и снова эта стена нерешительности и возможного сожаления. хотя питер уверен, что никто так не смотрит и не прикасается, если сам не хочет большего. смотреть в темные глаза вместо белой пелены непривычно и волк чувствует, что еще немного и упадет на дно, с которого не выбраться. он останется там навечно, чтобы задыхаться, умирать и воскресать. круг за кругом. питер может выдать лишь натянутую усмешку и этот дурацкий похмельный взгляд "а что если?". — а что если ты сам боишься пожалеть об этом ? — все таки сказал вслух, хотя обещал не провоцировать, не играть, а просто наслаждаться моментом. и вот он, прекрасный, хорошо слаженный момент // от отчаянья хочется скрипеть зубами // , за который оборотень не спешит ухватиться посильнее. просто трется своей щетинистой щекой о плечо колдуна как побитый щенок, выдыхает куда-то в шею и пытается расставить в своей голове по полкам остатки разума. да, питер, не круто. совсем не круто. волк вновь смотрит на салли, но теперь сосредотачивается на уголке его губ, потому что посмотреть в глаза равно сойти с ума и по всем правилам разложить колдуна на кухонном столе. а эти правила были совсем не правильными в такой ситуации. — скажу все честно. как есть. я никогда и ни о чем не жалею, — оборотень все же не сдерживается, оставляет короткий поцелуй на шее кеннеди, обжигает дыханием, — ты мне очень, очень, очень нравишься, — за каждым "очень" следуют легкое касание губ к коже, — и я очень хочу тебя прямо здесь и сейчас. еще никого так не хотел.
нарушение собственных правил — вновь посмотреть в черные глаза и сойти с рельс куда-то в далеко и надолго. у питера и правда нет сожалений, даже возможное убийство сейчас меркнет по тяжесть чувств с тем, что в груди разгорается настоящий пожар. он подумает об этом завтра, а сейчас он хочет думать лишь о том выдержит ли его кухонный стол сразу двоих? волк запускает прохладные пальцы под рубашку салли, нащупывает ремень, искренне ненавидя сейчас этот элемент одежды. он старается, очень старается помнить, что у колдуна не так много опыта, но мозг не слушается. бойд вновь целует кеннеди как в последний раз, он бы вообще не заканчивал это делать, если бы не дурацкая необходимость банально дышать. наконец-то удается справится с пряжкой и выдернуть этот дурацкий ремень к чертям. звук расстёгивающейся молнии, непрошенные флэшбеки. питер опытен, он поддевает ткань джинс и поглаживает салливана нежно, но настойчиво. и точно понимает, что колдун возбужден не меньше, чем он сам.
поцелуи салли уже вновь ощущал на своих губах и шее, ему хотелось как можно быстрее вернуться к сему действию, которое сводило с ума и оставляло за собой невероятные шлейфы, но парни сейчас приостановились в ласках из-за самого колдуна, который просто не хочет, чтобы оборотень в будущем пожалел об этих действиях. он на самом деле нравился салли, даже слишком, даже очень сильно, об этом даже говорить немного постыдно, ведь знакомы ребята всего ничего, а питер уже сильно повлиял на кеннеди и его ощущения. салли смотрит на бойда и пытается будто что-то прочитать в его словах, понять, а тот в свою очередь парирует популярным «а что если?» в его сторону, и саллливан действительно задумывается, сам не знает, боится ли он того, что может последовать за поцелуями. секунда раздумывания и ответ как на ладони — нет. салли и питер, оказывается, местами похожи, ведь юный колдун тоже ни о чем не жалеет в своей жизни. на о сделках, ни о чем другом, ни уж тем более о поцелуях.
слова питера бьют по ушам и душе, сердцу. салли нравится их слушать, ему хочется еще и еще, но бойд останавливается в своих речах, видимо, ожидая чего-то от него, но кеннеди и сказать ничего успевает, лишь вздохнуть, как питер вдруг так нагло и по-хозяйски запускает сои пальцы ему под одежду, а после дотрагивается до ремня, желая как можно быстрее от него избавиться. салливан точно так же хотел откинуть ненужный предмет одежды, да и вообще всю одежду, но его останавливало то, что это мог быть его первый раз, такой желанный и приятный, но такой… странный? это чувство все никак не хотело покидать тело и разум колдуна, но кеннеди был уверен в том, что его «а если..» непохоже на то, что сейчас сказал питер. они вновь целуются, салливан отвечает на поцелуй уже более уверенно, словно он точно знает, что делать, хотя на самом деле это было совсем не так. он чувствует, как ремень покидает его джинсы, а потом и слышит, как тот падает где-то на полу, чувствует прикосновения питера и хочет — еще — он сам не замечает, как говорит он с закрытыми глазами в губы питера, запуская свои руки ему в волосы и двигаясь ему навстречу. то, что волк так и не нашел одежду, видимо, становится для них плюсом, ведь становится куда проще, чтобы прочувствовать жар тела питера, кеннеди не надо делать ничего — лишь вновь положить руки на его грудную клетку и можно даже чуть ниже, на талию и еще ниже, где руки, собственно, и останавливаются. салливан осторожен и смущен, он не знает, стоит ли ему самому снимать брюки бойда, и нужно ли это делать вообще; может, они остановятся на одних лишь поцелуях? но питер был слишком настырен и слишком увлечен процессом, чтобы думать об этом, и кеннеди словно забывается, для чего он вообще сюда явился. впрочем, он, наверное, и получил то, в чем нуждался. или скоро получит. наверное.
колдун дышит тяжело, в комнату врывается очередной поток свежего воздуха через окно, магию парень контролировать научился, но в особо будораживающие моменты она всего равно становилась будто неконтролируемой, хоть салли и пытался над этим работать. он даже не думал о магии, не думал о сущности и о том, что происходит в лондоне. вообще плевать на все, он увлекался питером и его губами, пока руки колдуна активно изучали оголенный торс волка. задом кеннеди слабо оттолкнулся от кухонной тумбы, дабы быть к бойду еще ближе, но ближе уже и некуда было, поэтому пара была вынуждена сделать пару шагов назад, вновь вернувшись к кухонному столу, на котором стояло слишком много ненужных коробок с едой. с помощью воздуха все вмиг оказывается на полу, еда испорчена, а кеннеди лишь произносит, — я заплачу, — он шепчет, открывает глаза и смотрит прямо в глаза оборотня, сглатывает слюну и будто замирает. становится беспокойно, но когда питер рядом, оно словно испаряется. немыслимая сила какая-то…
касание кожа к коже и, кажется, готовы разлететься искры. невидимым разрядом проходит лучшая магия, доступная для демона — заключение сделки. даже если сам колдун все еще не осознает на что подписывается. ам'аль сладко улыбается, притягивая салливана ближе, обдает горячим дыханием его скулу. — а как же твоя жизнь? — смех тонет в нарастающем вихре, комната искажается, крутится перед глазами. блэквуд переносит их в свою большую и слишком вычурную спальню. старая владелица особняка, что коротает теперь свои деньки в образе манекена на витрине, имела отвратительный вкус. но делать ремонт демон не хочет, зная, что разбомбит этот дом раньше, чем дойдет дело до реконструкции. ам'аль мягко подталкивает салливана к кровати, вынуждая опустится его на прохладные простыни. — смерть не коснется тебя, — голос блэквуд продолжает звучать слишком сладко, она задирает полы длинного красного платья и садится колдуну на колени, обхватывая его голову руками, запуская пальцы в черные как смоль волосы, — ты подвергнешься испытаниям, но станешь сильнее, твоя магия будет расти и когда достигнет пика,— демон осторожно касается губами губ салли, вся комната вибрирует и дрожит, несколько ваз падает с каминной полки, усыпая осколками пол, — ты станешь моим.
демон снимает с салли пиджак, с рубашкой же не церемонится, отрывая пуговицы с мясом. можно было воспользоваться магией и избавить их от одежды одним щелчком пальцев, но за все годы жизни блэквуд научилась ценить в сексе самое лучшее — прелюдию. она оценивающе проводит пальцами по торсу колдуна, удовлетворенно улыбаясь. — неплохо для девственника, — ам'аль стягивает верх красного платья, под которым нет ни белья, ни стыда, ничего. оставляет дорожку из поцелуев на шее салли, прикусывая кожу над ключицей, — вкусный.
по телу бегут маленькие мурашки, когда салливан чувствует обжигающее дыхание демона на своем лице. ему становится тут же не по себе, когда женщина говорит про его жизнь, колдун не был готов расставаться с ней так скоро, когда еще ничего не сделано. и как же эти демоны любят человеческие души и жизни! кеннеди невольно вспоминает сделку с демоном месяцем ранее, представляет, что бы он мог получить у того настойчивого демона, сравнивая с тем, что может сейчас ему дать эта женщина. мысли смешиваются в кашу, и салли даже не замечает, как они оказываются в другой комнате. он хочет рефлекторно опереться на трость, вот только той уже нет нигде, деревянная палочка остается в другом месте, а салливан активно старается понять, в какой именно части поместья он сейчас находится. и только когда его отталкивают к чему-то мягкому, салли теряет равновесие и все же приседает на пружинистую кровать, опираясь обеими руками в нее и желая подняться на ноги. не здесь он планировал оказаться, очень не здесь. но встать ему мешает демонесса, которая удобно устраивается у него на коленях, продолжая говорить все условия сделки. кеннеди чувствует ее губы на своих и замирает, руки откровенно дрожат, а потом и вся комната, и салли не понимает, то ли его магия заставила некие предметы упасть на пол, или же это дело рук самой демонессы. выяснять он это не спешит, голова занята интригой и другими вопросами.
— ка.. — договорить колдун не успевает. пиджак снимается удобно, а вот с рубашкой можно попрощаться. он вновь замирает от слов женщины, но договорить вопрос все же решается, — стану твоим. в каком плане? — кеннеди людям не доверяет, а с демонами он и вовсе не хочет иметь ничего общего, но вот его рука аккуратно ложится на талию демонессы, а другая продолжает упираться в кровать. он чувствует поцелуи на шее и не сдерживает стон. кеннеди слегка поджимает ноги, стыдясь реакции своего организма на происходящее. ему хотелось двигаться дальше, но разум включился совсем не вовремя и не к месту, внутри колдуна происходила настоящая война между «да» и «нет», и казалось, что этой войне нет конца, если только демонесса сама не решит, что будет дальше. салливан чувствовал себя слепым котенком, готовый следовать за тем, кто покажет и подскажет, куда надо идти. он отрицательно качает головой, хотя тело уже давно ответило положительно, — как тебя зовут? — шепчет колдун, когда чувствует, что голова демонессы оказалась примерно на одном с ним уровне. рука, что лежала до этого на ее талии, повисла немного в воздухе в где-то двух сантиметрах от горячей кожи женщины.
──※ жители посёлка чёрный! ※── немного с запозданием, но очередной ежемесячный опрос готов! собираем данные по активности, выбираем лучшего игрока, персонажа и взаимодействия вот тут: [на другой стороне] - опрос #2.
-
твой любимый немец
15 января 2022 в 2:38:43
-
алкоголик
15 января 2022 в 22:23:54
Показать предыдущие сообщения (18)и снова эта стена нерешительности и возможного сожаления. хотя питер уверен, что никто так не смотрит и не прикасается, если сам не хочет большего. смотреть в темные глаза вместо белой пелены непривычно и волк чувствует, что еще немного и упадет на дно, с которого не выбраться. он останется там навечно, чтобы задыхаться, умирать и воскресать. круг за кругом. питер может выдать лишь натянутую усмешку и этот дурацкий похмельный взгляд "а что если?". — а что если ты сам боишься пожалеть об этом ? — все таки сказал вслух, хотя обещал не провоцировать, не играть, а просто наслаждаться моментом. и вот он, прекрасный, хорошо слаженный момент // от отчаянья хочется скрипеть зубами // , за который оборотень не спешит ухватиться посильнее. просто трется своей щетинистой щекой о плечо колдуна как побитый щенок, выдыхает куда-то в шею и пытается расставить в своей голове по полкам остатки разума. да, питер, не круто. совсем не круто. волк вновь смотрит на салли, но теперь сосредотачивается на уголке его губ, потому что посмотреть в глаза равно сойти с ума и по всем правилам разложить колдуна на кухонном столе. а эти правила были совсем не правильными в такой ситуации. — скажу все честно. как есть. я никогда и ни о чем не жалею, — оборотень все же не сдерживается, оставляет короткий поцелуй на шее кеннеди, обжигает дыханием, — ты мне очень, очень, очень нравишься, — за каждым "очень" следуют легкое касание губ к коже, — и я очень хочу тебя прямо здесь и сейчас. еще никого так не хотел.
нарушение собственных правил — вновь посмотреть в черные глаза и сойти с рельс куда-то в далеко и надолго. у питера и правда нет сожалений, даже возможное убийство сейчас меркнет по тяжесть чувств с тем, что в груди разгорается настоящий пожар. он подумает об этом завтра, а сейчас он хочет думать лишь о том выдержит ли его кухонный стол сразу двоих? волк запускает прохладные пальцы под рубашку салли, нащупывает ремень, искренне ненавидя сейчас этот элемент одежды. он старается, очень старается помнить, что у колдуна не так много опыта, но мозг не слушается. бойд вновь целует кеннеди как в последний раз, он бы вообще не заканчивал это делать, если бы не дурацкая необходимость банально дышать. наконец-то удается справится с пряжкой и выдернуть этот дурацкий ремень к чертям. звук расстёгивающейся молнии, непрошенные флэшбеки. питер опытен, он поддевает ткань джинс и поглаживает салливана нежно, но настойчиво. и точно понимает, что колдун возбужден не меньше, чем он сам.
поцелуи салли уже вновь ощущал на своих губах и шее, ему хотелось как можно быстрее вернуться к сему действию, которое сводило с ума и оставляло за собой невероятные шлейфы, но парни сейчас приостановились в ласках из-за самого колдуна, который просто не хочет, чтобы оборотень в будущем пожалел об этих действиях. он на самом деле нравился салли, даже слишком, даже очень сильно, об этом даже говорить немного постыдно, ведь знакомы ребята всего ничего, а питер уже сильно повлиял на кеннеди и его ощущения. салли смотрит на бойда и пытается будто что-то прочитать в его словах, понять, а тот в свою очередь парирует популярным «а что если?» в его сторону, и саллливан действительно задумывается, сам не знает, боится ли он того, что может последовать за поцелуями. секунда раздумывания и ответ как на ладони — нет. салли и питер, оказывается, местами похожи, ведь юный колдун тоже ни о чем не жалеет в своей жизни. на о сделках, ни о чем другом, ни уж тем более о поцелуях.
слова питера бьют по ушам и душе, сердцу. салли нравится их слушать, ему хочется еще и еще, но бойд останавливается в своих речах, видимо, ожидая чего-то от него, но кеннеди и сказать ничего успевает, лишь вздохнуть, как питер вдруг так нагло и по-хозяйски запускает сои пальцы ему под одежду, а после дотрагивается до ремня, желая как можно быстрее от него избавиться. салливан точно так же хотел откинуть ненужный предмет одежды, да и вообще всю одежду, но его останавливало то, что это мог быть его первый раз, такой желанный и приятный, но такой… странный? это чувство все никак не хотело покидать тело и разум колдуна, но кеннеди был уверен в том, что его «а если..» непохоже на то, что сейчас сказал питер. они вновь целуются, салливан отвечает на поцелуй уже более уверенно, словно он точно знает, что делать, хотя на самом деле это было совсем не так. он чувствует, как ремень покидает его джинсы, а потом и слышит, как тот падает где-то на полу, чувствует прикосновения питера и хочет — еще — он сам не замечает, как говорит он с закрытыми глазами в губы питера, запуская свои руки ему в волосы и двигаясь ему навстречу. то, что волк так и не нашел одежду, видимо, становится для них плюсом, ведь становится куда проще, чтобы прочувствовать жар тела питера, кеннеди не надо делать ничего — лишь вновь положить руки на его грудную клетку и можно даже чуть ниже, на талию и еще ниже, где руки, собственно, и останавливаются. салливан осторожен и смущен, он не знает, стоит ли ему самому снимать брюки бойда, и нужно ли это делать вообще; может, они остановятся на одних лишь поцелуях? но питер был слишком настырен и слишком увлечен процессом, чтобы думать об этом, и кеннеди словно забывается, для чего он вообще сюда явился. впрочем, он, наверное, и получил то, в чем нуждался. или скоро получит. наверное.
колдун дышит тяжело, в комнату врывается очередной поток свежего воздуха через окно, магию парень контролировать научился, но в особо будораживающие моменты она всего равно становилась будто неконтролируемой, хоть салли и пытался над этим работать. он даже не думал о магии, не думал о сущности и о том, что происходит в лондоне. вообще плевать на все, он увлекался питером и его губами, пока руки колдуна активно изучали оголенный торс волка. задом кеннеди слабо оттолкнулся от кухонной тумбы, дабы быть к бойду еще ближе, но ближе уже и некуда было, поэтому пара была вынуждена сделать пару шагов назад, вновь вернувшись к кухонному столу, на котором стояло слишком много ненужных коробок с едой. с помощью воздуха все вмиг оказывается на полу, еда испорчена, а кеннеди лишь произносит, — я заплачу, — он шепчет, открывает глаза и смотрит прямо в глаза оборотня, сглатывает слюну и будто замирает. становится беспокойно, но когда питер рядом, оно словно испаряется. немыслимая сила какая-то…