Когда из принесённого ураганом фургончика прогремело, и злая ведьма Гингема влетела в ближайшее дерево, входные двери в маленьких голубеньких домиках разом распахнулись. Жевуны робко высыпали на крыльца своих жилищ, оглядываясь по сторонам. Они давно привыкли, что в пещере неподалёку часто грохало, взрывалось, верещало старческим голосом и всё вокруг застилал едкий туман, и поэтому странные звуки их совсем не пугали. «Опять колдует! Сейтяс лягушек требовать будет!» - подумали маленькие человечки почти одновременно.
Жевуны разделились на несколько групп. Одной полагалось дойти до небольшого пруда и наполнить корзинку квакающими существами, вторая отправлялась к Гингеме справиться о её здоровье, третья приступала к приготовлению завтрака для ведьмы, а четвёртая и пятая возвращались к вспахиванию огородов. «Ругаться будет! Ой, ругаться будет! Бедные мы нестястные маленькие Жевуны!» - сокрушались человечки, вытирая слёзы рукавом своего бархатного кафтана. Они ещё не догадывались, что мозги их госпожи размазало по стволу векового дуба, а её тело придавила дверь.
Когда со стороны пещеры послышались торопливые шаги, сопровождаемые неразборчивыми воплями, остальные группы уже активно занимались огородом. Из кустов вылетел сперва один жевун, а следом за ним и двое других.
Жители голубой страны выпрямились и резко побросали орудия труда. Исчезла? Неужели теперь они свободны? Малышей так порадовала эта мысль, что они тут же перестали плакать и кинулись обнимать, целовать друг друга, а потом и вовсе стали танцевать, звеня колокольчиками на шляпах.
- Стойте-стойте! - голос самого старого жевуна раздался из-за спин пляшущих. Все остановились, обернулись на «главу». - Это не к добру! - Пожилой мужчина задумчиво задвигал челюстью, будто пережёвывая что-то. - Сдаётся мне, тьто наша госпожа опять тьто-то задумала!
- О, да! - закивал головой один жевун. - Я слышал, тьто втера она пыталась вызвать ураган!
- Ураган! - вторили остальные в один голос, дрожа от волнения.
- Надо её найти! - скомандовал старший. - Вы идёте в глубь пещеры, - он показал пальцем на тех троих, что вернулись от туда совсем недавно. - Вы - протёсывать вместе со мной лес!
Жевуны кинулись в россыпную. Они приподнимали каждую веточку куста, пытались залезть на деревце, чтобы осмотреть территорию своей страны с высоты птичьего полёта, умудрялись собирать в шляпу красивые ягоды земляники. Человечки то начинали горько плакать, когда не находили следов ведьмы, то весело смеялись и прыгали на месте.
- Ведьма истезла! Ведьма истезла! - пели жевуны и кружили в парах. - Никаких лягушек! Никаких лягушек!
- Никаких лягушек! - устало повторил самый старый человечек, усаживаясь на кривую проржавевшую дверь под деревом. - Неужели она и правда ушла? Бросила нас? - пробормотал он себе под нос, снимая шляпу и принимаясь обмахиваться ей, как веером.
Взгляд старика блуждал по лесу, пока он сам шевелил челюстью и по привычке чесал ногу в серебряном башмачке. Несколько минут малыша ничего не смущало, пока пальцы не наткнулись на знакомую бородавку, и рука замерла. Глаза жевуна округлились и взгляд метнулся на нечто, что торчало из-под двери.
- И раз, и два, и три! - шестеро жевунов засунули ладошки под металлическую конструкцию, легко отрывая ту от земли, и унеся немного в сторону бросили.
Человечки обступили Гингему со всех сторон, принимаясь с любопытством и испугом рассматривать её остывшее тело. В голове ведьмы зияла огромная дыра, через которую можно было увидеть ползающих в траве жуков. Единственный зрячий глаз вытек, и теперь госпожа смотрела на своих подданных слепым бельмом. Из ноздри «изящного» кривого носа выпал паук и теперь барахтался по лицу колдуньи, спотыкаясь лапами о морщины. Рот старухи был раскрыт, словно она пыталась жадно глотнуть воздух, а зубы в нём отсутствовали. «Эх, горе! Потеряла последние два! Как же теперь кушать будет?» - мысленно сокрушался старый жевун, вытирая свой вспотевший лоб.
- Знатит, это не она бахнула, - выдал умную мысль один из человечков. - Тогда кто?
- Обыскать. Все сротьно обыскать! - скомандовал старик, и жевуны опять кинулись в россыпную.
Ржавый фургон, который чудом не развалился после приземления, малыша нашли неподалёку от тела Гингемы в зарослях кустов. Человечкам даже не пришлось раздвигать ветки руками, чтобы найти вход - ведьма проложила им путь в полёте, сбивая конечностями и прихваченной дверью листья. Жевуны заглянули внутрь жалкого жилища, но в темноте ничего не увидели. В воздухе воняло немытой псиной, блевотиной, потом и многовековой пылью. Человечки поморщились. Они были на редкость чистоплотными, так что появления в лесу грязной ржавой штуки их весьма удивило.
- Иди-ка, посмотри! - из толпы любопытных выкинули самого молодого и трусливого жевуна.
Парнишка застыл на пороге, не решаясь сделать шаг вперёд, но остальные товарищи давили, вынуждая войти. «Добровольцу» всучили керосиновую лампу, за которой успели сбегать в деревню, и отвесили ускорительного пинка, так, для надёжности. Жевун нервно сглотнул и медленно шагнул в темноту, теряясь. Остальные засунули свои лица в проём и стали ждать.
- Как думаете, это наша девотька? - поинтересовался тот самый «доброволец», когда в фургон ввалились остальные жевуны и обступили Гретель. Кто-то из них пару раз наступил в раскрытую ладонь Ганзеля. Охотник хрюкнул, но не проснулся.
- Она какая-то странная, - задумчиво протянул старик, шевеля челюстью и поглаживая свою бороду. - Большая.
- По сравнению с нами, все кажутся большими, - заметила коротышка в платье.
- Да нет же, - замахал руками старшина. - Я хотел сказать, тьто она взрослая.
- Взрослая! - повторили хором все остальные.
- По предсказанию Виллины, добрая волшебница должна прилететь с Запада и спасти нашу страну. Может там, на Западе, время тетёт не так как у нас? И девотьке всего десять или одиннадцать лет?
- Спасти нас! - выдохнули остальные и принялись танцевать. Собака, трущаяся до этого рядом с охотниками, от такого зрелища заскулила и, скользя лапами по полу, защемилась в угол, предварительно обоссав Ганзеля.
- Успокойтесь! - крякнул старик, и все разом смолкли. Охотники хрюкнули в унисон, заставляя мудреца перейти на заговорщический шёпот:
- Допустим, это наша девотька, но откуда здесь мальтик? В предсказании Виллины говорилось про него?
Жевуны переглянулись, а затем замотали головами, звеня бубенчиками.
- Вот то-то и оно! - закончил свою мысль человечек.
- Тьто же нам делать? - поинтересовалась коротышка в платье. - Не оставлять же её в лесу, пропадёт! - малышка заботливо погладила девушку по макушке, за что получила слабый, как для мухи, шлепок по руке. - Она ведь спасительница наша!
- Спасительница! - протянули остальные, снова принимаясь танцевать. Пёс, щемившийся в углу, таки не устоял на разъезжающихся лапах и рухнул на пол, прикрывая морду хвостом.
- Может это не она нас спасла! Гингема уже была под дверью, когда мы её нашли! - бурчал старик, заставляя пляшущих замереть на месте и замолчать.
- Но дверь-то от её домика! - не унималась жевунья.
Человечки начали спорить, в буквальном смысле сталкиваясь лбами, пока остальные кружили вокруг охотников и пытались вытащить пса из угла. Храп «больших» людей перестал их пугать, и теперь они могли петь и ругаться в полный голос.
- А давайте отнесём её Виллине? - неожиданно предложил «доброволец», нарушая спор старца и жевуньи. - Скажем, тьто нашли её в лесу...
- И башматьки рядом стояли! - закончил за него один из танцующих человечков, вынимая из-за пазухи ведьмины туфли.
Старик задумался, а затем кивнул:
- Хорошо, но с Виллиной буду разговаривать я. - Жевунья открыла было рот, но человечек спешно добавил:
- Мальтика и пса мы не возьмём. Тотька!
Разбудить Гретель у маленьких человечков не получилось, девушка активно махала руками и ногами, очаровательно хрюкала, переворачивалась с бока на бок, а затем и вовсе вцепилась в брата, как мартышка в лиану. «Придётся тащить!» - сказал мудрый старик, и жевуны, активно кивнув, выстроились в линию поднимая руки к небу. Так у охотницы появилась своеобразная лежанка, на которой её и понесли в деревню. Серебряные башмачки пошли рядом на ладошках у старшего.
До ажурного круглого столика на полянке местные жители Голубой страны и их ноша добрались спустя час. Маленькие человечки так устали тащить Гретель, что когда команды аккуратно усадить спасительницу не последовало, скинули «девотьку» рядом со стулом. Охотница рухнула на траву, как мешок картошки, приложившись виском о ножку. Жевуны испуганно охнули.
- Вы тьто наделали?! - взвизгнул старый жевун, и бубенчики на шляпе зазвенели в такт его недовольству. - Немедленно поднимите её!
Поднимать уже, собственно, было некого. Гретель, до этого изображавшая бесчувственно тело, вздрогнула. Сперва открылся один глаз, изучая ножку стула и траву, затем второй. Охотница застонала, потирая ушибленный висок, и попыталась сесть. Голова от такой наглости загудела, а желудок ей в ответ отозвался спазмом.
- Девотька! - заорали жевуны.
- Гномы! - булькнула Гретель, прежде чем её вырвало.
Маленькие человечки скривились. То ли их мутил запах блевотины, то ли прозвище «гномы» прозвучало для них оскорбительно. Так или иначе, поправлять свою спасительницу жители Голубой страны не стали, решив дать прочистить ей желудок. «Укатяло бедняжку!» - подумала коротышка в платье, делая несколько шагов в сторону Гретель.
- Стой где стоишь, иначе я... - рука охотницы легла на спину. Пусто. «Блять!». Пальцы зашарили по лопаткам, пытаясь нащупать арбалет, но тот пропал. «Спиздили убогие!».
Жевуны невинно захлопали глазками и заулыбались, наблюдая за попытками «девотьки» почесать себе спину. «Такая большая, но отсталая. Больная, наверное» - подумал старик.
- Мы можем помочь, - предложил он.
- Я же сказала вам стоять, недорослики! - рыкнула Гретель, резким движением выдёргивая нож из сапога. - Где чёртов Фрайбург?! Где блядские Смиты?! Где наши триста шиллингов?!
Жевуны всё ещё невинно хлопали глазами и продолжали улыбаться. Что такое Фрайбург, шиллинги и Смиты, маленькие человечки не знали, но...
- Девотька! - снова заорали они, и Гретель вопила им в ответ. - Мы всё-всё обыщем! Мы всё-всё найдём! А как выглядит этот Фрайбург?
Гретель застонала, хватаясь руками за голову. Нет, она явно была всё ещё пьяна, иначе как объяснить отсутствие брата и наличие сумасшедших? Нет, у неё конечно была идея, но все равно... Она точно помнила, что они вчера с Ганзелем пили. Возможно, ночью она отлучилась в туалет. И возможно она забрела в лес к каким-то гномам... Возможно! Да не, бред какой-то.
- Девотька! - снова завопили жевуны, очевидно решив, что про них забыли. Они наблюдали за тем, как Гретель раскачивалась вперёд назад и бормотала себе под нос несвязную чушь. До маленьких ушек человечков долетало что-то про туалет, лес и... гномов.
- Хватит меня так называть! - гавкнула охотница. Маленькие человечки закивали. - Идиоты мелкие! И откуда вас столько гномов наплодилось?!
Жевуны захлопали глазами и расплылись в ещё более широкой улыбке.
- Я же говорил вам, аккуратнее надо быть! Вот тьто вы наделали! Разум у неё...того! - заметил старик.
- Я сейчас тебе того сделаю! - огрызнулась Гретель. - Сейчас же говорите где город! - Охотница наконец встала и потянулась. Спина предательски громко захрустела, заставляя поморщиться. Нет, пить с братом она больше не будет.
- Там, - жевуны махнули рукой в неизвестном направлении. - На Севере. Только идти туда долго, девотька, неделю, не меньше.
Сколько-сколько?! Гретель икнула и рухнула обратно на землю. Ничего себе сходила в туалет!
- А я где? - наконец, додумалась поинтересоваться она.
Сейчас, сидя в обнимку с ажурным стулом, охотница могла оглядеться. Взгляд цеплялся за прекрасные, почти сказочные пейзажи, совсем не такие, к каким привыкла Гретель. Туманные болотистые деревни сменились зелёными покрывалами лужаек, окаймлёнными деревьями с сочными плодами. Заблёванные города с обоссавшимися мэрами превратились в голубые домики с остроконечными крышами, больше похожими на шляпы с бубенчиком на кончике. Кругом танцевали гномы и противно тянули раздражающее: «девотька!».
- Ты попала в Волшебную Страну, дитя, - услышала Гретель в ответ на свой вопрос певучий женский голос.
«Гномы» вокруг охотницы заметно оживились, выстроились по парам и начали танцевать, задрав лица к небу. Они всё повторяли повторяли: «Виллина! Виллина!» и скакали вокруг Гретель, переодически перепрыгивая девушку, как горные козлы. «Ебанутые!» - мысленно заметила охотница, наблюдая за тем, как на землю медленно спускался огромный тошнотворно розовый мыльный пузырь, внутри которого парила очаровательная старушка в жёлтом платье.
- Ведьма! - сквозь зубы процедила охотница. Жаль, что арбалет увели.
- О нет, дитя, - мягко отмахнулась бабуля. - Я совсем не ведьма.
- Не ведьма! - вторили жевуны.
- Меня зовут Виллина. Я добрая волшебница Жёлтой страны. Приятно познакомиться. - Пузырь лопнул и теперь старушка стояла напротив Гретель, разглядывая.
- Это тоже неплохо, - заметила охотница. - За добрых беру в половину обычной цены, - девушка поднялась и задумчиво почесала рукоятью ножа затылок.
Виллина как-то нервно улыбнулась, а затем нахмурилась, глянув на жевунов. Те испугано икнули и быстро юркнули за спину большой девочки. Бабку пытались наебать красиво и без жертв, так что через пару секунд выкинули из толпы мудреца, заслоняя им Гретель, как щитом. Сказал же, что переговоры будет вести сам, вот и пускай отдувается.
- Добрая волшебница Виллина, - начал старикашка издалека. «Да она и без тебя знает, как её зовут!» - хотела заметить Гретель, но промолчала, скосила глаза на гнома, а потом и на старуху. - Мы помним твоё предсказание.
- Помним! - пропели остальные из-за спины так, что голова охотницы снова затрещала.
- Мы нашли эту девотьку в лесу, как ты и говорила. Она прилетела к нам с Запада в своём уродливом ржавом доме.
Виллина снова нахмурилась, очевидно, задумавшись о чём-то. Она хлопнула в ладоши и отошла к круглому столику, на котором теперь появилась большая, просто гигантская книга. «Да это целая энциклопедия, мать вашу!» - подумала Гретель, наблюдая за тем, как добрая волшебница активно перелистывала страницы, пытаясь что-то найти.
- Она прилетела с Запада? - уточнила Виллина. Жевуны закивали. - И её домик принёс ураган? - Ага, снова угадала. - Гингема мертва. Жители Голубой страны свободны, - маленькие человечки продолжали соглашаться с каждым словом доброй волшебницы. - А где серебряные башмачки?
- Вот они, - старик поклонился, вытягивая вперёд ручонки, на которых стояли туфли размера этак сорокового. - Мы тоже нашли их в лесу.
Виллина хмыкнула.
- Признаться честно, я думала, что ты будешь чуточку меньше, дитя, - устало произнесла старушка. Жевуны разом выдохнули. Наебали. - Но так даже лучше.
- Лучше! - повторили маленькие человечки.
- Ты должна спасти Волшебную Страну. Кроме Гингемы здесь живут и другие ведьмы. Ты должна помочь нам, убить их и освободить несчастных мигунов.
- Несчастных мигунов!
- Это всё, конечно, очень интересно, - пробормотала Гретель. - Но платить мне кто за ведьм будет? Я не работаю бесплатно.
Виллина и жевуны переглянулись. Платить? А они рассчитывали на безвозмездную помощь.
- Ты, наверное, хочешь домой? - уточнила старушка. Гретель кивнула, и жёлтая волшебница облегчённо выдохнула. Ладно, здесь книжка её тоже не обманула. - Тогда тебе нужно добраться до Изумрудного города. Великий Гудвин поможет тебе и...
- Заплатит? - не унималась охотница.
Виллина вздохнула.
- Блядская Гингема, ты кого сюда принесла?! - тихо выругалась бабка себе под нос, а громче добавила:
- Заплатит!
От надоедливой девчонки сумели откреститься лишь ближе к вечеру. Гретель успела попить чай с жевунами [да, через пару часов маленькие человечки осмелились признаться ей, что никакие они не гномы, и этот народ у них тоже имеется, правда, живёт в другой стороне], проблеваться, поесть и снова проблеваться. Голова всё ещё оставалась тяжёлой и больной, так что охотница периодически стонала, кряхтела и целенаправленно бродила по огородам, топча урожай. Местные жители протяжно вздыхали, но молчали [ещё бы они стали ругать девицу, чешущую затылок ножом].
Виллина же наблюдала за всем происходящим со стороны – ей хватило разговоров с невоспитанной девушкой, чтобы отойти от неё как можно дальше. Фея листала свою огромную книгу и косилась на Гретель, сравнивая. «Как же я могла так ошибиться, снова?» - сокрушалась старушка. Она ведь действительно ждала в Волшебной Стране маленькую вежливую девочку, а не хамоватую дамочку выше жёлтой волшебницы на две головы, да ещё и с запасом оружия [если небольшой нож и два чехла со стрелами можно было назвать таковым]. «Неужели жевуны обманули меня?» - женщина посмотрела на маленьких человечков, которые, казалось, и сами были не рады, что привели охотницу в свою деревню, и тяжко вздохнула: «Что ж, теперь это проблема Гудвина и остальных!».
- Ганзель! – кричала девушка, озираясь по сторонам. – Ганзель! Честное слово, если ты остался жив, то я собственноручно придушу тебя! Ганзель!
Дорога без брата казалась странной и страшной одновременно. «Куда ты нас притащил, чёрт тебя дери?!». Совсем рядом, в лесу, громко ухнула сова. Девушка от неожиданности вздрогнула, а затем замерла. Взгляд блуждал от одного ствола дерева к другому, выискивая притаившуюся тень брата. Пусто. Лишь одинокий ворон сидел на ветке старого дуба и внимательно наблюдал за охотницей [а может, ей показалось?]. Гретель устало вздохнула и, натянув капюшон на голову, пошла дальше. «Трахну анально, если найду!».
Искать, собственно, никого и не пришлось. Не успела Гретель отойти после совы, как ей пришлось вздрогнуть ещё раз, но теперь не от звука. Большие ладони, больше похожие на лапы лысого зверя, легли на женскую талию, сжимая. Корзинки с едой и серебряными башмачками, которые жевуны успели всучить охотнице, упали на дорогу мощеную жёлтым кирпичом. «Облапать решил? А хуй ты угадал!» - подумала Гретель, прежде чем её затылок влетел в лицо незнакомцу.
- Ты совсем ненормальный?! – орала Гретель, сидя на брате верхом, как лихая наездница. – Я же могла тебе глаз выколоть, придурка ты кусок! – острие ножа зависло прямо над зрачком Ганзеля, ржавшего над сложившейся ситуацией. – Смешно тебе? Смешно?! «Девочка, я тебя съем!»! – передразнила охотница родственничка. – Сука, придушу! – оружие полетело в сторону, и ладони девушки сошлись на глотке парня.
Несколько секунд пальцы сжимали кожу, чувствуя пульсацию артерии под собой. Гретель неотрывно смотрела в лицо смеющегося брата и сдавливала сильнее, ещё и ещё, пока он не стал кряхтеть, будто старый дед. Охотница вздохнула.
- И как тебя земля носит? – поинтересовалась она, ослабляя хватку. – Ненавижу! – девушка облегченно выдохнула, прислоняясь лбом к подбородку Ганзеля. – Выглядишь, как дерьмо, и ведешь себя так же! – Рассмеялась Гретель.
Путь продолжили уже втроем: брат с сестрой, да пёс, который пристраивался к ноге Ганзеля, пока охотники смеялись над сложившейся ситуацией. Как они очутились в Волшебной Стране, молодые люди не имели ни малейшего представления, но, кажется, их это не особо волновало: стоило Гретель рассказать про великого Гудвина, который должен им заплатить за убийство здешних ведьм, как всё остальное стало не таким значительным. Кто такой Гудвин, и как охотница про него узнала, девушка решила культурно умолчать. «Да встретила я бабку тут, пока тебя искала, ну, она и поведала, что тут беда. Сказала, что мэр заплатит». Но заплатит ли? Не рассказала Гретель и про жевунов, что спиздили её из фургончика Смитов [будет сюрприз, если встретят ещё раз], так же как и не поведала о своей должности спасителя мира сего. Всё выглядело, как их обычное задание – убить ведьму, получить денег и свалить в неизвестном направлении.
Когда солнце скрылось за горизонтом, а на небе появились первые звёзды, Гретель уже зевала и еле волочила ноги. «Я устала!» - хныкала охотница, спотыкаясь и нарочно влетая в спину братца. «Давай отдохнём!» - просила она, но команды «отбой» не поступало. «У, ирод! Надеюсь, собачий сын не только твою ногу трахнет!» - думала девушка и косилась на кобеля. Пёс смиренно плёлся рядом, чихал и кашлял, как старый дед - в общем, прогулка и компания его устраивали.
Идея, что нужно остановиться на ночлег, появилась в голове Ганзеля уже глубокой ночью. Видимость стала отвратительной, и даже огромное блюдце луны не спасало ситуацию. Лес по обе стороны от жёлтой дороги стал ещё темнее и мрачнее. На ветках ухали совы, щуря свои глазищи, а в кустах копошилось что-то непонятное.
Ганзель махнул рукой куда-то в сторону, и взору девушки предстала небольшая избушка на курьих ножках, иначе это строение назвать было нельзя. Крыша у домика была соломенной, на кончике виднелась птица с распахнутыми крыльями. Само жилище неизвестного сделано из хорошо обструганных бревен. Заборчика вокруг не наблюдалось.
Пораскинув остатками не пропитанных и не выбитых во время драк мозгов, охотники решили, что остановиться на ночлег в сторожке на окраине Голубой Страны не такая уж и плохая идея: после утреннего похищения Гретель была готова лечь спать где угодно, главное, чтобы двери закрывались, и всякие пробраться внутрь не смогли.
- Чур, я сплю у стенки! – объявила охотница, рухнув на единственную в доме кровать. – Пускай лучше тебя крадут и на ухо кричат: «Девотька!» - уже тише добавила она, натягивая одеяло до самого носа.
Между тем, утро было недобрым не только у охотников. Градоправитель не спал всю ночь, думая, как бы ему максимально изящно избежать скандала, оставшись чистеньким, но при этом не сильно разориться на чертовых шарлатанов «охотников».
Нет, он ни секунды, ни единой секундочки, слышите, не верил этим проходимцам. Ну конечно, ведьму они завалили, щас. Так он и поверил. Ведьм не существует. И точка. А то, что в городе начались волнения и ему пригрозили костром самому, если проблема не будет решена, так это уже мелочи, и всяким там разным ненормальным знать об этом совсем не обязательно.
Так ничего и не придумав, он решил действовать на месте. Опухший, так и не сменивший одежду на чистую (совсем забыв об этом, если честно, да и не до того было) мэр выдвинулся к Смитам. Разумеется, деньги у него были. А вот гонца не было, жители еще в первый день скинулись, причем прилично больше, чем запросили «охотнички». Ну да, думал, что прокатит, а не вышло, жаль. Так что пришлось с утречка пораньше выдвигаться к Смитам.
Тоже эти Смит, чтоб их волки подрали. Приютили уродов, значит и сами такие же. Надо бы им намекнуть, что в Фрайбурге им больше не рады. Окопались еще на самой окраине, подальше от нормальных людей, чтоб их. Не хотят, видите ли, чтобы соседи вплотную к ним жили. Тьфу ты. Все так живут, а им не нравится, носы воротят.
В общем, раззадоривая себя такими мыслями, градоправитель все-таки добрался до нужной хаты. Хозяев видно не было, зато во дворе прямо земле сидела чумазая девчушка и ревела, размазывая грязь по лицу.
- Эй! Смиты дома? – крикнул мэр через забор. Соваться на двор он не стал бы ни за какие деньги, помнил еще, что у них там за псина с медведя размером носится. Голову откусит и не заметит.
Девочка резко подняла голову, испуганно вскочила на ноги.
- Мама! Там дяденька какой-то! – и неловко побежала в дом, один тапочек свалился с ноги, но она этого даже не заметила, стремясь побыстрее спрятаться.
На шум откуда-тог со дора выглянул здоровенный детина, опознанный мэром, как глава семейства.
- Элли, детка, шо тут случилося? – взгляд детины остановился на госте.
И после общения с этим чудным человеком, градоправитель возвращался домой чуть ли не пританцовывая. Еще б. Охотнички за ночь свалили подобру-поздорову, прихватив с собой только не к ночи помянутую псину Смитов. И даже следов не оставили! А денежки можно прибрать, да в дело пустить…
***
А у Ганзеля тем временем дела шли не слишком хорошо. После того, как он устроил пожар в пещере, прошло уже приличное количество времени. Солнце уже висело над горизонтом, прилично жаря в спину. Конечно, одет он был явно не по погоде, во Фрайбурге, черти бы драли этот городишко, во всю уже вступила в свои права осень. А осень - это сырость, слякоть, дожди и ноющая нога, сломанная лет семь назад и дающая о себе знать в плохую погоду. А тут… Такого насыщенно-голубого неба он не видел ни разу, листья на деревьях казались искусственными, потому что не может и не могло бы быть такой ядрено-зеленой растительности. Где-то в кустах щебетали птицы, но голоса их были абсолютно неузнаваемыми, при этом казалось, напрягись чуток, вслушайся и поймешь, что это не бессмысленный треск, а абсолютно человеческий разговор. Кто-то делится новостями, кто-то сплетничает, кто-то жалуется на соседей…
- Тьфу, мать твою! – Охотник потряс головой избавляясь от галлюцинаций. – Солнышко голову что ль напекло? Или цветочков-хуечков нанюхался? – наваждение пропало, как и не было. Просто птицы.
Да и Псине (именно так Ганзель обозвал огромного лохматого пса, который устроил ему незабываемую побудку) было жарко, тот вывалил язык, тяжело дыша и даже пытаясь покушаться на ногу охотника. Они брели по очередному следу, который не иначе как из-за жары периодически раздваивался прямо у них под носом. Они обыскали все прилегающие к пещере леса, обошли все тропинки и облазили все норы. Ни следа Гретель так и не было обнаружено. Зато в определенный момент они наткнулись на озеро прямо посреди леса. Ганзель, ничтоже сумняшеся, с надеждой подбежал к воде, надеясь охладиться, но не судьба. Вода оказалась очень теплой, настолько, что даже руке стало некомфортно. Нырять он не рискнул. В конце концов, сначала нужно найти сестру. Там и помирать не страшно.
Короче, день близился к концу, а сестра все еще была не найдена. Ко всему прочему, пить хотелось все сильнее, да и пожрать было бы неплохо. И да, Ганзель не доверял этим сраным фруктам на сраных деревьях, слишком уж сильно они напоминали сладости из того самого домика.
День близился к концу, но прохладнее не становилось. Псина хрипел что-то, кажется, жаловался на хреновую кормежку (отсутствующую), жару (не спадающую) и усталость (тут даже Ганзель бы согласился). За день они успели выяснить, что все следы в конце концов сливаются в сплошной круг, центром которого являлась та самая пещера, которую охотник необдуманно спалил. А ведь в принципе можно было бы обыскать ее тщательнее, возможно, хоть что-нибудь прояснилось бы. В прочем, думать об этом уже не было смысла. Густой черный дым из пещеры уже давно превратился в легонький едва заметный дымок, который совсем скоро тоже благополучно исчезнет.
Самое интересное, что за прошедшие часы странная парочка не встретила ни единого человека. Никого. И ничего. Никаких следов присутствия людей в этой местности. И никаких следов присутствия Гретель. Куда могла деться взрослая, самодостаточная девушка в этом лесу? Он же не такой большой, заблудиться здесь – нужно постараться.
Отогнав в очередной раз упаднические настроения, Ганзель потопал вперед с упорством самоходной мортиры. Должен же он найти хоть какой-то город или хотя бы деревушку, где возможно видели его сестру.
В этот момент Псина то-то хрипло проревел медведем и попер прям сквозь бурелом. Каково же было удивление охотника, когда, рванув следом за неразумным существом, он внезапно вылетел на опушку. Сквозь редкие заросли кустов проглядывало что-то неестественно яркое. Выбираться полностью он не рискнул, на разведку подпихнув под жопу мохнатое чудовище. Впрочем, краткий обзор местности не выявил ничего слишком уж необычного. Прямо вплотную к зарослям змейкой уходила вдаль дорога. Желтая, из одинаковых ровненьких кирпичиков, прям посмотреть любо-дорого. На другой ее стороне простирался до самого горизонта луг (ну или как там это правильно называется? Ганзель не знал, поэтому будет луг). Выглядел он больше похожим на ярко-фиолетовое море из-за раскрытых чашечек цветов, с каждым дуновением ветра они приходили в движение, словно волны, невозможно было даже разглядеть отдельные цветки, все сливалось в одну сплошную цветную массу.
Единогласно было принято решение устроить небольшой привал. Тем более, что и хронометр на руке тонко намекал, что скоро надо будет ширнуться в очередной раз. Будь проклята эта ведьма до десятого колена, да и сахарная болезнь вместе с ней. Так что, не долго думая, охотник увалился на травку прям там, где стоял. Разумеется, умудрился угодить аккурат в муравейник задницей и не заметить этого ровно до того момента, когда уже примерился шприцом в поверхность живота. Наглый муравей, непонятно каким чудом оказавшийся у него под штанами больнюче укусил прямо за полужопицу, Ганзель нервно ойкнул, в руке чуть не сработал шприц. Пришлось выдворить поганца и потереть пострадавшее место прежде чем продолжить. Из-за этой досадной неурядицы привал несколько затянулся, потом охотник еще и по пролеску побегал за вонючей псиной, спиздившей его сапог, так что к тому моменту, когда он вернулся к опушке, обстановка изменилась.
По дороге из желтого кирпича весело напевая песенку вприпрыжку шагала девочка. Ахахах, если бы. Скорее угрюмо топала, пытаясь посильнее закутаться в красный шаперон. Да и на девочку Гретель тянула слабо, откровенно говоря. И если бы Ганзель был чуть более серьезным, он может быть порадовался бы и позвал ее, проверил бы все ли хорошо, все такое… Но это же Ганзель!
Охотник притаился за деревом, дожидаясь пока сестра пройдет мимо. Та была какая-то дерганная, неудобно тащила две корзинки, и было видно, что ей некомфортно без ее привычного оружия. Ну как тут не разыграть сестрицу и не поднять ей настроение? Все лишнее было сброшено под ближайший кустик, вряд ли тут спиздят шмотки, никого не видели за весь день же, а сам охотник крадучись направился за девушкой. Все ради того, чтобы подобравшись бесшумно и незаметно, резко подскочить и, обхватив руками за талию, прошептать на ухо остолбеневшей было Гретель:
- Девочка-девочка, я сейчас тебя съем! – и клацнуть зубами.
Нет, клацанье конечно было в изначальном плане, но и коронный удар сестрицы затылком в шнобель сыграл свою роль. От неожиданности и боли охотник потерял равновесие, да и ситуацию контролировать особо не получилось, так что в себя он пришел только в тот момент, когда лезвие ножа резко замерло прямо напротив его глаза. От абсурдности ситуации, выражения лица любимой сестрицы, да и просто из-за стресса Ганзель сначала хрюкнул, а потом все-таки не удержался и заржал. Из носа текла кровь, Гретель материлась, сидя на его бедрах, все было прекрасно. Хотелось даже шуткануть что-нибудь про то, что очень уж удачно она села, так что пусть не удивляется. Впрочем, ТАКОЙ храбростью он не отличался в данный момент (может быть, когда сестрица уберет нож, но это не точно).
***
- Идите по дороге из желтого кирпича! Ничего умнее не придумали? Есть тут транспорт какой-нибудь? – вдвоем было однозначно веселее, особенно с учетом того, что сестра наконец-то забрала свое барахло (читай: арбалет) и вручила ему в ответ корзинку. Охотник сразу же в надежде засунул внутрь руку, но наткнулся только на что-то жесткое, а следом выудил из недр туфельку.
- Это шо? – на что-то более культурное уже не хватило сил. Туфелька была крошечной, почти детского размера, и наводила на странные ассоциации. Ведь ведьма оказалась босиком, хотя он точно был уверен, что обувь у нее была. И как раз на каблуках. Но сестра уверяла, что туфельки ей всучила встреченная бабка, которая якобы и выложила как на духу где, кого и кто платит. Кто ж разул ведьму? Не бабка же? Впрочем, делиться подозрениями Ганзель не стал, решив, что ни к чему еще сестрицу волновать. Итак, бедная, выползла с утречка облегчиться, а в итоге потерялась.
Когда Гретель выдала краткую историю своей пропажи (мол, проснулась, пошла пописать, да и потерялась нахрен), Ганзель не поверил ни единому слову. Если бы она встретила хоть кого-то, он бы тоже встретил, в конце концов, не так уж далеко она отошла от сраного вагончика. Так что про обнаруженную и уничтоженную пещеру и следы он тоже не стал ничего говорить.
Солнце катилось к горизонту медленно, но, как и всегда, верно. Уже на закате Гретель от щедрот душевных выделила брату пирожок из корзинки, но то ли объебалась сама, то ли пыталась наебать брата, но попался с каким-то вареньем и сахарной посыпкой, которую он поначалу принял за остатки муки, так что пришлось отобрать все и копошиться самому, вынюхивая если не с мясной, то хотя бы не со сладкой начинкой.
Дорога казалась бесконечной, они шли, и шли, и шли… Хуже всего было то, что по дороге не было и намека на хоть какое-то жилье. Ну не могло быть такого, что настолько хорошая, ровная дорога шла не рядом с каким-нибудь городом, а буквально посреди леса. Так что Ганзель гнал сестру и Псину вперед и вперед.
В итоге глубокой ночью охотник все-таки кажется углядел в лесу огонек, словно в окошке свеча горела. Он резко остановился и объявил о привале. Сестра выдала что-то ехидное, так что пришлось указать в том направлении, куда он собирался сходить на разведку. Гретель же, плюнув на технику безопасности и все такое, ломанулась прямо через кусты к домику, очертания которого едва угадывались в темноте.
- Эй, избушка, повернись к лесу передом, а ко мне задом – ебать буду, - пробурчал охотник себе под нос и устремился за сестрой.
Вблизи домик выглядел совсем неказисто. На крыше какая-то невнятная кракозябра топорщила перья, видимо, это было украшения. По дворику раскиданы бревна, какой-то мусор и пучки соломы или какой-то травы, покосившийся заборчик частично попадал прямо на заросшие черт знает чем грядки.
- Мда, не уютненько, однако, - протянул охотник, внимательно оглядываясь в поисках хозяина сего замечательного строения. Хотя… Не то, чтобы у них был такой уж большой выбор. Ночевать под крышей, хоть и такой, было всяко лучше, чем под открытым небом. Да и сестра уже буквально ныла от усталости.
В доме было темно, ни следа той свечки, которая привиделась Ганзелю издалека. Ну да оно и к лучшему, значит точно не придется ждать неприятных гостей. Воняло сыростью, какой-то травой и чем-то непонятным, но охотник воздержался от комментария по этому поводу. Сестрица сразу же заняла кровать, кинув корзинки прямо у входа и завернувшись в тонкое одеяло с головы до ног, и кажется моментально вырубилась. Сам же он пробежался по домику в поисках… ну, чего-нибудь. На столе обнаружилась заботливо кем-то оставленная половинка булочки, неаккуратно обкусанная с одной стороны, но в общем-то уже было все равно. Домик оказался сильно закопченным, в углу висела паутина, на которой поджидал свою жертву огромный павук, со здоровым крестом на жопе. Решив не трогать братана, Ганзель продолжил осматривать помещение. В общем-то интересного ничего он так и не нашел, кроме разве то подобия станка, вроде столярного, но он откровенно говоря не особо разбирался. Так что он тоже решительно улегся под бок к сопящей девушке и закрыл глаза.
В этот момент прямо над ухом раздалось деликатное покашливание.
Кажется, он подпрыгнул прямо так, как лежал. Резко сев на кровати, Ганзель просканировал комнату взглядом – никого. Абсолютно. Снова раздалось покашливание, к ужасу охотника – прямо от кровати, где спала его сестра. Он схватил было меч, лежащий рядом на полу, но никого по-прежнему не было. Кашель превратился в смех.
- Ну-ну, что это вы, право слово. Я же тут! – голос прозвучал отчетливее, и на мгновение охотнику показалось, что все, пипец, он сошел с ума окончательно. Но нет, все правильно. Говорила подушка. Подушка, набитая соломой, мать вашу! – И на вашем месте, уважаемые, я бы озаботился своей безопасностью. Боюсь, Гуамоколатокинт уже сообщил о вашем присутствии, так что могу предположить…
- Так, блять! Еще раз, кто, нахуй? – у охотника на секунду застопорился мыслительный процесс и даже глаза чуть в кучу не обрались. Зато Гретель, сверкнув абсолютно не сонным взглядом, быстро приподнялась на кровати и ткнула подушку кончиком ножа.
- А ну, говори. Кто, что и зачем? Ну, быстро!
Подушка ойкнула.
- Мадмуазель, мне вообще-то больно. И так уж и быть, я повторюсь, хотя предпочел бы, чтобы вы не тыкали в меня всякими острыми предметами! Филин, что сидел недалеко от входа, уже предупредил хозяина Урфина, так что, боюсь, в самое ближайшее время к нам нагрянут гости, так что, смею заметить…
Дальше Ганзель уже не слышал. Дверь в избушку открылась и внутрь вошли двое. Назвать их людьми язык б не повернулся. Двигались они резкими, какими-то рублеными шагами, лица их напоминали деревянные маски, грубо вытесанные из целого полена (как потом оказалось, примерно так оно и было). Охотник вытянул меч, надеясь припугнуть этих существ, но только привлек их внимание.
- Чужой! – заревел один из дуболомов, бросаясь вперед. Смысла бросаться под него прямо сейчас Ганзель не увидел, изворачиваясь, чтобы не получить дубиной в лоб, и оказался у врага за спиной. Секунда, замах – и меч, застрял аккурат в голове одного из них. И это можно было бы считать победой, но в этот момент дуболом обернулся – и всем присутствующим стало понятно, что ему меч в черепушке не мешал совершенно. Тот взревел, снова бросаясь на охотника. Единственное, что успел заметить наш герой – это то, что на кровати уже не было, ни сестры, ни гребаной разговаривающей подушки. А потом дубина все же достигла своей цели – затылка Ганзеля. Перед глазами словно молния полыхнула, взгляд собрался в кучку, так что охотник не удержал равновесия, падая, словно мешок с… Ну не важно, в общем. В этот момент от двери раздался звук выстрела. Крупная дробь (из его собственного, между прочим ружья!) покрошила голову вновь замахнувшемуся дуболому. Охотник заорал что-то нецензурное, и бревно, из которого видимо эти существа и были сделаны, упало ровно на него. Хорошо хоть меч из-за падения все-таки вывалился из башки этого чуда природы.
- Ганзель, мать твою, вали оттуда! – сестрица вполне бодренько стояла у входа, ружье его висело на плече, под мышкой зажата подушка, в руках обнаружился (слава богам!) ее любимый арбалет с горящей стрелой. И как только все поместилось?
Пока второй дуболом пытался понять, что, собственно, к чему, охотник вскочил и слитным рывком кинулся к двери. Дальше все произошло как-то слишком быстро, он даже не особо осознал происходящее.
В себя он пришел, только когда они с сестрой отбежали уже достаточно далеко от горящей избушки, из которой доносилось что-то вроде скрипа или треска, в котором можно было разобрать отдельне слова. Или показалось, хрен его знает.
Гретель тяжело дыша осела на землю, а сам Ганзель с удивлением и каким-то странным чувством обнаружил, что она успела даже корзинку прихватить. Правда, как потом оказалось, не ту котоорую хотелось бы, а с башмаками, тьфу.
Они брели по лесу, уставшие, до сих пор не отошедшие от событий буквально получасовой давности. Так что, увидев очередную избушку, даже не задумавшись, завалились внутрь и вырубились едва дойдя до кровати. Подушку Гретель предприимчиво засунула себе под голову.
Утро началось рано. Вот прям в рань-срань. В прямом смысле. Ганзель поднялся и решительно направился на улицу с вполне определенной целью. Впрочем, этот поход закончился ожидаемо.
Тяжелый удар по и так больному затылку – и сознание улетело в неведомые дали.
- Ой, - Вита споткнулась об очередную корягу и издала вздох умирающей пенсионерки. Они слезли с автобуса тридцать минут назад, но так и не достигли места назначения, петляя по лесу. Может водитель соврал? - И зачем я вообще поперлась с тобой? Сейчас бы спокойно сходила в душ, потом подро... - брюнетка осеклась, глядя на бодро чешущего впереди Шошева. Парень даже бровью не повёл, продолжая свой маршрут до непонятного лагеря, где его дожидалась прекрасная давалка в беде. "Может он не только отбитый, но ещё глухой и слепой для полного счастья?". - Потом продолжила масочки делать, а уже после - макияж и укладку! - закончила свою мысль Волчек, когда тонкая ветка берёзы прилетела ей точно в лицо. - Руся, блять!
- Ты сейчас тапки в зубы возьмешь и попиздуешь обратно на остановку! - гавкнул спортсмен, останавливаясь и оборачиваясь на подругу через плечо. - Я тебя два часа ждал, а ты ещё скулишь! - пробурчал он. - Между прочим, тебя не заставляли ехать! - ляпнул Руслан и перешагнул через бревно, намереваясь продолжить свой маршрут.
- А, понимаю, - протянула Вита.
Ветки затрещали под маленькими стопами, и, к великому удивлению Шошева, шаги девушки стали отдаляться. Спортсмен замер, будто олень, услышавший звук спускаемого затвора. Огромная ладонь прилетела прямо в лоб, и парнишка круто развернулся на пятках, едва не пролетев через ствол поваленного дерева. "Долбоящер!" - выругался Руслан про себя, чувствуя, как очко схлопнулось несколько раз. "Она же твой последний шанс понравиться Михайловой. Какого дьявола ты творишь?!".
Спортсмен никогда не отличался особым умом и сообразительностью, так что как общаться с девушками, Шошев попросту не знал. Он глупо краснел, нервно теребил завязки на своих штанах и не мог связаться несколько слов, превращаясь в заику-дественника. "И что этим бабам нужно?" - думал Руслан в такие моменты и зачем-то начинал хвататься своими спортивными успехами [будто кому-то это действительно было интересно].
- Ты баран! - говорила ему Вита, прежде чем брала инициативу в свои руки. Она мило улыбалась, несла несусветную чушь, ненавязчиво нахваливая достоинство товарища и его умения не только в постели, но и в простых отношениях без секса. Цыганка превращала Русика в самого настоящего романтика, и незнакомки верили, невинно хлопали глазами и раздвигали ноги. Но с Юлей этот номер ещё не прошел.
- Вита! Вита! - спортсмен догнал брюнетку в два прыжка и нежно схватил за локоть, разворачивая к себе лицом. - Ну ты чего? - протянул парнишка, напоминая удивленного ребенка. - А хочешь я тебя на плечах понесу?
- Я писать хочу! - хмыкнула Волчек. - Отведешь? - разумеется, она язвила, но Руслан не догнал.
Кусты трещали так, будто в них рылся медведь, а не хрупкая девушка искала себе «туалет». Вита примерялась у каждой кочки и пня, но всё было не так, да не эдак: здесь крапива ляжки колит, а тут комары пристраиваются, а вот этой высокой траве вообще доверия нет [вдруг змея?].
- Ну, ты скоро там? - поинтересовался Руслан. Он стоял возле дороги и вслушивался в шуршание травы.
- Да, - крикнула Вита. - Да блять! - она опять споткнулась о корягу и чудом не полетела на землю. - О, - восхищенно протянула брюнетка. Прямо по курсу, будто сами ангелы указали, стоял залитый солнечными лучами размашистый дуб. - Нашла! Родненький! - цыганка кинулась к дереву, едва не стягивая трусы на ходу. - Не смотри! - приказала девушка другу, устраиваясь в укрытие.
- Ага, - буркнул Шошев. Послышалось громкое журчание, и губы тронула ехидная улыбка. «Как из шланга, честное слово!». Кажется, Руслан никогда не слышал о существовании прекрасной фразы - «Что естественно, то не безобразно».
- Понятия не имею, - буркнул Сашка, задумчиво почесывая затылок. И как его так угораздило? Гром нахмурился, прикидывая сколько денег придётся вытащить из копилки, чтобы покрыть всё ущербы этого уродца. - Давай, удиви меня.
Костян расплылся в знакомой довольной улыбке, которая предвещала очередную пакость, и зашагал в сторону Михайловой, которая продолжала верещать, переходя на ультразвук и тащить задохлика в сторону ромашкового поля. «Вот жешь жук!» - усмехнулся Саша и поспешил следом за товарищем.
- А он дело говорит, - встрял брюнет в разговор. - Давай выпьем, чего ты? Расслабимся перед крупной фотосъемкой. Я тебе даже цветочков нарвать помогу, - парнишка игриво пошевелил бровями, расплываясь в довольной улыбке.
Юленька задумчиво прикусила нижнюю губку, поглядывая на кармических близнецов так, будто они могли выкинуть очередную гадость. А они могли, уже выкинули, если быть точнее, и теперь на спине у Санька покоилась бомба замедленного действия.
- Ладно, - протянула блондиночка наконец. - Русик, пойдем! - скомандовала она, утягивая своего фотографа поближе к лагерю.
- Надеюсь, водка не успела нагреться, - поморщился Гром и сплюнул.
Тенек нашелся быстро. Недалеко от забора росли тонкие красавицы-березки, и честная компания решила расположиться под их ветвями. «Главное клещей в трусы не собрать!» - думал Санек, сооружая импровизированную лавочку из сумок и умещая на неё свою задницу. Что-то хрустнуло. «Вот блять!». Оставалось только надеяться, что это не Юлькино сокровище в виде косметички, иначе воплей им точно не избежать.
- С виду милый?! Так подходи смелее! – Сашка оскалился, напевая знакомые строчки. Его средний и указательный палец поползли от коленки Михайловой прямо под юбки комбинезона, наслаждаясь мягкостью кожи. Блондиночка, которую они с Костиком усадили аккурат между собой, глупо хихикнула и убрала руку Грома, не позволяя коснуться ткани трусиков. Брюнет хмыкнул и продолжил завывать:
- Чем кровожадней крокодил, тем он на вид добрей, - ладонь сомкнулась на подбородке девушки. – По габаритам не суди, в размерах нету толка. Кто встретил доброго быка, кто – психопата волка, - интимно зашептал брюнет на ухо девушке, оставляя на раковине влажный след.
Сколько эта честная компания просидела под деревьями, никто не знал, да и не особо хотелось. Громы завывали песни, грохочущие из телефона одного из них, и ощупывали Михайлову за все доступные места. После теплого шампанского и такой же по температуре водки троица изрядно окосела: Юленька хихикала громче обычного и уже лениво убирала руки ребят со своих выпуклостей, а то и вовсе делала вид, что ничего не происходит; парни вели себя активнее и, казалось, были готовы разложить блондинку прямо под березами. О существовании бедного фотографа все благополучно забыли.
Шампанское, детское пюре и первая бутылка водки закончились довольно быстро. Костя с Сашей загадочно переглянулись, и их ладони синхронно сжали упругие бедра девчонки, срывая с губ поросячий визг. «Надеюсь, во время секса ты такие звуки издавать не будешь!» - Сашка поморщился. В этот момент блондиночка снова довольно пискнула, а затем глупо захихикала.
- Так, ну всё! – сказала она. Её ладошки уперлись в щеки парням, отталкивая этих двоих подальше от своей «недоступной» персоны. – Выпили и хватит! – девушка поднялась с «лавочки» и едва не завалилась на своих огромных каблуках, видимо, притяжении земли было сильным. – Русенька! – промурлыкала она, надвигаясь на бедного парня, как акула. – Я готова. Пойдем скорее, а то упустим золотой час. Ты же не хочешь, чтобы я расстроилась? – Михайлова вцепилась в локоть задохлика, утягивая его в сторону поля. – Санечка, ты тоже не отставай! Кто со мной цветочки собирать будет? – «Вот сучка, не забыла!» - цокнул языком Гром. Им с Костей ничего не оставалось, как собрать все силы в кулачок и отправиться следом.
План был прост и понятен, как дважды два равно четыре. Сначала надо передать убогому камеру, точнее её остатки, а потом рвануть в неизвестном направлении, уповая, что ударная волна воплей Михайловой никого не заденет в радиусе километра.
- Прятаться где будем? – усмехнулся Гром, прежде чем ткнул Рустамчика в спину чехлом от фотоаппарата.
Задохлик недовольно уставился на двух товарищей из-под длинной челки, сверкая глазками, а затем вцепился в сумку, резко выхватывая ту из цепких лап Грома. Сашка усмехнулся. В его голове задрот уже облизывал остатки своей камеры и бормотал: «Моя прелесть, что они с тобой сделали?». «Чудовище вида безобразного!» - усмехнулся Сашка, начиная медленно отползать назад.
Не успели два брата акробата ретироваться на безопасное расстояние, как послышалась отборная ругань. Сперва Саньку показалось, что это мыши в траве завозились, но потом он посмотрел на трясущегося от праведного гнева Булатова, и подумал: «Лучше бы и правда мыши еблись в кустах!».
Рустам орал, визжал, размахивал руками, будто и впрямь мог набить Громам лица. Его пальцы вцепились в подтяжки Костика и те натянулись до предела, готовые отлететь парню обратно в грудь. Сашка заржал, гладя на это чудовище сверху вниз.
- Смотри, какой грозный! – он ткнул друга в бок локтем, наблюдая за сменяющимися на лице задохлика эмоциями. – Тяв-тяв! «Я вам сейчас ебла вскрою!» - передразнил брюнет голос паренька. – Тяв-тяв! Чего ты завелся, как «Жигуль», спущенный с горы? Нормально ж начинали!
Юля, которая до этого стояла в сторонке и непонимающе хлопала глазками, метнулась к ним.
- Мальчики, мальчики! – вопила она, махая своей лапкой. – Что такое? Меня на всех хватит! Чего вы кричите тут? – девчонка пошатнулась, очевидно, зацепившись каблуком за травинку, но устояла.
- Ой, блять! – проскулил Санек. – Сейчас начнется!
Концерт по заявкам ждали? Нет? А он к вам сам приехал! Не успел Рустамчик открыть свой вонючий рот, как Михайлова мгновенно перешла на ультразвук. На глаза навернулись крокодильи слезы, а пухлые губы задрожали, ещё больше напоминая вареник.
- Чтооооо??? – взвизгнула эта тупка. – А как же мои фоточки? – подбородок нервно задергался, и Санек, как истинный джентльмен, метнулся к девчонке.
- Нене, сладкая! Не надо плакать! – приказал он, вытирая слезки с румяных щечек. К его великому удивлению, «штукатурка» даже не стерлась. Интересно, сколько там слоев?
- Как тааак? – Михайлова даже и не собиралась слушать Грома. Ноты её воплей стали выше, привлекая какого-то монстра.
- Эй, блять, какого хуя?! – в один голос задали вопрос кармические близнецы, но ответ получить не успели. Откуда-то из кустов, вестимо, со стороны дороги, вылетела туша здорового парня и понеслась на них. Санек прищурился, смутно углядывая в незнакомце местного универского спортсмена.
- Пизда! – пискнул Гром, отваливаясь от Юленьки на безопасное расстояние. – Полная пиздища! – Санек начал пятиться, не сводя глаз с этой ходячей машины для убийств, которая мило сюсюкала блонду.
Вита заканчивала свой поход в туалет, когда из самой глубины леса послышался вой военной сирены, не иначе. «Здесь часть где-то рядом?» - подумала брюнетка, натягивая трусы на пятую точку.
- Русь, а мы точно сюда… - закончить свою мысль девушка не успела – Шошев рванул в сторону нечеловеческого вопля, бросая на землю небольшой рюкзачок своей подруги. – Вот сука шкафоподобная! – выругалась Волчек, ленивой походкой направляясь за парнем следом.
- Юля! – пробасил громила, аккуратно укладывая свои лапищи на тонкие девичьи плечи. – Юля, что случилось? Ты поранилась? – Руслан принялся заботливо оглядывать несчастную блондинку со всех сторон, напоминая уродливую матушку. – Каблук сломала? Да ты чего расстроилась? Я же тебе новые… - Михайлова прильнула к своему защитнику всем телом, и мозг Шошева поплыл.
- Они…Они… - блондиночка задыхалась от рыданий, но при этом выглядывала из-за спины Русика, смиряя взглядом двух братьев акробатов. «Вам пизда!» - в её глазах не хватало именно такой бегущей строки. – Они всё испортили! – взвизгнула девица.
- Кто? Эти? – Русик глянул на пятящихся уродцев, а затем посмотрел на активно кивающую Михайлову. – Стоять! – рявкнул он, и Сашка зашевелил конечностями быстрее. – Ты постой тут, ладно? – уже мягче пробормотал Шошев, обращаясь к Юленьке.
- Нам пиздец! Пиздец! Пиздец! Пиздец! – последний «пиздец» был вытянут на такой высокой ноте, что позавидовали бы оперные певцы. Гром ломанулся через поле, перепрыгивая муравейники и кочки, но всё равно не успел.
Загребущие руки спортсмена дернулись в их с Костей стороны, но один из товарищей увернулся, так что в захвате цепкой лапы оказались подтяжки самого нерасторопного. «Вот ты и попался, гнида!» - довольный собой хмыкнул Шошев, натягивая лямки так, что конечности дохлого парня оторвались от земли, а шов джинсовых шорт уперся прямо… Ну, мы поняли.
- Слыш, пидор, - слишком ласково начал Руслан, переходя на мурлыканье кота. – Я тебе сейчас резинку от трусов на голову натяну, - пообещал он, а затем зыркнул на Костика. – А потом и тебе, сука, - добавил спортсмен.
- Беги, Костян! Брось меня одного! – Гром состроил жалостливую гримасу, прикидываясь раненным солдатом, а затем снова принялся вытягивать высокие ноты, когда шорты надавили на яйца сильнее.
Медвежья рука спортсмена предприняла вторую попытку схватить второго пидораса, но тот снова вывернулся, и Шошев едва зацепился пальцами за подтяжку. Лямка оттянулась и уже в следующее мгновение шибанула Костика по спине. «Гандон штопанный!» - Руслан потряс Сашку, как тряпичную куклу, и тот перешел на поросячий визг, ничем не отличающийся от Юлиного.
Известие о гадюке было встречено весьма разнопланово: Шошев начал крутить своей бестолковой головой в разные стороны, высматривая пресмыкающиеся, и немного сбавил хватку; Санек же, напротив, завозился в объятиях громилы активнее.
- Да тихо ты, не дергайся! – как-то удивительно ласково пробасил Руслан, снова принимаясь натягивать лямки штанов, но… - Ах ты сука! – удар второго доходяги пришелся в бедро, точно в нерв. Шошев согнулся. – Убью, пидор лесной!
- ЗМЕЯ! – вопль Грома, который рухнул на землю, огласил поле уже в тысячный раз, прежде чем парнишка рванул в неизвестном направлении, боясь смотреть себе под ноги. Из всех зол, что ему сейчас представились, выбор падал на громилу, но умирать молодым не хотелось.
Шошев заревел, как медведь, набирая скорость. Он хотел метнуться сначала за самым изворотливым, кто сделал ему больно, но потом передумал и помчался за тем, чьи лямки уже успел оттянуть в своих лапищах. Где-то за спиной кричала Михайлова, и Руслану оставалось молиться, что блондинка не кинется за ним на своих огромных каблуках. Её голова ещё должна болтаться на шее, а то, как же она будет делать своему герою минет?
Впереди показался просвет, и друзья вылетели на дорогу, едва не сбив мирно сидящую на сумках девчонку.
- О, бля, а я тебя знаю! – ляпнул на скорости Сашка и рванул за хрупкую спину, будто эта коротышка могла их спасти от надвигающегося Шошева.
- Ну че, добежали? – усмехнулся Руслан, вылетевший на дорогу следом. Он наблюдал за тем, как Гром сложился в три погибели, пытаясь отдышаться. – Давайте вылезайте, я же вас в покое не оставлю! – он галантно сдвинул ногой сумку, на которой покоилась незнакомка, снова надвигаясь на парней грозовой тучей. – Зубы мне не заговаривай! – прорычал спортсмен, вытягивая свою клешню к шее самого пиздливого.
- Эй, блять, какого хуя?! – женский знакомый голос послышался из-за спин двух кармических близнецов. – Я за тобой долго по лесу бегать буду?! Ты какого ляда здесь устроил?! – брюнетка раздвинула Громов в разные стороны, будто шторки, и встала аккурат перед ними. Взгляд скользнул по охреневшей коротышке. – Ты девчонок уже лупишь?! – глаза цыганки сузились.
- Вот это багажник! – присвистнул Санек, изучая все прелести женского тела.
- Че?! – в один голос обратились к нему Шошев и Вита.
- Я тебе сейчас колокольню снесу! – рыкнул Руслан.
- А хуем тебе по губам! – Сашка толкнул незнакомую брюнетку, и та полетела прямо в раскрытые лапы своего дружка. – Валим, Костян, валим! – парнишка отпрыгнул в сторону коротышки, вновь укрываясь за её спиной. – Полурослик, ты только не двигайся! – попросил Гром. – И че? Че ты мне сделаешь? – брюнет заржал, как конь, несколько раз хлопнув себя по филейной части.
- Да не провоцируй ты его! – проскрипела Вита, наблюдая за тем, как вздулась вена на шее у спортсмена. – Ты ему хоть скажи! – обратилась она к Костику, который всё ещё топтался у неё за спиной.
Как эти пятеро смогли договориться между собой, осталось загадкой, но к забору заброшенного лагеря вернулись: полурослик, которому пообещали дать денег на такси; цыганка, улепетывающая от извращенца-дальнобойщика на спине у одного из Громов; спортсмен, жаждущий водки и внимания Михайловой; и помятые близнецы-уродцы.
- Милости прошу к нашему шалашу! – объявил Санек, усаживаясь на их импровизированную лавочку. Он зыркнул на громилу и с ужасом понял – на него уйдет, как минимум три бутылки водки. А что ж они будут пить?
Бухло нагрелось до такой степени, что несколько первых стаканчиков шли с особым трудом и рвотными позывами. Цыганка от своей порции алкоголя отказалась, благополучно выуживая из своего рюкзака баночку энергетика и усаживаясь между близнецами, как позже выяснилось – зря. Спортсмен продолжал успокаивать Юленьку, которая больше не плакала, а просто несла несусветный бред про потерянных подписчиков в Instagram. Санек и Костик продолжали завывать песни, но теперь их клешни тянулись под юбку красного платья брюнетки, которая ещё не успела представиться.
- И фотографу плесни, - смилостивился Гром, подмигивая злобно сопящему Рустаму. – Да починим мы её, не сцы!
Кира успела окончательно приуныть. У дороги сидеть было стремно, машин было мало, шансов добраться до дома сегодня еще меньше. Она потихоньку подъедала запасы пирожков из рюкзака, пытаясь придумать что делать дальше. Идей было даже меньше, чем возможных спасителей.
В тот момент, когда Чеботарёва грустно доедала последний пирожок из глубины леса за спиной послышался нечеловеческий визг и какой-то шум. Девушка дернулась от неожиданности, предпоследний кусочек застрял в горле, и она закашялась. Возможно именно поэтому она и не заметила, как из-за деревьев на полном ходу вылетели двое из ларца (которые одинаковы с лица) и с воплями оказались у нее за спиной. Ее как раз попустило только к появлению третьего действующего лица. «Какого хрена тут происходит?» - мысль мелькнула в голове и пропала, оставив ее одну в окружении странных людей. Спустя пару мгновений она вес-таки сообразила, что это не у нее в глазах двоится, это всего лишь Громы, о которых даже она была наслышана. А перед ней сопел, словно Дарт Вейдер, их же универский спортсмен.
- Ре… Ребята! – она попыталась вскочить с сумки в надежде, что они помогут ей выбраться из ее безвыходной ситуации, но тем кажется было совсем не до нее.
– Давайте вылезайте, я же вас в покое не оставлю! – ее подвинули вместе с пресловутым баулом, внутри которого снова жалобно что-то звякнуло и кажется треснуло. Резко запахло квашеной капустой. Кира застонала от осознания того, что сейчас творится в несчастной сумке.
Из-за спины явилось еще одно действующее лицо, и брюнетка печально вздохнув перестала надеяться разобраться в происходящем.
- Ребят! Мне на остановку надо, пожалуйста, здесь далеко? – ее проигнорировали. Один из близнецов ржал кониной из-за ее спины (и когда только успел снова там оказаться?), второй пытался увещевать разбушевавшегося здоровяка, девушка что-то вещала им обоим, а где-то в лесу все еще слышались завывания.
Отлично, Костян, кажется, последний аргумент сработал. По крайней мере, громила замер и словно начал обдумывать ситуацию. И вот надо было этой девице все испортить. Вынырнувшая из-за спины недомерки дамочка явно контролировала себя и ситуацию лучше их всех вместе взятых. Она рявкнула на спортсмена, потом было повернулась к ним с Сашкой, но тот как обычно все испортил, пихнув ее в сторону Шошева.
- Ты, блядь что делаешь, придурок? – провокация друга явно была лишней, и Костя понял это еще до того, как красотка-из-леса высказала эту мысль. Зашипев на друга, Гром легонько пихнул его в бок, предупреждая не творить хуйни.
Спортсмен кажется реально задумался. Костик почти слышал, как скрипят шестеренки у него в голове.
- Не, мне ж алкоголь нельзя, тренер запрещает. – здоровяк почесал затылок и снова задумался.
Костя же понял, что это его шанс.
- Да ну, от водки не будет ничего, экологически чистое же, без вредных добавок, сахара и прочей залупы, ну?
- А, ну водка же не крепкий алкоголь, да? – В ответ на эту реплику Костя, стараясь не заржать, активно закивал, словно китайский болванчик. – Ну тогда можно.
Недомерка все еще пыталась вставить хоть слово, Костик, не подумав, пообещал ей найти денег на такси, мол, как раз, старый лагерь будет ориентиром для местных бомбил, все чики-пуки, все дела. И та, смирившись со своей участью, вцепилась в свой баул.
Так что к ставшим уже родными березкам возвращались в слегка увеличенном составе. И не так важно, что Шошеву нагрузили сумки недомерки и его подружки, а сам Костик тащил на себе его подружаню (в конце концов, ясен пень, что тащить девушку было поприятнее, чем сумку, можно ненавязчиво за всякое потрогать). Главное, что все выжили, и никто никому ничего не сломал.
Не смотря на то, то бухло нагрелось до почти критичных температур, бухали как могли. Рустама развезло с двух стаканов, которые ему все-таки налили, так что теперь он сидел, пытаясь одуплиться и сообразить, что происходит, попутно отмахиваясь от настырных комаров. Перед глазами нихреново плыло, но даже так он заметил что на улице потихоньку начинает смеркаться.
- Ээээмм, а сколько времени? – он с некоторым трудом собрал мысли в кучу и все-таки смог выдать аж целое предложение.
Гром, который Костик, выудил телефон и со странным выражением ответил:
- Почти девять уже, - а затем потыкав что-то, продолжил: - Слыш, Сань. А где Женек? Он же уже приехать должен был.
Два брата-акробата усиленно начали кому-то названивать. Несколько раз уронив телефон в траву, поругавшись и помирившись, они выдали сакральное:
- А нас походу не смогут забрать. – И глупо заржали.
Булатов прикрыл глаза и длинно выдохнул. Час от часу не легче.
Недомерка, сидящая чуть в стороне на расстеленной куртке, которую хрен знает откуда вытащила, недоуменно переводила взгляд с одного на другого. Ей набадяжили той же херни, которой чуть раньше спаивали Юлю (Костик таки накопал еще банку пюрешки в рюкзаке, а шампанское осталось на дне бутылки еще с обеда), так что ее адекватность сейчас тоже была под вопросом. (Брюнетке в красном платье предложили водку, та сначала нехотя отнекивалась, но в конце концов уломали даже ее). И тем не менее, именно от Киры поступило новое предложение:
- Р… ребят, может мы куда-нибудь пойдем, где комаров меньше? А то я свой спрей даже найти не могу.
Костик промолчал о том, что они из него сделали огнемет часа два назад чисто по приколу и поддержал идею.
Так вся честная компания и оказалась на территории заброшенного хер знает сколько лет детского оздоровительного лагеря «Совёнок».
В здравом уме туда вряд ли бы сунулся хоть кто-то из них, на самом деле. Это было весьма мрачное место, дыры в сетке-заборе оптимизма тоже не внушали, да и полуразрушенные здания выглядели не радостно. Но сейчас большинству из них было откровенно насрать, а другая часть идеей наоборот загорелась. Еще бы, приключения на жопу, хоть какие-то развлечения, кроме чересчур теплой водки, которой по факту осталось не так уж и много: пара бутылок из всего запаса Громов.
На территорию решили забраться как раз через одну из ближайших к родным и любимым березкам дырок в заборе. Первыми пустили тех, кого было не так жалко – Рустама и Руслана. Одного в принципе было реально не жалко, а другой отмахается, если что. Следом Громы ненавязчиво пихнули девчонок, не забыв попялится на задницу брюнетки в красном платье и шлепнуть Юлю. Недомерка умудрилась зацепиться лохмами за кусок сетки и испуганно задергаться, но все обошлось. Последними, прихватив оставшиеся вещи, нырнули кармические близнецы.
Что ж, не так уж и много забор от них скрывал. Несколько небольших одноэтажных корпусов, судя по всему в них располагались комнаты для детей, одно большое здание, вытянутое и узкое, кажется, столовая, и парочка зданий поменьше: хозблок и типа администрация. И во всех напрочь отсутствовали стекла. Где-то их не было вообще, как будто сняли и унесли, где-то куски стекол щерились острыми краями и темнотой за ними.
- Да уж, от комаров тут особо не спрячешься… - протянул Костик, оглядываясь вокруг. В прочем одно из зданий на самой окраине территории вроде казалось относительно целым. На него он и указал остальным. – Мож там норм будет? Как раз все поместимся.
Солнце почти село, и, не смотря на то, что в целом было еще относительно светло, дорогу было видно плохо, сказывалась еще и тень от самих корпусов. Юля хныкала, вцепившись в широкую руку Руслана, прихрамывала и пыталась уломать его понести ее. Туфли были безнадежно испорчены, как и настроение. И ни сама Михайлова, ни Шошев не вспомнили, что у него в рюкзаке лежат запасные черевички для мадамы. Костя судорожно на ходу пытался дозвониться до Женька, но у того либо шли короткие гудки, либо «абонент не абонент». Рустам же хотел лечь и умереть, его тошнило, в глазах темнело, было крайне тяжко, но желание попасть в помещение и лечь на что-то, что будет хоть немного мягче холодной земли. Уже даже судьба невинно убиенной камеры не так сильно волновала.
До маленького заколоченного здания они добирались почти полчаса. Территория лагеря оказалась больше, чем они предполагали, если снаружи казалось, что там лагерь метр на метр, то по факту оказалось гектаров десять. По полузаросшим тропинкам где-то впереди периодически пробегали ежи, в кустах квакали лягушки (какого хрена они там забыли – вопрос риторический). В самом здании действительно сохранились стекла, но только с одной стороны, у входной двери два небольших окошка были заколочены потемневшими от времени и влаги досками. А на самой двери висел внушительный амбарный замок с толстой дужкой. Запертый, разумеется.
Кто-то из парней сплюнул и недовольно цыкнул, Громы почти синхронно выругались, а Кира с усталым вздохом выдала что-то вроде: «Зря мы только перлись сюда».
Костя все-таки подошел к злополучной двери, наивно подергал замок. Тот держался крепко не смотря на то, что его успела основательно поесть ржавчина.
И вот в этот самый момент произошло нечто неожиданное. Михайлова внезапно оживилась, отцепилась от Шошева и, отодвинув всех с дороги, поднялась по скрипящим ступенькам на небольшое крылечко к двери. Покопавшись в кармане, она наклонилась над замком, вызвав тройной восхищенный вздох. Буквально полминуты и здоровенный замок оказался у нее в руках, а сама девушка с победным писком распахнула дверь внутрь. Оттуда пахнуло спертым воздухом, и она недовольно поморщилась, чуть не убив впечатление от своей маленькой выходки.
-Юля, бля! Ты как это сделала, волшебница ебаная? – вот сейчас Костик даже не иронизировал, от блондинки таких способностей к открытию замков он точно не ожидал, так что восторг был действительно искренним. Остальные замерли в ступоре, явно пытаясь понять какого хера сейчас только что произошло, Шошев при этом еще и влюбленным взглядом пялился куда-то в область груди Михайловой.
- Да так, маленькие секретики же у всех должны быть, правда? – Юля пьяненько хихикнула, а потом чуть серьезнее выдала: - Я не собираюсь спать в домах, где нет даже стекол, я себя еще уважаю, - и снова хихикнула.
Толпа бухих идиотов ввалилась в домик почти одновременно. Тот оказался совсем маленьким, это было то ли жилье местного сторожа, то ли бомжи тут жили, но, судя по всему, тут уже давно никого не было. Комнат оказалось две. В одной из них почти по центру стоял раскладной диван, заросший пылью, как и все вокруг, рядом на видавшем виды журнальном столике стояла старая керосиновая лампа. Шкаф напротив зиял пустотой, одна из дверей была открыта настежь, вторая висела на одной петле и поскрипывала от сквозняка. В второй комнате было найдено кресло, два раздолбанных стула, еще один столик, да и в общем-то больше ничего полезного. Пока все скидывали вещи и оккупировали местность, Кира внимательно осмотрела дверь изнутри и облегченно вздохнула, обнаружив на ней задвижку. Хоть что-то хорошее. Вряд ли тут кто-то ходит ночью, но с задвижкой всяко спокойнее будет.
На улице окончательно стемнело, так что было решено ночевать в этом домике, раз уж до дредастого водителя они не дозвонились. Юля, пробормотав что-то вроде «не будить, не кантовать, при пожаре выносить первой», завалилась на диван, раскидав по комнате замшевые туфли, накрылась пыльным покрывалом и благополучно засопела, срываясь на храп. Кира выпросила у кого-то из Громов зажигалку, зажгла лампу и забралась с ногами в кресло. В сумку заглядывать не хотелось, квашеной капустой оттуда пахло все активнее, а выгребать ее оттуда на ночь глядя желания не было никакого. Рустам разместился на ближайшем стуле, стараясь не свалиться с него из-за оторванной сидушки, и уныло посопев, уснул, так и не проблевавшись.
И раз уж все расползлись кто куда, Костя вытащил хер знает откуда маленькую пластиковую бутылочку и с ухмылочкой подмигнул Сане. В конце концов, раз уж не вышло присунуть ни блондиночке, ни брюнеточке, можно отдохнуть хотя бы так. Друг намек явно понял, подмигнул в ответ и направился в сторону выхода.
На улице было хоть глаз коли, не видно ничерта. Только слабый свет от керосинки кое-как пробивался через грязные окна с обратной стороны дома. Парни как раз обнаружили с обратной стороны небольшую скамеечку прям под окнами и, решив далеко не ходить, устроились прям на ней.
- Сиги остались? – Костя вытащил зажигалку из заднего кармана и аккуратно пропалил отверстие в поллитровке бон аквы. Из-под чехла телефона была извлечена шишка. Гром принял подкуренную сигарету из руки друга и пристроил бошку на нее, сразу же засовывая в отверстие. Бутылка наполнилась дымом.
- Ну шо, кто первый, а?
После первого вдоха Костик откинулся на стену дома, после второго приятное чувство расслабления растеклось по рукам и ногам. После третьего он прикрыл глаза согнутой в локте рукой, расслабляясь окончательно. Счет времени немного потерялся, он с некоторым трудом осознавал происходящее. Навалило его конкретно. Они с Сашей уставились в пространство и залипли на какое-то время.
Грома вспугнул шорох где-то в стороне в кустах. Он подорвался, подскочил со сраной скамейки, но что-то пошло не так, он зацепился зацепился за какую-то невидимую хуйню в траве и навернулся прям там, где стоял. Санек словно в замедленной съемке наклонился к нему и внезапно заржал. Он смеялся так долго, что слезы на глазах выступили, а он все не мог успокоиться. Костик кряхтя попытался встать, увидел выражение лица друга и заржал сам, осев обратно на траву. Ржали они так, что, наверное, в доме слышно было, но было вообще насрать если честно.
И видимо именно на этот смех и выперлась к ним еще одна персона. Шумно и матерно вылезла откуда-то из кустов, уставилась на них как на дебилов и выдала потрясающую фразу:
- Вы ебанутые что ли? – от ее слов парней порвало окончательно.
Тем временем Рустам все-таки проснулся. От того, что он уснул крайне неудобно, болела спина и шея, затекла рука, состояние было крайне мерзкое. Так что, кое-как поднявшись стула и умудрившись не перебудить всех вокруг, он выполз на улицу. Хотелось ссать, так что он пошатываясь свернул за угол и потопал к ближайшим кустам.
Кира же проснулась от дикого ржача под окнами, поморщилась и разблокировала телефон. На часах оказалось почти два часа, когда только успело? Сеть благополучно пропала, и она снова едва не запулила телефон куда-нибудь в стену. Рядом на коврике обнаружился Шошев, то ли спящий, то ли просто бухой.
-Руслан, - девушка попыталась позвать его шепотом, но тот не отреагировал. – Эй, Руслан, - она позвала чуть громче, парень дернулся, что-то пробурчал и открыл глаза, уставившись на нее в темноте.
-
Simpleton
12 июля 2021 в 20:02:35
-
Jinesche
4 октября 2021 в 19:53:32
Между тем, утро было недобрым не только у охотников. Градоправитель не спал всю ночь, думая, как бы ему максимально изящно избежать скандала, оставшись чистеньким, но при этом не сильно разориться на чертовых шарлатанов «охотников». Нет, он ни секунды, ни единой секундочки, слышите, не верил этим проходимцам. Ну конечно, ведьму они завалили, щас. Так он и поверил. Ведьм не существует. И точка. А то, что в городе начались волнения и ему пригрозили костром самому, если проблема не будет решена, так это уже мелочи, и всяким там разным ненормальным знать об этом совсем не обязательно. Так ничего и не придумав, он решил действовать на месте. Опухший, так и не сменивший одежду на чистую (совсем забыв об этом, если честно, да и не до того было) мэр выдвинулся к Смитам. Разумеется, деньги у него были. А вот гонца не было, жители еще в первый день скинулись, причем прилично больше, чем запросили «охотнички». Ну да, думал, что прокатит, а не вышло, жаль. Так что пришлось с утречка пораньше выдвигаться к Смитам. Тоже эти Смит, чтоб их волки подрали. Приютили уродов, значит и сами такие же. Надо бы им намекнуть, что в Фрайбурге им больше не рады. Окопались еще на самой окраине, подальше от нормальных людей, чтоб их. Не хотят, видите ли, чтобы соседи вплотную к ним жили. Тьфу ты. Все так живут, а им не нравится, носы воротят. В общем, раззадоривая себя такими мыслями, градоправитель все-таки добрался до нужной хаты. Хозяев видно не было, зато во дворе прямо земле сидела чумазая девчушка и ревела, размазывая грязь по лицу. - Эй! Смиты дома? – крикнул мэр через забор. Соваться на двор он не стал бы ни за какие деньги, помнил еще, что у них там за псина с медведя размером носится. Голову откусит и не заметит. Девочка резко подняла голову, испуганно вскочила на ноги. - Мама! Там дяденька какой-то! – и неловко побежала в дом, один тапочек свалился с ноги, но она этого даже не заметила, стремясь побыстрее спрятаться. На шум откуда-тог со дора выглянул здоровенный детина, опознанный мэром, как глава семейства. - Элли, детка, шо тут случилося? – взгляд детины остановился на госте. И после общения с этим чудным человеком, градоправитель возвращался домой чуть ли не пританцовывая. Еще б. Охотнички за ночь свалили подобру-поздорову, прихватив с собой только не к ночи помянутую псину Смитов. И даже следов не оставили! А денежки можно прибрать, да в дело пустить… *** А у Ганзеля тем временем дела шли не слишком хорошо. После того, как он устроил пожар в пещере, прошло уже приличное количество времени. Солнце уже висело над горизонтом, прилично жаря в спину. Конечно, одет он был явно не по погоде, во Фрайбурге, черти бы драли этот городишко, во всю уже вступила в свои права осень. А осень - это сырость, слякоть, дожди и ноющая нога, сломанная лет семь назад и дающая о себе знать в плохую погоду. А тут… Такого насыщенно-голубого неба он не видел ни разу, листья на деревьях казались искусственными, потому что не может и не могло бы быть такой ядрено-зеленой растительности. Где-то в кустах щебетали птицы, но голоса их были абсолютно неузнаваемыми, при этом казалось, напрягись чуток, вслушайся и поймешь, что это не бессмысленный треск, а абсолютно человеческий разговор. Кто-то делится новостями, кто-то сплетничает, кто-то жалуется на соседей… - Тьфу, мать твою! – Охотник потряс головой избавляясь от галлюцинаций. – Солнышко голову что ль напекло? Или цветочков-хуечков нанюхался? – наваждение пропало, как и не было. Просто птицы. Да и Псине (именно так Ганзель обозвал огромного лохматого пса, который устроил ему незабываемую побудку) было жарко, тот вывалил язык, тяжело дыша и даже пытаясь покушаться на ногу охотника. Они брели по очередному следу, который не иначе как из-за жары периодически раздваивался прямо у них под носом. Они обыскали все прилегающие к пещере леса, обошли все тропинки и облазили все норы. Ни следа Гретель так и не было обнаружено. Зато в определенный момент они наткнулись на озеро прямо посреди леса. Ганзель, ничтоже сумняшеся, с надеждой подбежал к воде, надеясь охладиться, но не судьба. Вода оказалась очень теплой, настолько, что даже руке стало некомфортно. Нырять он не рискнул. В конце концов, сначала нужно найти сестру. Там и помирать не страшно. Короче, день близился к концу, а сестра все еще была не найдена. Ко всему прочему, пить хотелось все сильнее, да и пожрать было бы неплохо. И да, Ганзель не доверял этим сраным фруктам на сраных деревьях, слишком уж сильно они напоминали сладости из того самого домика. День близился к концу, но прохладнее не становилось. Псина хрипел что-то, кажется, жаловался на хреновую кормежку (отсутствующую), жару (не спадающую) и усталость (тут даже Ганзель бы согласился). За день они успели выяснить, что все следы в конце концов сливаются в сплошной круг, центром которого являлась та самая пещера, которую охотник необдуманно спалил. А ведь в принципе можно было бы обыскать ее тщательнее, возможно, хоть что-нибудь прояснилось бы. В прочем, думать об этом уже не было смысла. Густой черный дым из пещеры уже давно превратился в легонький едва заметный дымок, который совсем скоро тоже благополучно исчезнет. Самое интересное, что за прошедшие часы странная парочка не встретила ни единого человека. Никого. И ничего. Никаких следов присутствия людей в этой местности. И никаких следов присутствия Гретель. Куда могла деться взрослая, самодостаточная девушка в этом лесу? Он же не такой большой, заблудиться здесь – нужно постараться. Отогнав в очередной раз упаднические настроения, Ганзель потопал вперед с упорством самоходной мортиры. Должен же он найти хоть какой-то город или хотя бы деревушку, где возможно видели его сестру. В этот момент Псина то-то хрипло проревел медведем и попер прям сквозь бурелом. Каково же было удивление охотника, когда, рванув следом за неразумным существом, он внезапно вылетел на опушку. Сквозь редкие заросли кустов проглядывало что-то неестественно яркое. Выбираться полностью он не рискнул, на разведку подпихнув под жопу мохнатое чудовище. Впрочем, краткий обзор местности не выявил ничего слишком уж необычного. Прямо вплотную к зарослям змейкой уходила вдаль дорога. Желтая, из одинаковых ровненьких кирпичиков, прям посмотреть любо-дорого. На другой ее стороне простирался до самого горизонта луг (ну или как там это правильно называется? Ганзель не знал, поэтому будет луг). Выглядел он больше похожим на ярко-фиолетовое море из-за раскрытых чашечек цветов, с каждым дуновением ветра они приходили в движение, словно волны, невозможно было даже разглядеть отдельные цветки, все сливалось в одну сплошную цветную массу. Единогласно было принято решение устроить небольшой привал. Тем более, что и хронометр на руке тонко намекал, что скоро надо будет ширнуться в очередной раз. Будь проклята эта ведьма до десятого колена, да и сахарная болезнь вместе с ней. Так что, не долго думая, охотник увалился на травку прям там, где стоял. Разумеется, умудрился угодить аккурат в муравейник задницей и не заметить этого ровно до того момента, когда уже примерился шприцом в поверхность живота. Наглый муравей, непонятно каким чудом оказавшийся у него под штанами больнюче укусил прямо за полужопицу, Ганзель нервно ойкнул, в руке чуть не сработал шприц. Пришлось выдворить поганца и потереть пострадавшее место прежде чем продолжить. Из-за этой досадной неурядицы привал несколько затянулся, потом охотник еще и по пролеску побегал за вонючей псиной, спиздившей его сапог, так что к тому моменту, когда он вернулся к опушке, обстановка изменилась. По дороге из желтого кирпича весело напевая песенку вприпрыжку шагала девочка. Ахахах, если бы. Скорее угрюмо топала, пытаясь посильнее закутаться в красный шаперон. Да и на девочку Гретель тянула слабо, откровенно говоря. И если бы Ганзель был чуть более серьезным, он может быть порадовался бы и позвал ее, проверил бы все ли хорошо, все такое… Но это же Ганзель! Охотник притаился за деревом, дожидаясь пока сестра пройдет мимо. Та была какая-то дерганная, неудобно тащила две корзинки, и было видно, что ей некомфортно без ее привычного оружия. Ну как тут не разыграть сестрицу и не поднять ей настроение? Все лишнее было сброшено под ближайший кустик, вряд ли тут спиздят шмотки, никого не видели за весь день же, а сам охотник крадучись направился за девушкой. Все ради того, чтобы подобравшись бесшумно и незаметно, резко подскочить и, обхватив руками за талию, прошептать на ухо остолбеневшей было Гретель: - Девочка-девочка, я сейчас тебя съем! – и клацнуть зубами. Нет, клацанье конечно было в изначальном плане, но и коронный удар сестрицы затылком в шнобель сыграл свою роль. От неожиданности и боли охотник потерял равновесие, да и ситуацию контролировать особо не получилось, так что в себя он пришел только в тот момент, когда лезвие ножа резко замерло прямо напротив его глаза. От абсурдности ситуации, выражения лица любимой сестрицы, да и просто из-за стресса Ганзель сначала хрюкнул, а потом все-таки не удержался и заржал. Из носа текла кровь, Гретель материлась, сидя на его бедрах, все было прекрасно. Хотелось даже шуткануть что-нибудь про то, что очень уж удачно она села, так что пусть не удивляется. Впрочем, ТАКОЙ храбростью он не отличался в данный момент (может быть, когда сестрица уберет нож, но это не точно). *** - Идите по дороге из желтого кирпича! Ничего умнее не придумали? Есть тут транспорт какой-нибудь? – вдвоем было однозначно веселее, особенно с учетом того, что сестра наконец-то забрала свое барахло (читай: арбалет) и вручила ему в ответ корзинку. Охотник сразу же в надежде засунул внутрь руку, но наткнулся только на что-то жесткое, а следом выудил из недр туфельку. - Это шо? – на что-то более культурное уже не хватило сил. Туфелька была крошечной, почти детского размера, и наводила на странные ассоциации. Ведь ведьма оказалась босиком, хотя он точно был уверен, что обувь у нее была. И как раз на каблуках. Но сестра уверяла, что туфельки ей всучила встреченная бабка, которая якобы и выложила как на духу где, кого и кто платит. Кто ж разул ведьму? Не бабка же? Впрочем, делиться подозрениями Ганзель не стал, решив, что ни к чему еще сестрицу волновать. Итак, бедная, выползла с утречка облегчиться, а в итоге потерялась. Когда Гретель выдала краткую историю своей пропажи (мол, проснулась, пошла пописать, да и потерялась нахрен), Ганзель не поверил ни единому слову. Если бы она встретила хоть кого-то, он бы тоже встретил, в конце концов, не так уж далеко она отошла от сраного вагончика. Так что про обнаруженную и уничтоженную пещеру и следы он тоже не стал ничего говорить. Солнце катилось к горизонту медленно, но, как и всегда, верно. Уже на закате Гретель от щедрот душевных выделила брату пирожок из корзинки, но то ли объебалась сама, то ли пыталась наебать брата, но попался с каким-то вареньем и сахарной посыпкой, которую он поначалу принял за остатки муки, так что пришлось отобрать все и копошиться самому, вынюхивая если не с мясной, то хотя бы не со сладкой начинкой. Дорога казалась бесконечной, они шли, и шли, и шли… Хуже всего было то, что по дороге не было и намека на хоть какое-то жилье. Ну не могло быть такого, что настолько хорошая, ровная дорога шла не рядом с каким-нибудь городом, а буквально посреди леса. Так что Ганзель гнал сестру и Псину вперед и вперед. В итоге глубокой ночью охотник все-таки кажется углядел в лесу огонек, словно в окошке свеча горела. Он резко остановился и объявил о привале. Сестра выдала что-то ехидное, так что пришлось указать в том направлении, куда он собирался сходить на разведку. Гретель же, плюнув на технику безопасности и все такое, ломанулась прямо через кусты к домику, очертания которого едва угадывались в темноте. - Эй, избушка, повернись к лесу передом, а ко мне задом – ебать буду, - пробурчал охотник себе под нос и устремился за сестрой. Вблизи домик выглядел совсем неказисто. На крыше какая-то невнятная кракозябра топорщила перья, видимо, это было украшения. По дворику раскиданы бревна, какой-то мусор и пучки соломы или какой-то травы, покосившийся заборчик частично попадал прямо на заросшие черт знает чем грядки. - Мда, не уютненько, однако, - протянул охотник, внимательно оглядываясь в поисках хозяина сего замечательного строения. Хотя… Не то, чтобы у них был такой уж большой выбор. Ночевать под крышей, хоть и такой, было всяко лучше, чем под открытым небом. Да и сестра уже буквально ныла от усталости. В доме было темно, ни следа той свечки, которая привиделась Ганзелю издалека. Ну да оно и к лучшему, значит точно не придется ждать неприятных гостей. Воняло сыростью, какой-то травой и чем-то непонятным, но охотник воздержался от комментария по этому поводу. Сестрица сразу же заняла кровать, кинув корзинки прямо у входа и завернувшись в тонкое одеяло с головы до ног, и кажется моментально вырубилась. Сам же он пробежался по домику в поисках… ну, чего-нибудь. На столе обнаружилась заботливо кем-то оставленная половинка булочки, неаккуратно обкусанная с одной стороны, но в общем-то уже было все равно. Домик оказался сильно закопченным, в углу висела паутина, на которой поджидал свою жертву огромный павук, со здоровым крестом на жопе. Решив не трогать братана, Ганзель продолжил осматривать помещение. В общем-то интересного ничего он так и не нашел, кроме разве то подобия станка, вроде столярного, но он откровенно говоря не особо разбирался. Так что он тоже решительно улегся под бок к сопящей девушке и закрыл глаза. В этот момент прямо над ухом раздалось деликатное покашливание. Кажется, он подпрыгнул прямо так, как лежал. Резко сев на кровати, Ганзель просканировал комнату взглядом – никого. Абсолютно. Снова раздалось покашливание, к ужасу охотника – прямо от кровати, где спала его сестра. Он схватил было меч, лежащий рядом на полу, но никого по-прежнему не было. Кашель превратился в смех. - Ну-ну, что это вы, право слово. Я же тут! – голос прозвучал отчетливее, и на мгновение охотнику показалось, что все, пипец, он сошел с ума окончательно. Но нет, все правильно. Говорила подушка. Подушка, набитая соломой, мать вашу! – И на вашем месте, уважаемые, я бы озаботился своей безопасностью. Боюсь, Гуамоколатокинт уже сообщил о вашем присутствии, так что могу предположить… - Так, блять! Еще раз, кто, нахуй? – у охотника на секунду застопорился мыслительный процесс и даже глаза чуть в кучу не обрались. Зато Гретель, сверкнув абсолютно не сонным взглядом, быстро приподнялась на кровати и ткнула подушку кончиком ножа. - А ну, говори. Кто, что и зачем? Ну, быстро! Подушка ойкнула. - Мадмуазель, мне вообще-то больно. И так уж и быть, я повторюсь, хотя предпочел бы, чтобы вы не тыкали в меня всякими острыми предметами! Филин, что сидел недалеко от входа, уже предупредил хозяина Урфина, так что, боюсь, в самое ближайшее время к нам нагрянут гости, так что, смею заметить… Дальше Ганзель уже не слышал. Дверь в избушку открылась и внутрь вошли двое. Назвать их людьми язык б не повернулся. Двигались они резкими, какими-то рублеными шагами, лица их напоминали деревянные маски, грубо вытесанные из целого полена (как потом оказалось, примерно так оно и было). Охотник вытянул меч, надеясь припугнуть этих существ, но только привлек их внимание. - Чужой! – заревел один из дуболомов, бросаясь вперед. Смысла бросаться под него прямо сейчас Ганзель не увидел, изворачиваясь, чтобы не получить дубиной в лоб, и оказался у врага за спиной. Секунда, замах – и меч, застрял аккурат в голове одного из них. И это можно было бы считать победой, но в этот момент дуболом обернулся – и всем присутствующим стало понятно, что ему меч в черепушке не мешал совершенно. Тот взревел, снова бросаясь на охотника. Единственное, что успел заметить наш герой – это то, что на кровати уже не было, ни сестры, ни гребаной разговаривающей подушки. А потом дубина все же достигла своей цели – затылка Ганзеля. Перед глазами словно молния полыхнула, взгляд собрался в кучку, так что охотник не удержал равновесия, падая, словно мешок с… Ну не важно, в общем. В этот момент от двери раздался звук выстрела. Крупная дробь (из его собственного, между прочим ружья!) покрошила голову вновь замахнувшемуся дуболому. Охотник заорал что-то нецензурное, и бревно, из которого видимо эти существа и были сделаны, упало ровно на него. Хорошо хоть меч из-за падения все-таки вывалился из башки этого чуда природы. - Ганзель, мать твою, вали оттуда! – сестрица вполне бодренько стояла у входа, ружье его висело на плече, под мышкой зажата подушка, в руках обнаружился (слава богам!) ее любимый арбалет с горящей стрелой. И как только все поместилось? Пока второй дуболом пытался понять, что, собственно, к чему, охотник вскочил и слитным рывком кинулся к двери. Дальше все произошло как-то слишком быстро, он даже не особо осознал происходящее. В себя он пришел, только когда они с сестрой отбежали уже достаточно далеко от горящей избушки, из которой доносилось что-то вроде скрипа или треска, в котором можно было разобрать отдельне слова. Или показалось, хрен его знает. Гретель тяжело дыша осела на землю, а сам Ганзель с удивлением и каким-то странным чувством обнаружил, что она успела даже корзинку прихватить. Правда, как потом оказалось, не ту котоорую хотелось бы, а с башмаками, тьфу. Они брели по лесу, уставшие, до сих пор не отошедшие от событий буквально получасовой давности. Так что, увидев очередную избушку, даже не задумавшись, завалились внутрь и вырубились едва дойдя до кровати. Подушку Гретель предприимчиво засунула себе под голову. Утро началось рано. Вот прям в рань-срань. В прямом смысле. Ганзель поднялся и решительно направился на улицу с вполне определенной целью. Впрочем, этот поход закончился ожидаемо. Тяжелый удар по и так больному затылку – и сознание улетело в неведомые дали.
Показать предыдущие сообщения (1)Когда из принесённого ураганом фургончика прогремело, и злая ведьма Гингема влетела в ближайшее дерево, входные двери в маленьких голубеньких домиках разом распахнулись. Жевуны робко высыпали на крыльца своих жилищ, оглядываясь по сторонам. Они давно привыкли, что в пещере неподалёку часто грохало, взрывалось, верещало старческим голосом и всё вокруг застилал едкий туман, и поэтому странные звуки их совсем не пугали. «Опять колдует! Сейтяс лягушек требовать будет!» - подумали маленькие человечки почти одновременно.
Жевуны разделились на несколько групп. Одной полагалось дойти до небольшого пруда и наполнить корзинку квакающими существами, вторая отправлялась к Гингеме справиться о её здоровье, третья приступала к приготовлению завтрака для ведьмы, а четвёртая и пятая возвращались к вспахиванию огородов. «Ругаться будет! Ой, ругаться будет! Бедные мы нестястные маленькие Жевуны!» - сокрушались человечки, вытирая слёзы рукавом своего бархатного кафтана. Они ещё не догадывались, что мозги их госпожи размазало по стволу векового дуба, а её тело придавила дверь.
Когда со стороны пещеры послышались торопливые шаги, сопровождаемые неразборчивыми воплями, остальные группы уже активно занимались огородом. Из кустов вылетел сперва один жевун, а следом за ним и двое других.
- Гингемы нет! - кричали человечки наперебой. - Она истезла! Гингемы нет!
Жители голубой страны выпрямились и резко побросали орудия труда. Исчезла? Неужели теперь они свободны? Малышей так порадовала эта мысль, что они тут же перестали плакать и кинулись обнимать, целовать друг друга, а потом и вовсе стали танцевать, звеня колокольчиками на шляпах.
- Стойте-стойте! - голос самого старого жевуна раздался из-за спин пляшущих. Все остановились, обернулись на «главу». - Это не к добру! - Пожилой мужчина задумчиво задвигал челюстью, будто пережёвывая что-то. - Сдаётся мне, тьто наша госпожа опять тьто-то задумала!
- О, да! - закивал головой один жевун. - Я слышал, тьто втера она пыталась вызвать ураган!
- Ураган! - вторили остальные в один голос, дрожа от волнения.
- Надо её найти! - скомандовал старший. - Вы идёте в глубь пещеры, - он показал пальцем на тех троих, что вернулись от туда совсем недавно. - Вы - протёсывать вместе со мной лес!
Жевуны кинулись в россыпную. Они приподнимали каждую веточку куста, пытались залезть на деревце, чтобы осмотреть территорию своей страны с высоты птичьего полёта, умудрялись собирать в шляпу красивые ягоды земляники. Человечки то начинали горько плакать, когда не находили следов ведьмы, то весело смеялись и прыгали на месте.
- Ведьма истезла! Ведьма истезла! - пели жевуны и кружили в парах. - Никаких лягушек! Никаких лягушек!
- Никаких лягушек! - устало повторил самый старый человечек, усаживаясь на кривую проржавевшую дверь под деревом. - Неужели она и правда ушла? Бросила нас? - пробормотал он себе под нос, снимая шляпу и принимаясь обмахиваться ей, как веером.
Взгляд старика блуждал по лесу, пока он сам шевелил челюстью и по привычке чесал ногу в серебряном башмачке. Несколько минут малыша ничего не смущало, пока пальцы не наткнулись на знакомую бородавку, и рука замерла. Глаза жевуна округлились и взгляд метнулся на нечто, что торчало из-под двери.
- Ой-ой-ой! - взвизгнул старик, соскакивая с нагретого местечка. - Братцы, братцы, беда! Сротьно поднять дверь! Там...кажется...она! - Жевун от испугана сглотнул.
- И раз, и два, и три! - шестеро жевунов засунули ладошки под металлическую конструкцию, легко отрывая ту от земли, и унеся немного в сторону бросили.
Человечки обступили Гингему со всех сторон, принимаясь с любопытством и испугом рассматривать её остывшее тело. В голове ведьмы зияла огромная дыра, через которую можно было увидеть ползающих в траве жуков. Единственный зрячий глаз вытек, и теперь госпожа смотрела на своих подданных слепым бельмом. Из ноздри «изящного» кривого носа выпал паук и теперь барахтался по лицу колдуньи, спотыкаясь лапами о морщины. Рот старухи был раскрыт, словно она пыталась жадно глотнуть воздух, а зубы в нём отсутствовали. «Эх, горе! Потеряла последние два! Как же теперь кушать будет?» - мысленно сокрушался старый жевун, вытирая свой вспотевший лоб.
- Знатит, это не она бахнула, - выдал умную мысль один из человечков. - Тогда кто?
- Обыскать. Все сротьно обыскать! - скомандовал старик, и жевуны опять кинулись в россыпную.
Ржавый фургон, который чудом не развалился после приземления, малыша нашли неподалёку от тела Гингемы в зарослях кустов. Человечкам даже не пришлось раздвигать ветки руками, чтобы найти вход - ведьма проложила им путь в полёте, сбивая конечностями и прихваченной дверью листья. Жевуны заглянули внутрь жалкого жилища, но в темноте ничего не увидели. В воздухе воняло немытой псиной, блевотиной, потом и многовековой пылью. Человечки поморщились. Они были на редкость чистоплотными, так что появления в лесу грязной ржавой штуки их весьма удивило.
- Иди-ка, посмотри! - из толпы любопытных выкинули самого молодого и трусливого жевуна.
Парнишка застыл на пороге, не решаясь сделать шаг вперёд, но остальные товарищи давили, вынуждая войти. «Добровольцу» всучили керосиновую лампу, за которой успели сбегать в деревню, и отвесили ускорительного пинка, так, для надёжности. Жевун нервно сглотнул и медленно шагнул в темноту, теряясь. Остальные засунули свои лица в проём и стали ждать.
- Как думаете, это наша девотька? - поинтересовался тот самый «доброволец», когда в фургон ввалились остальные жевуны и обступили Гретель. Кто-то из них пару раз наступил в раскрытую ладонь Ганзеля. Охотник хрюкнул, но не проснулся.
- Она какая-то странная, - задумчиво протянул старик, шевеля челюстью и поглаживая свою бороду. - Большая.
- По сравнению с нами, все кажутся большими, - заметила коротышка в платье.
- Да нет же, - замахал руками старшина. - Я хотел сказать, тьто она взрослая.
- Взрослая! - повторили хором все остальные.
- По предсказанию Виллины, добрая волшебница должна прилететь с Запада и спасти нашу страну. Может там, на Западе, время тетёт не так как у нас? И девотьке всего десять или одиннадцать лет?
- Спасти нас! - выдохнули остальные и принялись танцевать. Собака, трущаяся до этого рядом с охотниками, от такого зрелища заскулила и, скользя лапами по полу, защемилась в угол, предварительно обоссав Ганзеля.
- Успокойтесь! - крякнул старик, и все разом смолкли. Охотники хрюкнули в унисон, заставляя мудреца перейти на заговорщический шёпот:
- Допустим, это наша девотька, но откуда здесь мальтик? В предсказании Виллины говорилось про него?
Жевуны переглянулись, а затем замотали головами, звеня бубенчиками.
- Вот то-то и оно! - закончил свою мысль человечек.
- Тьто же нам делать? - поинтересовалась коротышка в платье. - Не оставлять же её в лесу, пропадёт! - малышка заботливо погладила девушку по макушке, за что получила слабый, как для мухи, шлепок по руке. - Она ведь спасительница наша!
- Спасительница! - протянули остальные, снова принимаясь танцевать. Пёс, щемившийся в углу, таки не устоял на разъезжающихся лапах и рухнул на пол, прикрывая морду хвостом.
- Может это не она нас спасла! Гингема уже была под дверью, когда мы её нашли! - бурчал старик, заставляя пляшущих замереть на месте и замолчать.
- Но дверь-то от её домика! - не унималась жевунья.
Человечки начали спорить, в буквальном смысле сталкиваясь лбами, пока остальные кружили вокруг охотников и пытались вытащить пса из угла. Храп «больших» людей перестал их пугать, и теперь они могли петь и ругаться в полный голос.
- А давайте отнесём её Виллине? - неожиданно предложил «доброволец», нарушая спор старца и жевуньи. - Скажем, тьто нашли её в лесу...
- И башматьки рядом стояли! - закончил за него один из танцующих человечков, вынимая из-за пазухи ведьмины туфли.
Старик задумался, а затем кивнул:
- Хорошо, но с Виллиной буду разговаривать я. - Жевунья открыла было рот, но человечек спешно добавил:
- Мальтика и пса мы не возьмём. Тотька!
Разбудить Гретель у маленьких человечков не получилось, девушка активно махала руками и ногами, очаровательно хрюкала, переворачивалась с бока на бок, а затем и вовсе вцепилась в брата, как мартышка в лиану. «Придётся тащить!» - сказал мудрый старик, и жевуны, активно кивнув, выстроились в линию поднимая руки к небу. Так у охотницы появилась своеобразная лежанка, на которой её и понесли в деревню. Серебряные башмачки пошли рядом на ладошках у старшего.
До ажурного круглого столика на полянке местные жители Голубой страны и их ноша добрались спустя час. Маленькие человечки так устали тащить Гретель, что когда команды аккуратно усадить спасительницу не последовало, скинули «девотьку» рядом со стулом. Охотница рухнула на траву, как мешок картошки, приложившись виском о ножку. Жевуны испуганно охнули.
- Вы тьто наделали?! - взвизгнул старый жевун, и бубенчики на шляпе зазвенели в такт его недовольству. - Немедленно поднимите её!
Поднимать уже, собственно, было некого. Гретель, до этого изображавшая бесчувственно тело, вздрогнула. Сперва открылся один глаз, изучая ножку стула и траву, затем второй. Охотница застонала, потирая ушибленный висок, и попыталась сесть. Голова от такой наглости загудела, а желудок ей в ответ отозвался спазмом.
- Девотька! - заорали жевуны.
- Гномы! - булькнула Гретель, прежде чем её вырвало.
Маленькие человечки скривились. То ли их мутил запах блевотины, то ли прозвище «гномы» прозвучало для них оскорбительно. Так или иначе, поправлять свою спасительницу жители Голубой страны не стали, решив дать прочистить ей желудок. «Укатяло бедняжку!» - подумала коротышка в платье, делая несколько шагов в сторону Гретель.
- Стой где стоишь, иначе я... - рука охотницы легла на спину. Пусто. «Блять!». Пальцы зашарили по лопаткам, пытаясь нащупать арбалет, но тот пропал. «Спиздили убогие!».
Жевуны невинно захлопали глазками и заулыбались, наблюдая за попытками «девотьки» почесать себе спину. «Такая большая, но отсталая. Больная, наверное» - подумал старик.
- Мы можем помочь, - предложил он.
- Я же сказала вам стоять, недорослики! - рыкнула Гретель, резким движением выдёргивая нож из сапога. - Где чёртов Фрайбург?! Где блядские Смиты?! Где наши триста шиллингов?!
Жевуны всё ещё невинно хлопали глазами и продолжали улыбаться. Что такое Фрайбург, шиллинги и Смиты, маленькие человечки не знали, но...
- Девотька! - снова заорали они, и Гретель вопила им в ответ. - Мы всё-всё обыщем! Мы всё-всё найдём! А как выглядит этот Фрайбург?
Гретель застонала, хватаясь руками за голову. Нет, она явно была всё ещё пьяна, иначе как объяснить отсутствие брата и наличие сумасшедших? Нет, у неё конечно была идея, но все равно... Она точно помнила, что они вчера с Ганзелем пили. Возможно, ночью она отлучилась в туалет. И возможно она забрела в лес к каким-то гномам... Возможно! Да не, бред какой-то.
- Девотька! - снова завопили жевуны, очевидно решив, что про них забыли. Они наблюдали за тем, как Гретель раскачивалась вперёд назад и бормотала себе под нос несвязную чушь. До маленьких ушек человечков долетало что-то про туалет, лес и... гномов.
- Хватит меня так называть! - гавкнула охотница. Маленькие человечки закивали. - Идиоты мелкие! И откуда вас столько гномов наплодилось?!
Жевуны захлопали глазами и расплылись в ещё более широкой улыбке.
- Я же говорил вам, аккуратнее надо быть! Вот тьто вы наделали! Разум у неё...того! - заметил старик.
- Я сейчас тебе того сделаю! - огрызнулась Гретель. - Сейчас же говорите где город! - Охотница наконец встала и потянулась. Спина предательски громко захрустела, заставляя поморщиться. Нет, пить с братом она больше не будет.
- Там, - жевуны махнули рукой в неизвестном направлении. - На Севере. Только идти туда долго, девотька, неделю, не меньше.
Сколько-сколько?! Гретель икнула и рухнула обратно на землю. Ничего себе сходила в туалет!
- А я где? - наконец, додумалась поинтересоваться она.
Сейчас, сидя в обнимку с ажурным стулом, охотница могла оглядеться. Взгляд цеплялся за прекрасные, почти сказочные пейзажи, совсем не такие, к каким привыкла Гретель. Туманные болотистые деревни сменились зелёными покрывалами лужаек, окаймлёнными деревьями с сочными плодами. Заблёванные города с обоссавшимися мэрами превратились в голубые домики с остроконечными крышами, больше похожими на шляпы с бубенчиком на кончике. Кругом танцевали гномы и противно тянули раздражающее: «девотька!».
- Ты попала в Волшебную Страну, дитя, - услышала Гретель в ответ на свой вопрос певучий женский голос.
«Гномы» вокруг охотницы заметно оживились, выстроились по парам и начали танцевать, задрав лица к небу. Они всё повторяли повторяли: «Виллина! Виллина!» и скакали вокруг Гретель, переодически перепрыгивая девушку, как горные козлы. «Ебанутые!» - мысленно заметила охотница, наблюдая за тем, как на землю медленно спускался огромный тошнотворно розовый мыльный пузырь, внутри которого парила очаровательная старушка в жёлтом платье.
- Ведьма! - сквозь зубы процедила охотница. Жаль, что арбалет увели.
- О нет, дитя, - мягко отмахнулась бабуля. - Я совсем не ведьма.
- Не ведьма! - вторили жевуны.
- Меня зовут Виллина. Я добрая волшебница Жёлтой страны. Приятно познакомиться. - Пузырь лопнул и теперь старушка стояла напротив Гретель, разглядывая.
- Это тоже неплохо, - заметила охотница. - За добрых беру в половину обычной цены, - девушка поднялась и задумчиво почесала рукоятью ножа затылок.
Виллина как-то нервно улыбнулась, а затем нахмурилась, глянув на жевунов. Те испугано икнули и быстро юркнули за спину большой девочки. Бабку пытались наебать красиво и без жертв, так что через пару секунд выкинули из толпы мудреца, заслоняя им Гретель, как щитом. Сказал же, что переговоры будет вести сам, вот и пускай отдувается.
- Добрая волшебница Виллина, - начал старикашка издалека. «Да она и без тебя знает, как её зовут!» - хотела заметить Гретель, но промолчала, скосила глаза на гнома, а потом и на старуху. - Мы помним твоё предсказание.
- Помним! - пропели остальные из-за спины так, что голова охотницы снова затрещала.
- Мы нашли эту девотьку в лесу, как ты и говорила. Она прилетела к нам с Запада в своём уродливом ржавом доме.
- Ржавом доме! - повторили жевуны. - Гингема мертва! Гингема мертва! Фея летающего домика прихлопнула ведьму!
Виллина снова нахмурилась, очевидно, задумавшись о чём-то. Она хлопнула в ладоши и отошла к круглому столику, на котором теперь появилась большая, просто гигантская книга. «Да это целая энциклопедия, мать вашу!» - подумала Гретель, наблюдая за тем, как добрая волшебница активно перелистывала страницы, пытаясь что-то найти.
- Она прилетела с Запада? - уточнила Виллина. Жевуны закивали. - И её домик принёс ураган? - Ага, снова угадала. - Гингема мертва. Жители Голубой страны свободны, - маленькие человечки продолжали соглашаться с каждым словом доброй волшебницы. - А где серебряные башмачки?
- Вот они, - старик поклонился, вытягивая вперёд ручонки, на которых стояли туфли размера этак сорокового. - Мы тоже нашли их в лесу.
Виллина хмыкнула.
- Признаться честно, я думала, что ты будешь чуточку меньше, дитя, - устало произнесла старушка. Жевуны разом выдохнули. Наебали. - Но так даже лучше.
- Лучше! - повторили маленькие человечки.
- Ты должна спасти Волшебную Страну. Кроме Гингемы здесь живут и другие ведьмы. Ты должна помочь нам, убить их и освободить несчастных мигунов.
- Несчастных мигунов!
- Это всё, конечно, очень интересно, - пробормотала Гретель. - Но платить мне кто за ведьм будет? Я не работаю бесплатно.
Виллина и жевуны переглянулись. Платить? А они рассчитывали на безвозмездную помощь.
- Ты, наверное, хочешь домой? - уточнила старушка. Гретель кивнула, и жёлтая волшебница облегчённо выдохнула. Ладно, здесь книжка её тоже не обманула. - Тогда тебе нужно добраться до Изумрудного города. Великий Гудвин поможет тебе и...
- Заплатит? - не унималась охотница.
Виллина вздохнула.
- Блядская Гингема, ты кого сюда принесла?! - тихо выругалась бабка себе под нос, а громче добавила:
- Заплатит!
От надоедливой девчонки сумели откреститься лишь ближе к вечеру. Гретель успела попить чай с жевунами [да, через пару часов маленькие человечки осмелились признаться ей, что никакие они не гномы, и этот народ у них тоже имеется, правда, живёт в другой стороне], проблеваться, поесть и снова проблеваться. Голова всё ещё оставалась тяжёлой и больной, так что охотница периодически стонала, кряхтела и целенаправленно бродила по огородам, топча урожай. Местные жители протяжно вздыхали, но молчали [ещё бы они стали ругать девицу, чешущую затылок ножом].
Виллина же наблюдала за всем происходящим со стороны – ей хватило разговоров с невоспитанной девушкой, чтобы отойти от неё как можно дальше. Фея листала свою огромную книгу и косилась на Гретель, сравнивая. «Как же я могла так ошибиться, снова?» - сокрушалась старушка. Она ведь действительно ждала в Волшебной Стране маленькую вежливую девочку, а не хамоватую дамочку выше жёлтой волшебницы на две головы, да ещё и с запасом оружия [если небольшой нож и два чехла со стрелами можно было назвать таковым]. «Неужели жевуны обманули меня?» - женщина посмотрела на маленьких человечков, которые, казалось, и сами были не рады, что привели охотницу в свою деревню, и тяжко вздохнула: «Что ж, теперь это проблема Гудвина и остальных!».
- Ганзель! – кричала девушка, озираясь по сторонам. – Ганзель! Честное слово, если ты остался жив, то я собственноручно придушу тебя! Ганзель!
Дорога без брата казалась странной и страшной одновременно. «Куда ты нас притащил, чёрт тебя дери?!». Совсем рядом, в лесу, громко ухнула сова. Девушка от неожиданности вздрогнула, а затем замерла. Взгляд блуждал от одного ствола дерева к другому, выискивая притаившуюся тень брата. Пусто. Лишь одинокий ворон сидел на ветке старого дуба и внимательно наблюдал за охотницей [а может, ей показалось?]. Гретель устало вздохнула и, натянув капюшон на голову, пошла дальше. «Трахну анально, если найду!».
Искать, собственно, никого и не пришлось. Не успела Гретель отойти после совы, как ей пришлось вздрогнуть ещё раз, но теперь не от звука. Большие ладони, больше похожие на лапы лысого зверя, легли на женскую талию, сжимая. Корзинки с едой и серебряными башмачками, которые жевуны успели всучить охотнице, упали на дорогу мощеную жёлтым кирпичом. «Облапать решил? А хуй ты угадал!» - подумала Гретель, прежде чем её затылок влетел в лицо незнакомцу.
- Ты совсем ненормальный?! – орала Гретель, сидя на брате верхом, как лихая наездница. – Я же могла тебе глаз выколоть, придурка ты кусок! – острие ножа зависло прямо над зрачком Ганзеля, ржавшего над сложившейся ситуацией. – Смешно тебе? Смешно?! «Девочка, я тебя съем!»! – передразнила охотница родственничка. – Сука, придушу! – оружие полетело в сторону, и ладони девушки сошлись на глотке парня.
Несколько секунд пальцы сжимали кожу, чувствуя пульсацию артерии под собой. Гретель неотрывно смотрела в лицо смеющегося брата и сдавливала сильнее, ещё и ещё, пока он не стал кряхтеть, будто старый дед. Охотница вздохнула.
- И как тебя земля носит? – поинтересовалась она, ослабляя хватку. – Ненавижу! – девушка облегченно выдохнула, прислоняясь лбом к подбородку Ганзеля. – Выглядишь, как дерьмо, и ведешь себя так же! – Рассмеялась Гретель.
Путь продолжили уже втроем: брат с сестрой, да пёс, который пристраивался к ноге Ганзеля, пока охотники смеялись над сложившейся ситуацией. Как они очутились в Волшебной Стране, молодые люди не имели ни малейшего представления, но, кажется, их это не особо волновало: стоило Гретель рассказать про великого Гудвина, который должен им заплатить за убийство здешних ведьм, как всё остальное стало не таким значительным. Кто такой Гудвин, и как охотница про него узнала, девушка решила культурно умолчать. «Да встретила я бабку тут, пока тебя искала, ну, она и поведала, что тут беда. Сказала, что мэр заплатит». Но заплатит ли? Не рассказала Гретель и про жевунов, что спиздили её из фургончика Смитов [будет сюрприз, если встретят ещё раз], так же как и не поведала о своей должности спасителя мира сего. Всё выглядело, как их обычное задание – убить ведьму, получить денег и свалить в неизвестном направлении.
Когда солнце скрылось за горизонтом, а на небе появились первые звёзды, Гретель уже зевала и еле волочила ноги. «Я устала!» - хныкала охотница, спотыкаясь и нарочно влетая в спину братца. «Давай отдохнём!» - просила она, но команды «отбой» не поступало. «У, ирод! Надеюсь, собачий сын не только твою ногу трахнет!» - думала девушка и косилась на кобеля. Пёс смиренно плёлся рядом, чихал и кашлял, как старый дед - в общем, прогулка и компания его устраивали.
Идея, что нужно остановиться на ночлег, появилась в голове Ганзеля уже глубокой ночью. Видимость стала отвратительной, и даже огромное блюдце луны не спасало ситуацию. Лес по обе стороны от жёлтой дороги стал ещё темнее и мрачнее. На ветках ухали совы, щуря свои глазищи, а в кустах копошилось что-то непонятное.
- Ну, что? – ехидно поинтересовалась Гретель. – Дождался подходящего места? Где прикажите постелить плащик?
Ганзель махнул рукой куда-то в сторону, и взору девушки предстала небольшая избушка на курьих ножках, иначе это строение назвать было нельзя. Крыша у домика была соломенной, на кончике виднелась птица с распахнутыми крыльями. Само жилище неизвестного сделано из хорошо обструганных бревен. Заборчика вокруг не наблюдалось.
Пораскинув остатками не пропитанных и не выбитых во время драк мозгов, охотники решили, что остановиться на ночлег в сторожке на окраине Голубой Страны не такая уж и плохая идея: после утреннего похищения Гретель была готова лечь спать где угодно, главное, чтобы двери закрывались, и всякие пробраться внутрь не смогли.
- Чур, я сплю у стенки! – объявила охотница, рухнув на единственную в доме кровать. – Пускай лучше тебя крадут и на ухо кричат: «Девотька!» - уже тише добавила она, натягивая одеяло до самого носа.