Еще один интересный пример жанровой скульптуры «Старуха, идущая на рынок» — мраморная римская статуя, вероятно, копия греческой скульптуры эллинистического периода II века до н. э.. Датировка — примерно 14–68 г. н. э.. 3

Экспонат находится в музее Метрополитен, Нью-Йорк. 3

Статуя изображает престарелую куртизанку, идущую на празднества в честь Диониса, бога вина. На голове старухи надет венок из плюща — украшение в честь бога, а в руках она несёт корзину с фруктами и двумя молодыми курочками, которые могут быть даром богу или запасом еды на весь долгий праздничный день. 

Прежде всего мы видим, что на старухе надет плющевый венок. На рынок в таких венках не ходят. Плющевый, лавровый венок – это то, что указывает на участие в каком-то празднестве в честь богов, на участие в ритуале, и это сразу дает этой скульптуре совершенно другой контекст, совершенно другое звучание.

Если мы посмотрим на нее со спины, то увидим, что она облачена в тяжелый и длинный, до полу плащ, гиматий. Богатство драпировок и тканей, в которые героиня облачена, искусность в передаче разных фактурных эффектов, которая здесь есть, – все это вызывает ассоциации со скульптурами, которые не коррелируются именно с жанровой, бытовой темой. Этим плащом она закутывает свою фигуру, закрывает себя.

Когда мы смотрим на нее со спины, сбоку, мы практически не видим ни ее корзинки, ни ее самой. Такая степень задрапированности кажется даже несколько странной в отношении скульптуры, которая должна восприниматься с разных точек. Но здесь она, безусловно, намеренно введенный компонент. Она именно задрапирована, и это сокрытие чего-то. Эта высокая степень задрапированности фигуры очень часто ассоциируется с темой таинств, с темой каких-то обрядов.

Подобные корзины, как та, что держит старуха в своей руке, тоже участвовали в ритуалах. Это были корзины разных форм. Например, это могли быть калафы – высокие корзины, которые использовались как в быту, так и во время религиозных церемоний. В данном случае на фрагменте фрески из виллы в Оплонтисе, т.е. фрески уже позднеэллинистического времени, мы видим как раз вот такой калаф, в котором лежат некие, несомненно, священные дары, которые должны подноситься в святилище во время торжеств. О том, что это не бытовая корзина, говорит в данной росписи факел, потому что факел – это тоже атрибут культовых шествий.

Вероятно, такие же отсылки есть и в случае с нашей скульптурой. Корзина такого типа, которую держит старуха, – это, скорее всего, плетеная циста, особая коробка, в которой тоже могли нести всевозможные мистические, скрытые от глаз дары во время религиозных церемоний. В данном случае они приоткрыты, мы видим, что это фрукты.

Интересно, что подобные атрибуты иногда попадают и в погребальный контекст. Мы видим здесь, например, погребальную урну в виде закрытой плетеной корзины, выполненной из мрамора. Или плоды – в данном случае это фиги, которые происходят из погребений. Это терракотовые муляжи, заменители реальных плодов, которые клались в гробницы. Все это означает, что подобные атрибуты были символически важны. Они были связаны с темой благополучного перехода к загробному существованию, а этот благополучный переход совершается под патронатом богов. И, как правило, богов, которые имеют мистериальные культы.