оборотень » потомственно состоит в стае "белые волки"
владеет стандартным для своего возраста и происхождения повышенной силой, чутьем, регенерацией.
волчьей натурой любит оправдывать т.н. эмпатичность и гиперчувствительность к надвигающейся опасности, правда, достойных тому доказательств найдено не было.
влажный плотный воздух лежал на плечах и жаром давил на лоб. из-за голода температура практически не ощущалась в теле, ночью пальцы ног и рук даже одубели, поэтому Тельма, так и не уснув из-за отсутствия сытости, с энтузиазмом приняла восход солнца и поспешила вон из укрытия – которое, в общем-то, было сомнительным решением против насекомых, поскольку ничего крупнее разжиревших богомолов тут не водилось. вчера, кажется, Тельма еще попытала удачу ночью выйти на оглушительно журчавших жаб, но так и не нашла ни одного водоема или даже чего-то близко схожего с болотом. она чувствовала, что где-то близко, но ввиду того, что никаких тропинок в округе не наблюдалось, определить поконкретнее она не могла. шорох леса отзывался слегка болезненным гудением в голове, все вокруг пахло идентично друг другу.
Тельма потихоньку приходила в отчаяние по поводу своего живого состояния, чувствуя, что сил все меньше и меньше, а ничего съедобного под руками нет. рискнуть и попробовать плоды – уже не вариант. она давно прошла участок с плодоносными деревьями.
сейчас она грезила столкнуться с какой-нибудь деревней, которая возьми да и появись в самый страшный момент. но ничего такого не происходило, и никаких людей здесь и в помине не было. когда она вырвалась из речного водопада, она уже была одна. а ведь где-то должен был затаиться попутчик, но ни его запаха, ни запаха дерьма или разложения Тельма не чуяла. возможно, тут росло нечто, активно сбивавшее оборотня столку, но что-то Т.Рут подсказывало, что дело вовсе не в окружении, а в ее слабости и в том, что попутчик – лишенный в воображении девушки имени и статуса человека – помер задолго до того, как Тельму вынесло течение. она проклинала себя, свою влюбчивость, из-за которой она рванула из Англии, из-за которой она доверилась не опытному лоцману, из-за которой сейчас пуще голода мучила тоска, рисующаяся в голове как сквозное ранение на всю грудную клетку – просто мясная дырка, огромная и обожженная, хоть руку суй.
бессилие физическое накрывало все больше и больше, и Тельма отчасти его принимала с согласием, потому что больше не могла тратить себя на истерики, как вчера (и позавчера?). она разнесла несколько деревьев, выла и ревела не то по-человечески, не то по-звериному, разгневанно вырывая ошметки ствола и грязи. пока не нашлась лужа, в которой Тельма без какого-либо презрения умылась, лицо саднило от слез и слипшейся в бровях грязи. но это самое принимаемое отчасти с согласием бессилие балансировало на грани отчаяния, но беззубого и беззвучного. тихое ужасающее осознание потерянности, отсутствия сил, покинутости дребезжало там же, где тоска проела болезненную пустоту.
ну и не стыдно, а? ты опасный хищник, а тебя размазало от того, что умер очередной парень, с которым все равно ничего бы не светило. хватит самообмана. со смертными никак не получится рука об руку. а тащить человека в стаю? не спросив? да и что хуже – рассказать о себе, пригласить и получить отказ или просто взять, изменить все существование любимого и стать для него эгоистичной собственницей и мучителем? что сказала бы стая? а что бы сказал отец? достойны ли его в жизни тыпринимала решения?
предыдущие выбирали не тебя. и этот бы не выбрал. нужно перестать западать на обычных людей, а значит и перестать крутиться рядом с ними. трудно отказаться от смертных парней, потому что с ними можно играть какую-то роль, притворяться, увлекая себя (и, получается, отрицая – хотя вроде бы внутреннего конфликта с самоопределением никогда не было). с ними… с ними… можно чувствовать себя мамой, которая защитит. смешно. смеш-но. с.м.е.ш.н.о.
Тельму и впрямь бросило в истерическое хихиканье, она шла не глядя, толкалась в стволы и камни и не могла прекратить смеяться, несмотря на то, что от этого стало болеть лицо в районе скул и верхний пресс давило нещадно.
Тельма остановилась, потеряв ориентир, потому что неожиданно почувствовала сразу несколько вещей. невразумительный прилив сил – словно ничего плохого она не переживала вообще, а так же запах пресной воды и запах человеческого пота. и не просто человеческого. повеяло знакомой смесью телесного запаха и парфюмерной отдушки мужского дезодоранта. суперскорость и суперсила наполнили Тельму словно как раньше (но она не была объективна по этому поводу). она слышала голоса. к нему наверное пришли на помощь, и…
когда Тельма рывком оказалась на берегу, она глазами – как драматично – встретилась со своим попутчиком, чувствуя, как заполняется и вся сияет нутром. это мираж. это сон. не похоже на правду. но ей все равно, она чувствует себя самой счастливой. и он отвечает улыбкой, и он в порядке, хоть и весь в бинтах. и он совершенно точно удивлен. он с кем-то переговаривается, конечно же не подозревая, что Т.Рут слышит и собеседницу, которую не видно на берегу. непонимание. язык незнакомый, Тельма его просила обучить всего пару фразам. ожег тоски по нарастанию начинает возвращаться. паника похожа на падение в черный тоннель. Тельма слышит стук своего сердца в висках. и слышит стук его сердца, чувствует, как темперамент бурлил в его крови. всего одна фраза, сказанная интонацией, которую поймет любая женщина на любом языке. вот почему он оказался так резко заметным для Тельмы на таком расстоянии. его ласкали, и он сильно возбудился. вряд ли они успели дойти до секса, наверное, просто миловались по пути к реке. эта его нашла, отходила, и он тут же забыл, как он обхаживал Тельму, как они пошли покататься на лодке, как их занесло течением, как они разбились… он просто решил, что Тельма не выжила и нашел новую? или эта ему уже принадлежала, и он катается по городам, чтоб развлекаться с другими? почему Тельме обязательно нужно напарываться именно на таких? это вовсе не ревность. это укол ревности, который сравним с порывом тайфуна. кажется, он на ломанном английском пытается предупредить Тельму не высовываться – где-то рычит дикое животное. и оно может напасть.
от приступа ревности, как и обычно, Тельма очнулась на этапе обгладывания ребер, будучи не то что по локоть в крови, а примерно по уши в ней плескаясь. девкой питаться она не стала, просто избавила ту от привлекательности лица. пусть живет юродивой, полуслепой и с ободранной беззубой челюстью. конечно, справедливо сказать, что никто не виноват в мужских грехах, кроме самих обидчиков, но у Тельмы была сила и власть мстить всегда обоим. хотя и местью свои расправы она никогда не считала. это было очищение для самой себя. no bad feelings.
она любила одинаково сильно всех, с кем встречалась, и ничего не могла с собой поделать – влюбленность Тельму выпивала до остатка, и она впадала в такую слепоту, когда разочаровывалась, что ни о каком контроле речи и не шло. дело даже не в контроле сил, сколько в контроле эмоций. будь Т.Рут Кингстон человеком, она бы агрессивно набрасывалась и лезла в драку с теми, кого не может «заполучить».
она равнодушно обошла обглоданный труп и сошла с берега, распластываясь на водной глади и умиротворенно следя за красно-рыжими разводами крови, которые плавно становились все желтее и прозрачнее в кристально-чистой реке, уносившей тоску вслед за рябью солнечных бликов.
можете начинать шалить. загляните в приветственное письмо, чтобы пройтись по основным темам.
ТЕЛЬМА РУТ КИНГСТОН » TELMA RUTH KINGSTON
T.RUTH KINGSTON » TAY
25 уо.
gigi hadid
оборотень » потомственно состоит в стае "белые волки"
владеет стандартным для своего возраста и происхождения повышенной силой, чутьем, регенерацией.
волчьей натурой любит оправдывать т.н. эмпатичность и гиперчувствительность к надвигающейся опасности, правда, достойных тому доказательств найдено не было.
влажный плотный воздух лежал на плечах и жаром давил на лоб. из-за голода температура практически не ощущалась в теле, ночью пальцы ног и рук даже одубели, поэтому Тельма, так и не уснув из-за отсутствия сытости, с энтузиазмом приняла восход солнца и поспешила вон из укрытия – которое, в общем-то, было сомнительным решением против насекомых, поскольку ничего крупнее разжиревших богомолов тут не водилось. вчера, кажется, Тельма еще попытала удачу ночью выйти на оглушительно журчавших жаб, но так и не нашла ни одного водоема или даже чего-то близко схожего с болотом. она чувствовала, что где-то близко, но ввиду того, что никаких тропинок в округе не наблюдалось, определить поконкретнее она не могла. шорох леса отзывался слегка болезненным гудением в голове, все вокруг пахло идентично друг другу.
Тельма потихоньку приходила в отчаяние по поводу своего живого состояния, чувствуя, что сил все меньше и меньше, а ничего съедобного под руками нет. рискнуть и попробовать плоды – уже не вариант. она давно прошла участок с плодоносными деревьями.
сейчас она грезила столкнуться с какой-нибудь деревней, которая возьми да и появись в самый страшный момент. но ничего такого не происходило, и никаких людей здесь и в помине не было. когда она вырвалась из речного водопада, она уже была одна. а ведь где-то должен был затаиться попутчик, но ни его запаха, ни запаха дерьма или разложения Тельма не чуяла. возможно, тут росло нечто, активно сбивавшее оборотня столку, но что-то Т.Рут подсказывало, что дело вовсе не в окружении, а в ее слабости и в том, что попутчик – лишенный в воображении девушки имени и статуса человека – помер задолго до того, как Тельму вынесло течение. она проклинала себя, свою влюбчивость, из-за которой она рванула из Англии, из-за которой она доверилась не опытному лоцману, из-за которой сейчас пуще голода мучила тоска, рисующаяся в голове как сквозное ранение на всю грудную клетку – просто мясная дырка, огромная и обожженная, хоть руку суй.
бессилие физическое накрывало все больше и больше, и Тельма отчасти его принимала с согласием, потому что больше не могла тратить себя на истерики, как вчера (и позавчера?). она разнесла несколько деревьев, выла и ревела не то по-человечески, не то по-звериному, разгневанно вырывая ошметки ствола и грязи. пока не нашлась лужа, в которой Тельма без какого-либо презрения умылась, лицо саднило от слез и слипшейся в бровях грязи. но это самое принимаемое отчасти с согласием бессилие балансировало на грани отчаяния, но беззубого и беззвучного. тихое ужасающее осознание потерянности, отсутствия сил, покинутости дребезжало там же, где тоска проела болезненную пустоту.
ну и не стыдно, а? ты опасный хищник, а тебя размазало от того, что умер очередной парень, с которым все равно ничего бы не светило. хватит самообмана. со смертными никак не получится рука об руку. а тащить человека в стаю? не спросив? да и что хуже – рассказать о себе, пригласить и получить отказ или просто взять, изменить все существование любимого и стать для него эгоистичной собственницей и мучителем? что сказала бы стая? а что бы сказал отец? достойны ли его в жизни тыпринимала решения?
предыдущие выбирали не тебя. и этот бы не выбрал. нужно перестать западать на обычных людей, а значит и перестать крутиться рядом с ними. трудно отказаться от смертных парней, потому что с ними можно играть какую-то роль, притворяться, увлекая себя (и, получается, отрицая – хотя вроде бы внутреннего конфликта с самоопределением никогда не было). с ними… с ними… можно чувствовать себя мамой, которая защитит. смешно. смеш-но. с.м.е.ш.н.о.
Тельму и впрямь бросило в истерическое хихиканье, она шла не глядя, толкалась в стволы и камни и не могла прекратить смеяться, несмотря на то, что от этого стало болеть лицо в районе скул и верхний пресс давило нещадно.
Тельма остановилась, потеряв ориентир, потому что неожиданно почувствовала сразу несколько вещей. невразумительный прилив сил – словно ничего плохого она не переживала вообще, а так же запах пресной воды и запах человеческого пота. и не просто человеческого. повеяло знакомой смесью телесного запаха и парфюмерной отдушки мужского дезодоранта. суперскорость и суперсила наполнили Тельму словно как раньше (но она не была объективна по этому поводу). она слышала голоса. к нему наверное пришли на помощь, и…
когда Тельма рывком оказалась на берегу, она глазами – как драматично – встретилась со своим попутчиком, чувствуя, как заполняется и вся сияет нутром. это мираж. это сон. не похоже на правду. но ей все равно, она чувствует себя самой счастливой. и он отвечает улыбкой, и он в порядке, хоть и весь в бинтах. и он совершенно точно удивлен. он с кем-то переговаривается, конечно же не подозревая, что Т.Рут слышит и собеседницу, которую не видно на берегу. непонимание. язык незнакомый, Тельма его просила обучить всего пару фразам. ожег тоски по нарастанию начинает возвращаться. паника похожа на падение в черный тоннель. Тельма слышит стук своего сердца в висках. и слышит стук его сердца, чувствует, как темперамент бурлил в его крови. всего одна фраза, сказанная интонацией, которую поймет любая женщина на любом языке. вот почему он оказался так резко заметным для Тельмы на таком расстоянии. его ласкали, и он сильно возбудился. вряд ли они успели дойти до секса, наверное, просто миловались по пути к реке. эта его нашла, отходила, и он тут же забыл, как он обхаживал Тельму, как они пошли покататься на лодке, как их занесло течением, как они разбились… он просто решил, что Тельма не выжила и нашел новую? или эта ему уже принадлежала, и он катается по городам, чтоб развлекаться с другими? почему Тельме обязательно нужно напарываться именно на таких? это вовсе не ревность. это укол ревности, который сравним с порывом тайфуна. кажется, он на ломанном английском пытается предупредить Тельму не высовываться – где-то рычит дикое животное. и оно может напасть.
от приступа ревности, как и обычно, Тельма очнулась на этапе обгладывания ребер, будучи не то что по локоть в крови, а примерно по уши в ней плескаясь. девкой питаться она не стала, просто избавила ту от привлекательности лица. пусть живет юродивой, полуслепой и с ободранной беззубой челюстью. конечно, справедливо сказать, что никто не виноват в мужских грехах, кроме самих обидчиков, но у Тельмы была сила и власть мстить всегда обоим. хотя и местью свои расправы она никогда не считала. это было очищение для самой себя. no bad feelings.
она любила одинаково сильно всех, с кем встречалась, и ничего не могла с собой поделать – влюбленность Тельму выпивала до остатка, и она впадала в такую слепоту, когда разочаровывалась, что ни о каком контроле речи и не шло. дело даже не в контроле сил, сколько в контроле эмоций. будь Т.Рут Кингстон человеком, она бы агрессивно набрасывалась и лезла в драку с теми, кого не может «заполучить».
она равнодушно обошла обглоданный труп и сошла с берега, распластываясь на водной глади и умиротворенно следя за красно-рыжими разводами крови, которые плавно становились все желтее и прозрачнее в кристально-чистой реке, уносившей тоску вслед за рябью солнечных бликов.
кендлс, днюшка секретик
, но асцендент дева