Несмотря на схожесть с убойным пьяницей, Джим не злоупотребляет уже больше года и практически не бомжует. Так, иногда, по настроению. Временами тормозит и подлагивает. Джим Гилмор – не из тех, кого необходимо выставить придурком, потому что он и сам в этом справляется (но не особо усердно, от случая к случаю). Вследствие довольно традиционного воспитания и жахнувших в трубу добрых восемь лет Гилмор всё ещё пытается догнать прогресс своими взглядами, поэтому предпочитает поменьше удивляться (вслух) и почаще молчать (тоже вслух). Всегда готов к подвоху, но на самом деле вообще ни к чему не готов. Словом, параноик – однако не в критичном состоянии. Искренне уверен, что умудрился сохранить эмоциональное равновесие, и очень этому рад. Практически не потерял доверия к людям, в обратную же сторону – лоялен на все сто. Огорчишь – получишь в морду, как видите, ничего радикального. Самокритика в норме, но иногда нужно ткнуть, когда облажался и не понял этого. В регулярном шоке от жизни. Надеется, что это когда-нибудь пройдёт, и просто реагирует «угу, понял», даже если совсем не угу и не очень-то и понял. И даже если мозг полыхает с вопросом «чевоблять». Строго не судите (вставить шутку по вкусу), Джим просто пытается быть социально…приемлемым. Не болтливый, но это уже не наживное, а природное. Красноречие растерялось там же, где и те восемь лет жизни. Впрочем, пообщаться всегда рад, просто не каждую тему способен поддержать, некоторых, например, политических банально остерегается. А ещё остерегается сойти за шизофреника и про своё серьёзное отношение к сверхъестественному умалчивает, если не уверен в сходных взглядах собеседника. Собственно, из тех же соображений в статьях подписывается редакцией «Сверхъестественное сегодня» (и потому что не хочет лишний раз светить именем). Ненавидит лотерейные билеты. И киви. Киви тоже ненавидит, потому что от этой зелёной поганки во рту всё царапает. Выглядит, как человек, у которого каждый день на релаксе – всё благодаря любимому изречению Джима. Цитируя приводим: «Ээээ..?» Из всех форм кретинизма абсолютно точно отсутствует топографический. Джим всегда знает, где находится, откуда шёл и куда нужно идти. Если жизнь подкидывает лимоны – нахуй лимоны, несите апельсины. Это новый девиз, надеемся, что поможет. Определённо тот человек, которого не придётся уговаривать что-то выяснять, всегда согласен сопроводить в самых сомнительных мероприятиях. Отчаянно не отчаивается и вообще зрит почти что оптимистично, ну, по крайней мере, снова начал. Добрый дядька и крайне отзывчивый, помогать не то, чтобы любит, скорее делает это из принципа «кто если не я».
Джим родом из маленького городка, настолько, что всегда терялся в этих чёртовых гипермаркетах («я просто позвоню и спрошу, где это находится, нет, я обязательно найду сам херов сахар песок...и зелёный тюбик с какой-то там свежестью, но какой? Альпийской? Но он синий. Лимонной? Вроде зелёное? Нет, это неправильно как-то, лимоны же жёлтые, ну что за блять», — ругается он мысленно и вытаскивает бумажку, — «лаймовой, лаймовая свежесть, стоп, я ж её и держу... Так всё это время ты был не лимоном?!»), когда съехался со своей женой. В то счастливое время Гилмор был начинающим журналистом и батрачил закадровыми текстами. Амбициозные планы он не особо строил и держался достойным среднячком, но всегда был готов поймать за хвост рыбку покрупнее. Джиму, впрочем, та полоса казалась вполне себе удачной: и семья, и работа, и где-то вдалеке маячащие перспективы. Для человека, которому светило будущее грузчика, он плодотворно постарался занять место в системе американской мечты, и до поры до времени жизнь подозрительно текла как по маслу. Когда нарисовалась первая командировка, страна находилась в плотном кольце политической пропаганды администрации Буша, и буквально каждый новостной дистрибьютер бросал свои силы на многообразные расследования террористических преступлений в регионах исламского востока – не столько из соображений совести, сколько из соображений лёгкой наживы. Журналистика – это преобразование дамской сумочки в свиное ухо. И наоборот. Многого от Джима не требовалось, ему надлежало пройтись с оператором рядом с горячими точками, а потом завернуть в этот материал душещипательную историю про ужасы Аль-Каиды – стоит отметить, что доставка репортёров в зоны террористического риска обошлась в четверть годового дохода посредственное региональной службы новостей, но по плану предполагалось, что зафиксированные эпизоды будут проданы компании покрупнее, точнее, ещё не зафиксированные эпизоды были уже проданы за дешёвый аванс, и как только дело было бы в шляпе, договор должен был закрыться, а прописанные в нём суммы улететь в карман директории студии. Что-то пошло не так, когда горячая точка действительно превратилась в горячую, и Джим со своим материалом влетел прямым попаданием в процедуру разоблачения диверсионной агитации. Говоря простым языком, свиное ухо вышло просто отменным: свернулось в клубочек говна и, изображая футбольным мяч, забило гол в свои же ворота. Вместо того, чтобы углядеть антиисламскую пропаганду, военное представительство штатов углядело заготовку для подрыва репутации страны. Всё б ничего, студии, находящейся на подсосе своему федеральному закупщику, было выгодно обелить мотивы, по крайней мере, прояснить получившееся недоразумение. Если бы Джима на пару с оператором вначале не перехватила оппозиция. Забавная ситуация: обе стороны трактовали в силу каждой из позиций, и каждая нашла на съемке компромат. Хотя на деле ничего невероятного там не было. Не помогло избежать срока за политическое преступление и сохранение полного нейтралитета «я просто делал свою работу, ничего не знаю, отпустите». Джиму благополучно впаяли срок – так, на всякий случай, а обработанная такой чудесной новостью жена запустила бракоразводный процесс с заочным предписанием на запрет каких-либо контактов. Теперь Джим Гилмор – разведёнка на зоне, а бывшая жена переквалифицировалась в мать-одиночку. Это были вынужденные меры: на руках будущее дочери, а потенциальные обвинения в соучастии снижали бы гарантию этого будущего в каком-либо из благополучных ключей. По крайней мере, Джиму хотелось верить, что это был всего лишь вопрос рациональности, и успокаивал себя этим. Его умнички прорвутся, и всё у них будет хорошо. А он…а он будет рассчитывать на успех с апелляцией и пересмотром личного дела. Предприимчивые и не особо адвокаты сменяли друг друга, как времена года, но Джим не терял надежду выкарабкаться и раз за разом сотрудничал с любым следствием, однако каждый раз происходил затык на показаниях студийного руководства. Его попросту не было, как и самой студии. Почти все – либо просто сняты с должностей, либо сами находились под долгосрочным следствием. Кому-то даже свезло слинять в Европу как политическому беженцу. Лишь к ноябрю 2011 года с Джима были сняты обвинения. В декабре этого же года завершился и сам военный конфликт. Итак, Джиму тридцать восемь, ни семьи, ни карьеры, ни гроша за душой, в наличии только вызывающая сомнения судимость. Ага, поди докажи, что почти восемь лет проторчал ни за что ни про что, поди докажи, что не тронулся умом (не то, чтобы и впрямь тронулся, скорее стал подвержен конспирологическим теориям). Жизнь придётся начинать с нуля и желательно в какой-нибудь сравнительной глуши, где ни у кого не вызовут вопросы липовые документы. А что ещё оставалось делать? Он так боролся за свою свободу не для того, чтобы прозябать на дне мусорного бака. От увлечений политическими заговорами, как оказалось, рукой подать до паранормальщины. Мозг на отлично переварил прожитое и предложил немного свихнуться. От такого щедрого предложения Джим не стал отказываться. Нет, не подумайте, никаких буйных психозов, просто однажды Джим вон пошёл охотиться на южноамериканского бигфута и поймал альпаку. То был весьма странный день, и то была альпака прямо с характером. Сначала она оказывалась есть, потом отказывалась не есть, отказывалась мыться, а потом отказывалась вылезать из ванной. Но зато это была очень обнимательная альпака, и Джим возвращал её на ферму скрепя сердце. Примерно в этом промежутке он понял, что если не найдёт достойное себе применение, то крыша конкретно поедет, и обзавёлся значком в виде альпаки в знак благодарности за стоп-сигнал своему начинающемуся алкоголизму.
Обзавёлся навыком огнестрела и хранит мини-складик пушек в отключенном морозильнике. Полезный в быту и соберёт целый шкаф из говна и палок. Но плохо ладит с особо сложной электроникой, все эти высокие технологии для него – это какие-то шайтан-машины. Нереально хорошо разбирается на местности, если это не торговый центр. Если торговый центр, то машем на прощание: запутался, потерялся и нуждается в спасении. Увлекается нонфикшн литературой категории «г». Любит уродские боевички и видео с щеночками.
1 и 3
Две банановые хуба бубы и можете звать как угодно.
Мы приходим из темноты и в ней же пропадает наша душа после смерти. В Тени сокрыты великие чудеса, но и леденящую кровь ужасы. Секреты, которые она хранит, человеческому вниманию недоступны, да и не предназначены для него. Блэквуд открывает перед вами свои двери, путники, сможете ли вы найти в себе нужную смелость, чтобы противостоять тёмным силам, окутывающим этот город. И самое важное, достаточно ли вы бесстрашны, чтобы выяснить откуда берутся сны?
И снова Купер задерживается в кампусе допоздна. Ну, по крайней мере, еще не темно. Хотя к тому времени как она доберется до дома уже явно стемнеет. На этот раз телефон не сдох, и она заблаговременно написала сообщение отцу о том, что она задержится, потому что ищет информацию для доклада по экономике. Эта наука давалась ей с трудом, но Салли понимала, что без этого в ресторанном бизнесе никуда. Если она не разберется, то конкуренты сожрут ее с потрохами даже в таком маленьком городе, как Блеквуд. Ей нравился этот тихий городок без претензий на что-то слишком уж особенное. И, не хватающая с неба звезд, она собиралась провести тут тихую жизнь.
Многочисленные записи, пометки на полях с мольбой о помощи, занимали весь стол. Ей действительно нужно было очень много времени, чтобы хотя бы поверхностно вникнуть в материал. Хотелось выть от тоски, выпустить острые как бритва когти и разорвать ненавистную бумагу, впитавшую чернила и слезы девушки, на мелкие клочки. Молясь всем известным Богам, Салли собиралась закончить дома. Ей еще предстояло собрать это все воедино, а еще потренироваться в том, чтобы укладываться с докладом в установленное преподавателем время. Нерадивые студенты умудрились раздраконить престарелую даму и теперь спрос с их потока был необычайно высок. Издав мучительный стон, девушка смирилась со своей участью окончательно и опустила голову на край стола. Она разглядывала вымощенный клеткой пол достаточно долго, чтобы заметить, что возле ножки стола что-то блестит. Мелкий предмет заманчиво переливался в желтом свете ламп и тоненькие пальчики быстро захватили его себе.
Тоненький ключик восхищал искусностью работы. Видно, что мастер, который произвел его на свет, не скупился на старания ради своего детища. И почему-то Салли сразу поняла, что этот ключ не один из штампованных болванок, которым отпирают двери среднестатистические граждане. Он не был покрыт ржавчиной или иными элементами безвозвратного разрушения, но отчего-то казался довольно старым. От разглядывания находки Купер отвлек голос библиотекаря, оповещавшем о том, что лавочка закрывается и мелким доходягам стоит освободить помещение. Наверняка ключ кто-то потерял. Интересно, что он открывал? Наверняка что-то интересное или необычное. Завтра она добропорядочно сдаст его в отдел находок, но сегодня такую красоту захотелось показать папе. С этими мыслями Салли сгребла все свои нехитрые записи, сунула ключ в задний карман потрепанных джинс и направилась на выход.
Хотелось спать. А еще лучше выпить вкусный кофе. Быть может со сливками, а еще лучше с большим количеством вспененного молока и кокосовым сиропом. А еще лучше с лавандой и инжиром. В кошельке еще теплилось немного денег и если до дома она отправится пешком, то вполне себе может позволить себе зайти в ту жутко дорогую кофейню, где подавали этот напиток богов. За этими мыслями Купер и не заметила, что ей на встречу летел мужчина с сумасшедшим выражением лица, лишь чисто на автомате свернула с траектории его движения. Но когда жесткая хватка на руке выдернула ее из мечтательных мыслей, она повернулась на него так же резко и уставилась с недоуменным выражением лица. И что за вопрос-то такой тупой? – Салли. Тебе чего? – Она потянула свою руку на себя, намереваясь выпутаться из чужих рук. Ей не нравилось когда ее трогают чужие, особенно когда эти чужие настолько грубы. И лицо ее из недоуменного быстро начало превращаться в недовольное. Что этот парень себе позволяет?
— Куда это ты идёшь? — Недовольно брякнул Салливан. Слова вылетали из его рта быстрее, чем он успевал подумать. Как говорится, умные мысли часто преследовали его, но он был быстрее. На самом деле оборотню не было никакого дела (ну вот честно, абсолютно никакого) до того куда там идёт эта дамочка, но в данный момент разум и контроль на телом будто бы покинули его. Сам того не ведая, обычно весёлый и шутливый парень превращался в стрёмного сталкера без базовых социальных навыков.
Мыслями Джеймс, конечно, уже одёрнул себя раз пятьдесят. "Что ты делаешь, что ты несёшь, зачем распускаешь руки?" Но внутренний голос оставался безмолвным, не отвечал. Диалога с шизой не получилось.
Девичий локоть он всё-таки отпустил от греха подальше. Незнакомка выглядела так, будто бы того и гляди наваляет ему тумаков, или вовсе начнёт кричать во всё горло полицаев. Возможно, стоило бы пересмотреть свой дерзкий подход к дамам? — Нет. Погоди. — Волк помотал головой, стараясь вытрясти этим движением туман из своих мюслей в черепной коробке. Его не покидало странное ощущение, как-будто что-то спрятано глубоко внутри него и скребётся, просится наружу. В носу стоял лишь чужой запах: одновременно необычный и новый, но откуда-то уже знакомый. Только вот когда он его встречал?
Джеймс сделал шаг в сторону от Салли и поднял ладони вверх в знак примирения. Да, первое впечатление она, наверное, уже составила, и не самое лестное, но сейчас ему казалось важным необходимость доказательства своей безобидности. (Хотя сохранять трезвую голову в нынешнем его состоянии оказалось странно. Кроме знакомого волчьего запаха вокруг девушки витало ещё что-то, что молодой человек пока не мог уловить носом.)
Оборотень втянул в себя воздух со свистом, стараясь, если не распробовать запахи на вкус, то хотя бы понять, что они из себя представляют. Нет, ну чем не отличная идея, подходить и нюхать людей на улице?
— Откуда ты знаешь Макса?! — Джеймса осенило так же внезапно, как и накрыло. Этот запах он в действительности уже встречал, совсем недавно, в том месяце, когда Макс вернулся домой позднее обычного со странным настроением. Юноша не позаботился тогда поставить своего фактического опекуна о деталях произошедших с ним, но этот странный запах другого териантропа навсегда въелся Салливану в мысли. Тогда ему просто показалось, что пахнет чем-то странным, необычным, а сейчас это необъяснимое чувство обострилось раз в десять. Кажется, будто бы Купер он уже откуда-то знал, только вот откуда? Лицо её совершенно точно он видел в первый раз в своей жизни, иначе узнал бы, но, если не фейсом, тогда что?
— Я прошу прощения за своё странное поведение, должно быть не выспался. — Джеймс попытался соорудить некоторое подобие улыбки, дабы сойти за адекватного дружелюбного соседа. Инстинкты его трубили во все рупоры, что девчонку нельзя отпускать, что не всё так просто, как кажется. А если он продолжит вести себя как психованный лунатик, без причины нюхающий незнакомых людей, Салли ей-богу развернётся и сбежит от него в закат. Вернуть себе лицо достойного человека после того, что он учудил, было сложно, но бросаться из крайности в крайность, и применять затем физическую силу, чтобы заставить мисс Купер вести с ним светские беседы, не хотелось. Мужчина оглянулся, на скорую руку пытаясь прикинуть куда можно было бы присесть.
— Меня зовут Джеймс, я законный опекун Максимилиана. — Очень забавно, что мистер Салливан решил использовать слово "законный", учитывая, что "семейство" их пренебрегает не только законами правового регулирования, но и моральными нормами. В свете последних событий, обрати на них своё внимание полиция или органы опеки, пацанёнка определили бы обратно в детский дом, а самого Джеймса осудили похитителем детей, потому что никаких официальных бумаг они, конечно же, не заполняли. Просто встретились однажды и от балды решили путешествовать вместе. — Не могли бы вы задержаться и ответить на пару моих вопросов, мисс...эээ...Салли? — Очень интересная смена настроений от шизоида до галантного джентльмена.
-
леший
5 октября 2020 в 11:05:41
-
zmeя
26 октября 2020 в 1:30:18
Показать предыдущие сообщения (286)Одобрено
чуваки, чувихи, хочу любви для трусишкизайкифеирусалки, для короче своей райсел