто решила, что ей нечем меня наказать. Отнимет карманные деньги и я не смогу купить себе обед в школе. Посадить меня под домашний арест значило лишь сделать мне подарок. Я и так нечасто гулял, особенно после того как увлёкся гитарой и стал чуть ли не днями сидеть за ней после уроков. Когда разговор кончился, она лишь вновь устало посмотрела на меня и сказала, чтобы в следующий раз я решал конфликт словами, а не кулаками. Я ответил что-то нейтральное вроде "окей". Это прозвучало, наверное, очень буднично, даже равнодушно. В порыве эмоций я никогда не умел контролировать свой голос. После этого я старался быть "паинькой". Конечно, несколько раз в неделю моей матери звонили то психолог, то директор, но я не попадался ей на глаза и после ужина она уже забывала о том, что хотела меня отчитать. Вечером я делал уроки и слышал её шаги на лестнице. В этот момент мне хотелось исчезнуть. Я боялся, что она зайдёт и скажет то же самое, что я слышал днём от психолога. Поэтому я втыкал второй наушник в ухо пытался не думать ни о чём. Мне было комфортно в своём музыкальном мире, в нём пропадало окружение, позволяя мне сосредоточиться на предмете. Так было до тех пор пока в один момент я не зацепился взглядом за отражение в стекле окна и не увиден в нём мать. Она стояла у двери, придерживая за ручку. То ли только что пришла, то ли так и стояла как статуя не двигаясь уже долго. Она ничего не сказала, не пыталась обратить внимание и после долгих, растянувшихся для меня на часы, трёх минут ушла. По спине стёк холодный пот, который не вызывали у меня даже книги Стайна. Наверное, это логично, что ужастики уже давно никого не пугают, но вот оказаться в таком ужастике самому достаточно жутко. Я не мог уснуть всю ночь, думая, что же всё таки она хотела сказать мне. А утром за завтраком решил спросить. Она тихо рассмеялась и сказала, что была такая уставшая, что перепутала двери и несколько минут стояла, пытаясь понять, что случилось с её комнатой и почему тут какой-то странный парень. Я посоветовал ей взять выходной, но внутри отлегло.

И всё же у меня осталось ощущение, словно я находился в каком-то ужастике. И это было отчасти правдой если посмотреть на нашу семью глазами других. Я был худощавым странным подростком, откладывающим деньги с обедов чтобы купить очередную книгу страшилок, моя бабушка по молодости была весьма скандальной и даже судилась с соседями из-за их собаки, а сейчас была, наверное, самым недружелюбным и ворчливым человеком на всей улице. Мать знали как хорошую медсестру лишь в центре города, а здесь она была человеком-призраком, которого редко видели по выходным, а в рабочие дни и подавно. В какой-то момент эта мысль даже начала меня веселить и я перестал пытаться быть "нормальным". Однажды я купил новую книжку Стайна утром сразу после открытия книжного и оставил её в школьном ящике. Во время второго урока меня срочно забрали в кабинет психолога, усадили на диван и сказали "Суицидник?", я не понял, к чему это было и переспросил, на что услышал уже утвердительный ответ "Суицидник." Я не понимал, к чему это было, пока не увидел в руках психолога мою книжку. "А может и потенциальный убийца" — сказала она и показала директору какой-то фрагмент из книги. Я даже не пытался оправдываться. Обвинения казались мне настолько абсурдными, что любые попытки составить контраргумент разбивались сразу же о мою собственную самокритику. Директор обсуждал с психологом фрагменты из книги пока не пришёл полицейский. Я узнал его. Это был тот же парень, что опрашивал мою мать когда всю ночь просидел на чердаке. Он тоже узнал меня, а когда услышал причину, по которой его вызвали, пожал плечами. Реальных доказательств, что я могу убить не было, но он "конфисковал" книгу, забрал меня, посадил в машину и мы тронулись. На пороге школы нас провожали директор, охранник и психолог. Я не хотел верить, что меня везут в отделение, но когда мы проехали поворот к моему дому не выдержал. Едва мы остановились на светофоре, я выкрикнул, что буду говорить лишь в присутствии своего адвоката. Мужчина рассмеялся и сказал, что не повезёт меня в участок, а доедет до закусочной, где высадит меня и я смогу вернуться домой. Он вручил мне мою книгу и мы вновь тронулись. Пару минут я сидел, пытаясь переварить случившееся. Потом спросил имя своего "спасителя" и попросил не отпускать меня домой ещё пару часов, боясь, что о моём раннем приходе узнает бабушка и расскажет матери. Он согласился и оставил меня в машине, пока ходил за едой. Вернулся с двумя бумажными пакетами и отдал один мне. В нём был детский комбо-завтрак с игрушкой. Я поблагодарил, но сказал, что я не ребёнок, на что он усмехнулся и забрал пакетик с игрушкой, сказав, что без "ребёнка в машине" ему его не продавали. Он вскрыл пакетик и там оказался чертёнок, которого я хотел выбить ещё во время Хеллоуинской акции. Я подавил в себе зависть и сдержанно сказал, что ему повезло. На что он усмехнулся и предложил обмен, ведь всегда хотел себе фурию. Я быстро согласился. За перекусом мы поговорили о всяком, поколесили по городу с патрулём, но всё было тихо. Я даже впервые за последние дни почувствовал себя в безопасности. К вечеру он всё же довёз меня домой. Это увидела мать и едва я вошёл в дом, получил от неё взволнованный вопрос. Рассказывать правду я не хотел и наврал, что забыл дома деньги на обед, по дороге домой упал в обморок и потому этот полицейский меня накормил и довёз до дома. Следующие три дня я сдавал анализы в клинике матери, но ничего серьёзного не выявили. Этот случай скинули на усталость и мне выдали справку о том, что я могу две недели не ходить в школу. Каждое утро я посещал медицинский центр, где получал витаминки на день, небольшую лекцию психолога и кислородный коктейль. А вечером разбирал вещи на чердаке. Так я нашёл ещё довольно старый, но ещё рабочий Полароид, на барахолке нашёл к нему несколько картриджей со специальной бумагой и протестировал. Мне очень понравился результат и вскоре появилась даже гирлянда из фотографий, сделанных на полароид в моей комнате. Это было по-другому, чем просто сделать нужную фотографию и распечатать её на принтере. Я увлёкся процессом и первое время делал фото всего от фруктов и рассыпанных кукурузных колечек до собственных селфи. А однажды возле нашего дома вновь появился давно знакомый мне полицейский. Его вызвали соседи пожаловаться на очередную выходку нашей бабушки и он терпеливо выслушивал слова скандальной тётки, что была не менее противной и придирчивой, чем моя бабушка. Я сфотографировал его исподтишка, но он заметил. И после разговора, пришел ко мне, сел за столик на веранде, напротив и с улыбкой что-то пошутил про меня как фотографа. Но кадр, который получился, ему понравился. Он даже согласился попозировать немного в обмен на то, что я вместо него поговорю со своей бабушкой. Я увлёкся больше своей моделью, чем фотосессией. Мне было крайне приятно, что кто-то наконец понимает меня и уделяет столько внимания. Быть может, это была любовь. Странная для меня, но мне ведь и положено быть странным? Показывая ему получившиеся фотографии, я потянулся поцеловать его, но полицейский меня мягко и настойчиво отстранил, сказав мне не горячиться. Он попросил меня оставить эти фотографии себе и ушёл, напомнив мне ещё раз поговорить с бабушкой. А я остался в смятении, пересматривая эти фотографии и понимая, что по уши влюбился в этого человека. Его фотографии я сохранил в альбом, но при переезде потерял его на чердаке и так и не смог вернуть. С тех воспоминаний у меня осталось лишь две фотографии, которые я успел оцифровать и перекинуть на телефон перед переездом.

Многие соболезновали мне когда узнали, что мой телефон утонул за пару недель до отправления в Уэйтмут. А для меня тогда, кажется, это было небольшим счастьем. Внезапный переезд и игнор со стороны Кэла, редкие ответы Марви и остальной нашей компании во время этого неспокойного лета давали мне повод почувствовать себя одиноким. Философские размышления о том, что на самом деле в жизни у тебя есть лишь ты сам не давали покоя даже первые дни в Уэйтмуте, пока я пытался привыкнуть к этому новому порядку вещей. Раньше мои горизонты ограничивались берегами Америки, а с переездом они расширились до всего земного шара осознанием, что мне доступно отправиться куда угодно без особых затруднений. Голова немного кружится от такого внезапного осознания. И вместе с тем опускаются руки. Я словно стал зависим от внимания старых друзей и потому было особенно больно разрывать старые контакты. Особенно когда всё сильнее понимаешь, что в семье ты становишься лишним. Я отказался от прослушивания mcr. И так слишком в депрессии чтобы слушать подобное. Зато подружился с Голливудскими Немёртвыми. И вместе с ними постарался открыться новым знакомствам.

Но, блять! Я откопал эти фото с осени и словно вновь вернулся в конец лета 2018-го. Кел, Марви — мои бро...

Тогда мы выбрались на прогулку только втроём. В нашем районе было пустовато, ведь это типичный рабочий день, а мы прогуливали школу, не боясь дисциплинарного взыскания. Мы отыграли хороший концерт на городском конкурсе талантов и принесли школе победный кубок. Директор нас даже не поздравил, кубок забрали и выставили в зале славы, даже не подписав наших имён. Знаю, мы были не идеалами поведения, но заслуживали хоть какого-то признания. Потому Кел достал нам троим справки о том, что в этот день мы свалились с отравлением и пролежали в медпункте у его матери. Проверять их никто не стал бы. Уверен, в школе лишь выдохнули бы, узнав, что мы не придём по уважительной причине. Стоило бы сидеть дома с такой отмазкой, но мы не могли. Эта осень была слишком хороша чтобы смотреть на неё из окна. Мы забрались к кому-то на задний двор. Его хозяин уже сгрёб листву в кучи. Кел тут же запрыгнул в неё и устроился как на кровати с пышным матрасом. Мы устроились рядом, долго обсуждали директора, ненавистным нам учителей и конкурс талантов, где нам разделили первое место с другой школой чтобы поощрить их старания. Нам достался кубок, а им приглашения в университет. Больше всех расстроился Кел, который надеялся на приглашения. Его попытался приободрить Марви, довольно странной фразой "не повезло в бою, повезёт в любви". Кел выразил странное согласие, задевшее меня — мы тогда встречались. Повисла некоторая пауза, которую я решил прервать, громко объявив, что приглашаю Кела на свидание прямо сейчас. Марв остался на правах третьего друга. Мы отправились в кофейню, где я заказал Келу очень много веганских сладостей и авторский кофе, тоже веганский и тот даже немного улыбнулся. Едва ли это исправило ситуацию, но ему точно стало легче. А меня заставило тогда впервые задуматься, всё ли я делаю правильно.

Шутка. На самом деле это фото с нашего предпоследнего совместного праздника Хэллоуина. Когда я только перевёлся был немного удивлён тем, что мои друзья празднуют его вместе, а не каждый дома по-отдельности. В детстве Хэллоуин я проводил с матерью либо дома, с тыквенными кексами и мультиками, либо у тёти Аманды. У неё мне всегда нравилось больше. Обычно они с матерью оставляли меня одного в гостиной с приставкой и фильмами. Пару раз ко мне присоединялся сын тёти Аманды, Алек. Он учил меня играть, но я редко прислушивался к его советам, а устав от них просто просил посмотреть как это делает он. И пока он был весь погружен в игру, моей обязанностью было бегать ему за пиццей, лимонадом и печеньем для него. Лишь с возрастом я понял, что просто Алек и я были лузерами в нашей школе просто из-за разницы в два года мы не особо пересекались. К тому же, мои занятия стояли больше во второй половине дня, в то время как его — в первой. Однажды тётя Аманда была занята разговором по телефону и попросила нас открыть дверь и угостить пришедших конфетами. Нам очень понравилось глазеть на разноцветные костюмы пришедших и потому мы напросились заниматься этим весь вечер. Едва услышав звонок, мы отрывались от фильма и неслись к двери. Эта затея нравилась нам пока открыв дверь, мы не увидели на пороге одноклассников Алека. Вместо привычного "сладость или гадость", мы услышали громкий смех, а потом они начали высмеивать Алека. Я кинул в них миской с конфетами и сказал пару мало понятных мне, но грозных фраз, которые слышал в фильмах. Алек скорее захлопнул дверь и со второго этажа спустилась моя мама, спросив, что это были за ужасные слова. Вместо меня ответил Алек, сказав, что к ним пришли хулиганы, которые вырвали у меня из рук миску с конфетами и стали обзываться. Я лишь кивнул, решив не подставлять друга. Больше в тот вечер гостей мы не принимали.

В средней школе я стал игнорировать Хэллоуин. Бабушка никогда не любила гостей, а во время Хэллоуина просто отключала дверной звонок и включала погромче телевизор. Я в это время зачитывался книгами Роберта Стайна, копил на них с обедов и раз в пару месяцев покупал себе новую. Каждое открытие было для меня маленькой радостью, а каждую полюбившуюся историю я отмечал цветным стикером и в Хеллоуин перечитывал все любимые моменты разом. За год до переезда я нашёл старый ключ от чердака и обустроил там своё логово. В день Хэллоуина я взял комбо-набор из ближайшей забегаловки по купону, спрятал рюкзак на чердаке и пришёл в кухню. Мать общалась с одной знакомой, отказываясь сходить на праздник из-за меня. Я сказал, что буду в порядке и она может идти отдохнуть. Мама обрадовалась и через пятнадцать минут уже полностью собралась. Она обещала вернуться до полуночи, но я понимал, что не ждал бы её раньше утра. Мысль о том, что я остаюсь в доме в этот день один(бабушку я вообще не считал, ведь ей было всё равно на меня во время своих сериалов). Конечно, я набрал еды: утащи почти половину заказанной пиццы, несколько тыквенных кексов и целую бутылку колы. На чердаке я начал свой небольшой пир с ещё теплого комбо из забегаловки и даже не наелся им. Особым моментом, ради которого я и брал этот обед была праздничная игрушка. Я хотел чёртика с обёртки, но в пакете мне попалась ночная фурия. Кажется, я даже не расстроился и повесил Беззубика на рюкзак в качестве брелока. Остаток вечера прошёл довольно спокойно. На третьем куске пиццы я понял, что жадность меня погубит и физически за вечер не успею всё съесть. Ближе к полуночи я закутался в плед и устроился читать уже лёжа на диване, сам не заметив как уснул. Проснулся я лишь утром. В фонаре уже сели батарейки и он погас, на часах было десять утра, а на телефоне больше дюжины пропущенных от матери. Спускался с чердака я, предчувствуя неприятности похлеще, чем переживали герои в книжках Стайна. Мать сидела в кухне с полицейским, в той же одежде, в какой уходила на праздник, только теперь вытирала подтёкшую тушь салфеткой, лишь подчёркивая и без того тёмные круги под глазами. Я хотел сбежать на улицу, но меня заметил полицейский и сразу отвёл обратно наверх, в комнату. Он спрашивал о том, где я был и что со мной произошло. Пришлось признаться. Тогда он оставил меня сидеть там одного, а сам спустился вниз и переговорил с моей матерью. Не слышал, что он ей сказал, но она меня тогда не ругала.

В старшей школе Хэллоуин впервые приобрёл для меня свой смысл. В первый год ребята позвали меня гулять с ними. Я выбрал себе в качестве костюма пижаму с человеческими костями, складывающимися в скелет. Мы выпрашивали конфеты, а дом нашего учителя физкультуры, который довёл нашу знакомую до истерики забросали туалетной бумагой и светящейся слизью, которая, как оказалось потом, пролежав на доме ночь покрасила некоторые фрагменты крыши и стен. Мистеру Видецки пришлось сделать ремонт, но мы были довольны собой. На следующий день фотографии того как я закидывал дом мистера Видецки слизью утекли в интернет и в школе я стал местной звездой. Та девочка, за которую мы отомстили даже поцеловала меня. Я чувствовал себя важным ровно до того момента, пока меня не пригласили в кабинет директора. Со мной увязался Кел, на правах "адвоката". Мне предъявили дисциплинарное взыскание, хотели вызвать мать и попросили её номер. Так как я был новеньким, у школы были не все контакты моей матери, а только её электронный адрес. Тут вмешался Кел. Он сказал, что я "скользкий слизень" и не скажу им правду, потому "сам продиктует номер". Он так и сделал, только продиктовал не номер моей матери. Мы вышли из кабинета и по дороге в класс я спросил его, чей номер он назвал. Он ответил, что своей сестры и пообещал, что договорится с ней чтобы она претворилась моей матерью разок. Я был очень рад и в сердцах поцеловал Кела, на что он лишь усмехнулся и сказал, что в следующий раз я могу отблагодарить его чашкой кофе. Стоит ли говорить, что это была наша последняя выходка на Хэллоуин?

Следующий Хэллоуин мы пытались встретить на вечеринке нашего класса в загородном доме, но все, кроме нашей компании пришли с парами и вечеринка превратилась в оргию. Кел попросил свою сестру забрать нас и подкинуть до дома Марви — единственного места, где мы могли спокойно потусить эту ночь. Марв оказался фанатом Стивена Кинга. Мы попытались посмотреть ужастики, но что-то случилось с электричеством и остаток вечера пришлось просидеть в темноте. Марв читал нам книги Кинга и делал это очень интересно, ведь все слушали его через пару глав даже забыв про закуску, но к концу я всё же заснул на плече у Кела. На последний наш совместный с ребятами Хэллоуин в городе открылась праздничная ярмарка. Мы раскрасились под монстров и, солгав родителям, что будем мирно смотреть ужастики дома, отправились туда. На празднике мы себя не сдерживали, тратили билеты на аттракционы, набрали каждый по такому пакету сладостей, что даже устроив испытание "кто съест больше", всё равно унесли ещё как минимум половину пакета домой, не осилив его. За несколько часов так задолбали Кела, нарядившегося в вампира вопросом о том, сосёт ли он только кровь, что он пообещал отсосать кому-то из нас в конце вечера. Без понятия, кого он выбрал, но это был точно не я.

Наконец-то смог получить доступ к облаку и найти несколько довольно старых фотографий с друзьями. До сих пор не верится, что прошло уже три года с нашей последней встречи и эти люди остались в моей жизни лишь на фотографиях. Черт возьми! Мы были так близки, что две недели, на которые мы разлетелись с семьями на отдых ощущались как внезапно выросшая пропасть. Нет, мы не стали совершенно разными людьми, но...Марви стал тогда вегетарианцем и мы все ещё долго прихеревали с его веганских чипсов и брали дополнительный салат в столовой, чуть ли не закармливая его. Не понимаю, как он тогда спокойно терпел нас, ещё и умудрялся шутить тем, что заберёт салат из всех наших бургеров когда мы не будем смотреть. Но его смузи это было нечто. Я как-то выменял его на кофе с кокосовым молоком и кажется сам на несколько минут стал вегетарианцем.

Мы с Келом были очень близки какое-то время. Даже пытались быть гейской парочкой. Той самой, которая якобы невзначай целуется друг с другом на сцене во время выступлений, время от времени засиживается допоздна, обменивается футболками и таскает еду друг у друга. Он был мил, но всё же наши отношения тянули лишь на дружеские. Да, мы целовались, делали друг другу небольшие и большие подарки(никогда не забуду его коробку вкуснях на день всех влюблённых), но он никогда меня не возбуждал. А к концу последнего года он сделал каминг-аут как ассексуал и всё стало проще. Мы решили остаться друзьями. По сути почти ничего не изменилось. Мы продолжили всё так же зависать друг у друга вечерами, таскать друг у друга еду и меняться футболками, но уже без того гейского подтекста. Именно с Келом я в первый и последний раз поделился своими опасениями на тему будущего нашей музыкальной группы. "Ты определённо будешь фронтменом на сцене" — сказал он тогда. Эти слова меня утешили, но не надолго. Через три дня он удалился из социальных сетей, а его родители на днях переехали. Куда-то далеко, судя по тому, что никто из соседей так и не смог мне сказать куда. Я до сих пор не понимаю, почему он ничего не сказал мне о переезде в нашу последнюю встречу.

Перебирал вещи и нашёл открытку из фото-будки, в которую мы забрели на летнем фесте. Если б я знал, что это лето будет нашим последним совместным трипом куда-то. Я поступил в колледж и переехал в Великобританию. А по ощущениям, в другую вселенную от них. Марви женился. Я видел фото его дочери в инстаграме, но он почему-то не отвечает мне в директе, хоть и читает. Кел просто пропал, словно и не было его у меня в друзьях. Слышал, что он решил заняться наукой, но сначала решил, что это шутка. Тот, кто прогуливал систематически химию, биологию и физики разве мог бы связать свою жизнь с наукой? Но я сам видел фото, на котором смутно угадывался Кел в человеке в белом халате, перчатках и маске, защищающей глаза при работе с реактивами. Он отрастил волосы. Оказывается, ему идёт, а мы с ребятами зря отговаривали его делать это.

Я рад за друзей, но почему-то теперь мне кажется, словно наши ежедневные приключения, вечеринки и музыкальная группа были в другой жизни. Скучаю по ним. Эти люди были мне второй семьёй.