Все снова шло наперекосяк. Теона, наверное, никогда не признавалась себе в этом, но раз за разом ощущала, как теряет контроль над ситуацией. И это ее нескончаемо раздражало. Капитанство в команде по квиддичу, участие в дуэльном и зельеварном клубе, успешное обучение на факультете "Алхимии" с углубленным изучением едва ли не каждого предложенного курса - все это доставляло волшебнице искреннее удовольствие, делало ее поистине счастливой... Но также отнимало уйму времени и сил. В моменты, когда все начинало накладываться друг на друга, хотелось выть, лезть на стены, тoпuться, вeшaться или пpыгaть с Астрономической башни, однако Картрайт вымученно улыбалась окружающим и делала то, что от нее требовалось, считая, что просто не может никого подвести. Наверное, ей стоило не так быстро погружаться в дела после каникул, давать себе отпуск или просто-напросто делегировать часть обязанностей, разделять их с кем-то, но что-то внутри мешало пойти на поводу таких идей. Быть может, причиной была та пустота, что Тея ощущала внутри, когда, хотя бы, крупица ее времени не была забита очередными важными, срочными, неотложными делами. Как в прошлом году, когда она неудачно влетела в столб на тренировке по квиддичу и была вынуждена пролежать целых два дня в больничном крыле. То было испытанием, оказавшимся сущим адом - ни посетителей во время занятий, ни возможности развлечь себя - лишь ты, один на один со своими страшными мыслями, что бывают по ночам, если мучает бессонница. Из-за них волшебница просто обожала засыпать, только касаясь головой подушки.

На разбор накопившихся за пару недель задач не хватило целой субботы. Картрайт уже было собиралась направиться в спальню, потому что начинала засыпать прямо за столом в общей гостиной, но по пути встретила знакомых, что решили отметить день рождения какого-то красавчика из Колдовстворца. "Отказы не принимались", а потому пришлось нагло врать о том, что она присоединится сразу после вечерней пробежки - находиться в чьем-то обществе в тот момент ей совсем не хотелось. К счастью, то были ребята из команды по квиддичу и они просто не могли сказать ей о глупости подобной затеи в лицо. Демонстративно проследовав к внешней территории школы, Теона задумалась о том, что случайная идея не была такой уж бездарной и могла помочь отлично снять стресс, а потому отправилась прямиком вдоль озера, полностью погружаясь в свои мысли и то и дело рассматривая пропадающие с небосклона лучи Солнца.

К моменту, когда девушка уже изрядно устала и перешла на щадящий ускоренный шаг, она обогнула больше половины озера, а вечерняя заря исчезла, уступив место чистому ночному небу. Сил практически не осталось, мышцы приятно ломило, а горло жгло, но счастливая ведьма предвкушала то, как легко сможет уснуть в этот вечер. Подступая к территории, близко прилегающей к Запретному лесу, она крепко сжимала в кармане свою волшебную палочку, не решаясь использовать ее, как источник света. Известное дело, что магические существа негативно реагировали на любое посягательство на свою территорию, но вероятность получить неприятности на пятую точку, привлекая их ярким огоньком, была куда выше. Очертания заметно приближающегося замка Хогвартс в отблесках воды приятно успокаивали, когда Тея смогла разглядеть в десяти метрах от себя какую-то непонятную фигуру близ берега и на мгновение просто забыла, как дышать, а главное, совсем растерялась, что же ей делать. Попадаться на глаза незнакомцу из Запретного леса в ночное время хотелось меньше всего, как и направляться обратно вдоль берега - тот бы легко заметил. Оставалось лишь спрятаться среди деревьев и надеяться на то, что ее бездыханное тело не найдет к утру следующего дня лесничий. Вот только, долго ли она могла там прятаться? Пока волшебница определялась со стратегией в столь непредвиденной ситуации, некто, явно оказавшийся мужчиной, освободился от накидки, рубашки, обуви и на глазах удивленной студентки направился прямиком в воду с булыжником в руках.

Растерянная, она еще несколько минут глядела туда, где в воде скрылась незнакомая фигура, а потом решила воспользоваться прекрасной возможностью и спешно миновать освободившийся участок дороги, бежать изо всех сил, чтобы быстрее добраться до Хогвартса, а потом забыть об этом моменте, как о страшном сне. Или же подумать об этом завтра, может, даже обсудить с кем-то из друзей, но никогда больше не отправляться вдоль Запретного леса так поздно. Правда, ее планам было не суждено сбыться, потому что, проносясь мимо места Икс, она узнала, кому принадлежала вся эта одежда, и тут же замерла как вкопанная. Профессор Вагнер? От пережитого ранее испуга сердце все еще оглушало, и Картрайт могла поспорить, что последующее "Какого драккла он тут забыл?" оказалось произнесено вслух. Зная характер мужчины, Теоне стоило поскорее исчезнуть, пока он не завершил ночные купания. Вот только его не было видно уже минут десять, а то и пятнадцать минут, что девушка боязливо скрывалась в деревьях и непонятливо разглядывала его вещи на берегу. А манера поведения волшебника и тот факт, что в озере водились русалки, провоцировали заподозрить самый неудачный расклад событий. Впрочем, Тея отлично понимала, что все это больше походило на глупости и не стремилась верить в свои странные идеи. Уже отмахнувшись от них, она поймала себя на мысли, - Смогу ли я потом спокойно жить, если окажусь права, но ничего не сделаю? Поэтому в следующий момент, то и дело чертыхаясь себе под нос, волшебница спешно скинула с себя куртку, сбросила кроссовки и ринулась в ледяную воду с увеличенным до размера булыжника камешком с берега, как можно крепче сжимая в правой руке намеревающуюся потеряться в мутной воде волшебную палочку. 

Знаете что такое оказаться на дне Чёрного озера ночью? Белоснежный лунный свет растворялся уже в первых десяти сантиметрах глади оставляя тебя в полном мраке. На столько густом, что глаза едва улавливали где та самая, столь желанная поверхность. И ты даже не знаешь куда плыть. Не знаешь, что тебя окружает. Лишь мрак и холод, будто пасмурная полярная ночь, в самую свою метель, поглотила тебя без единого шанса к выживанию. Ледяная вода так же резала кожу, однако телу Вагнера лед был привычен. Слишком привычен, путь и не из его собственного желания.

И вдруг, в этом мраке, слышится неразборчивый голос. Вильгельм легко склоняет голову в приветствии с большим трудом отвечая что-то столь же невнятное. Нет, он не знал языка водного народа пусть и давно работал над его изучением. Пока месть это были лишь азы и тумбочка у кровати заваленная истинно горой соответствующей литературы. Его уст касается что-то не саме приятное, но позволяющее вдохнуть глоток желанного воздуха.

— Здесь чужой. — Вдруг как гром разрезается диалог мужчины со мраком и он плавно изымает палочку из специального кармана брюк. Резкий поток воды даёт понять, что некто стремительно покинул его, однако с тем же оставил в свободной руке свой подарок, тут же спрятанный в кармане и запечатанный заклинанием.

Lumos Звучит спокойный и даже нежный голос, однако лишь в его голове. И дно столь тёмного озера освещает кончик старой палочки. В нескольких.. гребках раскрывается действительно тень незнакомца, однако длинные волосы отливали не тиной, а непривычной для этих мест медью.

— Картрайт — Срывается гневный рык с его уст и, казалось, будь они на поверхности он был бы сравним с громом в самый буйный шторм и пыль со стен Хогвартса осыпалась бы от вибрации. Его пальцы сжимают нежные щеки, до самых костей нижней челюсти, дабы убедиться в правдивости своего заключения и, какая жалость, но он оказывается прав. Ученица. На дне. Озера. Одна. У границы Тёмного леса. И чего только стоит тот факт, что уже отбой и ученикам положено быть в постели, и даже никак не в коридорах школы. Возможно, замечание ожидало и профессора Стаут и не нужно было быть семи пядей во лбу дабы прочесть столь красноречивую речь в его глазах.

_{подожди, дай я доржу с клуба романтики}

Когда пламя стало убывать, мужчина не стал противиться этому, просто замер наблюдая за юношей. Собственные руки сцепились за спиной. Да, Иван нервничал, однако доверял преподавателю . Это чувствовалось, было видно и не совсем нравилось Вагнеру. Он знал, что в жизни и на турнире такого не будет, однако мягкосердечный внутренний голос лишь повторял о том, что это лишь первое занятие. Ему нужно обучиться азам. И вот руки юноши смыкаются и в руках оказывается палочка. Ему пытаются угодить? Бывший мракоборец улавливает подобные движения слишком хорошо и чуть хмуро сдвигает брови.

— Нужно уметь чувствовать огонь. Различать атакующие насланы заклинания или сдерживающиеся, свободное пламя иль форменное. Палочка хороший помошник в концентрации для атаки. Но сдерживать его удобнее иначе, ты прав.

Мужчина тяжело выдохнул, отходя к собственному столу, обдумывая достижения юного иностранца. Пальцы коснулись подбородка, легко оглаживая щетину, шею.

— Следующее занятие через три дня. До того времени любой огонь который будешь видеть так же можешь пытаться прочувствовать и классифицировать для себя. Чем раньше научишься делать это, тем лучше. Домашнее задание: две сотни раз "включить и выключить свечи". — Последнее мужчина произнёс ровно недавним тоном Клярского, и вновь наградил его кратким взглядом. Занятий этим вечером уже не предвиделось как и любых дел, так что со спокойной совестью черновласый мог предоставить мальчишке пустующий зал для тренировок, а сам направился в большой зал в слабой надежде на то, что ужин еще не окончен и он урвёт хотя бы чёрствый пирожок. И казалось бы уже можно было расслабиться, когда в один миг брови Ивана попросту испарились. Точнее бы сказать испепелились, не оставив даже следов и ожогов. А в эхе шагов зам директора послышалось простое и внятное обьяснение:

— И не вздумай вновь мне солгать.

закрыто

Сам Вагнер, если вдруг вы его спросите, за поцелуй это не считал, сравнив бы скорее с теми древними ритуалами коренных американцев, когда вместе с дымом передаёшь человеку еще что-то. Что-то за гранью обычного понимания и того, что можно выразить словами. Однако, и эффект отвлечения от лишних мыслей во время соприкосновения уст всегда работал на "ура". Ему ли не знать? А вместе с дымом, что сейчас покинул уста обоих, Марку передавалось, то туманное чувство обречённости на жизнь с дырой в груди, к которой, как казалось, ты уже привык и всё равно легче не становится.

Его тяжёлый взгляд не сходит с юноши, пока тот пытается прийти в себя и, откровенно, уже готовится применить левитационные чары в случае надобности, однако всё обходится еще более заслезившимися глазами. День и вправду выдаётся из обыденности выходящим, особенно когда Вагнера вдруг загоняют в тупик., а, уж поверьте, бывает это не часто. И всё же, что делать с протянутой ему рукой он откровенно не знал и даже особо не мог предположить. В воздухе повисает неловкая пауза растягиваясь в своём напряжении крайне долго и усугубляясь хмурым взглядом мужчины направленным на эти тонкие, ожидающие чего-то пальцы. Только позже до него наконец доходит! Собственная рука быстро обшаривает нагрудные карманы, извлекая чуть мятый, однако весьма красивый платок с инициалами и небрежно оставляет его на повисшей в воздухе руке ученика. А сам Вагнер, с чувством исполненного долга, и уверенностью, что поступил абсолютно правильно, неспешно начинает спускаться по холмистому хребту, сходя с дороги к Чёрному Озеру. Благо холодная горная вода всегда могла похвастаться своей относительной чистотой для подобного природного источника.

Немая сцена будто останавливает время. Лишь ветер продолжает обдувать фигуры, застывшие на мосту. Марк не может не заметить хмурого взгляда своего учителя, но он вроде в нём не виноват и не знает как реагировать и стоит ли вообще. Обычная рациональность и рассудительность отключились. Чтобы не думать все эти безрадостные мысли, которые крутились вокруг полученного письма. Наверное так.

В упорно протянутую руку, начавшую уставать, наконец ложится платок. Изысканный и помятый. Прямо как сам профессор, правда в том больше помятости нежели изыска. Марк промокает влажные глаза, которые на этот раз заслезились то ли от ветра, то ли от недавнего кашля. Хочет тут же вернуть платок владельцу, но тот уже шагает вниз по хребту. Умываться. Умывать. Неважно. Маркелло идёт следом, держась на шаг позади, как утёнок, у которого случился импринтинг. Первый встреченный человек после душевного потрясения – именно тот, за которым стоит последовать без лишних вопросов. Никакой логики, но Сольери и не следовал ей, когда люди проявляли к нему участие. У них до первого косяка был не карт-бланш на доверие, но что-то к этому близкое.

С платком Марк всю дорогу играется. То развевает на ветру, то пытается сложить, то просто мнёт ткань в беспокойных пальцах. Это до странного умиротворяюще, но отвлекает от дороги. Поэтому ничего удивительного в том, что в какой-то момент он врезается в спину профессора.

– Mi scusi, – переходит он почему-то на итальянский, потирая нос. И с этого момента и до самого Чёрного Озера идёт рядом.

Озеро, как и библиотека входили в его личный топ-3 лучших мест в Хогвартсе, который он составил к концу первого курса. С тех пор ничего не изменилось. Марк подходит к самой кромке воды и садится на корточки, опуская свободную руку в озеро. Руку же с платком он протягивает профессору. Чужое добро надо всё-таки возвращать.

Впечатавшийся в спину "утёнок" даже не пошатнул широких плеч профессора, однако и несдержанного, малость будто раздражённого выдоха он не сдержал, молча ожидая пока ученик выплывет из-за его спины и поровняется с ним в шаге. Тишина вновь повисла меж ними, однако уже не угнетала. было, действительно, что-то особенное в том когда разделяешь с абсолютно незнакомым человеком свои чувства. Доверие, покой и уверенность в том, что никто не осудит. А с иной стороны, моментами казалось, что Вильгельм попросту забыл, что идёт к озеру не один. Сам себе на уме, сам себе господин.

Вагнер задерживает взор на глади воды и вспоминает, что нужно иногда моргать только когда Сольери нагло тревожит воду пальцами. Это заставляет перевести взгляд на паренька и заметить протянутый ему платок. Собственные пальцы даже не дрогнули, оставаясь глубоко в карманах мантии.

— Оставь себе. — Ему действительно было лень стирать его и, кроме того, странно было забирать только что одолженную в такой ситуации вещь. И только вздохнуть как француженка из 17-го века не хватало. Француженка. Вил хмурится будто ему в мёд подлили крепкую ложку дёгтя и возвращает взгляд к закатному озеру.

— Необычнайно красиво.. — Тихо признается он с придыханием произнося едва не каждую букву. Казалось, он никогда не сможет налюбоваться этим пейзажем, его глаза никогда не привыкнут вновь к солнечному свету. только такому, мягкому, алому, совсем не обжигающему глаза. — На твоей родине закат столь же красив? — Взяв во внимание акцент и недавнее высказывание юноши, задается вопрос Вил, пусть и прекрасно знает ответ. А прекрасный вид.. Не меняет его желание закурить вновь. пальцы выуживают новую сигарету, на кончике палочки появляется такой же алый и нежный свет, сливаясь с закатным полотном.

– Ладно, – пожимает плечами Марк и суёт платок в карман пальто. Затем он старательно умывается озёрной водой, раз за этим они и пришли. Вода приятно холодит кожу, и на несколько мгновений хочется туда окунуться, но для этого есть много причин против. Поэтому, смыв с себя явные следы грусти, он тщательно утирается выуженным из кармана платком, а потом засовывает его обратно, предварительно сложив его более-менее аккуратно.

За это время закат успевает достичь своей самой прекрасной формы, окрашивая часть неба в красно-розоватые оттенки.

– Аха, – соглашается с высказыванием Марк, задирая голову, чтобы насладиться видом. На ноги он не встаёт и остаётся сидеть на корточках у воды.

Не зря это место входил в тройку его любимых. Виды здесь были потрясающие, хотя с Астрономической башни, пожалуй, немного лучше. Самую малость. В детстве дети делятся на два типа: те, кто наблюдает за птицами и те, кто за ними гоняется. Сольери однозначно принадлежал к первой категории. Особенно запомнились длительные прогулки в Гайд-парке. Он мог часами наблюдать за утками и лебедями, сидя на сырой земле около пруда и частенько уговаривал отца купить хлеба, чтобы покормить птиц. Кормление уток – одно из немногих занятий, которое объединяло отца и сына. На долгие минуты ему даже иногда казалось, что у него нормальная семья. "Нормальная семья" – любимая когда-то игра...

– Моя родина – Британские острова, – обвёл Марк рукой пространство вокруг себя, наконец поднявшись на ноги. Теперь он перевёл свой взгляд с заката на вновь закурившего профессора. Запах озера и сигаретного дыма, приправленный визуальным рядом неба и высокой фигуры, создавал довольно гармоничную картину с энергетикой лёгкой меланхолии. Самое то, чтобы вспомнить.

Вспомнить, как он с детства мечтал посетить свою историческую родину. Выбраться из Англии хоть куда-то помимо Хогвартса, но Сольери будто приросли к одному месту и сдвигаться больше не желали. Зато теперь-то мать решила уехать на пмж в Румынию!

– В Италии я не был, если вы имеете в виду мою этническую родину. Пока что. Я поду туда, чтобы развеять прах своего отца, рано или поздно и тогда смогу вам рассказать, какие там закаты, – в голосе чувствуется некоторая обида, но не на профессора Вагнера, а скорее на сложившуюся ситуацию. На родителей.