Это утро точно не должно было стать каким то особенным. До стука в дверь она поистине так и считала.
Зала была залита солнечным светом, несмотря на скоротечно уходящее лето, воздух оставался все таким же удушающе затхлым. На обед отец чаще всего отлучался домой, предпочитая разделять его с дочерью и близкой подругой-аврором. Элладора все свои выходные проводила в поместье Краучей, где они с главой семейства либо обсуждали работу, как две старые подружки, либо же, когда Сильвиан отсутствовал, присматривала за Вальпургой, мало-мальски обучая ее школьной программе, которая не требовала прямое присутствие магических способностей. Блэк нравилась Вальпурга, и не смотря на то, что та была сквибом, женщина искренне любила и поддерживала ее на протяжении почти что всей жизни.
- Ты смотри! Татсхилл Торнадос снова продули Гарпиям. Кто бы сомневался...
Сильвиан сидящий во главе стола отвлекся на газету, вслух зачитывая некоторые интересные объявления, Вальпурга же намазывала масло на кусочек чиабатты, когда в поместье, словно гром среди ясного неба прогремел стук в дверь. Металлическое кольцо еще разок лязгнуло в руках профессора, перед тем как опуститься, а сам Элеазар Фиг, сняв шляпу, замер в ожидании.
Дверь открылась и гость, приветствуемый хозяином дома, огласил весть, разделившую жизнь Вальпурги на до и после. Мгновение, и вот, она держит в руках письмо, которое ждала года четыре назад в свои одиннадцать, но так и не дождалась.
Ее бьет крупная дрожь. Отец улыбается так, будто давно об этом знал. А Элладора лишь хмурится, замечая как девочка, едва готовая расплакаться, сидит будто оглушенная заклинанием "Остолбеней", не в состоянии вымолвить и слова. Это все не правильно. Ошибка. Она же не умеет ничего, у нее нет способностей.
. . . Разве?
В начале лета она случайно подожгла шторы, потому что когда они занимались с Элладорой зельеварением, Вальпурга подумала что просто зазевалась и даже не заметила как из горелки вылетела искра, однако Блэк, придала этому большое значение. Череду дальнейших странностей девочка даже обдумывать боялась. Все таки ее отец один из самых влиятельных волшебников Англии, в чьем доме полным полно магических артефактов, летающих книг и прочих странностей, поэтому любое осознание сразу же отметалось на корню. Ровно как и сейчас. Словно с толчка в спину она резко поднимается и под недоумевающие взгляды ускользает в свою комнату, не проронив и слова вплоть до следующего утра.
Спустя пару дней профессор наведался вновь, отдав ей старую палочку и обучив паре заклинаний, а после вновь исчез ровно до того самого дня.
Первый день сентября встретил ее холодным ветром, а так же мелко накрапывающим дождем, грозившим в скором времени перерасти в бурю. Дилижанс, запряженный фестралами двинулся прямиком с одной из старейших мостовых Лондона, взмывая в небо наперегонки с начинающимся проливным ливнем, интенсивно барабанящим по крыше кареты. Крупная дрожь нагнала Вальпургу и здесь. Неестественный холод забирался под пальто, хотя что профессор, что его друг, внезапно увязавшийся за их компанией, будто и не чувствовали его. Они полушепотом разговаривали об очередном стремительно развивающемся восстании гоблинов, и его главном виновнике Ранроке, абсолютно нелицеприятном гоблине, что сиял своей лысиной со страниц утренних газет. Отец читал ее сегодня, не слишком внимательно, чтоб принять новость об очередном восстании как за особо важную. Гоблины восставали всегда: вечно недовольные своим положением в обществе, отсутствием права на владение палочкой, на все и сразу. Однако каждое восстание заканчивалось ровно так же быстро, как и начиналось - гоблинам либо кидали кость в виде какого-нибудь мало-мальского закона, немного облегчающего им жизнь, либо затыкали силой. А судя по тому, какие порой воинственные бывают гоблины, в особенности те, кто не занимался бюрократией в Гринготтсе, а вели более вольный образ жизни, затыкали силой их довольно часто.
В руках мистера Озрика, спутника профессора, мелькает загадочный предмет, внешне напоминающий либо футляр, либо странный криптекс, потому как тот был ровным и гладким без каких либо вращающихся элементов, и посему открыть его не представлялось возможным, ровно до того момента как...
- Профессор, а что это за свечение? - Удивленно кивает Вальпурга, показывая на символ, обрамляющий футляр.
- Свечение? Я не вижу никакого свечения.
Они переглядываются всего мгновение перед тем, как громоподобный треск разделяет карету на две части. Щелкнувший от прикосновения девочки, футляр распахивается, а лежащее в нем сокровище, серебряный ключ, выскальзывает вниз, едва пропадая из виду в разверзнувшейся под их ногами пропасти. Огромный исполинский дракон, захватив пастью половину кареты, с противным скрежетом сцепляет зубы, раскрасив морду кровью мистера Озрика, не успевшего даже среагировать для трансгрессии.
Из груди вырывается крик, она отворачивается, стараясь смотреть куда угодно, лишь бы не на дракона, в опасной близости маячившего у того, что осталось от их кареты. Ее взгляд останавливается на маленьком окошке для переговоров с извозчиком, а сердце замирает, через него она видит проявляющихся фестралов, будто бы с тех резко сняли дезиллюминационные чары. Чудовищно красивые создания.
Секунда, и профессор дергает ее за собой, прямиком в бездну, и сжимая девчонку за руку, притягивает летящий ключ акцио, не вынимая палочки из кармана, буквально за считаные секунды до того как пасть дракона сомкнулась бы над их фигурами. Мир завертелся перед глазами, Крауч и раньше путешествовала через порталы, поэтому была знакома с этим ощущением. Портал выплевывает их из своего плена довольно резко, и она, не в состоянии удержаться на ногах, некрасиво плюхается на каменный пол, до крови разодрав себе колени. В нос ударяет запах сырости подземелий, а ледяной пол заставляет поежиться и все же разлепить глаза лишь с одной мыслью, - первое сентября определенно не лучший день чтобы умереть в пасти дракона.
Сжимая зубы она поднимает голову, отрывая ее от каменного пола дабы осмотреться. Тишину таинственного полумрака, освещенного лишь несколькими свечами оттеняет чье-то мирное посапывание. Вальпурга оглядывается, находя профессора Фига в двух шагах от себя, он давным-давно поднялся на ноги (если вообще падал) и теперь наматывал круги в изумлении разглядывая до боли знакомую обстановку.
- Профессор, портал перенес нас.. в Гринготтс? Почему? - ее голос звучит в тишине слишком звонко. Храп на мгновение притих, а потом, чуть погодя вновь возобновился.
- Возможно именно здесь есть то, что этот ключ открывает. - Заворожено предполагает Элеазар, но после, будто выпав из трансового состояния, оборачивается: - Вы в порядке?
- Пустяки, сэр. - Она поднимается, стыдливо пряча сбитые колени под длинной юбкой, и отряхнув себя от пыли, выпрямляется.
Профессор Фиг решается разбудить гоблина, что все это время мирно храпел, пуская слюни на огромную ветхую книгу. Тот, пробудившись, изумленным взглядом оглядывает незваных гостей, и наконец слезает со своей высоченной трибуны, радостно забирая из рук профессора ключ.
- Исторический день, сэр! Исторический день!
Путь до хранилища был долгим, гоблин воодушевленно акцентировал внимание на то, что искомое хранилище, было одним из самых первых еще со времен открытия магического банка, которое предоставляло своим старейшим клиентам как личный вход, так и зачарование ключей в одноразовые порталы. Сейфу № 19 было около четырехсот лет, и за все эти четыреста лет его ни разу не посещали. О том, кем же был его владелец, гоблин стоически умалчивал, не поддаваясь ни на какие уговоры, дескать вам виднее, в чье хранилище вы решили заглянуть. Вагонетка совершила очередной вираж и устремилась к водопаду, бьющему ключом прямиком по рельсам. " Гибель воров" окатила их с ног до головы, однако одежда на удивление осталась сухой. Это заклинание смывает любые чары, однако позволить себе данную охранную систему может не каждый волшебник, - рассказывал когда то отец. Выехав на отдельную площадку, предназначенную данному хранилищу, тележка сбавила ход, а после и вовсе остановилась. Вальпурга чувствовала себя словно не в своей тарелке, все это было слишком странно. Странно, стремительно, спонтанно и, если честно, пугающе. Как только гоблин вставил ключ в дверь, в тишине послышались сотни маленьких лязгающих механизмов, отпирающих сейф. Тяжелая железная дверь со скрипом отворилась, а низкий отошел, пропуская профессора и его протеже внутрь.
Во мраке небольшой комнатки виднелся тупик. Дверь за ними предательски захлопнулась.
- Следуя предписанию мне надлежит впустить обладателя ключа в сейф, а после закрыть за ним дверь.
- Вот же... чертов низушек. - Негодовал профессор, метаясь по небольшому хранилищу подобно птице угодившей в ловушку. Ситуация пугала его донельзя.
- Вы меня простите, Мисс Крауч, мне очень стыдно,.. но у меня клаустрофобия.
Но Вальпурга его будто и не слышала, лишь сорвалась стремглав куда-то к противоположной стене, чем ни на шутку перепугала и без того взволнованного профессора.
- Сэр, здесь тоже-
- Свечение? О, хвала Мерлину! Ваши способности здесь как нельзя кстати! - Его усталое лицо озаряет лучик счастья, и прикоснувшись к символу, что потихоньку проявил перед их глазами дверь, девочка все же решается на вопрос.
- Но что за способности? Почему вы не видите свечения, а я вижу? - Дверь распахивается перед их глазами, однако входить они не спешат. Профессор Фиг собирается с мыслями, а после виновато изрекает:
- Я должен раскрыть вам тайну, Вальпурга. Моя жена Мириам, незадолго до своей смерти изучала давно утерянную форму магии. В старых фолиантах ее называли никак иначе, как Древняя Магия. - Мужчина делает шаг вперед, и Крауч следует за профессором, старая не отставать. На его лице читалась грусть, Мистеру Фигу все еще тяжело давались разговоры о покойной жене. - С ее помощью был построен Хогвартс, и... Мири очень волновал вопрос, как настолько сильная магия могла просто-напросто исчезнуть? Футляр, что принес с собой Мистер Озрик принадлежал ей, она нашла его в одной из своих раскопок. И перед тем, как она... кхм, умерла, она отправила его Джорджу, чтобы тот передал его мне.
- То есть, футляр связан с Древней Магией, и я смогла его открыть потому что владею ей? Профессор, месяц назад я была сквибом, и сказки про дар к магии я оставила в одиннадцатилетнем возрасте.
- Но вы владеете палочкой! Да, пока из рук вон плохо, но это дело практики, к тому же вам еще не подобрали собственную палочку. Почему вы отказались зайти к Олливандеру перед отъездом?
- Потому что я не волшебница, профессор.
- Глупости, Вальпурга! Ни маглы, ни сквибы не в состоянии и искры высечь из палочки, если в них нет дара! Вы же научились использовать как минимум три разных заклинания!
- Я не удивлюсь если рядом стоял папа и из-за ширмы колдовал вместо меня.
- Вас не переубедить. Хорошо, тогда прошу, дождитесь церемонии распределяющей шляпы. Уверяю, она не сможет распределить вас ни на один из факультетов, если вы и впрямь сквиб. Однако,..
- Будто не хватало мне в жизни позора.
Над ними повисло неловкое молчание, профессор раздумывал над словами своей протеже, самой же протеже хотелось разрыдаться от того, в какую кошмарную ситуацию ее толкает судьба. Это было несправедливо. Мало того, она уже была клеймом позора на своей семье, на что отец всегда гневно отнекивался, однако она все прекрасно понимала и без слов. Стыд давным-давно пустил корни в ее сердце, и сейчас только сильнее раздирал, как казалось, давно зажившие внутренности.
Коридор привел их в огромную залу, выполненную из сине-бирюзового мрамора, горящего в полутьме мистическим сиянием. Посреди комнаты стояла широкая чаша, над которой парила склянка, украшенная серебрянными вензелями. Мужчина взял в руки склянку, тем самым нарушив заклятие левитации, однако стоило ему откупорить ее дабы вылить воспоминание в омут памяти, резкий шум открывающихся дверей привлек внимание, заставив Фига закрыть сосуд обратно, а после убрать его во внутренний карман пальто.
- Я был прав.
В дверях застыл главный новостной заголовок этой осени собственной персоной. Ранрок, лысый коренастый гоблин одетый в доспехи, переливающиеся кроваво-красным свечением. Уродливый донельзя, впрочем как и все гоблины. Тем временем он продолжал:
- Я благодарю вас за то, что открыли для меня это хранилище, возможно, если вы по хорошему отдадите мне все, что нашли здесь, я оставлю вам жизнь. Возможно... - Усмехаясь, он обнажает острые словно бритва зубы, однако его довольство прерывается внезапным тычком в плечо. Это оказался тот самый гоблин, что привел их в это хранилище.
- Но сэр, в сейфе имеет право находиться лишь.. - Однако договорить это оказалось ему не под силу, Ранрок смерил клерка злобным взглядом, а после предупреждающе произнес:
- Подумай хорошенько над тем, что именно ты сейчас скажешь.
- Я лишь хочу сказать, что есть правила-
Тело гоблина взмывает вверх, и стремительно ударяется об одну из колонн, с хрустом ломая тому хребет. Вальпурга не в состоянии отвести взгляд с кровавой дорожки, стекающей вслед за распластанным подле колонны трупом, лишь закрывает рот рукой, в глазах ее застыли первые слезинки.
Профессор закрывает свою протеже собой и сразу же отбивает гоблинское заклинание с помощью щитовых чар. Освещение вмиг меняется, а пол под ними становится словно жидким, вынуждая их обоих, не теряя и секунды, отбежать к противоположной стене, подальше от Ранрока, выбрасывающего заклинание за заклинанием. Протего едва не разбивается, однако из центра где до этого момента находился омут памяти, материализуется огромный исполинский страж. Взмахом своего меча он вынуждает гоблина потерять бдительность и криво отпрыгнуть подальше. Элеазар Фиг использует это промедление как шанс, нанося удар за ударом, надеясь что защита Ранрока спадет, стоит лишь подгадать момент, Вальпурга же взглядом ищет выход и находит его в огромном зеркале, загоревшемся слабо-различимым сиянием.
- Профессор, сюда! Тут выход! - Взявшись за рукав она тянет его в нужном направлении так, чтобы он мог не отрываясь следить за ходом боя, из втягивает в зеркало, борясь ровно с тем же тошнотворным чувством, с коим они переместились посредством зачарованного ключа.
- Еще один портал! Немыслимо. - Произносит он, и оглянувшись, усмехается. Они очутились в лесу, который был до боли знаком профессору, и если пройти дальше, за кронами деревьев вскоре появятся шпили школы чародейства и волшебства. Его взгляд устремляется на дрожащую протеже, второе перемещение за день дало свои плоды, бедную мутило словно после карусели, воздуха катастрофически не хватало, поэтому девушка, согнувшись, тяжело дышала, смаргивая пелену из слез перед глазами.
- Отдышитесь Мисс Крауч, и давайте все же поторопимся, мы ведь не хотим опоздать на церемонию распределения?
Старейший среди Гонтов, бессменный глава попечительского совета Хогвартса, отец Оминиса и Марволо
Темный волшебник | Выпускник Слизерина| 187 лет
Самый известный долгожитель среди Гонтов. Пережил многих своих детей и внуков, некоторые поговаривают что за это ответственна темная магия, однако Корвин лишь отшучивается, раскрывая секрет вечной жизни в своей любимой манере — бокальчик виски с утреца, и бокальчик виски на ночь. Дерьмовый папаша, каких поискать. Рьяный блюститель чистоты крови, переженил многих своих детей, всегда любил говорить, мол дорогой виски с дешевым пойлом не мешают. Является владельцем огромного колличества как магических, так и исторических артефактов, доселе считающихся утерянными. Среди них воскрешающий камень, а так же бузинная палочка и медальон Салазара Слизерина. Единственный ныне живущий владелец секрета о местонахождении тайной комнаты. Одержимый идеями Салазара Слизерина, проклятьем ослепил собственного сына в младенчестве посредством темной магии, чтобы тот в свои школьные годы имел преимущество над Василиском и не смог нечаянно умереть, посмотрев ему в глаза. На младшего сына у него всегда было множество планов, однако ни одному из них так и не суждено сбыться ...возможно?
выпускник когтевран, декан факультета Слизерин, преподаватель зельеваренья
шляпа ошиблась, он должен был учиться на слизерин.
30лет
Чистокровный волшебник, вся его семья училась на факультете когтевран и поэтому шляпа даже думать не стала, когда лишь чуть коснулась темных волос на макушке. В дальнейшем, он ей не раз напоминал и продолжает напоминать о ее колоссальной ошибке. И если по сути неживой предмет, который просто наделен голосом, но не чувствами и уж тем-более не разумом, как считает Крис, но шляпа раскаивалась каждый раз. Душа его рвалась на слизерин, больше времени он проводил среди студентов этого факультета и всей душой желал перевестись, но никогда в помине не было такого, чтобы студента переводили из факультета в факультет. Он был и остается единственным сыном семьи Лэйрд, любимый сын и наследник. Когда семья узнала о том, что он остается в Хогвартсе преподавать и станет деканом Слизерин, то они лишь мягко улыбнулись, хотя в душе боялись, как бы любовь к зельеваренью и темным искусствам не посеяло свое начало в нем. Амбициозен, импульсивен. Его уроки наполнены историями и знаниями, но не лишены практики, напротив, он обожает практику. Студенты его любят и недолюбливают одновременно, а из-за достаточно экзотичной привлекательной внешности, он не редко становится главным персонажем любовных слухов. По пальцем не пересчитать сколько раз его пытались уличить в скандальной истории любви с студенткой. Из вредных привычек, может выпить и покурить, но редко себе это позволяет. Очень хочет быть главой ордена.
