Больше всего в больницах Чхэрин ненавидела очереди. Во-первых, потому что долгое ожидание изматывало. Во-вторых, потому что никогда не знаешь, насколько странные люди будут сидеть в очереди... к психиатру. Да и у нее самой в последнее время были довольно тяжелые мысли, накладывался разного рода стресс. И помимо всего этого пришло время обновлять рецепт на антидепрессант, необходимый девушке для нормального существования. Не хотелось заново срываться на селфхарм, а еще страшнее была перспектива вернуться к тому, от чего Чхэрин так бежала. Но это должно было остаться там, в далеком Локарно.

Когда просматривать ленту социальных сетей надоело, Чхэрин решила осмотреться. Больница не была какой-то особенной, будто для очень богатых людей, но и не выглядела ужасно. Ни желтых, ни белых стен, которые могли бы давить, еще и мягкие скамейки. Это единственное, что помогало не сойти с ума в очереди.

Рассматривая толпу людей постарше и стариков, Чхэрин была очень удивлена, заметив молодого парня, примерно ее возраста. Редко когда можно было встретить такой молодняк в отделении психиатрии, да и это было как-то по особенному грустно. Осознавать, что ты молод, но болен, всегда ужасно. И Арн понимала это как никто другой. С другой стороны, он мог стоять за какой-нибудь справкой, и Чхэрин сентиментально надеялась, что дело именно в этом.

У этого врача Чхэ была в первый раз, поэтому немного нервничала, как и всегда нервничаешь, рассказывая по новой историю своей болезни, но рецепт действительно был ей необходим. Показывать свое волнение девушка не хотела, поэтому старалась отвлечься от лишних мыслей, но только больше углубилась в размышления о том, какой могла быть ее жизнь, не будь у нее биполярного расстройства. Погрузившись в себя, Арн позабыла, что при этом не переставая смотрит в сторону молодого парня, что со стороны могло выглядеть так, будто она сверлит его взглядом.

После многих неудачных собеседований, в результате которых Киёши слышал лишь "мы вам перезвоним", и прекрасно знал, что никто перезванивать ему не будет, каким-то чудом он все же смог устроиться на новое место. Полузаконно, конечно, но Киёши уже был согласен и на такое. Как оказалось, даже наличие хорошей рекомендации с предыдущего места в глазах работодателей не перевешивало разгромной статьи с тобой в главной роли одного из самых уважаемых ресторанных критиков. Даже несмотря на то, что статья была больше местью конкретно ему, чем действительным отзывом на работу заведения, но кто бы хотел иметь у себя под боком работника, который мог принести столько неприятностей, даже сам того не желая?

Куда податься, кроме сферы услуг, Киёши и не знал, да и куда могли нанять школьника без оконченного образования? Сбережения заканчивались, а срок оплаты аренды тем временем неумолимо надвигался. Пользоваться родительскими деньгами категорически не хотелось, даже если Киёши знал, что ему с радостью помогут. Поэтому, все, что ему оставалось — это искать. А, как известно, тот, кто ищет, тот всегда найдет. Вот и Киёши таки нашел. Не без помощи друзей из школы, конечно, но... дареному коню в зубы не смотрят, Ишикаве не на что было жаловаться. Для начала работы все, что ему требовалось, это пройти медицинский осмотр, и психиатр был одной из обязательных остановок.

За время получения всех справок Киёши оббегал уже достаточно очередей, но к психиатру была, пожалуй, самой утомляющей. Она как будто вообще не двигалась, и Ишикава с трудом представлял, на что так долго может жаловаться один пациент, когда за дверью ждут еще десять. Всю историю жизни там, что ли, врачу пересказывали... Киёши тяжело вздыхает, обводя взглядом остальных людей, товарищей по несчастью. И задерживается на девушке, которая в свою очередь сверлила взглядом его. Хотя, наверное, она просто была в прострации...

Выглядела она несколько усталой. Во всяком случае так показалось Киёши. Подчиняясь какому-то заботливому порыву, парень поднимается с места и отходит к ближайшему автомату за углом. Берет кофе в банке и подходит к девушке, протягивая напиток рукой, обклеенной пластырями.

— Выглядишь усталой. Как думаешь, сколько нам тут еще сидеть? — с дружелюбной улыбкой спросил Киёши, садясь рядом.

Чхэрин достаточно долго себя держала поодаль от людей, от глубоких чувств, от проблем, которые несут в себе разные виды отношений с людьми. Множество травм и шрамов, оставленных бывшей компанией Чхэ в Швейцарии, еще не затянулись достаточно, чтобы она могла спокойно начать строить что-то здоровое. Отсюда-то у нее было так мало друзей в Японии, что уж говорить о романтических или сексуальных отношениях. У нее не было цели что-то из этого найти, хотя, при определенных обстоятельствах, Чхэрин все же проводила не больше одной ночи с кем-либо, тщательно следя за тем, чтобы с этим человеком она больше нигде не встретилась. По сути, она негласно была главной и добавилась своего, если хотела этого, при мимолетных знакомствах, что, на самом деле, хотя и давало ощущение контроля над ситуацией, все же утомляло. Контроль был ей необходим, чтобы чувствовать безопасность, но... хотелось просто научиться снова доверять.

Несмотря на весь свой образ мышления и жизни, Чхэрин все еще хранила мечту о встрече человека, которому могла бы довериться, который бы подарил ей любовь, и которого и она могла бы однажды полюбить. По большей части в первую очередь Чхэ смотрела на практичность и чистоту намерений в отношениях, нежели на слепое следование чувствам, поэтому она не тешила себя надеждами встретить любовь с первого взгляда и тем более не собиралась поддаваться каким-то эмоциям, зная, что это может быть связано еще и с ее болезнью.

И сейчас, слушая, как хихикает Кадзу, избавляясь от одежды, чтобы встать с Арн под душ, девушка думала только о том, что, зайди это все сегодня слишком далеко, больно будет вовсе не ей. А именно Кадзу. Несправедливо по отношению к подруге давать ей какие-то странные, возможно ложные надежды, но Чхэрин не могла не признать, что, даже если это не та самая пресловутая "влюбленность", то, как минимум, Кадзу привлекает ее сексуально и, как максимум, нежность и интерес к ней также присутствует. Что будет дальше никто все равно не знает, но сейчас они могли бы попробовать увидеть друг друга не только как подруг, и тогда станет понятно, есть ли какой-то шанс на развитие этой симпатии.

Возможно, Чхэрин просто пыталась успокоить себя, но ей действительно очень хотелось довериться кому-то. Ей нужно было почувствовать себя нужной. Может быть даже любимой. Хотя бы обожаемой. Желанной. Ей действительно нужно было это сейчас, ведь усталость от одинокой жизни в большом незнакомом городе в нелюбимой стране давно накопилась и грозила выплеснуться, разрушая все, что Чхэ уже успела построить.

Девушка вздрогнула, услышав комплимент из уст Кадзу, и как-то даже подзабыла, что ее шрамы так открыто выставлены. Наверное, не было ничего более смущающего для Чхэ, чем показывать свою слабость. Но прекрасное тело Миуры в любом случае не могло не захватить мысли Чхэ, и девушка просто выкинула все свои прошлые размышления, оставляя их на потом. Сейчас есть только эта неловкость, быстрое сердцебиение и жар (идет он изнутри или виновата горячая вода?).

Чхэрин мягко улыбнулась, расслабляясь и стараясь показать подруге, что и ей не о чем переживать. Она надела на одну руку рукавичку, другой выдавливая на нее немного геля для душа. Неудивительно, что Кадзу была в такой хорошей форме, учитывая ее профессиональную деятельность, Но Чхэрин все равно не сдержала восхищенного вздоха, подходя ближе. Захотелось прикоснуться, погладить, поцеловать, а может и оставить следы желания на бледной коже, и это то, чему Чхэ противиться не могла. Слишком поздно, чтобы передумать и закончить.

И Чхэрин прикоснулась. Сначала легонько провела по руке Кадзу варежкой (им все еще нужно было принять душ после событий ночи), пока второй рукой, не удержавшись, дотронулась и мягко погладила большим пальцем ключицы подруги. Почувствовав мягкость кожи под пальцами, Чхэрин решила, что этого недостаточно, и что ей нужно больше, что она желает медленно свести с ума Кадзу.

– Ты удивительно прекрасна, Кадзуми, – прошептала Арн, наклоняясь к ключицам Кадзу и заменяя пальцы на губы, оставляя легкие поцелуи на косточках.

Кадзуми не знала, что чувствовала по отношению к Чхэрин. Когда они познакомились еще тогда, на том ужасном квесте, в котором их заставили участвовать во время Хэллоуина, Кадзу просто подумала, что девушка, стоящая перед ней сейчас полностью обнаженная, невероятно сексуальна. Учитывая, что она была тогда одета в латексный костюм, сексуальность рыжеволосой было тяжело не заметить. А еще... тогда Кадзу впервые стала свидетелем доброты Чхэрин. Когда та без колебаний помогла поддержкой совершенно незнакомому ей человеку. Когда взяла Кадзу за руку в первый раз и держала, пока та не успокоилась из-за "приступа" клаустрофобии. И во второй... когда та чуть не не устроила истерику из-за живого осьминога в тарелке... И затем, когда кормила ее этим самым осьминогом... 

Тогда она почувствовала симпатию к ней впервые. Но это было скорее физическое влечение, любопытство, интерес, нежели что-то большее. И, судя по взгляду самой рыжеволосой тогда, та чувствовала примерно то же самое. 

Честно говоря, после того дня Кадзу надеялась на встречу с рыжеволосой красавицей еще. Так сильно тогда она заинтересовалась. Но, к сожалению, судьба развела их на еще несколько месяцев, пока они не встретились снова на одной из вечеринок — Кадзу честно не помнила, кто ее устроил, Ян или Каин, но она была рада, что Чхэрин оказалась приглашена. Потому что она снова смогла увидеть ее. Она была настолько рада, что ее едва не стошнило бедной Чхэрин под ноги. Сейчас уже мало верилось, что это было всего несколько недель назад. Все это время они много переписывались, и Кадзу буквально тянулась к телефону в любую свободную минуту, которых, надо сказать, было не много. Обычно в интернете Кадзу часто общалась только с Рю, Ойгеном и Элейн... Видеть среди аватарок друзей аватар Чхэрин было даже как-то волнительно...

И видеть ее сегодня, сидеть рядом, обмениваться неоднозначными взглядами, открыто флиртовать... Это было так приятно... Просто получать от нее внимание, находиться рядом было волнительно, но в хорошем смысле. Весь этот вечер ей не хотелось, чтобы это кончалось. Она даже позволила себе на какое-то время забыть, для чего они пришли в нихон в первую очередь...

Когда Чхэрин подошла поближе, Кадзу невольно затаила дыхание, глядя на девушку, откровенно любуясь ей. Взгляд японки медленно скользил по телу Чхэрин: с лица он перешел на шею, с шеи на грудь, с груди на живот, с живота на... 

Почувствовав прикосновение к своей руке, Кадзу слегка вздрогнула от неожиданности, переводя взгляд сначала на руку в рукавичке, а затем вновь на лицо Чхэ. Прикосновения к ключицам были уже не настолько неожиданными, но гораздо более приятными. Волнительными. Возбуждающими. 

— Ты удивительно прекрасна, Кадзуми, — Произнесла Чхэрин, заставив сердце девушки трепетать. Чхэ — не первый человек, который говорит Кадзу, что она красива. Она и сама знает о своей привлекательности. Однако услышать это от человека, к которому испытываешь симпатию, в которого даже, возможно, влюблен, — совсем другое. 

Почувствовав чужие губы на своих ключицах, Кадзу тихо охнула, запуская правую руку в мокрые волосы Чхэрин, пальцами перебирая темные от воды пряди.

— Чхэрин... — позвала через какое-то непродолжительное время Кадзу, перенося правую руку с затылка девушки той на подбородок, заставляя ту выпрямиться и посмотреть на Кадзуми. — Помнишь, я говорила, что хочу быть на месте Рю, — начала девушка, глядя на шею Чхэрин. На шею, на которой красовался яркий след, оставленный ее лучшим другом. Кадзу нежно дотронулась до засоса, почти невесомым касанием погладила его пальцем, а затем, наклонив голову, поцеловала место рядом с ним. Все так же почти невесомо, каким было и касание до этого. — Я не шутила. — Продолжила она, кладя руки на талию девушки и вновь оставляя поцелуй на ее шее, но уже гораздо более осязаемый, а после снова припала губами к чужой шее, но уже с противоположной стороны, сначала просто целуя, а затем и всасывая в себя нежную кожу, стремясь оставить такую же отметку, что была у Чхэрин от Рю, но только свою. Свою, и ничью больше. 

Нет, Кадзу не ревновала Чхэрин к Рюноскэ. Она доверяла своему лучшему другу. И все же было немножко обидно, что засос на до этого чистой шее Чхэ поставила не она. Что это было сделано в игре, а не сейчас. Впрочем, что сделано, то сделано. Нужно с этим смириться. 

Закончив, Кадзуми выпрямилась, любуясь сделанной работой. Выражение лица при этом было как у художника, критически осматривающего свои работу, но довольного результатом. 

— Поцелуй меня. — Тихо попросила Кадзу следом, заглядывая в лицо Чхэрин. 

Чхэрин была безумно рада двум вещам: во-первых, ей делают сногсшибательные ноготочки, во-вторых, наконец можно провести время с Ивоном. Несмотря на то, что они как бы вроде лучшие друзья, в последнее время они немного отдалились, и это стало напрягать Чхэ. Она собиралась многое обсудить с другом, в том числе и то, что происходит в его личной жизни, потому что ее все еще напрягало то, что она видела во время их последней встречи. Да и ей самой было чем поделиться.

Присаживаясь в кресло к мастеру ногтевого сервиса, Чхэрин, заранее продумав дизайн, уверенно стала описывать его. Во-первых, не очень длинные и миндалевидной формы. На этих мыслях Арн почувствовала, как горят щеки, ведь причина такого решения очень... пикантная. Во-вторых, хотелось бы чего-то дерзкого, но не очень яркого, поэтому Чхэрин выбрала рубиновый с оттенками пурпура цвет и стиль омбре, но без нежного перехода, а в виде разводов. Девушка действительно была довольна выбором.

Посматривая на присаживающегося рядом Ивона, Чхэ слабо улыбнулась. Она действительно скучала по этому несносному парню. Его не хватало ей даже несмотря на то, что они были одноклассниками. Но, по ощущениям Арн, Ивон вел намного более разнообразную жизнь, пока она пыталась забыть прошлое, прячась в своей квартире за дополнительными заданиями и подготовкой к поступлению в университет. Желание уехать все еще было таким же сильным, как и при поступлении в японскую школу. И это уже утомляло. Хотелось немного расслабиться.

К счастью, традиция ходить на ноготочки и сплетничать у Чхэ и Ивона сохранялась. И если обычно они перемывали косточки, обсуждали игры и всякую чепуху, то сейчас настало время серьезного разговора о состоянии друга. Мастер приступил к работе, и Арн повернула голову в сторону Ивона, чтобы наконец заговорить:

– Ну что, бро, рассказывай последние новости.

Надо было продолжать жить даже тогда, когда уже не чувствуешь почву под ногами. Как только ты перестанешь идти, то обязательно провалишься. Люди уходят. Люди злят. Меняются. Под давлением, меняешься и ты. Но когда откажешься от повседневной рутины, тогда ничего нельзя будет уже вернуть. Так, Ивон Демаре, по ощущениям стоя у обрыва, продолжал заниматься тем, чем занимался и последние года: играл в игры, смотрел аниме, покупал шмотки. Он не мог ничего поделать с этим щемящим ощущением в груди, которое иногда ощущалось так, словно скоро что-то внутри него взорвется, разнесет все, что есть «он», на части. Привычные черты личности вместо ошметков мяса.

Желая чувствовать контроль над бомбой, что была скрыта под ребрами у него в груди, Ивон решил, что не только по обыкновению пойдет сегодня на ноготочки с лучшей подружкой, он еще и, если дойдет дело до его проблем, попытается как бы высмеять их, сделать незначительными. Да, они такие и есть… Это все глупые подростковые драмы. Люди, так-то, умирают от голода и войн! Разве в сравнении с этим все эти Ивонские метания по поводу окружающих или уже не окружающих его людей не кажутся мелкими? Нет… Конечно же, нет, но если очень себя убедить, то кажется, что да. А перед вами стоял мастер не обмана, но самообмана.

Так, Демаре встал пораньше, сходил в душ, где опробовал новый скраб с ароматом вишни, вкусно позавтракал здоровой едой, что для него огромная редкость, а потом принялся выбирать себе красивейший наряд, в голове параллельно подбирая к нему дизайн ногтей. Хотелось что-то яркое: чтоб оно пышало жизнью и страстью. Но, к сожалению, одежда этого сезона в его гардеробе была приглушенных цветов, из-за чего он сам на себя злился: у него должна быть одежда на любое! Любое настроение! Он же может себе это позволить!

Ладно. Перенесемся на стадию принятия: под легкое пальто Ивон нашел себе укороченную рубашку в красном приглушенном цвете, так же известного как «цвет осенней листвы», и успокоился. Но ногти-то хотелось яркие… Но надо, чтоб обязательно подходило… Со страдальческим вздохом Демаре решил: сделает что-нибудь универсальное и простое для его нынешнего гардероба. Неон самых ярких цветов, жди потепления.

Ногти он почти всегда делал короткими, если рассчитывал их поносить подольше: печатать и играть в разного рода игры что на компьютере, что на телефоне, было удобнее с короткими ногтями.

И вон он уже сидит перед Чхэ, думая о том, как они давно не виделись. Ну, как-то полноценно что ли. Без суеты и с запасом времени. Ивон смотрел на подругу и думал, что она у него ассоциируется с какой-то той, другой жизнью, несмотря на то, что была «та жизнь» совсем недавно. Его сильно помотал третий год учебы… Но рациональная часть парня знала, что это лишь чувство сентиментальности: все это время они оба (и Чхэ в том числе  что он мог наблюдать на их последней случайной встрече) двигались вперед. Ему не нравилось направление, но поделать с этим было ничего нельзя.

И вот подруга задает вопрос, которого он и ожидал, но парень все равно теряется в собственных мыслях. И о чем ей рассказать? Было так много всего, что все, смешиваясь в кучу, превращалось в простое «да пиздец» на его устах. Что же, Ивон, разве ты забыл? «Это все лишь глупая подростковая драма». Повторяй себе.

— Что же, девочка моя… — забавно, как разнились их обращения и как бы «противопоставлялись» их полам, — Я хотел вернуться к бывшему, — мастер, кажется, улыбнулась при этих словах, но точно Демаре сказать не мог, — но не стал. Вместо этого я решил, эмммм, по воле обстоятельств, окончательно уничтожить наши отношения. По мне так, решение взрослого человека, — это было самое недавнее, рана настолько свежая, что кровь еще не спеклась. Поэтому надо было скорее убрать это с пути, присыпав хорошей такой приправой в виде шуток, так обильно, чтоб истинный вкус блюда было невозможно распознать.

Чхэрин не знала, как ей реагировать на встречу с этим парнем. Точнее, она понимала, что можно просто проигнорировать, но голову скорее донимали мысли о связи Хасана и Кадзу. Их личные проблемы не то что бы стали ответственностью Чхэ только потому, что она стала близка с Кадзу, но это не означало, что она не переживает за свою... подругу. Да, близкую. Подругу. Очень близкую.

Воспоминания вызвали у Чхэ мурашки, и девушка как-то глупо заулыбалась, на самом деле не отдавая себе отчет в этом. Но это не было чем-то плохим, наоборот, Чхэрин была рада, что все не закончилось между ними. Но теперь она чувствовала, что должна обезопасить Кадзу, режим "мамочки" успешно включился, и от этого в общении с Хасаном, если оно состоится, все равно по началу было не избежать предвзятости. Чхэрин всегда была такой – готовой всегда встать на защиту близких, и даже если те скажут, что все в порядке, девушка все равно остается настороже.

Но надежды на то, что избежать разговора получится, рухнули, когда перед лицом Чхэ помахали рукой, вырывая ее из мыслей. Она не заметила, что погрузилась в них так глубоко, что, при вторжении в ее личное пространство, чуть не споткнулась на беговой дорожке. К счастью, Чхэ все еще шла на не слишком большой скорости, чтобы упасть. Быстро собравшись, она обернулась в сторону знакомого парня, рассматривая его: выглядел он довольно дружелюбно настроенным, но Чхэрин не знала, что можно от него ожидать. Но было и то, что особенно привлекло девушку: фигура. Хасан, конечно, хорош собой, но девушка увидела в этом нечто большее, чем просто красивую и сильную фигуру. Она увидела упорный труд. И это не могло не вызвать уважение. Хотя, конечно, про себя она назвала бы его "шкафом".

Не то что бы ей не нравились "шкафы".

Тем не менее, больше из приличия и из уважения за проделанное парнем в ночь их знакомства, Арн кивнула и ответила:

– Хасан, верно? Я тебя не видела тут раньше, какими судьбами?

На лице расплылась вполне дружелюбная улыбка, хотя ее и омрачил искривившийся на щеке грубый шрам. Обычно такие отпугивали людей, с ним не знакомых. Вкупе с его внешним общим видом "забивного шкафчика" шрамы только добавляли ему флера бандита. И не то чтобы это описание было далеко от правды, но отпетым преступником он себя не назвал. Скорее просто не сильно обремененным моралью человеком. Но не объясняться же каждому встречному, что он просто школьник, а не собирается отбивать кошельки, как гопник из подворотни. Но Чхэ он вроде как до сих пор не отпугнул, что уже было записано в плюсы их общения. Возможно, если все получится, то они даже разойдутся на хорошей ноте.

— Верно. — Он закинул полотенце на плечо и встал на дорожку по соседству. Пришлось поправить чуть задравшуюся черную безрукавку с лого в виде треугольника. Внимание к себе он определенно заметил, что вызвало только еще более широкую улыбку. Сверкнул ряд зубов. — Я тут обычно бываю в другое время, утром чаще всего. Вот и не пересекались. Жаль.

На мониторе он выбрал такую же как и у девушки скорость, для того чтобы успевать поддерживать диалог. Да и сразу начинать с больших мощностей не стоило. Он сегодня хотел начать с небольшой кардио, а потом перейти на силовые. После нескольких подходов в голове сразу все прояснялось, а приятная боль в мышцах только способствовала его хорошему настроению. Да и дома его ждали, так что затягивать тренировку он не хотел.

Молчание несколько затянулось, на фоне был только шум качалочки с натяжными стонами и ахами и звуки механической дорожки.

— Где ты учишься, в Нихоне? — это было только предположение. Разумеется по внешнему виду он не судил, ни в коем случае. Но исходил из того, что она была явно близкой знакомой Кадзу. А та по какому-то неудачному стечению обстоятельств училась в этой обычной школе. — Мы так особо и не поболтали после всего. Хотелось узнать тебя получше.