Брайан видит и чувствует, как Эрик пытается сбежать от мучительного холода, но одновременно с этим слышит его крики и сбитое дыхание, говорящие о том, насколько ему нравится то, что происходит. Элфорд сам не знал, каково это, но представлял и предполагал, что контрасты должны были путать ощущения и сплетать их между собой: в одну секунду невыносимо холодно и больно, а в другую уже невыносимо горячо и хорошо. Однако, даже несмотря на лёд, Брайан знал, что Эрика вполне могла возбуждать одна только мысль, что он не принадлежал себе и ничего – абсолютно ничего – не мог сделать против того, что Брайан с ним делал. И это ощущение беспомощности и полнейшего бессилия возбуждало его, Брай был в этом уверен. Он знал это, потому что видел послушание и слышал стоны, видел реакции и анализировал их. Норден, возможно, сам не понимал того, насколько ему нравилось быть под чьим-то уверенным и жестким контролем. И это осознание возбуждает и самого Брайана, который вспоминает всё то, что Эрик сегодня продемонстрировал ему. Им так хотелось владеть, что становилось дурно.

Когда воск в свече кончился, Элфорд вернул ту на стол, и следом отнял левую руку от тела Эрика, позволяя маленькой ледяной пластине соскользнуть с соска и скатиться вниз по телу Нордена на ковер, оставляя холодный и влажный след за собой. Брай сделал это намеренно, зная, что кожа в той области была достаточно чувствительной к резким движениям или температурам. Его левая рука горит холодом, но в этот раз Брайан не разминает её, а просто кладет на шею Эрика, сжимая пальцы и вынуждая холод буквально проникать под кожу, к артериям и связкам. Он давит на шею всё сильнее и сильнее, перекрывая доступ кислороду в легкие Нордена. Глаза Брая неотрывно смотрят в лицо Эрика, пока его рука сжимала кожу на шее. Под ладонью Брайан ощутил чужой кадык, который вдавил внутрь, и его не остановило даже то, что дыхание стало прерывистым и хриплым. Он знал, что существовала такая практика с асфиксией, а ещё знал, что Эрику это понравится, поэтому и позволил себе такую вольность. Однако, удушье не длится долго – всего секунд десять, – после чего Брайан расслабляет руку и позволяет Эрику дышать. Он не мешает ему восстанавливаться, но руку от шеи не отнимает. Вместо этого он тянется за второй свечей. Спустя несколько секунд передышки Брай вновь давит на шею Эрика, душа, пока правая рука переворачивает свечу и обильно льет горячий воск на левую ключицу Нордена. Удивительно, но Брайану невероятно сильно нравилось мучить Нордена удовольствием, болью и его собственным бессилием.

Надо же, а Брайан и понятия не имел, что ему может нравиться кого-то душить и истязать. Эрик открывал в нём новые, пугающие горизонты, которые Браю хотелось изучать и которым хотелось поддаваться. На мгновение он даже подумал о том, насколько легко это всё ему дается, насколько легко Эрик позволяет это с собой делать и насколько… сильно Нордена возбуждает всё, что Брайан позволял себе делать с ним. Создавалось впечатление, что сейчас, в своём сознательном бессознательном он мог позволить сделать с собой всё, что угодно. Создавалось впечатление, что Брайан мог бить, мучить, резать или давить, а Эрик с радостью и безграничным удовольствием будет это принимать и впитывать. Он будет наслаждаться. Ровно так же, как наслаждался сейчас и Брайан, наблюдая за тем, как парень жадно хватает воздух, трепыхаясь под рукой, которая давила его шею. Воск на ключице быстро застыл, оставаясь красной корочкой, и Элфорд завороженно смотрит на столь прекрасного и беззащитного Эрика, которым владел целиком и полностью. Власть эта пьянила и возбуждала настолько, что у Брайана уже стоял. Он судорожно вздохнет от накатывающих эмоций, а затем расслабит левую руку, позволяя Нордену прийти в себя. Брай дарит ему несколько секунд, слушая хриплое дыхание и негромкий кашель, наслаждаясь содроганиями его тела в жалкой и практически бесполезной попытке восстановить дыхание, после чего он делает это снова, хватаясь за шею и сдавливая. В этот раз он делает это на выдохе Эрика, мгновенно лишая его возможности насладиться хоть крупицами воздуха в легких. В груди зарождается неистовое садистское желание заставить его кончить в состоянии полнейшего бесконтрольного удушья, пока его мозг отчаянно борется хоть за каплю воздуха и жизни. Это желание такое пугающее, но возбуждающее, что Брайан не может удержаться от того, чтобы не спустить свою правую руку к собственным штанам. Он расстегивает молнию – едва ли Эрик в таком состоянии хоть что-то мог слышать – и аккуратно лезет ладонью под них, проводя горячей рукой по твердому стволу, скрытому тканью трусов. Он вспоминает их прошлую субботу, вспоминает прикосновения к себе, и повторяет движение руки Эрика, сжимая собственный член, пока наблюдал за тем, как Норден задыхался под его рукой. В этот раз удушье длится дольше прошлых двух – в этот раз Брайан поддается своим жестоким порывам и заставляет Эрика почувствовать боль в груди от невозможности вдохнуть. Трепыхания его однако всё равно присутствуют, и почему-то это вызывает удовольствие, от которого рука на члене ощущается приятно и ярко. Брай не может сдержать судорожного вздоха, когда сжимает собственную мошонку. Его глаза неотрывно наблюдают, пока в какой-то момент левая рука не отпускает Эрика.

Элфорд расслабляется. Правую руку он вытаскивает из штанов, поправив член так, чтобы не было больно, а левую убирает с тела Нордена. Он внимательно следит за его движениями, за содроганиями его тела, слушает его хриплое дыхание, и не может сдерживаться от того, чтобы не коснуться его. Теперь он касается его аккуратно и успокаивающе в области груди и живота. Тело дрожит и дергается, вынуждая контакт обеими руками прерываться, но Брайан не мешает восстановлению Эрика. Взгляд Элфорда перемещается к паху Нордена и отмечает сильное возбуждение, сдерживаемое лишь тонкой тканью последнего элемента одежды. Брай нахмурился, думая, а затем решил, что связанные руки Эрика достаточно много позволяли ему.

Норден мог услышать легкое шуршание пакета – а может, и не услышать, потому что всё еще восстанавливался, – а затем несколько секунд тишины. Брайан чуть отполз назад, чтобы удобнее было наклониться, и, закинув лёд в рот, склонился к телу Эрику. Норден почувствует прикосновение теплых губ и льда на животе, затем ощутит мягкий и мокрый язык Брайана, которым он жался к телу и вел тем самым лёд вверх по телу, оставляя свой мокрый, холодный след. Левая рука тем временем аккуратно накрыла скрытый под трусами член Эрика и чуть сдавила в области головки, подсказывая, что это будет приятно и ни капельки не страшно, если он позволит этому произойти. Язык неспешно, минуя воск, двигался по телу вверх, огибая солнечное сплетение и соски, пока, наконец, не добрался до шеи – в тот момент от и без того маленького кубика льда осталось совсем немного, но холод Эрик всё равно мог ощутить. А затем – сильный и жадный укус, пока рука скользила вниз по твердому стволу, массажными движениями сжимая его.

Спасибо, буду стараться)

Выздоравливай, побольше отдыхай 💜

покажи потом мишек 🥺

Ждем мишек)