Незамедлительным ответом послужила широкая улыбка, ловко скрывшая в себе желание рассмеяться. Демон даже прикрыл на секунду глаза, возвращаясь к тому, чтобы внимательно заглянуть Деррону в лицо. В отличие от девушки рядом, в Амаранте он провел уже не один десяток лет. Можно ли было назвать его «счастливчиком», раз за все это время не стал свидетелем торжественного и зрелищного представления, заботливо организованного по воле сената? Или он просто был невнимателен, когда об этом могли упоминать другие преподаватели? Но он совершенно точно не стал бы давать очевидные ответы на глупый, по его мнению, вопрос, если кроме студента и декана больше не было никого рядом. Цзян Ливэй наконец вспомнил, где он видел эту девушку ранее. Кажется, она мало понимает, что происходит с ее телом. Что говорить об устройстве этого мира?
—Слово «смертная» подразумевает как раз это.— Демон даже не старался скрыть неиссякаемую усмешку. Почему он вообще должен объяснять настолько элементарные вещи? Совершенно точно, что они общаются на одном языке, тогда в чем может быть проблема? Но долго он об этом не думал. Во всяком случае, если к концу прогулки не произойдет ничего, что может быть связанно с дисциплинарными взысканиями, значит, «горячая картошка» ответственности за данного молодого господина перейдет полностью в его же руки, а на следующую вылазку – какому-нибудь другому преподавателю. Уговаривать соблюдать правила и бережно относиться ко второму шансу просыпаться каждое утро декан не станет. Это личное дело каждого – как закончить свой жизненный путь навсегда, однако, ему бы не очень хотелось составить компанию какому-нибудь новорожденному дурочку, поэтому, Ливэю все же придется раскрыть рот еще пару раз, огласив свои требования касательно всей сложившейся ситуации.
Тем временем, «пустой» уже закончил со своим первым заданием. Печать на полу загорелась ярче, запульсировала фиолетовым цветом, и, наконец, пляска огней, вздымающихся над каждым символом или элементом шедевра под ногами, словно искры над костром, застыла в ожидании. Цзян Ливэй шагнул в пределы круга, и коротким движением ладони, поманил студентов присоединиться к нему. Мальчишка, что стоял рядом, тоже подался телом вперед, и зашел за спину декана, словно за ней он искал укрытие от посторонних глаз. Будь это обычный студент, демон незамедлительно отошел бы в сторону – такое расстояние между ним и кем-либо, сокращенное не по инициативе этого достопочтенного, всегда воспринималось с опаской.
Как только студенты шагнули в пределы круга, столп света, возвышающийся от его краев сомкнулся плотной стеной за их спинами. Она стала вполне осязаемой – выйти из круга теперь было нельзя, только по прибытию на землю. Сначала внутри печати потемнело так, словно в комнате без окон погасили свет, и лишь ослабевшее свечение от узоров под ногами создавало хоть какой-то ориентир, правда, в такой темноте было видно лишь подошву обуви. Повисла гробовая тишина, а спустя мгновение, давящее ощущение в темном и замкнутом пространстве постепенно рассеялось.
— Мы на месте.
Декан и студенты оказались спиной перед нарядными воротами. Быстро пробежавшись взглядом по внешнему убранству двора, Цзян с легкостью определил, что данное поместье принадлежало далеко не простой семье – это стало заметно, в первую очередь, по цвету крыши каждого из домов. Сыхэюань – так называется тип традиционной китайской застройки, при которым четыре здания помещаются фасадами внутрь по сторонам прямоугольного двора. Конечно, до роскоши императорского дворца здесь было далеко, но вполне себе могло сойти за какой-нибудь павильон. Окружающие постройки были старыми, но ухоженными, а вместо бумажных и деревянных фонарей, вполне себе электрические, но, тем не менее, замаскированные под традиционные. Судя по всему, наступал вечер. Для Цзян Ливэя не составило труда определить примерное время суток без часов. Благодаря канонам проектирования таких дворов, достаточно было посмотреть на небо, пускай его сейчас застилали тяжелые свинцовые тучи – это отнюдь не проблема. Сейчас середина осени, и, надо сказать, погода здесь не мягче, чем в Амаранте. Порывистый ветер сдерживали стены поместья, но, благодаря влажности в воздухе, ощущалось еще более промозгло. От дыхания образовывались полупрозрачные клубы пара.
—Смертной казнью карается раскрытие своего присутствия во время пребывания в мире смертных.— Демон по-хозяйски прошелся вглубь двора, наступая на пешеходную дорожку, вымощенную светлой галькой. Здесь были и миниатюрные мостики через искусственные пруды, которые населяли пестрые карпы кои и уже по-осеннему увядающая флора, декоративные сосны и умело расставленные декоративные камни различных форм, и утонченная беседка, в качестве вишенки на торте. Сад выглядел очень органично, что не могло не потешить душу старого эстета. В этой обстановке внешний образ императора, наконец, нашел свое место, и то же время, в большей степени подчеркивал окружающую среду, нежели окружающая среда – его. Цзян Ливэй замедлил шаг, дожидаясь своих спутников, и неторопливо развернулся к ним лицом.
— Вам запрещено спать, заниматься отвлеченными делами, что-либо брать или передвигать, а по окончанию задания – забирать приметные вещи с собой в Амарант. Например, гальку или цветок, который не выделяется, можно. Крупные предметы интерьера, ценности, книги… все то, отсутствие чего обязательно привлечет внимание, или то, что можно легко посчитать – нельзя. — Демон, убрав кисеру за пояс, спрятал руки в рукавах, и, поежившись, огляделся вокруг. —Судя по всему, сейчас поместье пустует. В ожидании молодого господина Чэнь, у нас есть время осмотреться. В первую очередь, это необходимо для вас. Лимит моего доверия к вашей благоразумности – одна попытка. Как бы вы далеко не отошли от меня, я обязательно узнаю, чем вы заняты, и где провинились. Когда начнутся «стычки» между действующими лицами и посредника, в качестве меня, ваше присутствие рядом необходимо. Когда дело коснется перемен в решениях нашего клиента – здесь то же самое. Если все ясно, то можете разойтись для осмотра поместья. Встречаемся здесь, на этом месте, через час. Если не уверены в себе – можете последовать за мной.
С этими словами, Цзян Ливэй резко развернулся и направился к центральной, по отношению к воротам, двухуровневой постройке. Без тени сомнения его рука коснулась двери. Створка бесшумно открылась, а декан прошел вглубь помещения, настороженно осматривая стены погрязшего в темноте зала.
«Пустой» же, пока что остался на месте, но любое движение со стороны студентов будет заставлять трогаться с места, преследуя тенью. Его немигающий взгляд был прикован к парочке молодых людей.
Деррон злился редко. Агрессия никогда не была свойственна парню, однако сейчас, кажется, что-то сумело его задеть. Что-то неосязаемое и едва уловимое. Но достаточно ощутимое для того, что бы парень сильнее сжал зубы, поведя скулами. Беглый взгляд юноша адресовал в первую очередь девушке, что кажется, с таким же нетерпением ждала ответа на ранее заданный Дерраном вопрос. Однако никаких негативных эмоций следом не последовало. А это значит, что раздражала сейчас его вовсе не ученица. Уловив догадку, парень неспешна перевел взгляд на ректора, моментально ощутив, как в висках запульсировала кровь. Он молча всматривался в эту усмешку на его лице, за которую при жизни точно набил бы неудачливому юмористу лицо. Сейчас же руки парня были связаны и единственное, что он мог себе позволить, так это улыбнуться хуанди в ответ. До мерзости льстивой, наигранной улыбкой.
Параллельно юноша старался припомнить, приходилось ли ему что-то слышать о смертной казни. Кажется, да. Впрочем, сейчас это больше походило на игру с воображением, где память сама дорисовывала обрывки чужих фраз. Парень ненадолго замялся, стоило Ливею, как мило, пояснить значение слова "казнь".
Однако, в ответ на это Деррон сумел и немного расслабиться. Ему сложно было представить, что подобная мера наказания имеет место в здешних кругах. Вопреки христианам, что веруют в рай и ад, а так же, допустим, буддистам, что веруют в реинкарнацию, за смертью идет жизнь. А не смерть, за которой следует еще одна смерть. И если постараться в этом разобраться, значит, хуанди, возможно, попусту запугивает их громкими и страшными словами. Впрочем, отметать идею того, что предостережение является чем-то большим, чем просто угрозой, юноша не стал. Раз за падением с того несчастного окна не последовало то самое умиротворенное блаженство о котором говорит кто-то там еще, значит, все может оказаться правдой. Уточнять ничего не хотелось, тем более, что ректор точно не станет опровергать свои же слова.
Деррону ничего не оставалось, кроме как двинуться в сторону портала, о готовности которого говорил жест, адресованный Ливеем ученикам.
— Только после Вас, — учтиво отозвался парень, пропуская девушку пройти вперед. Кажется, если посмотреть под определенным углом, то она была даже милой. По-своему, разумеется.
Стоило ребятам присоединиться к куратору, как круг замкнулся, столбом света спрятав экспедиторов от внешнего мира. Необычные, приятные ощущения прокатились по телу, стоило свету погаснуть, а тишине наполнить собой каждый миллиметр пространства. Чем-то напоминало какой-нибудь аттракцион, направленный на то, что бы вызвать негодование и страх. Но это было безопасно, если конечно, доверять хуанди.
— Мы на месте.
Наконец оказавшись на месте назначения, парень уставился взглядом в здание, которое, судя по всему и являлось поместьем нужного им человека. Выглядело это дело богато, конечно, хоть и слишком старомодно. Деррон прошел вслед за Ливеем вглубь двора, приметив, что погода в этом мире ничем не лучше той, что была в Амаранте. Юноша вновь скрестил руки, стараясь хоть немного согреться. — Почему нам не могли подкинуть местечко потеплее? — заканючил тот, обращаясь к своей спутнице. Кинув на девушку взгляд, Дерри лишь усмехнулся, прикинув, что он был прав на тему того, что одеваться ей стоило теплее. Показательно спрятав руки в рукава, которые у него были, ученик заслышал голос хуанди, принявшись вслушавшиваться в последнюю часть инструктажа.
Ничего не брать, ничего не трогать. Он говорил почти как мамочка, выбравшаяся со своими детьми на прогулку. Пришлось приложить усилия, что бы не зевнуть, а когда хуанди закончил, парнишка даже оживился от новости, что он может спокойно передвигаться по поместью целый час.
— Спасибо, все понятно, — мягко, послушно отозвался ученик, опустив ладонь на плечо ученицы, что стояла неподалеку от него. Ее мягкий нрав, подталкивал Деррона на мысль, что возможно ей захотелось бы остаться с Ливеем, а не ходить по поместью без присутствия старших. Поэтому юноша осторожно задействовал способность внушения и лишь потом начал говорить. — Вы можете положиться на нас. Думаю, идея прогуляться по поместью звучит неплохо и нам следует хорошенько все изучить. Верно? — вопрос был адресован уже девушке, что и продемонстрировал Дерри, опустив на нее добродушный взгляд. Он не хотел гулять по поместью один, а если оставаться с Ливеем, то весело ему точно не будет. Этот демон ничего не упускал из поля зрение и каждое слово могло спровоцировать его. Следить за словами и действиями целый час было бы слишком утомительно. И сейчас, Дерри великодушно спасал и ученицу от столь глупого решения.
Причина смерти : Следовал к Бенгальскому заливу вместе с караваном, на который напали разбойники; потеря крови.
Сексуальная ориентация : Пансексуален.
In the end, good and bad have to zero themselves out, huh?
Биография :
Нихил – средний сын в семье касты вайшьи (торговцы и ремесленники). Он четвертый ребенок, счастливый обладатель трех старших и двух младших братьев, двух сестер – старшей и младшей. По меркам современности огромная семья тогда была если не нормой, то частым случаем. По обыкновению, средний сын в семье часто находился в неком подвешенном состоянии. В юношестве на него не возлагали такой ответственности, как на старших братьев, а также не уделяли столько внимания, сколько уделяли младшим. Но именно такое положение дало Нихилу свободу – он имел привилегию не слишком заниматься семейными делами, а вместо этого проводить время достаточно праздно. Ваманкарский вайшьи часто бывал в компаниях девушек и сверкал юностью на многих празднествах. Молодые и неокрепшие умы его любили, а старшее поколение сравнивало с эпидемией, которая вскоре поглотит все то, что было нажито предками. А сам юноша любил и уважал свою страну, ее культуру, но не мог быть ею связан. И на праздниках Холи, в обществе пыщащих жизнью юнош, он первым кидался в яркие костры, славя Кришну.
Конечно же, семья, в частности отец и мать, не была удовлетворена таким образом жизни и пыталась загрузить Нихила какими-то дополнительными обязанностями в надежде на то, что усталость умерит его юношеский пыл – вайшьи считались достаточно уважаемой в мелких поселениях кастой. Так он стал обучать младших братьев ремеслу (гончарному) и вскоре заметил, насколько он чувствует себя полно, изучая и преподавая – будучи нужным людям. Ваманкар стал проявлять интерес к наукам, особенно к врачеванию, что было непозволительно для его касты.
Когда семья прознала об увлечениях сына, первое время они просто ходили хмурые, искоса бросая взгляды на непонятно откуда появляющиеся дома книги. Но после пошли на невиданный для того времени шаг – решили отдать сына учиться, используя нажитый торговлей достаток. Парень до сих пор помнит речь отца о том, что их семья живет в такой гармонии и благополучии только потому, что каждый искренне любит свое ремесло, каждый знает о своем месте в этой жизни. И если его сын наконец тоже нашел свою стезю, то не может быть ничего неправильного в том, чтобы он приносил в ней пользу. Все были шокированы новостью, особенно сам Нихил. Он долгое время не верил своему счастью, смотря на свою семью, как на сошедших с небес божеств, одаривших его милостью, невиданной обычным людям. Тогда пришло осознание: он сделает все, чтобы его семья им гордилась, чтобы он мог приносить пользу, помогать людям так, как помогли ему.
Обучение было тяжелым по многим причинам. Нихил был очень далек по познаниям от брахманов, коим на роду было предначертано учиться и учить, а также, будучи ремесленником среди ученых, он становился практически изгоем. Было тяжело привыкнуть к отсутствию всякой любви, ведь до этого он получал ее сполна и отовсюду. Раньше он проводил дни и ночи в объятьях, обласканный поцелуями и нежными речами. Сейчас же он терпел укоризненные взгляды и насмешки, терпел то, что он всегда будет стоять на лестнице где-то внизу, чтобы он ни делал. И поэтому он учился в два раза усерднее, и поэтому он использовал свои навыки красноречия для того, чтобы окончательно не превратиться в мешок для битья. К концу обучения у Нихила даже была парочка людей, которых с натяжкой можно было бы назвать приятелями, хотя, конечно, абсолютное большинство его презирало.
Но этот период жизни его слепил, как умелыми руками отец слепил тысячи глиняных горшков. Хоть и раньше юноша не был наивен, но все же многие вещи понимал лишь формально. После обучения он на практике понял, что значит труд, что значит выдержка, сколько усилий наверняка вложила его семья в то, чтобы прославить свое имя, чтобы найти свое место. Он понял, что у всего есть цена, и что цена должна быть одинакова для всех, но на деле это не так.
Желание реализации горело в нем пуще прежнего. В планах было для начала вернуться в родное поселение, заняться там врачеванием и показать пример всем тем, кто осуждающе смотрел на него и его семью; стать редким примером критики системы каст, изобличая ее недостатки и слепые места своей собственной историей. И, конечно, посмотреть в лицо отцу, матери, братьям и сестрам с нескрываемой гордостью, отблагодарить их. Обнять. Найти свое место.
Однако у жизни много крутых поворотов, и не все счастливые. Как тот поворот, у которого на караван, с которым следовал юный врачеватель к Ваманкару, напали разбойники, вместе с товаром забрав дыхание Нихила, а также его мечту и мечту всей его семьи. В родном городе после стали говорить, что это наказание за то, что человек попытался противиться судьбе, которая в Индии принимают форму касты. Рожденный лепить горшки не может стать чем-то большим. На тропе, не уготованной тебе, ты встретишь лишь несчастья.
Тест :
На первом курсе Нихил был бледной тенью самого себя. Живым он был очарован многогранностью эмоциями и горел желаниями, но попав в Адамант, его стала заботить лишь смерть. Унылый и тихий, тогда еще непризнанный сильно горевал, скучал по семье, не мог понять и принять мир и его правила.
Время лечило. Кровоточащие рваные раны, метафорические и физические, превращались в тонкие белые полосы. Со временем юноша понял, что не должен упускать данный ему второй шанс. Он все еще может быть тем, кем хотел, хоть без семейного направления и любви. Хоть один. Возможно, помогать людям и по крупицам менять мир будет легче с парой крыльев за спиной.
Будучи студентом, обожал учиться, но не всегда его интересовала именно программа. Например, на уроке истории он мог погрузиться в изучение жизни простых людей, когда учебники твердили изучать стратегии войн. Таким образом, блистательным учеником не был, хотя многим учителями все же нравился.
Все однокурсники к тому времени были твердо уверены, что Нихил станет ангелом. Самому же Нихилу было все равно – деление на ангелов и демонов казалось ему ненужным или, в лучшем варианте, формальным. Он знал, что в нем живет тьма, до сих пор помня, как после смерти придавался и слабости, и ненависти. Но он ее принимал и думал, что тьма есть в каждом. Так же, как и свет. И нет ни ангелов, ни демонов, только люди, которых забрала смерть.
В один прекрасный день, разгуливая по садам Амаранта, Нихил наткнулся на своего отца, всего в крови и тяжело дышащего. Буря самых разных чувств захлестнула его – и радость, и шок, и горечь. Ваманкар и надеялся вновь увидеть семью, и нет. Ведь если они попадут сюда, то это значит, что они умерли, обуреваемые сожалениями.
Вскоре на его отчаянный зов откликнулся преподаватель. Он объяснил ничего не понимающему Нихилу ситуацию (отец определенно умирал от ран, хотя такого не должно происходить): бывают случаи, когда человек находится как бы «между мирами», балансируя между жизнью и смертью. Разум был затуманен шоком, но студент все же смог понял, что с его способностью он может исцелить отца, практически возвращая его к жизни. Но тогда он потеряет шанс вновь обрести кусочек своей разбитой семьи. Отец бы понял! Он не оставил бы сына в бессмертном одиночестве, он бы не упустил и своего шанса быть полезным больше, чем земную жизнь! Но... как мог решать Нихил? Как он мог отнимать у своей собственной семьи отца?
Он закрыл глаза. Представил, как затягиваются раны отца. Открыл глаза, только чтобы обнаружить пред собой пустоту. И стать ангелом. Нихил подумал, что это дурная шутка. Выбор, который он сделал... Он не был «правильным» или «неправильным», он не был выбором ангела или демона. Это был выбор простого человека – несовершенный выбор.
Характер :
На первый взгляд скорее апатичен, может даже показаться ленивым, ибо в свободное время его следует искать распластавшимся в оранжерее за книгой, глухого ко всему внешнему миру. Казалось бы, сколько времени может понадобиться, чтобы «пережить» свою смерть (как бы парадоксально это ни звучало) и осмыслить свое существование, существование мира? Нихилу было мало и пяти веков. Он до сих пор ищет ответы, он до сих пор просто не может смириться с некоторыми вещами. Развитие мира так в сторону света, как и в сторону тьмы всегда казалось ему горьковато-сладким. Радость за людей всегда омрачается его собственным прошлым, он чувствует себя запертым в клетке из сожалений. Но все те порывы помощи, что в нем горели при жизни на Земле, все еще в нем преобладают, хоть и кажутся почти что безнадежными.
Нихил достаточно быстро понял, почему бессмертие зовется медленным ядом. Этот яд отравлял не тело, а душу. Поглощал краски жизни, обесценивал чувства и эмоции. Именно оно, а не смерть тела и дарование способностей, делало из человека что-то другое. И все же Ваманкар бережно относится к тем кусочкам человечности, что у него остались. Он научился находить новизну, способную вызвать восхищение, в самых мелких вещах.
В общении всегда мягок и улыбчив, но иногда медлителен, так как погружен в свои мысли (содержание которых названо в абзацах выше). Зачастую не может прочувствовать рамки как физического, так и морального пространства. Из тех, кто может в день знакомства завести диалог на самые сокровенные темы, а после бесцеремонно обнять. Все потому, что за столько веков он смог не потерять эмпатии. Для него она даже является своеобразным способом эскапизма, направленного на собственные переживания, покрывшиеся мхом.
Если он не любит говорить о своих переживаниях (неабстрактно) даже с самим собой, то, естественно, с другими тем паче. Вообще считает, что чужие негативные эмоции отягощают, даже если тот, кто ими делится, не имеет такого намерения. Если слушатель эмпатичен, то он впитает твою тоску, как губка, а если он отстранен, то может даже раздражиться – это вполне нормально. Хотя к себе данного утверждения не применяет и вот жить не может без того, чтобы окунуться в чужие эмоциональные токсины, объясняя сие тем, что он якобы плохо восприимчив к чужим переживаниям при всем их понимании. «Возможно, сказывается возраст!» Вековой самообман. Просто Нихилу, сколько бы он ни видел доказательства сего в истории, сложно принять, что человек получает странного рода удовлетворение и от негативных эмоций. «Кто цепь последнюю расторг, тот знает, что в цепях свобода, и что в мучении восторг»… И всякая такая Достоевщина. Можно бесконечно рассуждать о том, истина это или нет, но для Нихила в этом точно есть какая-то частица правды. Сам он об этом не знает и пусть не узнает.
Для существа, прожившего столько лет, достаточно забывчив, рассеян и неуклюж. Этому виной опять же тот самый внутренний монолог. Может забывать материалы для собственных занятий, спотыкаться о камни на дорожке, останавливаться на середине слова, теряя свою изначальную мысль. Сам такими случаями не особо смущен, обычно продолжает свою деятельности так, словно бы ничего не произошло, потому что для него это и правда сущие пустяки. Иногда подключает ангельскую улыбку и роняет нежное «прости», если его рассеянность вызвала неудобства.
Он нравится ученикам из-за общей (весьма напускной) мягкости характера. Но дело в том, что Нихил может сделаться серьезным и даже суровым, но не считает нужным прибегать к этому в процессах обучения. Лоялен к прогулам, несделанным заданиям. Придерживается мнения, что насильно мил не будешь – и это можно отнести и к учебе. Конечно, тех, кто старается, поощряет высокими оценками и вниманием, но и многим ученикам, откровенно забивающим на занятия, ставит проходной балл, особенно если они объяснились перед ним. Нихил размывает грань между статусами учителя-ученика и друзьями и не видит в этом ничего предосудительного. Не считает, что одно другому мешает, если он все еще относится серьезно к своей работе.
Еще до смерти слыл любвеобильном в романтическом плане человеком. Спустя века пыл поугас, страсть в нем стала редка, но для Нихила флирт так натурален, что он этого и не замечает. Именно поэтому имел множество возлюбленных. В романтических связях он всегда кажется больше нежным и понимающим мужем, чем страстным любовником. Хотя его Родина много чем славилась и славится. winkwonk
Сложно пробудить в Нихиле неодобрение, но все же есть у него достаточно чувствительное место. Классовые системы, разделения, неравенства. Персона, которая будет пользоваться данными атавизмами, аппендиксами (именно так считает сам Нихил, все эти понятия – часть прошлого, которых изначально не должно было существовать, но избавление от которых было оплачено кровью и слезами), определенно станет редким неприятелем ангела. Хотя негодование будет больше направлено не на личность, а на использование самих систем. Но зачастую случается так, что личность напрямую и связана с тем, что данные системы используются.
Внешность :
Фенотип: северный индид;
Рост: 186 см;
Телосложение: эктоморф.
Выглядит почти так же, как и на момент смерти, то есть с виду ему около двадцати пяти лет.
Достаточно щуплое телосложение даже оказало влияние судьбу Нихила. С детства паренек отличался от своих братьев отсутствием явной мышечной массы, длинными и тонкими костями – природной предрасположенностью к худобе. Хотя хилым Нихил был больше по меркам средневековой Индии, а точнее Ваманкара; в современности его телосложение не будет слишком уж выпадать из понятий о «среднем» типе фигур. Да и новый метаболизм помог все же довести тело до удобного ангелу чутка подкаченного состояния.
Но не все в его внешнем облике доставляло или доставляет проблемы – Нихил зачастую кажется привлекательным из-за правильных, весьма «гармоничных» черт – овальное лицо, четко очерченные скулы, прямой нос и средней высоты лоб. Но главное внимание всегда на себя оттягивают глаза. Цвета ультрамарина, они сильно выделяются на фоне смуглой кожи и темно-каштановых слегка вьющихся волос. Хотя сам ангел, всегда немного рассеянный по отношению к внешнему виду, случайно прячет эти глаза, долго откладывая стрижку челки.
При жизни одевался во что попало, хоть и любил обвешиваться чем-то блестящим, притом совсем не обязательно дорогим. Сейчас же старается во время работы по возможности выглядеть аккуратно; отдает предпочтение простой, но элегантной одежде. Выглаженные рубашки (но никогда не застегнутые на все пуговицы), свободные брюки (чаше всего клеш) и лаковые ботинки. Неравнодушен к разного рода аксессуарам, серьгам и ожерельям. Цена для него все еще не имеет значения, но имеет история и культурное значение.
В зависимости от погодных условий может накинуть сверху пиджак или плащ. Иногда можно увидеть на Ваманкаре разные шали и платки индийского покроя. Его любимица – длинная шаль цвета фуксии с золотыми кисточками, обрамляющими подол.
На выходных и в праздники может носить национальные одежды – чаще всего белоснежный шервани с ультрамариновыми узорами.
Крылья у Нихила молочные небольшого (относительно других ангельских крыльев) размера. Перья становятся длиннее ближе к низу и приглажены, косточки опущены. Чаще всего находятся в фантомном состоянии.
В целом Нихил не так часто пользуется крыльями, поэтому силуэт их почти что «залежавшийся» – четко очерченные дуги, из которых ни одно перышко не выбивается. Имеют свойство затекать, тогда Нихил их раскрывает, и от непривычного движения маленькие перышки разлетаются по воздуху.
Навыки :
— В быту относительно бесполезен из-за общей рассеянности, но является талантливым медиком еще с земной жизни. Без нужды особо не упоминает об этом;
— Научился по нужде неплохо готовить, но регулярные «ах, я же жарил картофель… сколько часов назад?» приводят к чрезвычайным ситуациям;
— Его ангельские способности иногда кажутся ему насмешкой, ибо они сводят на нет все его старания земной жизни. Обладает способностью к воздействию на повреждения. Положительное воздействие включает в себя регенерацию, заживлению чужих ран, восстановлению энергии и прочее. Из принципа редко использует свои способности на себе, залечивая свои раны так, как это делал бы обычный человек. При смертельной опасности регенерация автоматическая.
Нихил впервые ощутил на себе эффект регенерации, когда был еще студентом. Пытаясь разогнать драку (конечно, без применения насилия), он попал под неконтролируемые способности новоиспеченного демона. Он взмахнул то ли руками, то ли крыльями – и у Нихила в районе печени словно взорвалась бомба. Алые брызги летели во все стороны, сопровождая шмотки органов. Студенты смотрели шокировано – все, включая самого демона, на лице которого застыл немой ужас и крик. Картинка и звук не совпадали; слова, крики, запахи и выражения лиц – все сводилось в единую какофонию. Воспоминания о собственной смерти забили голову, Нихил снова оказался в жаркой средневековой пустыне, весь в крови и без дыхания. Но на этот раз дыхание его не покинуло. Организм начал сам себя «отстраивать» почти рефлекторно – ребра обрастали кремовой, как масло, плотью, полости заполнялись... Он чувствовал себя отвратительно и противоестественно – вид соединения тканей и хрустящий звук их «натягивания» вызывали рвотные позывы. Тело не должно себя так вести – он потратил на изучение этого почти все свои земные годы, он точно знал, что не должно! Человеческое тело не должно... Тогда его впервые по-настоящему стукнуло, что он больше не человек. Пусть его тело из плоти и крови, но —етаморфозы, произошедшие с ним, необратимы. Человеческая боль от ран смешивалась с болью от натяжения мяса в процессе регенерации. Сливаясь воедино, они приносили осознание новой сущности. Эта сущность вызывала отторжение. Нихилу казалось, что осознание себя как человека связывало его с земным миром, с его семьей, его мечтами...
Со временем он научился контролировать свою способность. С его знаниями в медицине это не было такой уж сложной задачей. Отторжение, однако, никуда не делось, хотя любопытство ученого все же заставляло его медленно исследовать свои силы;
— Отрицательное воздействие. Нихил может обращаться с ранениями и другим способом – усугублять их серьезность. Разрывать ткани и капилляры, ломать треснувшие кости. Однако данная способность достаточно слабо развита, так как Ваманкар натура пацифистская, предпочитающая до самого крайнего случая держать «меч в ножнах»;
— Способность работает только тогда, когда сам Нихил знает, как повреждено его тело, чем. Например, он не может вывести яд из организма, если он не знает его состава и действия на организм.
Дополнительные факты :
— Известен тем, что подкармливает любую живность, попавшую в его поле зрения. За это регулярно получает нагоняй, ибо подобные действия могут привести к жуткой антисанитарии;
— Дома же держит енота, который, несмотря на всю любовь хозяина, его ненавидит и периодически оставляет разного рода увечья;
— Засыпает где попало и в самых разных позах, из-за чего регулярно жалуется на боли в спине (от которых он мог бы себя избавить);
— Любит выпить, любит выпить часто, хоть привычки напиваться за собой не имеет.
ТЫ ПРОСТО РАЗБЕГАЕШЬСЯ И ПРЫГАЕШЬ: ЗАЖИМАЕШЬ ОДНОЙ РУКОЙ НОС, ВТОРУЮ, СЛОВНО КРЫЛО, КОТОРОЕ НЕНАДОЛГО ДОЛЖНО УДЕРЖАТЬ ТЕБЯ В ВОЗДУХЕ, ОТВОДИШЬ В БОК. УВЕРЕННАЯ, ЧТО ПРАВИЛЬНО ВЫБРАЛА МЕСТО, ЩУРИШЬ ГЛАЗА. НАД ГОЛОВОЙ РАЗДАЕТСЯ СМЕХ РОДСТВЕННИКОВ И ДРУЗЕЙ. ЗАТЕМ ВСЕ ЗАМОЛКАЕТ. ЗНАКОМОЕ ОЩУЩЕНИЕ – ПОГРУЖЕНИЕ В ВОДУ. ОЩУЩЕНИЕ ДАВЛЕНИЯ СО ВСЕХ СТОРОН. СТАРАЕШЬСЯ ВЫНЫРНУТЬ, НО У ТЕБЯ НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ. ВМЕСТЕ С ПРЫЖКОМ И ПОГРУЖЕНИЕМ В ВОДУ ВСЕ ЗАМОЛКЛО, ДАЖЕ ОТЗВУК БЬЮЩЕГОСЯ СЕРДЦА В УШАХ. ПРАВДА В ТОМ, ЧТО ДЛЯ МИРА НАВСЕГДА ЗАМОЛКЛА ТЫ.
ПРИЧИНА СМЕРТИ: утопление, несчастный случай.
(1899 – 1921)
S C R A P I N G ⠀O F ⠀C H A I N S
Внешнее спокойствие обманчиво. Кто-то может кричать, надрывая связки, кто-то бегать из угла в угол и грызть ногти, кто-то предаваться панике и рвать на голове волосы. Они выплескивают негативную энергию через действия. Акке же все сдерживает в себе. Старается. В основном успешно.
На первый взгляд кажется, что Гудмундсдоттир никогда не делает что-то без выгоды для себя. Не тратит силы попусту, ради мелкой благодарности. У всего есть цель, причина, логическое объяснение. Просто спроси – получишь свой ответ. Устроит он тебя или нет – не проблема, с которой должна разбираться Акке.
Высокомерие и целеустремленность цепляют взгляд новеньких вторым делом. Из-за этих качеств они начинают считать ее черствой. И это в корне неверно. Сдерживая внутри негатив, Гудмундсдоттир сдерживает и позитив: для нее невозможно отказаться от чего-то одного и возвести в абсолют другое. Она – это весы, которые распределили груз равномерно, достигнув чистой нейтральности. Однако если приглядеться к этим весам, понаблюдать за Акке со стороны, а не стараться забить ее день попытками привлечь к себе внимание ради развлечения или от скуки, то можно заметить, как одна из чаш перевешивает другую. Она объяснит или покажет дорогу заблудившемуся студенту, даже если при этом будет опаздывать на урок, она не будет осуждать за сделанный выбор или, наоборот, нерешительность, она поможет договориться с преподавателем, к которому студенту страшно или неловко подойти, не будет торопить и объяснит материал или повторит нужную информацию еще раз, если это действительно то, в чем другие испытывают необходимость. Ответственность – не пустой звук для Гудмундсдоттир. Со смертью и возвращением к обучению это качество обострилось, из-за чего девушка стала взваливать на себя все больше и больше дел.
Акке нередко бывает резка в высказываниях. Не любит ложь, а еще больше – лгать: ей проще промолчать и оставить собеседника в догадках или недоумении, чем, переступая через себя, рассказывать или, что противней, врать. Не боится высказывать свое мнение, за словом в карман не полезет.
S T I L L ⠀I ⠀T R Y ⠀T O ⠀C A R R Y ⠀T H E ⠀P A I N
Единственные люди, которых Акке когда-то любила – ее родственники и малочисленные друзья. Рядом с ними она расслаблялась, сбрасывала часть груза с плеч, так как знала, что они поймут и поддержат, даже если что-то пойдет не так. Становилась чуть мягче, так как спадало напряжение, которым постоянно было сковано ее тело. Забота о них была естественна и никогда не перечила внутренним установкам: девушка считала каждого из них частью себя, без которой она не представляла, как будет дальше функционировать в привычном ритме. Их поддержка и открытость помогла закрепить Гудмундсдоттир уверенность в себе.
Среди демонов, ангелов и других непризнанных она никогда не искала приятелей, не говоря уже о друзьях. Ей не хотелось ни с кем сближаться, даже несмотря на редкие порывы оказаться с кем-то рядом и разбавить свое одиночество. Частично это связано с тоской по жизни на Земле, частично с нежеланием ввязываться в чью-то жизнь, ввязывать кого-то в свою и в целом тратить время и энергию на составление недолговечных, какими они ей кажутся, отношений в новом мире.
T H E ⠀F U R Y ⠀I T ⠀N E V E R ⠀L E A V E S ⠀M E
Главным врагом Акке является ее собственная ярость. Ярость великолепно помогает, когда не нужно думать головой, а просто бить. Она образует идеальную пару с каким-нибудь сорвиголовой, превращая его в берсерка на поле боя. Акке – не сорвиголова. Внутренняя ярость оставляет привкус горечи на языке, пока ниже, в глотке, пищеводе и во всем теле, организм разъедает от боли колющих и царапающих ощущений, размазывающих после себя литры грязи по внутренним стенкам. Каждый раз она старается держать эту ярость в узде, понемногу выпускать, чтобы в момент, когда Акке теряет контроль, не произошло непоправимого. Именно отсюда ее привычка бить окружающие предметы. Она может кинуть под ноги тетради и истоптать их, может пнуть стену или скамейку, может кулаком ударить в дверь, может порвать ткань... можно перечислять вечность, что Гудмундсдоттир может сделать, чтобы ненадолго сдержать и растратить скапливаемые силы Зверя, притаившегося для удара. Из-за этого в ее спокойном и отрешенном образе можно разглядеть яркую искру, разжигающую весь ее внешний холод – вспыльчивость.
Если же Акке выходит из себя под влиянием ярости, то ее почти невозможно остановить: ни задержать руками, ни ударами, ни словами, – ничем. Единственный способ – дождаться, когда она выдохнется и устанет.
< Никогда и ни за что не навредит зверю, так как считает это самой большой низостью, на которую способно разумное существо.
< Упрямая (упертая), но во время споров может согласиться с позицией оппонента, лишь бы он побыстрей ее отпустил.
< Несмотря на внешнюю непоколебимость, может поддаваться чужим идеям или быть одержимой чем-то.
< Перфекционистка, но кричать или злиться, если кто-то решится навести бардак в ее вещах, не будет.
< Не может признать, что какая-то часть ее любит выходить из-под контроля и отдаваться ярости.
< Есть зачатки гидрофобии. Может смотреть на воду в открытых водоемах со стороны, даже немного заходить в нее, максимум – по колено, но плавать без острой необходимости (экстремальная ситуация) ни за что не будет.
П Р И О Б Р Е Т Е Н Н Ы Е⠀ Н А В Ы К И⠀ В⠀ А К А Д Е М И И:
// Гудмундсдоттир за почти два курса обучения в Академии не открыла в себе никаких "магических" способностей, и поэтому полностью отдала себя физическим тренировкам и развила навык владения копьем.
// Природная осторожность сподвигнула на развитие стойкости к разнообразным чарам, которые нередко используют бессмертные. Пока что список тех, которым Акке может сопротивляться, невелик, но как и демонам и ангелам, развивающим свои способности годами, ей предстоит долгий путь. Мелкие проказы перенести может, но серьезную магию почти что нет.
// Оба предыдущих пункта сильно повлияли как на физическую, так и психологическую выносливость девушки. Укрепили ее.
И Н Ы Е⠀ Н А В Ы К И:
// Акке умеет петь, хотя ее голос редко можно услышать. Долгое время, почти все детство и отрочество, была частью церковного хора.
// Неплохо готовит. Любимый ингредиент – рыба. С ней у Гудмундсдоттир всегда получались самые вкусные блюда, находившие отклик у многих.
// Абсолютный ноль в рисовании. "Палка, палка, огуречик – вот и вышел человечек", – про нее.
// Шитье. Давнее увлечение, которое позднее переросло в полезный навык.
T O ⠀K E E P⠀ I T⠀ C O N T A I N E D⠀ T I L L ⠀T H E ⠀E N D
РОСТ 182 СМ / / ЦВЕТ ВОЛОС БЕЛЫЙ / / ЦВЕТ ГЛАЗ СВЕТЛО-ГОЛУБОЙ/КРАСНЫЙ
ОСНОВНЫЕ ЦВЕТА БЕЛЫЙ, ЧЕРНЫЙ, ТЕМНО-ЗЕЛЕНЫЙ, ТЕМНО-СИНИЙ, ГОЛУБОЙ, КОРИЧНЕВЫЙ, СЕРЫЙ
ПРЕДПОЧИТАЕТ ЛЬНЯНЫЕ, ХЛОПКОВЫЕ И ШЕРСТЯНЫЕ ТКАНИ
< Гудмундсдоттир никогда не отличалась неземной красотой, но неземной внешностью. Альбинизм – своеобразный ящик Пандоры для человека: он открывает как что-то хорошее в виде уникальной и привлекательной внешности, так и плохое. Белоснежные волосы, светло-молочная кожа, почти прозрачные бледно-голубые глаза, которые при определенном освещении отдают красным – самая настоящая фантастика. С проблемами. Но бессмертие – вещь поистине удивительная: зрение больше не падает, кожа не горит при единственном контакте с солнцем, а для окружающих ты не самый удивительный и необычный. К счастью.
Акке высокая, с длинными прямыми волосами, которые обрамляют ее лицо с трех сторон: по бокам и челкой сверху. Они тонкие и мягкие, но густые: по ним видно, что за ними ухаживают. Второй выделяющейся деталью являются глаза. Альбинизм дал им от себя не только интересный цвет, но и нистагм, ритмичное колебание глазных яблок, из-за которого в детстве Гудмундсдоттир пришлось натерпеться больше, чем за весь внешний вид вместе взятый. Руки и ноги пропорциональны остальному телу. Ступня стандартного размера, ладони – тоже. Правда, пальцы на ногах довольно длинные, а на руках чуть длиннее, чем ладонь. Аккуратный педикюр и маникюр, без излишеств. Иногда кожу на руках сильно сушит, из-за чего она становится шершавой.
< У Акке хорошая физическая подготовка: что не получилось достигнуть во время жизни, вышло нагнать после смерти. Если оголить ее кожу, заставить напрячь мышцы, то можно будет проследить их достаточно видимый рельеф. Как и ярость, физическая сила прячется под внешней стройностью и хрупкостью, которую можно назвать побочным эффектом альбинизма: белизна образа напоминает снег, который легко растопить, немного подержав в руках, или тонкую корочку льда, на которую стоит слегка нажать, а она уже трескается и ломается. Фигура Акке так же часто скрывается под просторной одеждой: рубахи, которые больше по размеру, обычно подпоясываются тканным широким поясом, обхватывающим не всю длину талии, а только ее часть, льняное платье с v-образным вырезом и обрезанными рукавами, которое обычно надевается на рубаху, неширокие штаны, снизу обвязанные тканью – своеобразное крепление, помогающее самодельной обуви из кожи, без подошвы, но с достаточно твердой стелькой, не слетать или сползать с ноги. Поверх всего накинута серая шерстяная мантия, которая крепит бронзовой подковообразной фибулой один конец ткани к другому. На тканных частях одежды есть вышивка: где-то это узорчатые края, рукава и воротник, где-то, словно мантра, скрытая с другой стороны, полоска из защитных рун, выстроившихся в ряд. Помимо основного наряда, есть парочка современных вещей: длинная юбка, широкие штаны, напоминающие клеш, кофта с длинными рукавами, свободная футболка и круглые очки для зрения. Есть привычка ходить босиком. Из аксессуаров у Акке имеется только медное кольцо, так же, как и одежда, исписанное рунами – оберег и подарок родителей на совершеннолетие. Носит его не на пальце, а на шее, пряча под одеждой.
< Крылья темно-красного цвета, напоминающего венозную кровь. Если приглядеться, можно заметить совсем небольшие темно-золотые дорожки, гаснущие и загорающиеся по мере движения вверх. Они напоминают жилы, из-за которых крылья кажутся не частью Акке, а отдельным живым организмом. Или же частью тела, с которой содрали кожу. Чем дольше в них вглядываешься, тем больше неприятных ощущений они вызывают. Похожи на ястребиные (красный коршун). Мощные, с большим размахом.
< Одной из примечательных особенностей, на которую мало обращают внимание, так как большую часть времени Гудмундсдоттир носит вещи с длинным рукавом, является перебинтованная рука. В детстве, а затем и в отрочестве, Акке получила два ожога, позднее расползшихся почти по всей руке, и теперь старается их скрыть: не столько для других, сколько для себя.
< Акке умерла в двадцать два года и с тех пор мало изменилась внешне.
⠀
⠀
⠀
-
Sovngarde
11 октября 2020 в 10:46:46
-
flamie
16 октября 2020 в 6:51:30
Показать предыдущие сообщения (6)— Смертная казнь? Выходит, тут можно...умереть?
Незамедлительным ответом послужила широкая улыбка, ловко скрывшая в себе желание рассмеяться. Демон даже прикрыл на секунду глаза, возвращаясь к тому, чтобы внимательно заглянуть Деррону в лицо. В отличие от девушки рядом, в Амаранте он провел уже не один десяток лет. Можно ли было назвать его «счастливчиком», раз за все это время не стал свидетелем торжественного и зрелищного представления, заботливо организованного по воле сената? Или он просто был невнимателен, когда об этом могли упоминать другие преподаватели? Но он совершенно точно не стал бы давать очевидные ответы на глупый, по его мнению, вопрос, если кроме студента и декана больше не было никого рядом. Цзян Ливэй наконец вспомнил, где он видел эту девушку ранее. Кажется, она мало понимает, что происходит с ее телом. Что говорить об устройстве этого мира?
— Слово «смертная» подразумевает как раз это. — Демон даже не старался скрыть неиссякаемую усмешку. Почему он вообще должен объяснять настолько элементарные вещи? Совершенно точно, что они общаются на одном языке, тогда в чем может быть проблема? Но долго он об этом не думал. Во всяком случае, если к концу прогулки не произойдет ничего, что может быть связанно с дисциплинарными взысканиями, значит, «горячая картошка» ответственности за данного молодого господина перейдет полностью в его же руки, а на следующую вылазку – какому-нибудь другому преподавателю. Уговаривать соблюдать правила и бережно относиться ко второму шансу просыпаться каждое утро декан не станет. Это личное дело каждого – как закончить свой жизненный путь навсегда, однако, ему бы не очень хотелось составить компанию какому-нибудь новорожденному дурочку, поэтому, Ливэю все же придется раскрыть рот еще пару раз, огласив свои требования касательно всей сложившейся ситуации.
Тем временем, «пустой» уже закончил со своим первым заданием. Печать на полу загорелась ярче, запульсировала фиолетовым цветом, и, наконец, пляска огней, вздымающихся над каждым символом или элементом шедевра под ногами, словно искры над костром, застыла в ожидании. Цзян Ливэй шагнул в пределы круга, и коротким движением ладони, поманил студентов присоединиться к нему. Мальчишка, что стоял рядом, тоже подался телом вперед, и зашел за спину декана, словно за ней он искал укрытие от посторонних глаз. Будь это обычный студент, демон незамедлительно отошел бы в сторону – такое расстояние между ним и кем-либо, сокращенное не по инициативе этого достопочтенного, всегда воспринималось с опаской.
Как только студенты шагнули в пределы круга, столп света, возвышающийся от его краев сомкнулся плотной стеной за их спинами. Она стала вполне осязаемой – выйти из круга теперь было нельзя, только по прибытию на землю. Сначала внутри печати потемнело так, словно в комнате без окон погасили свет, и лишь ослабевшее свечение от узоров под ногами создавало хоть какой-то ориентир, правда, в такой темноте было видно лишь подошву обуви. Повисла гробовая тишина, а спустя мгновение, давящее ощущение в темном и замкнутом пространстве постепенно рассеялось.
— Мы на месте.
Декан и студенты оказались спиной перед нарядными воротами. Быстро пробежавшись взглядом по внешнему убранству двора, Цзян с легкостью определил, что данное поместье принадлежало далеко не простой семье – это стало заметно, в первую очередь, по цвету крыши каждого из домов. Сыхэюань – так называется тип традиционной китайской застройки, при которым четыре здания помещаются фасадами внутрь по сторонам прямоугольного двора. Конечно, до роскоши императорского дворца здесь было далеко, но вполне себе могло сойти за какой-нибудь павильон. Окружающие постройки были старыми, но ухоженными, а вместо бумажных и деревянных фонарей, вполне себе электрические, но, тем не менее, замаскированные под традиционные. Судя по всему, наступал вечер. Для Цзян Ливэя не составило труда определить примерное время суток без часов. Благодаря канонам проектирования таких дворов, достаточно было посмотреть на небо, пускай его сейчас застилали тяжелые свинцовые тучи – это отнюдь не проблема. Сейчас середина осени, и, надо сказать, погода здесь не мягче, чем в Амаранте. Порывистый ветер сдерживали стены поместья, но, благодаря влажности в воздухе, ощущалось еще более промозгло. От дыхания образовывались полупрозрачные клубы пара.
— Смертной казнью карается раскрытие своего присутствия во время пребывания в мире смертных. — Демон по-хозяйски прошелся вглубь двора, наступая на пешеходную дорожку, вымощенную светлой галькой. Здесь были и миниатюрные мостики через искусственные пруды, которые населяли пестрые карпы кои и уже по-осеннему увядающая флора, декоративные сосны и умело расставленные декоративные камни различных форм, и утонченная беседка, в качестве вишенки на торте. Сад выглядел очень органично, что не могло не потешить душу старого эстета. В этой обстановке внешний образ императора, наконец, нашел свое место, и то же время, в большей степени подчеркивал окружающую среду, нежели окружающая среда – его. Цзян Ливэй замедлил шаг, дожидаясь своих спутников, и неторопливо развернулся к ним лицом.
— Вам запрещено спать, заниматься отвлеченными делами, что-либо брать или передвигать, а по окончанию задания – забирать приметные вещи с собой в Амарант. Например, гальку или цветок, который не выделяется, можно. Крупные предметы интерьера, ценности, книги… все то, отсутствие чего обязательно привлечет внимание, или то, что можно легко посчитать – нельзя. — Демон, убрав кисеру за пояс, спрятал руки в рукавах, и, поежившись, огляделся вокруг. — Судя по всему, сейчас поместье пустует. В ожидании молодого господина Чэнь, у нас есть время осмотреться. В первую очередь, это необходимо для вас. Лимит моего доверия к вашей благоразумности – одна попытка. Как бы вы далеко не отошли от меня, я обязательно узнаю, чем вы заняты, и где провинились. Когда начнутся «стычки» между действующими лицами и посредника, в качестве меня, ваше присутствие рядом необходимо. Когда дело коснется перемен в решениях нашего клиента – здесь то же самое. Если все ясно, то можете разойтись для осмотра поместья. Встречаемся здесь, на этом месте, через час. Если не уверены в себе – можете последовать за мной.
С этими словами, Цзян Ливэй резко развернулся и направился к центральной, по отношению к воротам, двухуровневой постройке. Без тени сомнения его рука коснулась двери. Створка бесшумно открылась, а декан прошел вглубь помещения, настороженно осматривая стены погрязшего в темноте зала.
«Пустой» же, пока что остался на месте, но любое движение со стороны студентов будет заставлять трогаться с места, преследуя тенью. Его немигающий взгляд был прикован к парочке молодых людей.
Деррон злился редко. Агрессия никогда не была свойственна парню, однако сейчас, кажется, что-то сумело его задеть. Что-то неосязаемое и едва уловимое. Но достаточно ощутимое для того, что бы парень сильнее сжал зубы, поведя скулами. Беглый взгляд юноша адресовал в первую очередь девушке, что кажется, с таким же нетерпением ждала ответа на ранее заданный Дерраном вопрос. Однако никаких негативных эмоций следом не последовало. А это значит, что раздражала сейчас его вовсе не ученица. Уловив догадку, парень неспешна перевел взгляд на ректора, моментально ощутив, как в висках запульсировала кровь. Он молча всматривался в эту усмешку на его лице, за которую при жизни точно набил бы неудачливому юмористу лицо. Сейчас же руки парня были связаны и единственное, что он мог себе позволить, так это улыбнуться хуанди в ответ. До мерзости льстивой, наигранной улыбкой.
Параллельно юноша старался припомнить, приходилось ли ему что-то слышать о смертной казни. Кажется, да. Впрочем, сейчас это больше походило на игру с воображением, где память сама дорисовывала обрывки чужих фраз. Парень ненадолго замялся, стоило Ливею, как мило, пояснить значение слова "казнь".
Однако, в ответ на это Деррон сумел и немного расслабиться. Ему сложно было представить, что подобная мера наказания имеет место в здешних кругах. Вопреки христианам, что веруют в рай и ад, а так же, допустим, буддистам, что веруют в реинкарнацию, за смертью идет жизнь. А не смерть, за которой следует еще одна смерть. И если постараться в этом разобраться, значит, хуанди, возможно, попусту запугивает их громкими и страшными словами. Впрочем, отметать идею того, что предостережение является чем-то большим, чем просто угрозой, юноша не стал. Раз за падением с того несчастного окна не последовало то самое умиротворенное блаженство о котором говорит кто-то там еще, значит, все может оказаться правдой. Уточнять ничего не хотелось, тем более, что ректор точно не станет опровергать свои же слова.
Деррону ничего не оставалось, кроме как двинуться в сторону портала, о готовности которого говорил жест, адресованный Ливеем ученикам.
— Только после Вас, — учтиво отозвался парень, пропуская девушку пройти вперед. Кажется, если посмотреть под определенным углом, то она была даже милой. По-своему, разумеется.
Стоило ребятам присоединиться к куратору, как круг замкнулся, столбом света спрятав экспедиторов от внешнего мира. Необычные, приятные ощущения прокатились по телу, стоило свету погаснуть, а тишине наполнить собой каждый миллиметр пространства. Чем-то напоминало какой-нибудь аттракцион, направленный на то, что бы вызвать негодование и страх. Но это было безопасно, если конечно, доверять хуанди.
— Мы на месте.
Наконец оказавшись на месте назначения, парень уставился взглядом в здание, которое, судя по всему и являлось поместьем нужного им человека. Выглядело это дело богато, конечно, хоть и слишком старомодно. Деррон прошел вслед за Ливеем вглубь двора, приметив, что погода в этом мире ничем не лучше той, что была в Амаранте. Юноша вновь скрестил руки, стараясь хоть немного согреться. — Почему нам не могли подкинуть местечко потеплее? — заканючил тот, обращаясь к своей спутнице. Кинув на девушку взгляд, Дерри лишь усмехнулся, прикинув, что он был прав на тему того, что одеваться ей стоило теплее. Показательно спрятав руки в рукава, которые у него были, ученик заслышал голос хуанди, принявшись вслушавшиваться в последнюю часть инструктажа.
Ничего не брать, ничего не трогать. Он говорил почти как мамочка, выбравшаяся со своими детьми на прогулку. Пришлось приложить усилия, что бы не зевнуть, а когда хуанди закончил, парнишка даже оживился от новости, что он может спокойно передвигаться по поместью целый час.
— Спасибо, все понятно, — мягко, послушно отозвался ученик, опустив ладонь на плечо ученицы, что стояла неподалеку от него. Ее мягкий нрав, подталкивал Деррона на мысль, что возможно ей захотелось бы остаться с Ливеем, а не ходить по поместью без присутствия старших. Поэтому юноша осторожно задействовал способность внушения и лишь потом начал говорить. — Вы можете положиться на нас. Думаю, идея прогуляться по поместью звучит неплохо и нам следует хорошенько все изучить. Верно? — вопрос был адресован уже девушке, что и продемонстрировал Дерри, опустив на нее добродушный взгляд. Он не хотел гулять по поместью один, а если оставаться с Ливеем, то весело ему точно не будет. Этот демон ничего не упускал из поля зрение и каждое слово могло спровоцировать его. Следить за словами и действиями целый час было бы слишком утомительно. И сейчас, Дерри великодушно спасал и ученицу от столь глупого решения.