Когда мы стали подъезжать к вокзалу, мне захотелось пуститься в безудержное веселье из рыданий: я вновь на том же месте и стартую с той же отправной точки.
Не очень понимаю, что со мной происходит. И не очень хочу понимать. Разбирать себя в очередной раз на кусочки, размусоливать, как мне мама пеленкой попу протирала или в каком состоянии вернулся отец. Я не хочу, чтобы во мне искали какие-то ресурсы, помогали ставить опоры и заниматься вообще чем-либо из этой психологической оперы. Я не хочу себе помогать.
Весь последний год я отчаянно пыталась делать себя счастливой. Соглашаться на какие-то штуковины, которые ранее не делала. Хвататься за все, чего заслуживаю. Как там специалисты учат: заботливый родитель поглаживает своего внутреннего ребенка, чтобы взрослому было хорошо. Меня это все достало. Все это хуета.
Я глубоко несчастный человек, и это никогда не закончится. Бывают минуты, которые восхищают, бывают и те, в которых хочется утопиться. Я никогда не поверю, что являюсь частью некоего божьего плана и нахожусь на своем месте — я всегда себя чувствую так, будто меня сюда просто выкинули. На рыбалку. Квест закончится видимо тогда, когда поймаю что-то, а там, знаете, где-то в Африке дети голодают, а я не ем края у пиццы, потому что могу себе это позволить. И могу позволить себе страдать столько, сколько мне будет необходимо. Пускай пройдет еще десять лет — и я все эти десять лет буду счастлива в своем несчастье. Я буду оплакивать их до тех пор, пока глаза из орбит не полезут. Я буду чувствовать себя никчемной, пока это не опротивит. Я буду топить себя до дна, пока не почувствую под ногами землю. С таким рвением можно было бы заработать на маркетплейсах свой первый миллион, но я выиграю свою жизнь, в которой я всегда была бойцом и останусь им.
